Мошенская Н.В.
Глава I. Теоретические проблемы, связанные с юридическим понятием "геноцид"
Содержание Введение
Глава I-1 Глава I-2
Глава II-1 Глава
II-2 Глава II-3
Заключение Библиография
2. Юридический анализ преступления геноцида
• элементы состава преступления геноцида
• сравнительный анализ Конвенции о предупреждении преступления геноцида
от 9 декабря 1948 года и уголовного законодательства РФ, стран Европы
и СНГ
Статья II Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него: Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу, как таковую:
a) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;
c) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.
Геноцид является тягчайшим международным преступлением против человечества. Впервые преступления против человечества были выделены в отдельную группу международных преступлений статьей 1 Конвенции от 26 ноября 1968 года о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества.
В доктрине существует давний спор, о том тождественны ли такие понятия как "преступления против человечества" и "преступления против человечности". Этот спор усугубляется тем, что и в международных актах нет единогласия по этому вопросу.
Ряд международных документов по-разному классифицируют составы тягчайших международных преступлений. Конвенция о неприменимости срока давности выделяет только одну из двух упомянутых групп - "преступления против человечества", включая в нее апартеид, геноцид, а также преступления, закрепленные в Уставе Нюрнбергского международного военного трибунала от 8 августа 1945 года (статья 2).1 Между тем, Нюрнбергский Устав дает квалификацию лишь преступлениям против человечности: пункт "с" статьи 6 "преступления против человечности".2 Тем самым, Конвенция о неприменимости срока давности признает лишь группу "преступления против человечества", включая в нее и преступления, относимые к группе "преступления против человечности".
Конвенция о пресечении преступления апартеида и наказания за него от 30 ноября 1973 года в статье 1 также относит апартеид к группе преступлений против человечества: "Государства - участники настоящей Конвенции заявляют, что апартеид является преступлением против человечества".3
Римский статут международного уголовного суда от 17 июля 1998 года в статье 5 к своей юрисдикции относит: "a)преступление геноцида; b)преступления против человечности; c)военные преступления; d)преступление агрессии". Под "преступлениями против человечности" в Римском статуте подразумеваются: "a) убийство; b) истребление; c) порабощение; d) депортация или насильственное перемещение населения; e) заключение в тюрьму или другое жестокое лишение физической свободы в нарушение основополагающих норм международного права; f) пытки; g) изнасилование, обращение в сексуальное рабство, принуждение к проституции, принудительная беременность, принудительная стерилизация или любые другие формы сексуального насилия сопоставимой тяжести; h) преследование любой идентифицируемой группы или общности по политическим, расовым, национальным, этническим, культурным, религиозным, гендерным, или другим мотивам, которые повсеместно признаны недопустимыми согласно международному праву, в связи с любыми деяниями, указанными в данном пункте, или любыми преступлениями, подпадающими под юрисдикцию Суда; i) насильственное исчезновение людей; j) преступление апартеида; k) другие бесчеловечные деяния аналогичного характера, заключающиеся в умышленном причинении сильных страданий или серьезных телесных повреждений или серьезного ущерба психическому или физическому здоровью".4 Таким образом, апартеид, согласно Римскому статут принадлежит к группе "преступлений против человечности", а те деяния, которые перечислены в пунктах a, h, k частично составляют объективную сторону преступления геноцида.
Как бы то ни было, к какой бы группе международных преступлений не относился геноцид, он всегда будет являться, независимо от того, совершается ли он в мирное или военное время, тягчайшим международным преступлением, нарушающим целый комплекс прав человека.
Состав преступления геноцида формально закреплен, как не раз упоминалось, в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него от 9 декабря 1948 года, которая является основным источником. Нормы о преступлении геноцида содержатся также в Международном пакте о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года;1Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 года ; в Римском статуте Международного Уголовного суда от 17 июля 1998 года;4 в проекте Кодекса преступлений против мира, безопасности и человечества от 1991 года.5 Содержание норм о геноциде во всех перечисленных документах соответствует Конвенции 1948 года.
Структура состава преступления геноцида в международном и в национальном праве идентична. Правда, в доктрине международного права всегда высказывались сомнения в возможности механического перенесения элементов состава преступления из области национального уголовного права в область международного права.* Однако, если в теории национального уголовного права вопросами, относящимися к объекту, объективной стороне, субъекту и субъективной стороне преступлений занимались давно и основательно, то применительно к преступлениям по международному праву, эти вопросы, несмотря на их актуальность, предметом глубокой разработки до сих пор не cтали. Поэтому, рассматривая элементы состава преступления геноцида, я буду очень осторожно обращаться к теории внутреннего уголовного права, учитывая при этом специфику права международного.
