Барсегов Ю.Г.
Древние римляне перед принятием ответственных решений принимали холодный душ. Современная дипломатия с целью недопущения взрыва эмоций предусматривает время для успокоения страстей, так называемые «cool-off periods». Сегодня, когда страсти вокруг «Турецко-армянской комиссии по примирению» (ТАКП) несколько улеглись, настало время для спокойной и объективной оценки ее работы.
Предмет исследования юрисконсультов
Основное достижение ТАКП -подготовленный юрисконсультами для Международного центра справедливости переходного периода правовой анализ вопроса «о применимости Конвенции ООН о предотвращении преступления геноцида и наказании за него к событиям, которые имели место в начале двадцатого века в Восточной Анатолии»-эвфемизма для обозначения геноцида армян Западной Армении. Примечательно, что запрос был основан на Меморандуме о намерении, принятом Турецко-армянской комиссией по примирению 12 июля 2002 г., и пояснительных заявлениях членов Комиссии от 10 сентября 2002 г., которые просили дать объективное и независимое правовое заключение по поставленному ими вопросу. Анализ представлен в форме анонимного меморандума независимых юрисконсультов. Его авторы оговаривают, что он представляет юридический, а не фактологический или исторический анализ. Иначе говоря, авторы не дают оценок расходящимся позициям сторон по фактам - относительно характера, масштабов и хода событий, их контекста и целей, а также личностей и политических связей тех, кто участвовал в этих событиях. Авторы поясняют, что их выводы основываются на фактологических презумпциях, но не на независимом исследовании этих фактов. Авторы Меморандума четко очерчивают и границы правового вопроса предпринятого ими исследования: это - вопрос о применимости самой Конвенции к «прошлым» событиям в Восточной Анатолии. Они ясно указывают, что не рассматривают вопрос о возможности квалификации этих событий как геноцид и, соответственно, возможности возникновения ответственности физических лиц или государства по национальному праву или на основании международного права, помимо самой Конвенции. Содержание Конвенции о геноциде. В первой части Меморандума - исходя из поставленной задачи - излагается содержание самой Конвенции. Подтверждая, что геноцид является преступлением по международному праву, юрисконсульты излагают состав преступления, как он определяется в Конвенции. Перечисляются действия, каждое из которых и все вместе при наличии намерения разрушить национальную группу как таковую являются преступлением геноцида.
Обращается внимание на статью III, которая устанавливает наказуемость и тех действий, которые не входят в состав преступления, а именно: соучастие, заговор с целью со-вершения преступления, прямое и публичное подстрекательство ксовершению геноцида и покушение на его совершение. Хотя эти рассуждения не доведены до логического конца, они также представляют интерес в связи с прискорбной практикой непризнания или отрицания фактов геноцида евреев, армян и других. Отрицание факта геноцида практически равнозначно поощрению преступления, его оправданию и должно квалифицироваться, в зависимости от случая, как пособничество или даже соучастие. Если правительство (к примеру - США) во время совершения геноцида (к примеру - армян) признавало, что речь идет об убийстве целого народа как такового, а сегодня отказывается называть это геноцидом, то это не может квалифицироваться иначе, как оправдание совершенного тягчайшего международного преступления и как пособничество совершению новых преступлений и, следовательно, как нарушение принятых обязательств по Конвенции, а в более широком плане - как нарушение обязанностей по международному праву в политических интересах.
В связи со статьей IV о наказуемости геноцида, а также статьей IX, предусматривающей возможность передачи в Международный суд споров по вопросу толкования, применения или выполнения Конвенции, включая споры относительно ответственности того или другого государства за совершение геноцида или одного из других перечисленных в ст. Ill деяний, представляют интерес рассуждения юрисконсультов о субъектах этого преступления. Юрисконсульты констатируют, что согласно Конвенции ими могут быть не только физические лица, но и государства. Это - не открытие, а всего лишь констатация конвенционной нормы права, опирающейся, добавим от себя, на общую норму международного права и на международную практику, но в контексте рассматриваемого конкретного казуса она имеет особый смысл.
