Джон Киракосян
[стр. 112]
Будущее Турецкой Армении*
I
Когда Мкртич Хримян, в то время еще простой архиепископ, собирался на Берлинский конгресс, чтобы ратовать там за своих соотечественников, у него спрашивали:
- На каком же языке ты будешь говорить там, Гайрик? Ведь кроме армянского ты не знаешь никакого.
Хримян отвечал:
- Я буду говорить на языке слез...
Когда он вернулся, удрученный бесплодностью своей миссии, он пробовал обьяснить причину неудачи:
- На конгрессе сидели за столом люди и ели хавиц (род виноградного киселя). У всех ложки были железные. Только у нас была бумажная. Оттого нам ничего не попало.
Так получил Гайриг, неискушенный до тех пор в дипломатии, предметный урок реальной политики. Он понял: когда речь идет о дележке реальных благ, "язык слез" не помогает: нужно запасаться аргументами иного порядка.
Что Хримян в 1878 г. верил в могущество "языка слез" - совсем не удивительно. До тех пор он делал чудеса со своей паствой именно говоря языком слез. В простоте своей он думал, что и Биконсфильд с Бисмарком, и Андраши+ с Горчаковым‡ сделаны из такого же материала, как васпураканский крестьянин. Он был убежден в несокрушимой правде своего горя. Он верил, что холодные сердца дипломатов растают, согретые огнем сочувствия. Для Хримяна, повторяем, это было только естественно.
Гораздо менее понятно, что та же вера в могущество "языка слез" продолжает царить и до сих пор у многих армянских деятелей: политиков и журналистов. Стоит, - ду-
* Дживелегов А. Будущее Турецкой Армении. М.: Книгоиздательство "Звезда" Н.Н.Орфенова, 1911,44 с.
+ Андраши, Дыола Старший (1823-90) - граф, министр иностранных дел Австро-Венгрии в 1871-79 гг. - А.К.
‡ Горчаков, Александр Михайлович (1798-1883) - князь, русский дипломат. На дипломатической службе с 1817 г., министр иностранных дел в 1856-82 гг. - А.К.
[стр. 113]
мают эти люди, - поднять голос о страданиях армян в Турции, о кровавом тумане, который стелется по полям и долинам Армении, напоенным кровью ее сынов, о бесчинствах младотурецкого чиновника, о насилиях лютого курда, - Европа дрогнет от негодования, скажет свое грозное "довольно!", и воцарится в Армении гражданский порядок.
Вся история Армянского вопроса, начиная с Берлинского конгресса, показывает, что эта вера не лучше и не хуже всякой другой веры - credo quia absurdum. Ибо что было у армян за этот период, кроме кровавых разочарований? Параграф 61 Берлинского трактата - все, чего мог добиться Хримян - был с самого начала обречен остаться пустым звуком. Султан Гамид прекрасно понимал, что из-за таких пустяков, как сочувствие крошечному народу, затерявшемуся в горах Передней Азии, Европа не станет делать ему неприятностей. И действовал так, будто в тексте Берлинского трактата не было об армянах ни слова. Нужно было, чтобы злодейства гамидовых клевретов заставили вопить камни, нужно было, чтобы армянский народ оказался на грани полного искоренения, - только тогда взволновалась Европа. Но не официальная, дипломатическая Европа. Нет! Европейское общественное мнение! С одра болезни встал великий старец, чтобы заклеймить преступления венценосного турецкого бандита.
Но ведь не всегда среди друзей армянского народа найдется Гладстон*, чтобы поднять против турецких зверств общественное мнение Европы. И, к счастью, не всегда в Армении повторяются те ужасы, которым мир был свидетелем в 1895 и 1896 гг. В обыкновенное время, когда армяне страдают невинно, европейское общественное мнение интересуется ими мало: интерес возбуждают они только в дипломатии держав, чуждой идеалистических порывов, трезвой, холодной.
Международная политика великих европейских держав уже давно, как наступила капиталистическая эра, руководствуется экономическими интересами. Голос капитала больше, чем какой-нибудь другой мотив, двигает ходами дип-
* Гладстон, Уильям Юарт (1809-98) - премьер-министр Великобритании в 1868-74, 1-880-85, 1886,1892-94, лидер Либеральной партии с 1868 г. - А.К.
[стр. 114]
ломатии. А с тех пор, как европейский финансовый капитал денационализировался, с тех пор, как политические границы перестали для него существовать, с тех пор, как он, вообще, стал более подвижен, - он в еще большей мере подчинил себе дипломатию. И, разумеется, чем больше развита страна в смысле капиталистической техники, чем больше руководящую роль играет в ней капиталистическая буржуазия, тем сильнее испытывает давление капитала дипломатия: германская - больше, чем русская, французская - больше, чем германская.
Такие страны, как Турция, где при политическом, или, вернее, международном бессилии, маломестных капиталов, и имеются большие экономические перспективы, должны играть для европейского капитала и для подчиняющейся ей дипломатии роль открытого рынка: подобно тому, как заатлантические страны притягивают избыток населения старой Европы, так страны, вроде Турции и Персии - неудержимо привлекают к себе избыток европейских капиталов. Это - колонии для капитала; именно для капитала, не для людей. Там капиталу легче работать, чем в Европе, потому что там меньше конкуренции и, следовательно, обеспечена более высокая прибыль.