Статья V Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него гласит: "Для введения в силу положений настоящей Конвенции, Договаривающиеся Стороны обязуются провести необходимое законодательство, каждая в соответствии со своей конституционной процедурой". Поэтому, исследуя элементы состава преступления геноцида, закрепленные в Конвенции, я буду обращаться и к имплементации данного состава в уголовное законодательство некоторых стран СНГ и Европы.
Объект преступления геноцида.
Говоря об объекте преступления в национальном праве, в частности в российском, мы подразумеваем общественные отношение, урегулированные действующим законодательством, на которые посягает преступление.7 Наука уголовного права выделяет общий, родовой и непосредственный объекты. Общий объект - это объект, характерный для всех видов преступления, то есть вся совокупность общественных отношений, охраняемых уголовным законом. Родовой - объект общий для отдельных групп преступлений. Так родовым объектом преступлений против мира и безопасности человечества являются общественные отношения, складывающиеся в результате соблюдения норм международного права. Непосредственный объект - это тоже совокупность общественных отношений, но по сравнению с родовым, в еще более узком объеме. Соответственно, непосредственным объектом геноцида являются общественные отношения, обеспечивающие безопасные условия жизни национальных, этнических, расовых и религиозных групп. Так представляет виды объектов преступления геноцида теория российского уголовного права.
В юридической литературе, посвященной геноциду как преступлению по международному праву, непосредственный объект данного преступления сужается до характеристики его как - национальной, этнической, расовой или религиозной группы.8
В предыдущем разделе была сформулирована проблема, связанная с предложенным в Конвенции о геноциде объемом объекта данного преступления. Повторю лишь основной тезис: Геноцид - преступление, нацеленное на истребление группы людей, выделяемой по своей принадлежности к какому-либо сообществу.
Поэтому в этом разделе хочу лишь предложить ту формулировку объекта геноцида, которую я считаю приемлемой, исходя из моего тезиса и всего сказанного в первом разделе.
Но прежде, следует провести сравнительный анализ Конвенции о геноциде 1948 года и уголовного законодательства РФ, некоторых стран СНГ и Европы, посвященных составу преступления геноцид.
По объекту преступления Уголовный кодекс РФ полностью соответствует тексту Конвенции. Статья 357 УК РФ 1996 года гласит: "полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы".9
Путь расширительного, по сравнению с Конвенцией, толкования объекта геноцида выбрали такие страны как Латвия, Белоруссия, Польша.
Статья 71 Уголовного закона Латвии к объекту геноциду относит не только "национальную, этническую, расовую или религиозную группы", но и "социальную группу, группу людей определенных общих убеждений".10
Согласно статье 127 УК Республики Беларусь, объектом геноцида являются как названные в ст. II Конвенции группы людей, так и "группы, определенные на основе любого другого произвольного критерия".11
Уголовный кодекс Польши вводит еще две категории жертв: "политические группы и группы с определенным мировоззрением" (статья 118, пар. 1).12
Таким образом, очевидна тенденция к расширительному толкованию объекта геноцида, что может быть вызвано различными причинами в различных государствах, но что подтверждает несовершенство Конвенции и необходимость в пересмотре ее в части, формулирующей объект геноцида.
Дать идеальную и всеобъемлющую формулировку трудно, но к этому надо стремиться. Предлагается следующее определение объекта преступления геноцида.
Под объектом геноцида следует понимать: "расовую, национальную, этническую, религиозную, социальную, политическую, культурную, половую и характеризующуюся любой иной принадлежностью человеческую группу".
Объективная сторона.
Объективная сторона геноцида, в отличие от других трех элементов состава преступления, не вызывает принципиальных споров. К объективной стороне геноцида относят действия, перечисленные в пунктах а - е статьи II Конвенции о геноциде:
Действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу, как таковую:
a) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;
c) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые расчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
d) меры, расчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.