В Конвенции вопрос об ответственности государств за совершение преступления геноцида не разработан в деталях; она ограничивается лишь указанием на возможность ее возникновения, но смысл этих положений, как отмечают сами юрисконсульты, раскрывается Международным судом. Он подтвердил, что конкретное указание в ст. IV Конвенции «ответственных по конституции правителей» или «должностных лиц» «не исключает какую бы то ни было форму ответственности государства ... за действия своих органов» и что предусмотренная в ст. IX ответственность государства может включать как ответственность за совершение геноцида, так и ответственность за невыполнение обязательств по предупреждению геноцида и наказанию за него, как установленно в ст. V, VI, VII Конвенции. Статьи VIII и IX Конвенции устанавливают механизм обращения к органам ООН для предотвращения и пресечения актов геноцида, а также обращение в Международный суд в целях ее применения и толкования. Следует отметить, что этим правом обладают не только государства, являющиеся стороной в Конвенции (в частности, Армения и Турция), но и все другие государства, что подтверждает обязательную силу изложенных в ней норм международного права. Можно надеяться, что почин обращения частных лиц - турецких и армянских членов ТАКП - к независимой экспертизе будет поддержан и на государственном уровне, и таким образом будет реализована идея подсудности преступления против человечности в виде «убийства целого народа», выдвинутая впервые в связи с геноцидом армян. Об обратной силе договоров в международном праве В следующей части Меморандума дается резюме правовых выводов, которыми руководствовались юрисконсульты. В ней рассматривается вопрос об обратной (ретроспективной) силе международных договоров. В основе вопроса о применимости договоров к событиям, которые имели место до их заключения, лежит общий принцип права, гласящий, что закон обратной силы не имеет и что никто не может быть наказан за действия, которые не признавались прежде правонарушением или преступлением. Этот принцип принят в большинстве, но не во всех национальных системах права.
Этот принцип нашел отражение и в пункте 1 статьи 15 Международного пакта о гражданских и политических правах, который гласит, что «никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или упущения, которое, согласно действовавшему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву, не являлось уголовным преступлением». Однако в соответствии с пунктом 2 той же статьи «ничто в настоящей статье не препятствует преданию суду и наказанию любого лица за любое деяние или упущение, которые в момент совершения являлись уголовным преступлением согласно общим принципам права, признанным международным сообществом». В международном праве с применением этого принципа положение обстоит еще сложнее. Юрисконсульты исходят из общего положения, что международное право «вообще» не допускает ретроспективное применение договоров, если только такое намерение не проявляется в самом договоре или если это не установлено иначе. Из этого следует, однако, что могут быть вопросы, по которым договаривающиеся государства или, шире, международное сообщество может допускать обратное действие конвенционных норм. Иначе говоря, обратное действиедогово-ров вообще не практикуется, но в принципе не отрицается.
Юрисконсульты утверждают, что Конвенция не содержит положений, которые допускали бы его ретроактивное применение. Напротив, говорят они, Конвенция однозначно исходит из того, что цель ее - возложить обязательства только на государства-участники и только на будущее. Из этого делается вывод, что никакие правовые, финансовые или территориальные претензии, связанные с событиями, имевшими место в начале XX века, «не могут успешно выдвигаться на основе Конвенции против какого-либо физического лица или государств». Иначе говоря, в юридическом смысле Конвенция не применима к событиям, связанным с геноцидом армян, так как «события в Восточной Анатолии» происходили в прошлом, аКонвен-ция обратной силой не обладает. Изложив содержание Конвенции, юрисконсульты пришли к выводу, что термин «геноцид», какой используется в Конвенции для описания международного преступления с этим названием, может быть применен по многим и различным событиям, которые имели место до вступления в силу Конвенции». Не признать этого они просто не могли, так как в самой Конвенции и в документах «подготовительных работ» некоторые события прошлого прямо и однозначно квалифицированы как преступление геноцида. Следующий вопрос, на который они отвечают: может ли Конвенция быть применена для оценки «событий прошлого» в Восточной Анатолии, т. е. к геноциду армян. Неадекватный метод оценки Очевидно, исходя из посреднической роли Международного центра справедливости и, вероятно, имея в виду политический подход спонсора Комиссии по примирению -Государственного департамента США, авторы Меморандума воздержались не только от рассмотрения представленных сторонами взаимоисключающих версий фактической стороны дела, но и от необходимости учета имеющихся документально подтверждаемых оценок событий, данных компетентными международными органами. Они предпочли основывать свои выводы на фактах, которые признаются даже в турецкой версии.