Вот тот факт, на котором будут строиться грядущие судьбы армян. Не сострадание к участи "единоверного христианского народа" определит отношение Европы к армянам. Капитал - величайший атеист; он цинично демонстрирует свое безбожие, не боясь никаких религиозных преследований. Определит это отношение интерес.
Какие же перспективы сулит армянам этот факт? Нам представляется, что он может быть только благоприятен для армян. Капитал не может работать в пустыне. Ему бесконечно трудно работать в малокультурной, неподвижной, лишенной предприимчивости среде. Ему нужно содействие местных культурных сил. Армяне в Турции представляют как раз ту среду, которая нужна европейскому капиталу.
Позволить истребить этот, наиболее культурный, наиболее предприимчивый слой населения Анатолии или даже просто обессилить его экономически - европейский капитал
[стр. 115]
не может. Это для него значило бы обречь себя на такую бесплодную, ненужную работу, какую приходится производить где-нибудь в Африке, среди диких племен. Наоборот, европейский капитал должен стараться увеличить сумму гражданских прав, которыми владеют армяне в Турции, должен содействовать созданию для них достойного людей существования. Потому что этим он облегчит свою работу.
С середины XIX в., во время Крымской кампании, такой реалистический взгляд на Армению и ее будущее стал мало-помалу устанавливаться в Европе. Б 1878 г. он установился окончательно. Когда Биконсфильд оттяпал у России на Берлинском конгрессе Баязет и Алашкертскую равнину, уступленную Турцией по Сан-Стефанскому договору, стало ясно, что Армения сделалась настоящим объектом большой дипломатической игры. Дальнейшая судьба ее в 80-х, 90-х и 900-х гг.. когда султан Гамид решил истребить своих армянских подданных, а державы робко протестовали против гамидовых игр, вся эта кровавая полоса погромов, не прекратившаяся с. крушением гамидова деспотизма и переходом власти к младотуркам, - медленно, но неуклонно убеждала Европу, что дать Порте перебить армян - явно невыгодно.
Венцом установившегося нового отношения была программа реформ, представленная в 1913 г. русским правительством и урезанная стараниями немецкой дипломатии до размеров так называемого "протокола" от 26 января 1914 г.
Война, вспыхнувшая летом 1914 г., помешала проведению в жизнь "протокола". Благодаря войне все вопросы, которые определят будущее Турецкой Армении, решатся мечом, и все, что приходилось говорить в протоколе от 26 января в замаскированной форме, будет сказано открыто. Какие же перемены необходимо будет внести в статьи протокола от 26 января*.
* Мнения, высказываемые ниже, принадлежат лично автору этой статьи. Никакая национальная армянская организация не несет за них ответственности. Точка зрения, з-десь изложенная, складывалась постепенно, частью в полемике с представителями
других мнений, и несколько отклоняется, как увидят, в деталях. от взглядов, в-
ысказанных автором раньше в периодической печати.
[стр. 116]
II
Идея автономной Армении опирается на два твердых предположения.
Первое, - что Германия и Австрия будут побеждены, и что Турция, связавшая свою судьбу с судьбою этих двух держав, должна будет отдаться на милость победителей.
Второе, - что по соображениям высшего дипломатического порядка державы-победительницы признают лучшим исходом по отношению к Турции не полный и окончательный раздел, а сохранение Оттоманской империи в очень ослабленном виде, в таком, чтобы восточный вопрос уже не мог в будущем мутить международные отношения. Мы не касаемся того, что будет при таком решении с Константинополем, проливами и правом Турции держать военный флот в Черном море. С точки зрения занимающего нас вопроса важно другое: что на территории Турции будут выкроены по крайней мере три новые автономные области: Аравия с Месопотамией, Сирия и Армения.
Когда говорят о территории, исходят либо из исторического принципа, либо из этнографического. Если, говоря об Армении, исходить из принципа исторического, - нам придется сильно расширить географические границы автономной области: на территории Турции имеются старые армянские земли, в которых совсем почти не осталось армян. Му будем исходить из принципа этнографического.
В середине XVII в., когда Оттоманская империя не дошла еще до зенита своего могущества, отношение султанов к покоренным христианским народам было несравненно более терпимое и гуманное, чем в XIX в., и нет ничего удивительного, что в наиболее густо населенных частях Великой Армении армяне составляли 90% всего населения*. Относительно Малой Армении, Киликии, теперешнего вилайета Адана с прилегающей к нему северной частью вилайета Алеппо, у нас нет таких точных старых сведений, но нет оснований
* Французский путешественникТавернье, проехавший Армению в 30-х 1гг. XVII в., свидетельствует, что между Токатом и Тавризом из десяти человек девять говорят -по-армянски.
[стр. 117]
думать, что там соотношение национальных элементов было менее благоприятно для армян, чем на севере.