Однако, мне этот элемент состава преступления геноцида не кажется абсолютно однозначным. Самвел Кочои, в своей статье "Геноцид: понятие, ответственность, практика", опубликованной в журнале "Уголовное право",13 обратил внимание на "несоответствие", предусмотренных в УК РФ санкций за геноцид в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни Конституции РФ и общей части самого УК. Согласно ч.2 ст. 20 Конституции РФ: "Смертная казнь[...] может устанавливаться [...] за особо тяжкие преступления против жизни [...]"14только как альтернативу смертной казни за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь [...]".9
По мнению Самвела Кочои, в УК РФ вид и размер наказания за геноцид следовало дифференцировать в зависимости от того, какие совершены деяния, образующие геноцид.13 При этом профессор ссылается на УК Испании (ст. 607), где наиболее строгое наказание назначается за убийство члена национальной, этнической, расовой или религиозной группы, и менее строгое - за остальные действия, составляющие объективную сторону геноцида. Подобная дифференциация наказания имеет место также в УК Республики Польша (ст. 118) и УК Федеративной Республики Германия (ст. 220а).
Полагаю, что идея о дифференциации наказаний за деяния, составляющие объективную сторону геноцида абсолютно справедлива. Наказание должно соответствовать совершенному деянию. И, как не могут быть приравнены по своим последствия убийство и телесные повреждения, так не должны приравниваться и наказания за них.
Однако проблема, которую поднял Самвел Кочои в своей статье, намного глубже, ибо еще раз заставляет отвечать на вопрос - что же такое есть геноцид? Видя противоречие между УК РФ и Конституцией РФ, Кочои, тем самым, обращает внимание на то, что действия, составляющие геноцид, направлены не только против жизни.
Пункты "b" и "e" Конвенции о предупреждении геноцида и наказания за него говорят о следующих деяниях, составляющих геноцид:
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;
e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.
Действия, перечисленные в пункте "b" сопряжены с причинением вреда здоровью, но не с лишением жизни. И, тем не менее, эти действия ведут к искоренению той или иной группы путем лишения качеств, необходимых для жизни.
Введением же пункта "e" разработчики Конвенции указали еще одно направление толкования понятия геноцида. Под геноцидом следует понимать не только физическое искоренение группы, обладающей тем или иным характерным признаком, но и искоренение самого этого признака (например, национального, путем насильственной ассимиляции с другими группами).
Геноцид характеризуется, как преступление против человечества. Геноцид означает "отказ в признании права на существование целых человеческих групп, подобно тому, как человекоубийство означает отказ в признании права на жизнь отдельных человеческих существ".15 То есть "человечество" и "личность" в данном случае являются равнозначными понятиями. Следовательно, геноцид есть преступление против множества личностей.
Объективную сторону геноцида составляют деяния не только против жизни (п. а, с), но и против здоровья (п. b), семьи (п. e), что следует из самой Конвенции. Иными словами, некоторые из преступлений против личности. Но почему лишь некоторые? Конвенция все время оставляет впечатление недоговоренности, незавершенности. Как будто ее авторы, начав раскрывать суть этого преступления, внезапно одергивали руку, осекались и останавливались. Останавливались на середине, порождая бесконечные вопросы. Почему, например, не включили в объективную сторону состава геноцида деяния против половой свободы личности.
Позже, этот вид преступления нашел отражение в Уголовном кодексе Испании: "сексуальное нападение".16 В 1998 году, Международный трибунал по Руанде, вынося вердикт по делу Жана Поля Акайезу, решил, что систематические изнасилования женщин народности тутси в провинции Таба составляют акт геноцида, "причиняющий серьезные физические или психические повреждения членам группы".17 Однако данное решение Международный трибунал принял на основе толкования пункта "b" Конвенции о геноциде, а не на основе применения нормы. И есть сомнения в том, что прецедент, созданный трибуналом может стать источником права для будущего Международного Уголовного суда при рассмотрении дел о геноциде, поскольку сам Международный трибунал по Руанде являлся судом ad hoc.
Возвращусь вновь к истории геноцида армян 1915 года. Огромное число жертв насчитывается в период депортации армян из Османской Империи. Депортация тоже является одним из тех действий, которые направлены на уничтожение той или иной группы. Полагаю, что следовало бы включить данное действие в статью II Конвенции. Пункт "с" названной статьи относит к объективной стороне геноцида "предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые расcчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее". Безусловно, под данную норму можно подвести путем толкования и депортацию. Но международное право очень динамичная и зависящая от мировой политики отрасль, поэтому, на мой взгляд, нужно сократить до минимума необходимость толкования норм международного права, дабы избежать злоупотреблений.
Преступление геноцида, таким образом, посягает на следующие права человека, закрепленные во Всеобщей Декларации прав человека от 10 декабря 1948 года, в Международном пакте о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года и в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 года:
1. право на жизнь;
2. право на достоинство;
3. право на свободу передвижения;
4. право на свободу мысли, совести и религии;
5. право на свободу убеждений и на свободу выражений их;
6. право на достаточный жизненный уровень,
7. право на защиту семьи со стороны общества и государств.