Вызывает удивление сам метод оценки этих событий. Широкомасштабное убийство целого народа, осуществлявшееся на протяжении полувека турецким государством под руководством турецкого правительства, армией, полицией, жандармерией с участием турецкого населения, рассматривается как некое одноразовое действие, имевшее место столетие назад. При этом юрисконсульты ограничились одним базовым элементом состава преступления - убийством членов группы, хотя Конвенция перечисляет и ряд других действий из состава этого преступления и все они присутствуют в геноциде армян, который специалисты считают «образцовым» и «классическим». Юрисконсульты опираются на перечень из четырехосновныхэлементов «геноцида посредством убийств», разработанный для Международного уголовного суда Подготовительной комиссией в качестве основания для привлечения к ответственности за совершение этого преступления отдельными лицами, а именно: 1) преступник убил (или способствовал смерти) одного или более лиц; 2) это лицо или лица принадлежали к определенной национальной, этнической, расовой или религиозной группе; 3) преступник был намерен разрушить, целиком или частично, эту национальную, этническую, расовую или религиозную группу какта-ковую; 4) действия совершались в контексте явного образа поведения и были направлены против этой группы или могли сами произвести такое разрушение. В дополнение к перечисленным в Конвенции признакам геноцида юрисконсульты включили еще одну характеристику, введенную Международным уголовным судом в качестве одного из элементов, характеризующих геноцид: «Действия, которые совершаются в контексте явного образа поведения в отношении конкретной национальной, этнической, расовой или религиозной группы и которые сами по себе могут повлечь такое разрушение». Этот дополнительный критерий имеет смысл при доказательстве обвинения отдельного лица в совершении геноцида, но он по существу делает ненужным доказательство наличия намерения в случаях, когда (как это было с геноцидом армян) действия, входящие в состав этого преступления, становятся массовыми и продолжительными, когда наличие намерения разрушить группу явствует из самого результата.
Тем не менее, установив наличие в случае с армянами и этой дополнительной характеристики, юрисконсульты обращаются и кус-тановлению наличия у турок намерения уничтожить армянскую группу как таковую. Указав, что турки отрицают наличие у них намерения достичь того результата, который имел место, т. е. намерения полностью или частично разрушить армянскую группу как таковую, юрисконсульты сочли излишним доказывать, что преступление в целом было совершено с намщениеь/ц и ограничились констатацией того, что по крайней мере «некоторые из виновников этих событий знали, что следствием их действий будет полное или частичное разрушение армян Восточной Анатолии как таковых, или сознательно действовали для достижения этой цели, и поэтому наличествует реквизит геноцидного намерения». Преступление геноцида, не порождающее ответственность Недостаток принятого юрисконсультами метода доказательства факта совершения преступления геноцида не только в том, что он не дает полную картину событий, но и в том, что он искажает всю ситуацию и влияет на ее международно-правовую оценку. Тем не менее, считая, что для поставленной цели - ответа на поставленный вопрос этих фактов вполне достаточно, юрисконсульты делают общий вывод, что действия турок, как физических лиц, и Турции, как государства, могут быть квалифицированы как геноцид в том смысле, в котором этот термин применяется в Конвенции. Однако, исходя изтого, что геноцид армян - это событие прошлого, и безоговорочно отрицая ретроактивную силу Конвенции о геноциде, юрисконсульты исключают возможность возникновения ответственности на основании этой Конвенции. Выхолащивая юридическое содержание квалификации «событий» как геноцида армян, они сводят ее значение к возможности ссылаться на геноцид армян как на «исторический факт», не влекущий правовых последствий. Думается, что это ограничение в квалификации геноцида армян как «исторического», а не юридического факта было предопределено политически Государственным департаментом США, который стремится к нормализации турецко-армянских отношений на основе признания геноцида, но без последствий, которые установлены международным правом для этого преступления. Под эту политическую установку подогнана как сама постановка вопроса, так и метод работы и, конечно, само заключение, построенное, что называется, «вверх ногами»: ответственности за геноцид нет, но геноцид все же есть. Как бы то ни было, неверны обе посылки, на которых основывается это заключение юрисконсультов, а именно, что: 1) геноцид армян - это событие прошлого и 2) Конвенция о геноциде не имеет обратной силы. Даже оставаясь на почве одной лишь Конвенции, было бы юридическим нонсенсом утверждать, что квалификация обращения турок и турецкого государства с армянами как геноцид имеет только историческое значение. Конвенция - не исторический трактат, а юридический документ, и его применение для оценки событий прошлого не может не иметь юридического значения. Ссылка в самой Конвенции на случаи геноцида, имевшие место до ее вступления в силу, означает, что термин геноцид, в том смысле как он применяется в Конвенции для обозначения международного преступления геноцида, может быть применен к оценке этих событий в качестве не только и не просто «исторических фактов», как говорится в Меморандуме юрисконсультов, но и в качестве юридических фактов или фактов преюдициального характера.