Нам думается, что до середины XVIII в. такое соотношение держалось, не подвергаясь большим изменениям. Вопрос этот совершенно не исследован, но в пользу нашего предположения говорят все данные. До середины XVIII в. Турция почти не несла территориальных потерь. Если не считать Венгрии, мало тюркизованной, она сохраняла все свои завоевания в Европе. Это важно в том отношении, что исконно-турецкие элементы не были вынуждены иммигрировать обратно в Малую Азию. С середины XVIII в. Турция начинает неудержимо терять куски своей территории: Крым, Новороссия, Трансильвания отошли в XVIII в., Сербия, Греция, дунайские княжества - в первую половину XIX в., остальные позднее. И по мере того, как гяуры отбирали турецкие земли, в остальную часть турецкой территории переселялись верные мусульмане. "Восточная Анатолия", - таково официальное название Великой Армении, - должна была принимать все больше и больше переселенцев. Численная пропорция между армянским и мусульманским населением стала изменяться, а вместе с этим стали появляться откровенно враждебные отношения. Приходилось делиться, дележ всегда при таких условиях, - прелюдия к ссоре. Ссоры стали особенно часты после того, как балканские христиане в начале XIX в. восстали против падишаха и завоевали себе свободу. За освобождение балканских христиан заплатили христиане анатолийские. Начались погромы, а вслед за погромами - эмиграция. К фактам, уменьшающим количество армянского населения относительно, прибавились факты, уменьшающие его абсолютно. Особенно сильно сказалось влияние погромов и эмиграции после русско-турецкой войны 1877 г. - в царствование Кровавого Гамида. С 1892 по 1912 г. армянское население Великой Армении убыло на 612.000 человек.
Географическими границами Турецкой Армении по протоколу от 26 января 1914 г. считаются границы семи вилайетов: Ван, Битлис, Трапезунд, Эрзерум, Сивас, Харпут (Мамурет-уль-Азиз) и Диарбекир. Это - историческая Велн-
[стр. 118]
кая Армения, на которую на одну должны были распространяться реформы, вынужденные Россией у Турции прошлой зимой. Армяне не возражали против ограничения армянской территории одной Великой Арменией. Вопрос разрешался мирным путем. За Турцией стояла Германия. Требовательность могла многое испортить. Теперь - другое. Вековой спор решает меч. Армяне от мала до велика кинулись в борьбу за освобождение от турецкого ига: кто чем может. В Турции, как и в России. И уже теперь требования по отношению к Турции могут быть предъявлены в полном объеме, так как они подсказываются историей и вековыми национальными чаяниями.
К Великой Армении должна быть присоединена и Малая Армения, т. е. Киликия. Это - вилайет Адана, увеличенный, как уже указано, узкой северной полосой вилайета Алеппо (Айнтаб, Мараш, Килис). Вся территория будет тянуться от Черного моря до Средиземного, будет иметь порт и на Черном море (Трапезунд) и на Средиземном (Александретта, Юмур-Талик, Мерсина) и будет иметь все шансы быстрого культурного развития.
Как будет складываться соотношение населения армянского и неармянекого в этих географических пределах? Если держаться границ турецких вилайетов, то мы будем иметь:
Ван...........................................................379,800
Битлис.......................................................398,700
Эрзерум.....................................................645,700
Сивас.....................................................1,057,500
Харпут.......................................................575,200
Диарбекир.................................................471,500
Трапезунд..............................................1,265,500
Адана........................................................422.400
Всего........... 5,215,800
Из этих пяти с небольшим миллионов несколько больше двух составляет армянское неселение. В Ване, Битлисе и
[стр. 119]
Адане армяне составляют абсолютное большинство, в других - относительное. Из всех народностей, населяющих территорию Армении, армяне - наиболее многочисленный народ. Этнографическая пропорция совершенно достаточна для того, чтобы служить основой политическому соединению. Особенно в Турции. Не забудем, что до Балканской войны турецкое население Оттоманской империи не превышало 9 миллионов душ из 30 с лишком миллионов всего населения. Да и теперь оно составляет 8 миллионов из 21 млн. Кроме того, мы берем пропорцию, наиболее неблагоприятную для армян.
При установлении территории автономной Армении можно будет отрезать от нее крайние части, где армян мало, а других национальностей много. Таковы запад Трапезундского вилайета до Иешиль-Ирмака с Самсуном, запад и северо-запад Сивасского вилайета, пограничные с Месопотамией южные части Битлисского и Диарбекирского вилайетов. Это уменьшит пятимиллионную цифру общего населения по крайней мере на полмиллиона, почти не тронув цифры армянского населения*.