Исходя из всего вышесказанного, считаю целесообразным дополнить статью II Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него в части, раскрывающей объективную сторону, следующими положениями:
Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо расовую, национальную, этническую, религиозную, социальную, политическую, культурную, половую и характеризующуюся любой иной принадлежностью человеческую группу:
f) насильственные действия сексуального характера, совершаемые с членами такой группы;
g) принудительное перемещение членов такой группы за пределы государства или определенного региона (депортация).
Субъект преступления геноцида.
Субъект преступления геноцида - одна из самых острых и спорных тем в теории международного права на сегодняшний день.
Согласно статье IV Конвенции о предупреждении преступления геноцида: "Лица, совершающие геноцид или какие-либо другие из перечисленных в статье III деяний, подлежат наказанию, независимо от того, являются ли они ответственными по конституции правителями, должностными или частными лицами".
Из приведенной статьи видно, что Конвенция к субъектам преступления геноцида относит исключительно физических лиц.
Ответственность за геноцид не ограничивается только уголовной, и об этом я буду говорить в следующей главе. Однако статья IV употребляет термин "наказание", что, видимо, и трактуется международниками как элемент исключительно уголовной ответственности. Здесь и возникает главный вопрос спора, - может ли государство являться субъектом международного преступления?
Субъект преступления непосредственно связан с уголовной ответственностью. Эта связь выражается в том, что ответственность наступает только в случае совершения преступления. Точнее говоря, наличие состава преступления (и субъекта, как одного из его элементов) является фактическим основанием наступления уголовной ответственности. Однако понятие субъекта преступления можно рассматривать и в отрыве от понятия уголовной ответственности, как один из элементов состава преступления, наравне с объектом, объективной и субъективной сторонами. Но я собираюсь рассматривать не физических лиц, а государство, как возможного субъекта геноцида. И меня будет интересовать юридическая целесообразность и практическое значение признания его таковым. И в этом контексте основное внимание будет привлекать вопрос, в чем возможно выражение предполагаемой уголовной ответственности. Поэтому, рассмотрение поставленного вопроса я перенесу в следующую главу "Ответственность за геноцид".
Субъективная сторона преступления геноцид.
Конвенция к субъективной стороне геноцида относит вину в форме умысла (намерения): "Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу, как таковую" (ст. II).18
Намерение отвечает на вопрос: "сознательно, с умыслом или бессознательно, без умысла совершено действие", "хотело ли данное лицо наступления определенных последствий или они наступили помимо его воли". Иными словами, намерение в составе преступления заключается в сознательном стремлении исполнителя к достижению поставленной цели противоправными действиями. Мотив же отвечает на вопрос: чем, какими соображениями руководствовался тот, кто совершил действия, предусмотренные составом преступления.
Напомню, что в самом первом определении геноцида, данным Рафаэлем Лемкином, понятия намерения не было: "Под геноцидом мы понимаем уничтожение нации или этнической группы".19
Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1946 года также не говорила о намерении как элементе состава геноцида, но утверждала наличие мотива: "Геноцид, с точки зрения международного права является преступлением, которое осуждается цивилизованным миром, и за совершение которого главные виновники и соучастники подлежат наказанию независимо от того [...] совершено ли преступление по религиозным, расовым, политическим или каким-либо другим мотивам".15
Предложение ввести намерение как элемент субъективной стороны геноцида появилось только в ходе разработки Конвенции. Тут же возникли споры и дискуссии о содержании и месте намерения в квалификации геноцида, которые выявили две проблемы, связанные с данным субъективным элементом.
Первая из них связана со значением, которое придавалось намерению в доказательстве факта разрушения человеческой группы. Мнения разделились на два лагеря.
Сторонники одного подхода к определению преступления геноцида исходили из того, что указанное намерение присутствует и проявляется в самих объективно констатируемых действиях и фактах, т.е. в объективной стороне геноцида. Что совершение этого преступления без умысла, по небрежности или неосторожности просто невозможно. Они добивались такого определения геноцида, при котором ссылки на отсутствие "намерения" не могли бы использоваться для ухода от ответственности. Считая, что объективная констатация факта уничтожения группы как таковой была бы более эффективным средством доказательства, нежели признание субъективного стремления достичь этого результата, было предложено определять акты геноцида как действия, направленные на уничтожение особых человеческих групп. Сторонники данного подхода предлагали заменить в определении выражение "совершенные с намерением уничтожить" словами "направленные на физическое уничтожение" групп.