Если многосторонняя нормо-установительная Конвенция, выработанная в результате кодификации обычных норм международного права, подтверждает, что и до ее принятия совершались преступления геноцида, это должно рассматриваться как подтверждение не только «исторических», но и юридических фактов - совершались именно преступления, подпадавшие под состав этого преступления, как он зафиксирован в Конвенции.
Юрисконсульты не могли не видеть всю несостоятельность такого искусственного выхолащивания юридического смысла констатации факта совершения геноцида армян. Очевидно, поэтому они и решили закрыть дверь кустанов-лению ответственности на второй засов в виде отрицания ретроактивной силы Конвенции.
Вопрос о ретроактивной силе Конвенции о геноциде В пользу допущения ретроактивной силы Конвенции говорит целый ряд аргументов. Во-первых, предметом Конвенции является геноцид - преступление против человечности, т. е. такое преступление, которое было преступлением по международному праву и до вступления в силу Конвенции. Презумпция правомерности геноцида, хотя бы только с точки зрения одной лишь Конвенции, представляла бы покушение на сами основы человечности. Юрисконсульты утверждают, что Конвенция о геноциде не имеет обратной (ретроактивной) силы, но приведенные ими аргументы в виде ссылок на Венскую конвенцию о праве международных договоров и на положения самой Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, представляются не только неубедительными, но и некорректными. Рассмотрим эти аргументы юрисконсультов. Развернутое обоснование основного вывода, что Конвенция о геноциде не применима кдействи-ям, которые совершались до января 1951 г., т. е. до даты вступления в силу этой Конвенции, дается в третьем разделе.
Излагая этот свой вывод, юрисконсульты должны были бы проявить точность и заявить, что, исходя из их посылок, Конвенция действует и после этой даты, т. е. порождает правовые отношения только между государствами, которые ратифицировали ее или присоединились к ней. Они этого не делают, хотя такой вывод сам по себе ставил бы под сомнение правомерность ограничения применимости Конвенции.
Статья 28 Венской конвенции о праве договоров, на которую они ссылаются в подтверждение тезиса, что «международное право вообще запрещает ретроактивное применение договоров», вовсе не исключает обратное действие договоров, а только обуславливает это наличием желания сторон договора. Венская конвенция о праве договоров вступила в силу 27 января 1980 г., т. е. уже после вступления в силу Конвенции о геноциде. Поэтому, если следовать логике юрисконсультов, она не применима к более ранней Конвенции о геноциде. Свою аргументацию в пользу применения Венской конвенции к Конвенции о геноциде юрисконсульты строят на том, что по своему статусу некоторые положения Венской конвенции, включая ст. 62 (Коренное изменение обстоятельств) и ст. 60 (Прекращение договора или приостановление его действия вследствие его нарушения), представляют декларацию принципов международного права, которые действовали до ее вступления в силу. Обычно-правовую природу положений самой ст. 28 юрисконсульты обосновывают прецедентами - решением Международного суда (Ambatielos Case (Greece) v. V К.), который в свою очередь ссылается на решение Постоянной палаты международного правосудия по делу Mavrommatis Palestine Concessions Case (1924. PCIJ (Ser. A). N2). Эти аргументы приводятся для того, чтобы подтвердить, что для признания обратной силы международного договора необходимо, чтобы иное намерение явствовало из самого договора или было установлено иным образом. Юрисконсульты утверждают, будто ни текст самой Конвенции о геноциде, ни подготовительные материалы не содержат намерения придать ее положениям обратную силу.В качестве доказательств этого заключения юрисконсульты приводят положение ст. I Конвенции о геноциде о том, что стороны обязуются принимать меры предупреждения и карать за совершение преступления геноцида, но они умалчивают основную посылку, а именно, что договаривающиеся стороны подтверждают, а не устанавливают, что геноцид является преступлением, которое нарушает нормы международного права.