Затем, совершенно несомненно, что как только будет создана автономная Армения, все, что эмигрировало за последние сорок лет, постепенно начнет возвращаться на родину. Это настолько понятно, что французский писатель Л. де-Контансон говорит, как о чем-то само собою разумеющемся+: "Можно, не очень ошибаясь, утверждать,что Армения, получившая автономию, будет служить полюсом притяжения для многочисленных скитающихся армян, изгнанных из родной
* В конце концов, если Армении будет обеспечено присоединение Киликии, т.е. выход в Средиземное море, то армяне без труда могут отказаться от всего Трапезундского вилайета. Я его включаю в карту Армении потому, что он фигурирует в протоколе 26 января 1914 г. Но там его включение представляется необходимым, потомучто протокол не предполагал присоединения Киликии, и Трапезунд был бы единственной сколько-нибудь удовлетворительной морской гаванью Армении. С присоединением Киликии дело, конечно, измениться, и тогда, разумеется, будет легко поступиться 120 тыс. армян, живущих в Трапезундском вилайете, чтобы облегчить весы от лишнего миллиона неармян. Общее соотношение в этом случае будет первоначально - неполных 4 млн. неармян против 1.9 млн. армян, а после отрезки неармянских частей - 3.5 млн. армян против 1.75 млн. Армян.
+ Les reformes en Turqie d' Asie, Paris, 1913,стр. 39.
[стр. 120]
земли укоренившейся там анархией. Быть может, армянская нация, временно растерзанная погромами и эмиграцией в Америку, в Египет и в другие страны, восстановится на твердых основаниях".
Французский публицист, писавший в 1912 г., говорил "быть может". Теперь, когда решение близко, мы можем говорить более категорично.
Наоборот, мусульманское население будет эмигрировать, потому что до сих пор оно могло держаться в пределах Армении только благодаря турецкому политическому режиму. Это особенно относится к курдам. Курды издавна занимали в горах более высокие места, удобные для скотоводства. Армяне жили и живут на низинах, где занимаются земледелием. Рост населения заставляет курдов постепенно переходить от скотоводства также к земледелию. Они спускаются с гор в долины и захватом отбирают землю у армян. Суд этому покровительствует, администрация это поощряет. Когда наступят времена иные и суд сделается стражем закона и справедливости, этот порядок прекратится. Но так как скотоводство кормит курда недостаточно, то, чтобы не умереть с голоду, он должен будет по необходимости эмигрировать. Эмиграция курдов будет еще больше менять соотношение мусульманского и армянского неселения в пользу армян.
Наконец, также несомненно, что все армяне, насильственно принявшие ислам под угрозами смерти, вернутся к родной вере, как только будет объявлена веротерпимость, и многие десятки тысяч армян вместе с религией вернут себе утраченное национальное лицо.
Так стоит вопрос о населении и территории. Нам нужно рассмотреть теперь другой вопрос, входящий в проблему автономии Турецкой Армении: об ее политическом устройстве.
III
И в том, и в другом вопросе имеет руководящее значение то обстоятельство, что Германия отступилась от участия в его решении. В вопросе о территории включение Киликии
[стр. 121]
в область автономной Армении сделалось возможно только благодаря тому, что Германия бессильна протестовать против этого. Ведь, когда в 1913 г. поднимали вопрос о реформах, ни армяне, ни Россия не могли даже заговорить о включении Киликии в область реформ. Через Киликию должна была пройти Багдадская дорога (только что перед тем немцами была получена концессия на постройку участка Мерсина - Адана), в Киликии немцы имеют множество концессий (в том числе такую важную, как на постройку порта в Александретте); область считалась находящейся в сфере немецкого влияния и, следовательно, исключенной из всяких новых комбинаций.
То же в вопросе о политическом устройстве. Первоначальный проект реформ, представленный в июне 1913 г. Россией и одобренный Францией и Англией, включал в себя несколько таких пунктов, которые приближали его к смягченной форме автономии. Там был, между прочим, пункт, дающий право генерал-губернатору смешать всех турецких чиновников, в том числе и вали, т. е. губернаторов. После обсуждения проекта, вместе с представителями Германии, не только исчез пункт о смене вали, но был отброшен даже генерал-губернатор. Немцы, вместе с турками, боялись простого количественного сосредоточения власти. Вместо одного генерал-губернатора, явились уже два генерал-инспектора.
С устранением Германии вопрос о политическом устройстве Армении, прежде всего, должен вернуться к исходному пункту: к первоначальному проекту реформ. Это значит, что генерал-инспекторы должны быть отброшены и восстановлена власть генерал-губернатора. Генерал-губернатором, подобно тому, как это было установлено для Крита 26 ноября 1898 г., должно быть лицо христианского вероисповедания и высокого происхождения. Кандитат будет предложен Россией и. если будет сохранен турецкий суверенитет, утвержден султаном. При генерал-губернаторе должны быть учреждены -центральное правительство, правильно расчлененное, и законодательное собрание, избранное народом. Соотношение между количеством депутатов армян и мусульман должно устанавливаться согласно числовым нормам на-
[стр. 122]
селения по отдельным вилайетам, как это проектировано в протоколе от 26 января 1914 г. Местное управление должно быть построено на исторических основах; из турецкой административной практики может быть и должно быть сохранено все то, что не противоречит историческим традициям армянского развития. Местное самоуправление должно быть создано вновь, ибо его фактически не существует.
В организации финансов главным принципом должен быть тот, что налоги поступают в областную казну и расходуются на местные, областные нужды. Войско, набираемое в Армении, должно нести военную службу, не выходя за ее пределы. Право, господствующее сейчас в Турции, основанное в главном на шариате, давно уже неспособное регулировать сложные отношения современной жизни, должно быть коренным образом реформировано на основании реципированного общего права и требований жизни. Лишнее говорить, что полное равноправие национальностей должно сделаться одним из основных принципов переустройства Армении.
Устроенная таким образом автономная Армения, обнимающая восемь вилайетов Анатолии, будет составлять, если на то последует санкция держав Тройственного Согласия, часть Турецкой империи. Султан в этом случае будет считаться сюзереном Армении, и в знак своего вассального отношения Армения будет платить султану ежегодную дань. Но она будет находиться вместе с тем под протекторатом России, обеспечивающим ей неприкосновенность со стороны Турции и охраняющим ее от всяких покушений.
Такая форма не будет представлять собою ничего нового. Наоборот, она имеет за собой твердую санкцию истории. Изучая по трактатам политический status различных частей Оттоманской империи, получивших автономию в течение XIX в.. нам пришлось остановиться на той форме автономии, которую Адрианопольский трактат 1829 г. даровал дунайским княжествам и которой Молдавия и Валахия жили вплоть до 1856 г. Княжества считались частью Оттоманской империи, но во внутреннем управлении были свободны. Вассальные отношения выражались в ежегодной дани. Протекто-
[стр. 123]
рат России обеспечивал княжествам свободу от покушений. Вплоть до уплаты Турцией полностью военной контрибуции русские войска занимали территорию княжеств, и русские государственные люди, с гр. П. Д. Киселевым во главе, руководили преобразованиями в будущей Румынии.
Так рисуется мне план будущего устройства Турецкой Армении. Должен оговориться, что почва, на которой я стою, чисто - историческая. До сих пор, когда Турция теряла части своей территории, им придавалось именно такое устройство: суверенитет султана первоначально сохранялся, но всячески ограничивался дополнительными постановлениями трактатов. История Румынии, Болгарии, Вост. Румелии, Крита, Македонии, Албании служат этому подтверждением. Но война, которую мы сейчас переживаем, так непохожа не прежние войны: для Турции сейчас речь идет о вещах, настолько более серьезных, что настаивать на сохранении турецкого суверенитета во что бы то ни стало, едва ли есть необходимость.
Если война кончится тем, что Турция потеряет Константинополь и проливы, если северо-западный угол Анатолии будет отторгнут, как Hinterland Царьграда, а западную часть Смирнского вилайета с побережьем отдадут Греции; если, словом, после превращения Сирии, Аравии, Месопотамии и Армении в автономные области, Турция будет сведена к границам исконного населения турецкого племени; вилайетам Кастамуни, Конья и Ангора с прилегающими частями других на западе и на востоке, - странно будет отдавать суверенитет над Арменией султану столь мало-импозантной державы.
Тогда вопрос о суверенной власти нужно будет решать по-другому. В очень тесной зависимости от хода событий будет стоять и вопрос о протекторате. Желание армянского народа, связанного тысячами связей с Россией, заключается в том, чтобы будущая свободная Армения находилась под русским протекторатом. Нужно думать, что это так и будет, хотя в конечном итоге все зависит от соглашения между державами Тройственного Согласия.
Но, если в вопросе о суверенной власти в Турецкой Армении и даже в вопросе о протекторате над ней возможны
[стр. 124]
в будущем колебания, то совершенно несомненно одно: что ориентация автономной Турецкой Армении будет последовательно и твердо определяться симпатиями к России, Практически вопрос об ориентации, быть может, наиболее важный. Роль России в Армении может быть огромна при всяком, возможном в существующих условиях, решении вопроса о протекторате, если будет уверенность в русской ориентации нарождающейся свободной области.
А вопрос о роли России в Армении - отнюдь не праздный вопрос. Русская ориентация автономной Армении отвечает очень определенным и очень важным государственным интересам России.
Попытаемся сейчас это доказать.
IV
Когда турецкие армяне убедились - это было очень скоро после смещения Абдул-Гамида и окончательного торжества младотурков - в двух вещах: в безнадежной слабости партии федералистов и в последовательно-унитаристской политике младотурок, враждебной всяким национальным уступкам, - перед ними встала крайне серьезная задача.
Цель национальных армянских стремлений Е Турции после революции 1908 г. определилась вполне отчетливо: административное самоопределение армянских областей. До переворота, когда младотурки нуждались в поддержке армян, они обещали своим союзникам, партии дашнакцаканов. эту реформу. Когда их цель была достигнута, они перестали о реформе разговаривать. А турецкие федералисты (партия принца Саббах-Эддина), которые были сторонниками широкой областной реформы, были бессильны ее выполнить.
Сделалось ясно, что для того, чтобы национальные стремления турецких армян могли осуществиться, нужно было опять, как в 90-х гг., опереться на внешнюю силу - силу той или иной великой державы.
Но теперь взгляд на способы заинтересовать своей судьбой какую-нибудь великую державу уже не тот, что в 90-
[стр. 125]
х гг. Теперь армяне не хотели уже платонического сочувствия к "единоверным христианам", угнетаемым мусульманами, ибо они убедились в малой активности такого сочувствия. Они хотели не сострадания, а заинтересованного сочувствия, опирающегося на выгоды.
Следовательно, нужно было найти ту державу, которой было бы самой выгодно помочь армянам в осуществлении их национальных чаяний. И стоило немного подумать, чтобы прийти к заключению, что такой державой могла быть только Россия. Ею не могла быть Германия, потому что экономические интересы толкали немцев в туркофильский фарватер и потому еще, что немцы считали Киликию в сфере своих интересов, а Киликия входила в национальные комбинации армян. Ею не могли быть ни Англия, ни Франция, потому то Армения слишком далека от непосредственных интересов этих стран. Австро-Венгрия и Италия в Передней Азии не имели никаких интересов. Оставалась только Россия. Каковы же были интересы России в процессе осуществления национальных стремлений турецких армян?
Прежде всего, России было выгодно, чтобы ее южная граница на Кавказе соприкасалась с территорией, населенной дружеской нацией, чтобы иметь больше уверенности на случай международных осложнений. Насколько для Германии было выгодно, чтобы в Армении жили турки, которые могли бы поддержать турецкое нападение на Кавказе, настолько для России было важно, чтобы там жили армяне, способные активными и пассивными средствами парализовать нападение на Кавказ. Война и весь ее первый период доказали, что расчет был правильный.
Дальше, правильно развивающаяся экономически и культурно Турецкая Армения обещала в будущем стать для России очень емким товарным рынком. Цифры русского ввоза в Турецкую Армению, непрерывно увеличивавшиеся, показывали, что это не простые догадки.
Эти два соображения были прекрасно учтены русской дипломатией, когда она взяла с 1913 г. в свои руки дело проведения реформы в Армении и добилась подписания протокола от 26 января 1914 г.
[стр. 126]
Внесла ли война какие-нибудь изменения в такое соотношение между интересами России и свободной Армении? Теперь вопрос ставится по-другому. Армяне в Турции и русские армяне для своих турецких братьев хотят не робких реформ, а автономии под протекторатом России, и вводят в будущую территорию Турецкой Армении семь вилайетов, о которых была речь в протоколе 26 января, и Киликию, т.-е. еще один вилайет, и частицу девятого. Эта комбинация предусматривает выход в Черное море (Трапезунд) и в Средиземное (Александретта).
Прежде всего, возникает вопрос, не проще ли для России просто присоединить всю эту область. Если таково будет решение будущего конгресса, армяне его примут без ропота. Но помимо того, что они считали себя вправе надеяться на признание за ними права на самоопределение, при аннексии Южная Армения почти наверное будет выделена. Ибо выход России, самой России, в Средиземное море, после того, как она получит проливы и, вероятно Царьград, может вызвать возражения. Возражений не будет, ибо для них не будет повода, если между Россией и Средиземным морем протянется маленькая, слабая, способная быть только своего рода Швейцарией Передней Азии, автономная Армения. Экономические выгоды для России будут сохранены полностью. В договоре о протекторате может быть прямо оговорена железнодорожная концессия на две линиии, соединяющие Россию с Средиземное морем; одну: Александрополь - Эрзерум - Харпут -Александретта, другую: Трапезунд - Байбурт - Харпут -Александретта. Русская торговля получит прямой выход в Средиземное море, минуя Дарданеллы, не говоря уже о том, что перед нею будут торговые перспективы в самой Армении*.
Соседство Армении, маленькой и нейтральной par excellence, не может беспокоить ни Англию, которая только
* Возможно, конечно, что Александретта будет присоединена к Сирии. Тогда портом Армении на Средиземном море будет Юмур-Талик. А если даже Трапезунд не войдет ни в границы Армении, ни в границы России, то для России все-таки будет выгодно в будущем мирном трактате обеспечить за собой концессию на постройку этой -железной дороги.
[стр. 127]
что присоединила соседний с Киликией Кипр, ни Францию, ибо горные проходы Киликийского Тавра, соединяющие Малую Азию с Сирией, сферой французского влияния, будут во владении мирной Армении, а не какой-либо другой, более сильной, державы.
И присоединение к Северной Армении также и Киликии, с точки зрения русских интересов, может быть только выгодно.
Если Киликия останется вне автономной Армении и особенно если при этом еще произойдет раздел Турции, то этой богатой областью завладеют либо Англия, либо Франция, скорее первая. П. Н. Милюкова* эта перспектива нисколько не огорчает+. Едва ли, однако, факты оправдывают столь равнодушное отношение.
Русская ориентация будущей автономной Армении предполагает, как первый, самый серьезный вывод - признание за Россией положения наиболее благоприятствуемой державы. Такое положение будет предполагать в свою очередь, что всякая концессия в Армении, для которой потребуется иностранный капитал, будет первым долгом предложена России: в том числе и железнодорожные.
И именно тот факт, что железные дороги, соединяющие с Средиземным морем области торговой гегемонии России, пройдут через страну, признающую протекторат России, будет иметь огромное значение. Мы только-что указали на возможность соединения с Александреттой, с одной стороны, Карса и Александрополя, с другой - Трапезунда. Но еще более важна возможность проведения железной дороги из Персии на Александретту. Немцы уже давно планировали ветку Ханекин - Александретта, и, когда на последнем Потсдаме -
* Милюков, Павел Николаевич (1859-1943) - русский политический деятель, историк, публицист. Один из организаторов партии кадетов, член ее ЦК, редактор газеты "Речь". В 1917 г. министр иностранных дел Временного правительства - А.К.
+ Возможно, конечно, что Александретта будет присоединена к Сирии. Тогда портом Армении на Средиземном море будет Юмур-Талик. А если даже Трапезунд не войдет ни в границы Армении, ни с границы России, то для России все-таки будет выгодно в будущем мирном трактате обеспечить за собою концессию на постройку этой железной дороги.
[стр. 128]
ком свидании наша дипломатия согласилась было не ставить препятствий этому немецкому проекту, - представители промышленности и торговли сказали по адресу дипломатии много кислых слов. И если немецкая дорога грозила нанести удар нашим торговым интересам в Персии, то что будет, если ту же ветку выстроят англичане? Ведь, очень вероятно, что Англия получит после войны Багдадскую железную дорогу: на это имеются косвенные указания. А когда в руках англичан соединятся пути, смыкающие наш персидский рынок с Средиземным морем, то нам придется сказать своему персидскому рынку окончательное "прости".
Картина будет иная, если Киликия войдет в состав автономной Армении. Даже завладение Англией Багдадской дорогой не будет нести такой опасности русским экономическим интересам, если господами Киликии будут армяне, Россия же будет иметь права наиболее благоприятствуемой державы. А железная дорога, соединяющая Персию с Средиземным морем, проходящая через армянскую территорию и примыкающая к сети, ведущей внутрь России, только будет улучшать экономические перспективы России в Персии.
Таковы те соображения, которые, казалось бы, должны поколебать точку зрения П. Н. Милюкова. Тем более, что возражая против включения Киликии в территорию Армении, П. Н. Милюков нечувствительно соскользнул с одной плоскости аргументации на другую: начал, допуская, как предположение, идею автономной Армении с Киликией, а кончил -исходя из мысли об аннексии Киликии Россией вместе с остальной Турецкой Арменией.
Аннексия Киликии, не принеся экономических выгод, действительно поставила бы перед Россией и более сложные "задачи самообороны" и обязательство считаться "с средиземно-морскими масштабами и с условиями средиземноморского равновесия". Но, ведь, аннексия Киликии, как и аннексия Армении вообще, - это то предположение, которое мы все время считали наименее выгодным не только с армянской точки зрения, но и с точки зрения России.
Киликия неразрывно связана с Северной Арменией. В течение всей своей истории Армения тянулась к Средиземно-
[стр. 129]
-
му морю и. быть может, погибла от того, что слишком поздно до него дотянулась. Отделить одну от другой было бы и несправедливо по отношению к армянам, и ненужно, с точки зрения интересов России.
Что касается стратегических выгод, проистекающих для России от создания автономной Армении, то и они немаловажны. Раз ее граница будет соприкасаться на юго-востоке Кавказа с Арменией, у которой не будет войска, - для охраны этой границы будет достаточно нескольких казачьих полков, и вся кавказская армия может быть направлена на западную и другие границы. Этой выгоды Россия была бы лишена, если бы Турецкую Армению или значительную ее часть решено было аннектировать.
Все это делает, как нам представляется, протекторат России над автономной Турецкой Арменией, при последовательной ориентации ее в сторону России, таким решением Армянского вопроса, который и с точки зрения русских государственных интересов является наиболее приемлемым.
И нужно ли говорить о том, что возвращение свободного самоопределения культурному народу есть такое решение Армянского вопроса, которое одно отвечает идеалам русской интеллигенции.
V
Остается рассмотреть вопрос, который тоже ставится очень настойчиво: достаточно ли созрели армяне, чтобы им можно было вверить заботу о дальнейшем устройстве собственной судьбы.
Народ, который два с половиной тысячелетия стоит в Передней Азии стражем традиций гражданственности, который шестнадцать веков держит там знамя христианской культуры и не дает ему упасть, который много раз грудью своих сынов оберегал и мощь Византии и державы западного феодализма, воздвигнутые в самом сердце торжествующаго ислама, - этот народ должен ли вопреки всему быть лишен и впредь права политического самоопределения? Так форму-
[стр. 130]
лируется основной вопрос занимающей нас проблемы. Попытаемся, поскольку позволяют размеры настоящей статьи, сгруппировать тут некоторые факты из истории и современной турецкой действительности, чтобы несколько осветить этот вопрос.
Армянская нация образовалась окончательно не позднее VI в. до Р. X. С тех пор и до наших дней она бессменно, несмотря на самые тяжелые условия, несет свою культурную миссию в Передней Азии. За все время своего существования, как в период политической самостоятельности, так и после ее потери, армянский народ обнаруживал два свойства: большую культурную живучесть и умение в сложных международных отношениях Передней Азии находить ту линию, которая неизменно ведет вперед. Соседи армянского народа, начиная с VI в., постоянно менялись. Возникали и рушились могущественные державы, союзные, дружественные и враждебные. Набегали из недр Азии все новые волны завоевателей, разбивались тут же, или, заливая собою все, уносились дальше. Армянский народ продолжал занимать родные горы и родные ущелья. Ассирийцы, мидяне, лидийцы, ахеменидское царство, эллинистические государства, держава Митридата Понтийского, могущественная Парфия, саса-нидское царство, арабы, сельджуки, монголы, османы. . . Из всех этих народов только Персия да Турция доживают в настоящее время последние дни своего самостоятельного политического существования. Об остальных помнит лишь история. Армянский народ; наоборот, по выражению проф. Н. Я. Марра, как феникс возрождается к новой жизни.
Недешево обошлось армянам это стойкое служение культуре. Армяне потеряли целиком свою старую феодальную знать, воинственную, гордую расу белокурых рыцарей, которыми долго держалось государство. Они потеряли вслед за тем свою старую буржуазию, расцветшую позднее в Ани -столице Багратидов. От двух этих старых сословий остались одни обломки. Толщу армянского народа составляет теперь старое крестьянство и его потомки, успевшие в колониях сильно дифференцироваться в классовом отношении. На исконной армянской земле, в Анатолии и Киликии, крестьянст
[стр. 131]
во составляет и сейчас неисчерпаемый национальный фонд, от которого придут ресурсы политического возрождения.
Когда пало армянское государство (окончательно в 1375 г.), задачу сохранения нации приняла на себя армянская церковь. И она с честью ее выполнила. Теперь общество взяло эту задачу в свои руки и чувствует в себе достаточно силы, чтобы довершить то, что было церкви не по плечам.
Больше пяти веков не существовало армянского государства. Но традиции государственности не умирали в армянском народе никогда. В армянском крестьянстве в Турции живет и сейчас, как среди евреев, вера в Мессию, вера в пришествие "царя". Множество легенд расцвечивают этот политический мессианизм красками поэзии. Этими легендами, народ наивно, в меру своего понимания, свидетельствует о том, что он, несмотря ни на что, не утратил государственных традиций, что, если ему дадут только внешние формы политического самоопределения, остальное доделает он сам.
Разумеется, получить эти формы без помощи более сильных, Армении будет трудно. Но разве новая история знает случаи, когда маленький народ самостоятельно завоевывал себе свободу? Да и не только маленький. Разве Пруссия, превращенная фактически в вассала Наполеона, не была освобождена Россией? Разве Италия без помощи Франции и Пруссии сумела бы освободить свой север? Разве Венгрия получила бы равноправие, не будь Кениггреца? Разве Грецию, Румынию, Сербию, Черногорию, Болгарию освобождали не великие державы? Что будет необычного, или нового, если Армения получит самостоятельность из рук России и ее союзницы? И почему Армения заслужила свою самостоятельность меньше, чем любая из балканских наций?
Армяне не говорят и не думают, что "Armenia fara da se", что она "справится сама". Они понимают очень хорошо, что против воли крупных держав Армения не может получить своей автономии. Но они уверенно утверждают, что, получив самостоятельность - в остальном, т.е. в устроении государства, они "справятся сами" без большого труда.
Ведь, даже теперь, при турецком господстве, в армянских областях производительная деятельность, торговля, кре-
[стр. 132]
дит почти целиком находятся в руках армян. Мы не можем приводить много цифр, но кое-какие все-таки не будут лишними. В вилайете Сивас (Себастия), где армян сравнительно мало (около 35%), из 166 крупных торговцев-импортеров 141 армянин, из 150 экспортеров 125 армян, из 37 банкиров 32 армянина, из 9.800 ремесленников и мелких торговцев 6.800 армян и из 153 промышленных предприятий 130 принадлежат армянам. Этого мало: в самом Константинополе даже типографии, где печатаются турецкие книги и периодические издания, принадлежат в большинстве армянам. Неужели эти факты тоже ничего не говорят?
Для армян автономия есть необходимый постулат их культурного и экономического прогресса и в то же время логический вывод из всего их политического и общественного развития.
Автономия Турецкой Армении не несет никакого покушения на русскую территорию, ни в настоящем, ни в будущем. Ирредентизм чужд армянам теперь и останется чуждым всегда по той простой причине, что армянский ирредентизм, да еше по отношению к России, не может быть чем-либо серьезным. Только политики из отставных богоискателей могут опасаться, что автономная, находящаяся под русским протекторатом Армения, будет способна предпринять завоевательный поход на Кавказ и мечтать о чем-то вроде "армянского царства до Нахичевании на Дону" голицинских агентов.
То, чего хотят армяне, совсем не так наивно и, будем верить, не так безнадежно.
Также по теме:
Дживелегов А.К. в энциклопедии Геноцид.ру
Арман Дж. Киракосян: И все таки он верил...
Джон Киракосян: Младотурки перед судом истории
Джон Киракосян: Западная Армения в годы первой мировой войны