Представители другого подхода придавали намерению доминирующее значение, утверждая, что фактическое уничтожение человеческой группы может квалифицироваться как геноцид только в том случае, если субъективное намерение уничтожить соответствующую группу людей может быть доказано независимо от результатов этого деяния. Приверженцы второго подхода, тем самым исходили из идеи презумпции невиновности совершившего геноцид государства. И, следовательно, бремя доказывания субъективного намерения возлагалось на жертву преступления - на растерзанный гибнущий народ, лишенный государственности, территории и других материальных и политических средств самовыражения. А значит, ставилось под сомнение и право народа - жертвы геноцида на незамедлительное обращение к международному сообществу за помощью, включая гуманитарную интервенцию.
Вторая проблема была связана с добавлением к словам "уничтожение группы полностью" слов "или частично". Очевидно то, что геноцид осуществляется поэтапно, начиная с разрушения части или частей человеческой группы. И задача международного сообщества установить факт совершения преступления на возможно более ранней стадии. Та же цель закреплена и в Конвенции, как это следует не только из ее названия, но и содержания - "предупредить"18 геноцид. Если бы геноцидом считалось уничтожение всей группы, то в этом случае предотвращение преступления с помощью Конвенции было бы практически невозможно, и она была бы применима только post factum - после убийства всех членов группы или уничтожение большей ее части.. Поэтому было внесено уточнение в виде добавления слов "полностью или частично" (in whole or in part).
Проблема же заключалась в следующем: могут ли человекоубийства, квалифицироваться как геноцид, если убийцы имели намерение уничтожить часть группы (например, в определенном районе страны), или для этого необходимо наличие у них намерения уничтожить всю группу (например, весь народ в масштабе всей страны и даже за ее пределами).
В США тогда превалировала точка зрения, что независимо от масштабов действий должно быть доказано наличие намерения уничтожить всю группу.
Правда, один из американских сенаторов Н. Робинсон придерживался несколько иного мнения: "геноцид не характеризуется намерением разрушить всю группу, а намерением устранить часть населения по его расовым, религиозным, национальным или этническим признакам. Добавление слова "частично" однозначно указывает, что геноцид имеет место, когда человекоубийства совершаются со связующей целью, т.е. направлены против лиц со специфическими характеристиками. Поэтому намерение уничтожить множество лиц одной и той же группы должно быть квалифицировано как геноцид, даже если эти лица составляют только часть группы, но при условии, что число убитых значительно, т.к. Конвенция направлена на предотвращение действий против большого числа людей".19
Итог борьбы между теми, кто относил этот субъективный элемент состава преступления ко всей группе, и теми, кто считал достаточным наличие намерения уничтожить только ее часть, выразился в некотором паллиативе: "основополагающим для обвинения в геноциде должно быть намерение разрушить всю группу, ввиду того, что она составляет определенную расовую, национальную, этническую или религиозную общность таким образом, чтобы этим затрагивалась значительная часть группы".19
Лемкин выступал против искажения Конвенции. Но, чтобы успокоить американских сенаторов, дал такое толкование: "уничтожение части должно быть значительным [...] с тем, чтобы затронуть всю группу".19
Однако подобное толкование намерения применительно к части группы, не разрешает проблемы, на мой взгляд, а лишь порождает новый, очень сложный вопрос - что такое "значительная" часть группы? Каковы критерии этой "значительности" и вообще, этична ли сама формулировка - "значительная часть"? Как в этом случае квалифицировать преступные действия против "незначительной части людей"?
Николас Джакоб писал о том, что "Конвенция о геноциде не достигла своей цели, поскольку в ней не содержится объективного осуждения покушений против жизни группы людей, и она никогда не сможет приобрести хотя бы малейшего авторитета и достигнуть хотя бы малейшей эффективности [...]. Следовало дать объективное определение геноцида, а не строить его на поисках намерения".19
Позиция достаточно категоричная, но, к сожалению, во многом подтверждается последующей практикой применения, а точнее неприменения Конвенции. Как писал Б. Уайтекер "свидетельство о наличие субъективного элемента намерения гораздо сложнее привести в качестве доказательства, чем объективный критерий. Вряд ли все преступления режимов, проводящих политику геноцида, будут настолько документально обоснованы, как нацистский".19
Суть ответа на вопрос о намерении состоит в том, что уничтожить целую человеческую группу без намерения, случайно, по небрежности, без знания, без представления о результатах действия невозможно. Из этого исходил и сам Р. Лемкин, из этого исходила Генеральная Ассамблея ООН, принимая упомянутую выше резолюцию, из этого исходили делегации ряда стран, которые при обсуждении в Шестом комитете Генеральной Ассамблеи ООН вопроса о Кодексе преступлений против мира и безопасности человечества указали, что "в случае геноцида и апартеида умысел сам по себе доказыванию не подлежит".19
Утверждать, что определяющим в составе этого преступления является признание намерения разрушить человеческую группу, значит лишить состав преступления главного, лишить норму права ее функции, ибо опасность геноцида, прежде всего в результатах, а не в самом намерении.