Ссылаются на положение ст. V, по которой стороны обязуются провести необходимое законодательство и, в частности, предусматривают эффективные меры наказания, но вырывают это из контекста, указывающего, что эти обязательства принимаются «для введения в силу» положений принятой Конвенции. Ссылаются также на ст. VI, в которой говорится, что лица, обвиняемые в совершении геноцида, должны быть судимы компетентным судом государства, на территории которого было совершено это деяние, и таким Международным уголовным судом, который может иметь юрисдикцию в отношении сторон. Международные уголовные трибуналы по Югославии и по Руанде были созданы, соответственно в 1993-1994 гг., а Международный уголовный суд -в 1998 году. Значит ли это, что геноцид до их учреждения не был преступлением? Конечно, нет.
По логике этого аргумента, если, конечно, это можно считать логикой,участники Конвенции о геноциде не должны были брать обязательства о создании в будущем Международного уголовного суда, если бы считали, что в прошлом геноцид был наказуемым преступлением. Не убедительны и ссылки на материалы «подготовительных работ». Так, в подтверждение того, что участники переговоров по выработке Конвенции о геноциде имели в видутолько будущие преступления, а не прошлые, приводится заявление одного представителя (Прохазки) о том, что народы хотят наказать всех тех, у кого в будущем появится искушение повторить ужасные преступления, которые были совершены. Опираясь на эти неубедительные «доказательства», юрисконсульты утверждают, что участники Конвенции намерены были ограничить ее действиетолько будущими преступлениями. Юрисконсультам известно, что Международный суд по одному делу указал на то, что Конвенция была результатом кодификации, а по другому подтвердил, что «права и обязанности, закрепленные в Конвенции [о предупреждении преступления геноцида и наказании за него], являются правами и обязанностями erga omnes», т. е. что эти права и обязанности действуют не только между участниками Конвенции, но и всеми государствами.
Возникает вопрос: на какой международно-правовой основе создаются правовые отношения с государствами или между государствами, не являющимися стороной Конвенции? Юрисконсульты предпочитают на этот вопрос не отвечать. Рассмотрим, что же означают эти констатации Международного суда для тезиса юрисконсультов о том, что Конвенция имеет юридическую силу только для преступлений геноцида, совершенных после ее вступления в силу. Привязать возникновение качества erga omnes к моменту вступления Конвенции в силу было бы нелогично, ибо это означало бы, что она обрела универсальную силу одновременно для всех государств - как ратифицировавших, так и не ратифицировавших и даже не подписавших ее. Хотелось бы увидеть, как среагировали бы на это США в то время, когда они еще не ратифицировали Конвенцию. Бесспорное положение отом, что воплощенные в Конвенции права и обязанности относятся к категории норм erga omnes, подтверждает, что эти нормы действуют в качестве норм международного права независимо отучастия в Конвенции и, следовательно, распространяются и на случаи геноцида, совершенные в прошлом, но последствия которых не устранены. Обратная сила норм, зафик-сированныхв Конвенции, основывается и на природе Конвенции, как результате кодификации норм международного права, действовавших до ее вступления в силу и, следовательно, тогда, когда совершался геноцид армян. Хотя юрисконсульты и отмечают, что, по мнению Международного суда, «принципы, лежащие в основе Конвенции, являются принципами, которые признаны цивилизованными нациями как обязывающие государства даже без принятия ими конвенционных обязательств», вывода из этого они не делают. Правда, юрисконсульты специально оговаривают, что в соответствии с запросом они ограничиваются рассмотрением только вопроса о применимости к событиям прошлого, конкретно к событиям в Восточной Анатолии, самой Конвенции о геноциде и что в их Меморандуме не рассматривается вопрос, в какой мере в Конвенции было кодифицировано существовавшее международное право относительно ответственности за акты геноцида, имевшие место до ее вступления в силу.
Юрисконсульты игнорируют юридические факты Юрисконсульты оговаривают, что они, отвечая лишь на поставленный вопрос о применимости Конвенции к геноциду армян, не рассматривают предъявленное Великобританией, Францией и Россией уже в 1915г. обвинение в совершении турецким правительством преступлений против человечности. Декларации трех великих держав подтверждают, что систематическая резня членов национальной группы как таковой была преступлением по международному праву уже тогда, когда совершался армено-цид. На преемственную связь этих деяний с Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него указывал, в частности, и главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от Великобритании Шоукросс.
Заметим также, что международно-правовые основания ответственности турок, как физических лиц, и Турции, как государства, за геноцид армян отнюдь не сводятся к упоминаемым юрисконсультами идентичным декларациям России, Великобритании и Франции 24 мая 1915 г. об ответственности руководителей турецкого правительства за совершавшееся Турцией преступление против человечности и к Докладу комиссии по ответственности зачинщиков войны и по применению наказаний, представленному на Прелиминарной мирной конференции 29 мая 1919 г. Факт совершения геноцида армян как «убийства целого народа» был признан всем международным сообществом, а уголовная ответственность турок, как физических лиц, и Турции, как государства, была в полной мере установлена Парижской мирной конференцией уже в то время, когда совершалось это преступление. Из этого исходила и Лига Наций при рассмотрении жгучего вопроса о пресечении агрессии кемалистской Турции против Республики Армении.
Есть и другие юридические факты, с которыми нельзя было не считаться. Например, решения турецких судов, которыми в 1919 -1920 гг. устанавливалась ответственность членов турецкого правительства за преднамеренные массовые убийства армян как членов национальной группы. Это - объективно констатируемые юридические факты, а не субъективная оценка «событий» армянской стороной. Поэтому юрисконсульты были обязаны указать на эти принципиальной важности юридические факты даже при той некорректной постановке, в которой был сформулирован вопрос. Перестала ли существовать ситуация, породившая ответственность за геноцид армян? Ограничивая свое заключение узко поставленным вопросом о применимости Конвенции к оценке «событий начала XX века в Восточной Анатолии» и избрав в качестве метода способ доказательств виновности отдельного лица в том, что оно участвовало в совершении преступления геноцида, юрисконсульты обходят более широкий вопрос. За деревьями они не увидели или не захотели увидеть леса. Основной вывод, изложенный в последней - четвертой части Меморандума, сводится к тому, что хотя «события» подпадают под определение геноцида в Конвенции, она не дает оснований для установления ответственности государства или физических лиц за события, которые имели место до 12 января 1951 г., т. е. до даты ее вступления в силу. Статья 28 Венской конвенции о праве договоров, на которую ссылаются юрисконсульты, формулирует правило об обратной силе договоров, применительно к «любой ситуации, которая перестала существовать до этой даты», т. е. до заключения договора. Когда же перестает существовать ситуация, возникающая в результате геноцида?
Из самого определения геноцида как действий, совершаемых с намерением разрушить целиком или частично национальную, этническую или религиозную группу, следует, что эта категория преступлений совершается в расчете на длительный эффект, на его последствия. Следовательно, время совершения этого преступления не может ограничиваться временем совершения самих действий, входящих в состав преступления (например, убийство членов группы, насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую и т. п.), а должно включать и время действия их последствий. До тех пор, пока государство, совершившее геноцид, не признает факт совершения геноцида и не предпримет в сотрудничестве с международным сообществом всех необходимых мер по устранению последствий преступления, оно продолжается, и поэтому должен применяться весь действующий нормативный материал, включая, конечно, и Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Если непризнание геноцида государством, совершившим это преступление, означает продолжение им преступления, то непризнание его другими государствами может означать либо пособничество, либо даже соучастие в продолжении преступления в зависимости от квалификации их поведения в период, когда совершались сами действия, входящие в состав преступления геноцида. Некоторые выводы и рекомендации. Значение Меморандума юрисконсультов не в том, что они признали правомерность квалификации «событий в Восточной Анатолии» как геноцид армян, а в том, что обращение к юрисконсультам с просьбой вынести консультативное заключение было сделано с согласия турецких членов ТАКП - видных турецких политиков и дипломатов, хотя они и действовали в неофициальном, личном качестве. Согласится ли турецкое правительство пойти дальше по пути решения вопроса о последствиях геноцида армян на объективной международно-правовой основе не суррогатом, а полноценным судебным органом в соответствии со статьей IX Конвенции или будет по-прежнему отрицать факт совершения преступления и доказывать недоказуемое? Будут ли переговоры частных лиц в рамках ТАКП использоваться для подрыва поступательного процесса подтверждения геноцида армян и необходимости урегулирования всех связанных с этим вопросов на основе международного права или они станут частью процесса действительной нормализации отношений между Турцией и Арменией, между турецким и армянским народами как принципиальной основы. Опасения, что ТАКП создана для того, чтобы подорвать набирающий силу процесс повторных признаний геноцида армян, и может стать средством для политических манипуляций в пользу Турции, не лишены оснований.
Не отрицая роли «народной дипломатии», нужно признать, что только правительства, представляющие армянскую и турецкую стороны, правомочны принимать решения, направленные на ликвидацию последствий геноцида на основе международного права. Речь идет о сложной задаче, требующей выработки взаимоприемлемого пакета политических решений по всему комплексу армяно-турецких отношений для подведения черты под геноцид-ным прошлым. ТАКП, при соответствующей адаптации ее состава, может быть использована для этой цели заинтересованными правительствами как один из неофициальных каналов для переговоров (прощупывания почвы). Для этого надо, чтобы состав ТАКП определялся не третьей стороной, какими благими ни были бы ее побуждения, а армянской и турецкой сторонами соответственно. Очевидно, что армянская сторона должна постепенно вовлекать в процесс переговоров организации диаспоры и политические партии, которые представляют интересы непосредственных жертв геноцида - беженцев из Западной Армении. По таким важным и сложным вопросам и с таким искушенным противником нельзя вести импровизированные переговоры на каком бы то ни было уровне. Каждый аспект, каждая деталь должны быть взвешены, тщательно проработаны, аргументированы. Переговоры должны основываться на единой концепции урегулирования. По мере углубления переговоров в этот процесс должны вовлекаться компетентные специалисты в области международного и национального права, политики, экономики, финансов и т. п. Возникает также вопрос о желательности расширения круга спонсоров процесса армяно-турецкого урегулирования. Окажется ли ТАКП мертворожденным плодом политиков или она проявит жизнеспособность как средство нормализации армяно-турецких отношений, покажет будущее. Это будет зависеть оттого, в какую сторону пойдет ее деятельность после вынесения заключения юрисконсультов.
ИСТОЧНИКИ:
1. International Court of Justice. Case Concerning Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide (Bosnia-Herzegovina v. Yugoslavia. Preliminary Objections. July 11, 1996).
2. Travaux Preparatoires, p. 30
3. I. C. J. Case Concerning Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide (Bosnia and Herzegovina v. Yugoslavia). Preliminary Objections (July 11, 1996), 1996 I. C. J. 595, 616.
4. I. C. J. Reservations to the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide. Advisory Opinion (May 28, 1951), 1951 I.C.J. 15,23.
5. American Journal of International Law, 14 (1920), p. 95, 112-117.
ОБ АВТОРЕ:
Ю. Г. Барсегов - доктор юридических наук, профессор международного права. Автор ряда монографий и свыше 300 статей по различным вопросам международных отношений, дипломатии и права, опубликованных в России, США, Франции, Германии, Норвегии, Швеции, Японии, США, Франции, Армении. Многие его работы посвящены исследованию теоретических аспектов проблемы территории в международном праве и разработке практических путей мирного урегулирования территориальных споров. Из последних работ внимание читателей привлекла книга «Геноцид армян -преступление по международному праву» (М., 2000).
В 1962-1968 гг. и в 1972-1978 гг. работал в Секретариате ООН специальным помощником Заместителя Генерального секретаря и Главного юрисконсульта этой всемирной организации. Международное признание авторитета Ю. Г. Барсегова в области международного права проявилось в избрании его Генеральной Ассамблеей ООН в состав Комиссии международного права, которая имеет целью кодификацию и прогрессивное развитие международного права (1987-1991).
Газета Ноев
Ковчег
No 6 (64), Июль 2003 г.