Поскольку действия, охватываемые составом преступления геноцида, не могут совершаться без умысла, то наличие намерения должно презюмироваться с момента начала деяний, обладающих определенными признаками.
Из этой же позиции исходил и российский законодатель, формулируя состав преступления геноцида в статье 357 УК РФ: "действия, направленные на полное или частичное уничтожение [...]".9
Исходя их вышеизложенных тезисов, я полагаю, что формулировку статьи II Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него в части, говорящей о намерении, следует изменить и сформулировать, заимствуя первоначальную концепцию геноцида и опыт УК РФ, следующим образом: "Под геноцидом понимаются следующие действия, направленные на уничтожение полностью или частично какой-либо расовой, национальной, этнической, религиозной, социальной, политической, культурной, половой и характеризующейся любой иной принадлежностью человеческой группы [...]".
______________________________
1 Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966г. и Факультативный протокол к нему от 19 декабря 1966г. // Сборник международных договоров. Т.1 ч 1, 2. Универсальные Договоры. ООН. NY. Jeneve. 1994.
2 Устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, от 8 августа 1945г. // Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в восьми томах. М., Изд-во «Юридическая литература». 1999.
3 Конвенция о пресечении преступления апартеида и наказания за него от 30 ноября 1973 года // Сборник международных договоров. Т.1. ч.1, 2. Универсальные Договоры. ООН. NY. Jeneve. 1994.
4 Римский Статут Международного Уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Сборник международных договоров. Т.1. ч.1, 2. Универсальные Договоры. ООН. NY. Jeneve. 1994.
5 Проект Кодекса преступлений против мира, безопасности и человечества от 1991 года. // Международное публичное и частное право. 2002. № 2 (6).
6 Тункин Г.И. Теория международного права. М.1970.
7 Теория государства и права. Курс лекций. / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., Изд-во «Юристъ», 1997.
8 Трайнин А.Н. Защита мира и уголовный закон. М.: Наука. 1969; Кочои Самвел. Геноцид: понятие, ответственность, практика // Уголовное право. 2001. №2. С. 95- 97; Барсегов Ю.Г. Геноцид армян - преступление по международному праву. М.: «XXI век – Согласие». 2000.
9 Уголовный кодекс Российской Федерации. Официальный текст. М.: Инфра-М - Норма. 1997
10 Уголовный кодекс Латвии // Спб. Юридический центр Пресс. 2001.
11 Уголовный кодекс Белорусии // Спб. Юридический центр Пресс. 2001.
12 Уголовный кодекс Польши // Спб. Юридический центр Пресс. 2001.
13 Кочои Самвел. Геноцид: понятие, ответственность, практика // Уголовное право. 2001. №2. С. 95- 97
14 Конституция Российской Федерации: комментарий Конституционного Суда РФ, официальный текст, принятие и вступление в силу поправок к Конституции РФ. 2-е изд. доп. и пераб. М, Изд-во «Юрайт», 1999.
15 Резолюции, принятые Генеральной Ассамблеей на второй части первой сессии с 23 октября по 15 декабря 1946г. NY. 19947. // Сборник международных договоров. Т.1. ч.1, 2. Универсальные Договоры. ООН. NY. Jeneve. 1994
16 Уголовный кодекс Испании. Спб., «Юридический центр Пресс». 2001.
17 Фисенко И. Ответственность государств за международные преступления. / Закон и правопорядок. 2002.
18 Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказания за него 9 декабря 1948г. // Сборник международных договоров. Т.1, ч.2. Универсальные Договоры. ООН. NY. Jeneve. 1994.
19 Барсегов Ю.Г. Геноцид армян - преступление по международному праву. М., «XXI век – Согласие». 2000.
Также по теме:
Барсегов Ю. — Геноцид армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества.