ВЕЛИКОБРИТАНИЯ И АРМЯНСКИЙ ВОПРОС

А. Дж. Киракосян

Глава II: Ближневосточный кризис 1895-1897 годов и политика держав

---

Содержание   Tитульный лист и т.д.   Введение
Глава I-1   Глава I-2   Глава I-3   Глава II   Глава III
Заключение   Примечания   Библиография и Указатель имен
Summary   Оглавление (как в книге)

---

1. Державы Тройственного Союза и Османская империя
2. Политика Франции и России в Армянском вопросе
3. США и Армянский вопрос

---

[стр. 112]

Глава вторая

БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ КРИЗИС 1895-1897
ГОДОВ ИПОЛИТИКА ДЕРЖАВ

1. ДЕРЖАВЫ ТРОЙСТВЕННОГО СОЮЗА И
ОСМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ

Последние десятилетия XIX века характеризуются усилением колониальной политики капиталистических держав, что было связано с началом перехода капитализма в стадию империализма. Начиная с 70-х годов XIX века происходят существенные изменения в международной обстановке, причиной которых явилась неравномерность развития капиталистических держав. В течение последних десятилетий прошлого века постепенно нарастал переход капитализма в его высшую, империалистическую стадию. С переходом к империализму неравномерность развития чрезвычайно усилилась. Наиболее ярко она проявилась в бурном росте ранее отсталой Германии, которая опоздала к разделу мировой добычи. С обострением неравномерности развития «усилились взаимное недоверие, соперничество и страх капиталистических держав, исполненных враждебных замыслов по отношению друг к другу»¹.

Обострение борьбы за колонии самым непосредственным образом отразилось на политике Великобритании, которая подверглась теперь натиску со стороны бурно развивавшихся Германии и США. Известно, что английская политика в 90-х годах XIX в. видела свои основные задачи в укреплении британского владычества в Индии и во всей Азии, в ослаблений англо-русских противоречий и обострении русско-германского антагонизма, а также в ослаблении русско-французского союза². В этот период

_____________________
¹ История дипломатии. Т. 2. М., 1963, с. 10.
² Бондаревский Г. А. Английская политика и международные отношения в бассейне Персидского залива (конец XIX — начало XX в ) М., 1968, с. 27—28.

[стр. 113]

правительство Великобритании придерживалось политики «блестящей изоляции», выдвинутой лордом Солсбери, которая заключалась в использовании и разжигании разногласий и противоречий между крупными европейскими: державами¹.

Эти же принципы лежали в основе британской политики на Ближнем Востоке, где сталкивались в непримиримых противоречиях интересы Англии и России, Франции и Германии, Австро-Венгрии и Италии, и поэтому ближневосточная политика Великобритании не может быть рассмотрена вне связи с общим развитием международной ситуации, политикой империалистических держав.

* * *

Начиная с середины 70-х гг. вследствие усиления экономической экспансии германского империализма происходит ухудшение отношений между Англией и Германией. Англия все острее ощущает успехи молодого хищника. А с 1883—1885 гг., когда Германия приобретает свои первые колонии Ангра-Пекен, Того и Камерун, она становится главной соперницей Великобритании в борьбе за раздел колоний. В 1895 г. общая стоимость вывоза товаров Англии в свои колонии уменьшилась на миллион фунтов стерлингов по сравнению с 1875 г., в то время как германская торговля увеличилась на 100%. В течение 1890—1895 гг в пятнадцати странах Азии и Африки Германия ежегодно извлекала прибылей на 11 млн. фунтов стерлингов больше чем Англия².

Растущая мощь и аппетиты немецкого капитала неудержимо влекли его на Ближний Восток. Взойдя на престол, Вильгельм II выступил за расширение колониальной экспансии на Ближнем Востоке. Это объяснялось тем обстоятельством, что именно с 90-х гг. интересы монополистического капитала стали играть руководящую роль во внешней политике германского правительства.

Еще в 1842 г. в статье о будущем Османской империи напечатанной в «Аугсбургской всеобщей газете» Мольтке писал, что «Турция рухнет, лишь ТОЛЬКО европейские дер-

_____________________
¹ Ерусалимский А. С. Германский империализм: история и современность. М., 1964, с. 520; История дипломатии. Т. 2. М., 1963, с 263
² Хальгартен Г. Указ. соч., с. 199.

[стр. 114]

жавы не согласятся относительно ее дальнейшего существования или же согласятся относительно ее конца»¹.

Вильгельм Рошер в 1848 г. утверждал, что Малая Азия принадлежит к числу тех территорий, «которые в будущем должны образовать наследство Германии». Также думали Фридрих Лист, Лассаль, Родбертус, Леруа Болье.

В. Рошер находил Малую Азию гораздо более подходящей территорией для германского заселения, чем Америку. Родбертус надеялся дожить до времени, когда турецкое наследство перейдет к Германии, а Лассаль полагал, что «германская революция является естественной наследницей Восточного вопроса»².

Профессор А. Шпренгер, заведовавший высшей магометанской школой в Калькутте, издал в 1886 г. брошюру «Вавилония. Богатейшая страна в прошлом и лучшая территория для современной колонизации», в которой писал, что «когда сотни тысяч немецких колонистов, с оружием в руках, начнут заселять эти роскошные равнины, тогда •германский император будет держать в своих руках судьбы Передней Азии и он станет надежным оплотом мира для всей Азии». Он писал: «Всякое великое движение гораздо легче тогда, когда к нему подготовлено уже общественное мнение и когда оно уже приобрело ясное воззрение на вещи и правильную оценку своих целей...»³.

В брошюре «Малая Азия — поле для немецкой коло-низании» Карл Кэргер предлагал, чтобы колонизацией Малой Азии занялось Анатолийское железнодорожное общество, а турецкое правительство уступило ему большие участки земли и предоставило привилегии германским колонистам⁴. Такого же мнения придерживались Вильгельм Прессель и Алонс Эдлер фон Зюденгорст⁵.

Ближневосточная политика Германии конца XIX — начала XX вв. являлась продолжением программы, разработанной канцлером Отто Бисмарком. В своих политических расчетах Бисмарк всегда учитывал Восточный вопрос, который с конца XVIII в. и до первой мировой войны оставался узловой проблемой международных отношений. Вопрос о судьбе Османской империи, порождавшей целый комплекс разногласий между европейскими державами,

_____________________
¹ Притязания Германии на турецкое наследство. СПб, 1898, с, 10.
² Там же, с. 12—13.
³ Там же, с. 13—14.
⁴ Там же. с. 14.
⁵ Там же, с. 15—16.

[стр. 115]

касался также и Германии, хотя она в начале 80-х гг. не преследовала экономических целей в Турции и не стремилась к территориальным приобретениям за ее счет. Свои отношения с европейскими державами Бисмарк регулировал с помощью Восточного вопроса, который являлся для. него «...буквально якорем спасения»¹. Отношение канцлера к Османской империи определялось «исключительно континентальными интересами Германии», она «...была для Бисмарка лишь предметом торга, компенсаций, уступок, различных политических комбинаций, козырем в хитроумной дипломатической игре»².

Стремясь подорвать позиции России на Ближнем Востоке, Бисмарк в 1886—1887 гг. настойчиво добивался сближения Турции с Англией и Австро-Венгрией и присоединения ее к Средиземноморской Антанте (союз Англии, Австро-Венгрии и Италии). Бисмарк поддерживал стремление царского правительства к экспансии как на Дальнем: и Среднем, так и на Ближнем Востоке, высказывался за захват Россией проливов Босфор и Дарданеллы и Константинополя, полагая, что это оттянет ее силы от германской и австрийской границ и обострит англо-русские и австро-русские противоречия. Подталкивая Англию и Австро-Венгрию к войне с Россией, Германия концентрировала свои силы против Франции. По словам В. М. Хвостова, «Бисмарк ...одной рукой... приглашал Россию двинуться на. Восток, а другой рукой ... подталкивал Англию, Австро-Венгрию и Италию оказать ей дружный отпор»³.

А. С. Силин приводит мнение Абдул-Гамида из его воспоминаний о германском канцлере: «Обычно утверждают, что Бисмарк не скрывал, как это делают все остальные дипломаты, своих мыслей за словами и постоянно высказывал все, что он думает. Возможно. Но невероятно, что изречение «Восточный вопрос не стоит костей одного՝ померанского мушкетера» — его истинное мнение. В противном случае я должен считать Бисмарка близоруким государственным деятелем. По-видимому, он полагал, что тогда еще не наступило время открыто устремлять свой

_____________________
¹ Силин А. С. Из истории политики Бисмарка в восточном вопросе в 1870—1890 годах. — В кн.: Вопросы истории внешней политики; СССР и международных отношений. М... Т976, с. 294—295.
² Там,же, с. 297.
³ Хвостов В. М. Россия и германская агрессия в дни европейского кризиса 1887 г. — Исторические записки, 1946, № 18, с. 253.

[стр. 116]

взор на Восток»¹. Однако туркофильский аспект политики канцлера дал возможность милитаристским кругам Германии установить свое влияние в турецкой армии, а также контроль над ней.

Таким образом, политика Бисмарка в Восточном вопросе, во-первых, «...определялась взглядом канцлера на Турцию как на разменную монету, объект компенсаций и уступок в его большой политической игре на континенте Европы при постоянном подчеркивании отсутствия у Германии непосредственных интересов на Ближнем Востоке», и во-вторых, перед ней была поставлена задача подготовить Османскую империю «...к роли возможно более полноценного союзника Германии... на случай вооруженного конфликта с Россией»².

Специфика политики Германии на Ближнем Востоке заключалась в том, что военно-политическое проникновение здесь предшествовало финансово-экономическому, открывая путь германским капиталам и товарам к завоеванию турецкого рынка. На первый взгляд проникновению Германии в Турцию могло помешать отсутствие общих границ и многолетнее влияние и давление, оказываемое на Высокую Порту Англией или Францией. Однако Германия весьма искусно использовала кажущуюся слабость своей позиции. Готовясь к борьбе с Россией, она была заинтересована в сильной и боеспособной Турции. Естественно поэтому, что Германия сосредоточила все свое внимание на содействии военной реорганизации Турции, на проникновении в самые недра управления государством и на экономической экспансии³.

Одним из средств проникновения Германии в Турцию -являлась продажа последней оружия. Число винтовок, проданных Турции Германией за 1885—1897 гг., равнялось 800 тыс. В течение 80-х и начале 90-х годов турецким военным министерством было заказано Круппу орудий и снарядов на 87 млн. франков, а у фирм Маузера, Леве и Круппа закуплено за 1889—1897 гг. оружия на 80 млн. марок⁴.

Турецкая армия фактически превращалась в инструмент политики Германии против России. В течение 14 лет,

_____________________
¹ Цит. по кн.: Силин А. С. Из истории политики Бисмарка..., с. 303.
² Там же.
³ ЦГИА АрмССР, ф. Коллекция копий и выписок документов, оп. 1, д. № 43, л. 66—67. Армяне во время войны.
⁴ Силин А. С. Германская военная миссия фон дер Гольца в Турции в 1882—1895 гг. — Ученые записки по новой и новейшей истории, т. 2. М., 1956, с. 365—367.

[стр. 117]

начиная с 1885 г., военная миссия генерала Кольмара фон дер Гольца прокладывала дорогу военно-экономическому проникновению Германии в Османскую империю. Появление Германии на арене ближневосточной политики послужило укреплению феодальных основ социально-экономического строя Османской империи. Проводимые в 80—90-х годах XIX в. под руководством миссии генерала фон дер Гольца военные реформы в Турции как бы консервировали загнивший абсолютистский режим власти султана.

Германская промышленность находила огромную поддержку в лице своей дипломатии, которая с большой легкостью добивалась выгодных концессий и привилегий для промышленников. В свою очередь турецкое правительство всячески способствовало проникновению Германии в Турцию. Разработанный по поручению турецкого правительства генеральным директором турецких железных дорог в Константинополе Пресселем проект сооружения в Азиатской Турции сети железных дорог¹ должен был обеспечить растущей германской промышленности доступ к богатым рынкам Ближнего Востока. В 1887 г. И. Тамамшев писал, что «неустанно работая в одном и том же направлении, немцы проникли в Константинополе до самого дворца султана, заняв место не только инструкторов, но и товарищей министров»².

В конце XIX в. германское правительство владело в Османской империи 4 млн. 500 гектарами земли, из которых 2 млн. были вполне годны для обработки³. В марте 1897 г. в столице Османской империи имелось 113 немецких торговых предприятий, между тем как число французских составляло лишь 28. До 1890 г. немецкий флаг почти не появлялся в турецких водах, а в 1897 г. в константинопольский порт вошло около двухсот немецких судов⁴.

Утверждение германского капитала в Турции сопровождалось ростом влияния Германии на политику султана. Как метко замечал В. Майский, «из-за фески султана выглядывала каска германского кайзера»⁵. Уже в 80-х гг.

_____________________
¹ Силин А. С. Из истории политики Бисмарка..., с. 307.
² Тамамшев И. Указ. соч., с. 35.
³ Гутор М. Д. Новейшая история Турции и Персии. Ч. I. Тифлис, 1913, с. 65.
⁴ Նոր կյանք, 1898, 1 սեպտեմբերի, էջ 330—332։
⁵ Майский В. Указ. соч., с. 219.

[стр. 118]

германское влияние являлось решающим для султана. По свидетельству посла России в Турции, «расположение султана меняется в соответствии со степенью интимности, существующей между императорским кабинетом и Берлином»¹. Со своей стороны Абдул-Гамид настойчиво стремился к союзу с Германией, надеясь на поддержку своей внутренней деспотической политики, в частности в Армянском вопросе. Кроме того, «идея военного союза с кайзеровской Германией была в Турции близка враждебным России шовинистическим и панисламистским элементам правящего класса, надеявшимся с помощью какого-либо европейского союзника продвинуть на восток границы Османской империи»².

Германское же правительство вело двойную игру в Турции. С одной стороны, оно поддерживало «...в султане отвращение ко всяким реформам внутри страны, сознавая, что только при абсолютизме возможна та экономическая вакханалия, которая была для Германии неисчерпаемым золотым дном, с другой — тайком поддерживало волнения на окраинах, чтобы султан каждую минуту нуждался в поддержке своего «германского друга»³. Пользуясь этим положением, германская дипломатия без особого труда добивалась у султанского правительства концессий на выгодных условиях.

Резня армянского населения Османской империи смешала карты немецкой дипломатии. Германское правительство не могло открыто одобрить антиармянскую деятельность султана Абдул-Гамида, опасаясь общественного» мнения в своей стране. В то же время оно не торопилось осудить султанское правительство, что могло поставить под угрозу влияние Германии в Османской империи и будущее широких экспансионистских планов на Ближнем Востоке. Освобождение христианских народов империи привело бы к ее распаду, однако Германии нужна была не реформированная или свободная Армения, а целостная Османская империя. После недолгих «сомнений» германская дипломатия твердо встала на защиту султанского правительства. Как замечал в те дни журнал «Нор кянк», Германия не отрывала глаз от «холма Йелдыз, на котором были сосредоточены все ее симпатии и надежды»⁴.

_____________________
¹ Хвостов В. М. Россия и германская агрессия..., с. 243.
² Силин А. С. Германская военная миссия..., с. 396.
³ Гутор М. Д. Указ. соч., ч. 1, с. 65.
⁴ նոր կյանք, 1898, 15 հոկտեմբերի, էջ 311։

[стр. 119]

Правительственные круги Германии не только не выступили в защиту христианского населения империи, но даже стали на путь преследования армянских эмигрантов, искавших убежище в Германии¹.

Для того, чтобы успокоить возбужденное общественное мнение, германское правительство формально принимало участие в коллективных дипломатических выступлениях европейских держав в Константинополе. В официальных документах, в переписке правительств европейских держав немецкие дипломаты на словах проявляли беспокойство и озабоченность по поводу кровавых событий в Османской империи. В действительности же германская дипломатия с полным безразличием относилась к тяжелой участи армянского народа. Более того, правительство Германии не только не предпринимало ни одного шага для облегчения участи целого народа, но в отдельных случаях стремилось принудить другие европейские державы к отказу от мер воздействия на Турцию. В частности, 16 ноября 1895 г. статс-секретарь по иностранным делам Германии Маршалль фон Биберштейн от имени своего правительства советовал британскому кабинету отказаться от посылки в Константинополь военных судов, мотивируя это тем, что-де морская демонстрация не произведет на Высокую Порту должного практического эффекта².

О двойственности позиции германского правительства свидетельствует следующий факт. Читая доклады своего посла в Турции, германский кайзер Вильгельм II как-то заметил: «И это приходится как христианину и европейцу спокойно наблюдать, да еще и похваливать султана» . В другой раз он воскликнул: «Но это превосходит все, что когда-либо было! Это ведь настоящая варфоломеевская ночь! Нужно непременно заговорить с султаном другим языком; ведь это все же христиане, и в конце концов это распространится и на других белых (!) христиан»³. Как отмечает академик Ф. А. Ротштейн, «...и он (кайзер) и его чиновники скоро успокаивались соображением, что все это лежит на совести англичан, своей безответственной

_____________________
¹ Силин А. С. Экспансия Германии на Ближнем Востоке в конце XIX века..., с. 208—209; Ерусалимский А. С. Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX века. М.—Л., 1948, с. 238.
² Blue Book, Turkey, № 2 (1896), London, 1896, pp. 137—138.
³ Цит. по кн.: Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX века..., с. 312.

[стр. 120]

агитацией внушивших армянам ложные надежды, а султану опасения за свою власть»¹. Более того, после резни армянского населения Османской империи в 1896 г. германский император счел даже уместным демонстративно послать турецкому султану свой портрет с дружественной надписью². Немецкий историк Георг Хальгартен замечает, что «ни в деле с армянской резней, которое чрезвычайно мешало сотрудничеству с турками и дало правой германской печати желанный повод для нападок на нехристианский характер экспортной политики крупнокапиталистических кругов, ни в греческом вопросе Германия не выступила против турок: ведь победа турок в войне с греками 1897 года была также и победой германского оружия»³.

В 1898 г. Вильгельм II посетил Константинополь, Сирию и Палестину. В речи у могилы султана Саладина кайзер объявил себя другом мусульман, завоевав сердца турок и получив от султана обещание передать Германии постройку железнодорожной линии Конья-Багдад. В письме Николаю II германский кайзер писал: «Прием, который нам оказали здесь, прямо поразителен. Ни одного христианского монарха не чествовали так и не принимали с таким безудержным воодушевлением. Это оттого, что я — друг их султана и халифа и потому, что я всегда вел честную и открытую политику в отношении его...»⁴.

Уверенный в поддержке германского правительства при равнодушии и бездействии Европы, султан Абдул-Гамид II осуществил всеобщую резню армянского населения Османской империи⁵. В предисловии к книге Ж. Моргана «История армянского народа» Густав Шлумбергер в сентябре 1918 г. писал, что султан решился на массовое уничтожение армян благодаря позиции, занятой кайзером Германии Вильгельмом II⁶.

Английское правительство и дипломатия в принципе

_____________________
¹ Цит. по кн.: Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX века..., с. 312.
² Данциг Б. Турция. М., 1949, с. 30; Նոր կյանք, 1898, 15 հոկտեմբերի, էջ 310—311։
³ Хальгартен Г. Указ. соч., с. 228.
⁴ Цит, по кн.: Лукин-Антонов Н. Очерки по новой истории Германии. М-Л., 1925, с. 153.
⁵ Paelian G. H. Landmarks in Armenian History New York 1942 pp. 62—63.
⁶ Morgan J. The History of the Armenian People from the Remotest Time to the Present Day. New York, 1949, p. 296.

[стр. 121]

препятствовали экономической экспансии Германии. Однако, как отмечал английский политический деятель Эдуард Грей, они в то же время терпимо относились к захвату Германией экономического влияния в Турции, дабы «...обеспечить за обездоленной хотя бы этот рынок»¹.

Германская дипломатия стремилась к обострению англорусских противоречий, создавая у султанского правительства впечатление искреннего дружелюбия Германии. Сохранение целостности Османской империи было необходимо Германии — ведь при разделе Турции львиная доля доставалась бы Англии и России. А Абдул-Гамид «...стремился создать противовес влиянию России, Англии и Франции на Босфоре, с привлечением на Ближний Восток нового соперника ослабить растущее давление на Турцию ее старых антагонистов»².

Опасаясь однако англо-русского соглашения по Армянскому вопросу и стремясь предотвратить его, германское правительство попыталось сблизиться сначала с Англией, а в ноябре 1895 г. и с Россией, предложив царскому правительству в случае раздела Османской империи проливы Босфор и Дарданеллы и Константинополь. Таким образом, заявления германского правительства о дружбе с султаном и заботе о целостности Османской империи являлись фикцией, прикрытием, облегчавшим осуществление экспансионистской политики на Ближнем Востоке³.

Союзница Германии Австро-Венгрия стремилась к приобретению полного политического влияния на Балканском полуострове. На этом пути ей чинила препятствия лишь Россия. Сохранение относительного спокойствия и стабильности на Балканах обеспечивалось скрещивающимися интересами России и Австро-Венгрии. Соперничество двух держав порождалось идентичностью их стремлений обеспечить себе преобладающее влияние среди балканских народов. Австро-Венгрия и Россия с незапамятных времен являлись соперницами на Балканах, и поэтому

_____________________
¹ Гринвальд М. Английская дипломатия за двадцать пять лет 0892—1916). — Морской сборник, 1926, № 8—9, с. 193.
² Силин А. С. Из истории политики Бисмарка..., с. 306.
³ «То, с какой легкостью и быстротой германское правительство согласилось способствовать разделу Турции и даже проявило при этом большое рвение, — отмечает А. С. Силин, — доказывает, сколь непрочным и фальшивым был официальный курс Германии на сохранение Османской империи и укрепление с ней дружественных отношений». (Там же, с. 217).

[стр. 122]

«...между ближневосточной активностью обеих империй существовала всегда примерно столь же тесная связь, как между положительным и отрицательным полюсами электрической энергии»¹.

Политика Австро-Венгрии в отношении Османской империи была направлена на сохранение ее целостности, так как образование на месте разваливавшейся Турции независимых славянских государств могло стать угрозой для существования многонациональной австрийской империи². Под властью Габсбургов находилось до 17 млн. славян (45% населения империи), «...которые год от году все более политически созревают, придавая постепенно Австрийской империи славянский колорит, и относятся очень сочувственно к своим балканским соплеменникам»³. Еще в середине XVIII века австрийская императрица Мария-Тереза высказывалась в пользу прочного и продолжительного союза соседей — Австрии и Турции, чтобы обезопасить себя и Европу от влияния славянства⁴.

Характеризуя восточную политику своего правительства, министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Голуховский заявлял, что она заключается в поддержании неприкосновенности и целостности Османской империи и самостоятельного, независимого развития стран Балканского полуострова, без преобладания в них влияния какой-либо державы⁵. Таким образом, Турция являлась, по меткому выражению К. Маркса, «плотиной Австро-Венгрии против России»⁶.

Однако, несмотря на это, Австро-Венгрия никогда не отказывалась от лакомого куска султанского наследства. Еще в 1878 г., после Берлинского конгресса, австрийский кронпринц Рудольф заявлял, что австрийское правительство не будет противиться занятию Россией Константинополя, если одновременно флаг Габсбургов будет водружен

_____________________
¹ Майский В. Указ. соч., с. 202.
² По мнению В. М. Хвостова, «распадение Европейской Турции и национальное объединение турецких славян означали бы угрозу, что балканские государства обратят взоры на своих соплеменников в Австро-Венгрии» (Хвостов В. М. Кризис внешней политики Бисмарка. — Историк-марксист, 1934, т. 5/39/, с. 52).
³ Тамамшев И. Указ., соч., с. 83—84.
⁴ Там же, с. 82.
⁵ Вестник Европы, 1896, т. 4, кн. 7; с. 430—431; Русский вестник, 1896, т. 246, июль, с. 347—348.
⁶ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 34, с. 247.

[стр. 123]

над Салониками¹. По мнению Э. Блисса, австрийское правительство интересовал выход к Средиземному морю и область Вардар с выходом на Салоники².

В период ближневосточного кризиса 1895—1897 гг. правительство Австро-Венгрии неоднократно пыталось выяснить, какую позицию займет Германия в случае захвата Россией Константинополя. В ответ на запросы австрийского правительства в январе 1896 г. посол Германии в Вене заявил, что, согласно подписанному в 1879 г. между двумя державами союзному договору, Германия вмешается лишь в том случае, если Россия объявит войну Австро-Венгрии³. Именно поэтому правительство Австро-Венгрии предприняло попытки сближения с Великобританией, надеясь на ее помощь и поддержку против усиления влияния России на Балканском полуострове. Однако из-за ухудшения англо-германских отношений австрийское правительство получило отказ и от либерального, и от сменившего его консервативного правительства Великобритании, хотя лорд Солсбери уделял большое внимание англо-австрийским отношениям, считая Австро-Венгрию единственной реальной союзницей в Европе⁴. Уклонение Великобритании от сотрудничества с Австро-Венгрией привело к заключению австро-русского соглашения 1897 г., исключавшего любые захватнические действия на Балканах с обеих сторон⁵, а в 1901 г. обе державы выработали программу о поддержании статус-кво в европейских владениях султана. Кроме того, в конце XIX века Австро-Венгрия с одобрением встретила активный интерес России к Дальнему Востоку.

В Армянском вопросе австрийское правительство всячески стремилось выказать свою солидарность с действиями Великобритании, направленными якобы против политики султана, в защиту прав его христианских подданных, будучи тем не менее убежденным, что это сотрудничество не явится помехой для антиармянской деятельности султанского правительства. 9 ноября 1895 г. английский посол в Австрии Монсон сообщал лорду Солсбери о своей встре-

_____________________
¹ Майский В. Указ. соч., с. 200.
² Bliss E. M. Op. cit., pp. 535—536.
³ Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX в с 365.
⁴ Jefferson M. M. Op. cit., p. 51.
⁵ Сборник договоров России с другими государствами..., с 303— 304.

[стр. 124]

че с министром иностранных дел графом Голуховским, во время которой последний заявил о желании и готовности Австро-Венгрии выступить совместно с Великобританией в Армянском вопросе — «чрезвычайно безотлагательном деле»¹. По утверждению посла, граф Голуховский находился в крайне обеспокоенном состоянии из-за телеграмм, полученных из Константинополя и Трапезунда, в которых описывался жестокий фанатизм мусульман в отношении армянского населения. По мнению австрийского министра, положение христиан в Османской империи было катастрофическим. Он сообщил Монсону, что направил послам европейских держав в Турции телеграммы, в которых требовал принятия решительных мер по отношению к султанскому правительству. Граф Голуховский признался, что Австро-Венгрия держалась в стороне от этого вопроса, но так как катастрофа приняла серьезный характер, то его правительство согласно войти в соглашение с Англией².

Создавалось впечатление, что Австро-Венгрия в конце 1895 г. перейдет наконец от слов к конкретным действиям. Так, 2 октября по инициативе австрийского посла в Турции в Константинополе состоялась встреча послов России, Англии и Германии, на которой было решено представить Высокой Порте ноту протеста в связи с беспорядками в столице³. Австро-Венгрия приняла также участие в совместных действиях держав, выразившихся в отправке в турецкие воды военных кораблей. 16 ноября Монсон сообщал английскому правительству, что состоящая из пяти кораблей австрийская эскадра под командованием адмирала Симана вышла в Средиземное море⁴. Эскадра подошла к городу Салоники, который в случае распада Турции явился бы добычей Австро-Венгрии⁵.

Характеризуя политику европейских держав, министр иностранных дел Австро-Венгрии называл ее «равнодушной», «циничной». Он говорил о «бессердечной жестокости» турок по отношению к армянам и на словах призывал «предотвратить несчастье», спасти армян от страданий, в то же время полностью предоставляя решение армянской проблемы султану Абдул-Гамиду. Позднее, 17 декабря

_____________________
¹ Blue Book, Turkey, № 2 (1896), London, p. 38.
² Ibid, p. 43.
³ Ibid, pp. 30—32.
⁴ Ibid, p. 132.
⁵ Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX века..., с. 312.

[стр. 125]

1896 г., он советовал выждать, дать возможность султану выполнить свое обещание «по восстановлению порядка». Он говорил, что хотя «перспектива не обнадеживающая», державам все же следует предоставить султану «возможность сделать то, что он считает нужным»¹. Одновременно граф Голуховский не без опасений отмечал, что общественное мнение многих европейских стран чрезвычайно возбуждено и требует немедленного открытого вмешательства. в дела Османской империи для защиты ее армянского населения. По словам австрийского министра, интервенция в любой форме нанесла бы ущерб интересам некоторых держав, обладающих серьезным влиянием в Константинополе².

Австро-Венгрия не желала обострять кризис, который мог отвлечь Россию от Дальнего Востока. Она больше всего боялась «...огня реформ», которые могли еще больше расшатать или совсем свалить и без того гнилое здание-турецкого владычества и явились бы, таким образом, прелюдией к европейской борьбе за турецкое наследство или заставили бы самого султана броситься в русские объятия...»³. Контроль же России над европейской частью Турции, по словам Солсбери, «нарушил бы баланс между славянскими и неславянскими элементами австрийской империи»⁴.

Султан Абдул-Гамид внимательно следил за международной обстановкой и умело использовал противоречия европейских держав. И не случайно, что во время кровавых армянских погромов 1896 г. австрийский император Франц-Иосиф получил ценные античные предметы роскоши от турецкого султана, который, по мнению газеты "Independance Belge", намеревался искать в Австро-Венгрии поддержку в Армянском вопросе⁵. В 1896 г. журнал «Вестник Европы» писал, что «...благодаря преимущественно заботам Австро-Венгрии, устранено было положительное участие держав в облегчении судьбы турецких армян и дипломатические толки об европейском заступничестве сведены к нулю»⁶.

_____________________
¹ Armenia and the Powers... pp. 628—630.
² Blue Book, Turkey, № 2 (1896), London, 1896, p. 109.
³ Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX века..., с 307.
⁴ Lord Salisbury's Conversations... p. 219.
⁵ Кавказ, 1896, № 308, 19 ноября.
⁶ Вестник Европы, 1896, т. 4, кн. 7, с. 431—432.

[стр. 126]

Таким образом, в конце XIX века сохранение статус-кво Османской империи оставалось главным принципом ближневосточной политики австро-венгерского государства. Правительство Австро-Венгрии являлось рьяным противником всякого давления на султанскую власть и, исходя из своих интересов, с равнодушием и безразличием наблюдало за кровавой расправой Абдул-Гамида со своими христианскими подданными.

Союзница Германии и Австро-Венгрии Италия вступила в полосу колониальных захватов в 80-х гг. XIX столетия. Империалистические устремления Италии были сосредоточены в основном в бассейне Средиземного моря. Столкнувшись в борьбе за Тунис с Францией, Италия «близилась с Германией и Австро-Венгрией. В 1882 г. она примкнула к австро-германскому союзу, в результате чего был образован Тройственный союз. Начиная с 90-х гг. итальянский империализм активизировался и устремился в Эфиопию, Эритрею и Сомали. Однако первые шаги Италии на колониальном поприще закончились для нее неудачно¹.

Италия активно болела за судьбу разваливавшейся Османской империи, следуя политике своих союзниц— Германии и Австро-Венгрии, тем более, что в случае преобладания влияния какой-либо державы на Балканском полуострове Италия потеряла бы свои преимущества на Средиземном море.

В Армянском вопросе правительство Италии требовало от султана, разумеется, лишь на словах, введения необходимых реформ для обеспечения безопасности жизни христианского населения Османской империи. В письме к послу Великобритании в Италии Фрэнсису Форду от 26 октября 1895 г. министр иностранных дел барон Альберто Блан отмечал необходимость совместных действий европейских держав для пресечения новых армянских погромов в Малой Азии². 1 ноября 1896 г. итальянский посланник Панса был принят султаном и настоятельно рекомендовал Абдул-Гамиду проведение реформ как единственное средство для восстановления порядка в его империи³.

Во время ближневосточного кризиса 1895—1.897 гг.

_____________________
¹ Во время первой итало-эфиопской войны 1895—1896 гг. Италия потерпела крупное поражение. Битва при Адуа 1 марта 1896 г. решила исход войны в пользу эфиопского народа.
² Blue Book, Turkey, № 2 (1896), London, 1896, pp. 73—74.
³ Кавказ, 1896, № 303, 14 ноября.

[стр. 127]

державы Тройственного союза, используя сложившуюся? обстановку, пытались сблизиться с Великобританией для борьбы с основными их соперниками на международной арене—Францией и Россией, и тем добиться поставленной еще Бисмарком цели — завлечь Англию в Тройственный союз. В этих целях в течение 1895—1896 гг. правительство Италии неоднократно направляло своему послу в Турции инструкции о необходимости поддерживать сообща с посольствами Австро-Венгрии и Германии любые шаги, которые правительство Великобритании сочтет целесообразным предпринять в Армянском вопросе¹. Английское правительство, однако, не хотело связывать свои руки союзными обязательствами, и, в частности, было весьма низкого мнения об Италии как союзнице. Как отмечает академик В. М. Хвостов, уклончивость британской политики объяснялась уверенностью, что поддержку Италии она сумеет купить, и не беря на себя определенных обязательств, как только это понадобится»². Действительно, итальянское правительство беспрестанно что-нибудь выпрашивало у правительства Великобритании. Однако последнее не считало необходимым поощрять колониальную экспансию Италии.

2. ПОЛИТИКА ФРАНЦИИ И РОССИИ
В АРМЯНСКОМ ВОПРОСЕ

Вследствие захватов в конце XIX века обширных территорий в Африке и Индо-Китае Франция превратилась во вторую после Англии колониальную державу.

Усиление Германской империи, возникновение Тройственного союза, резкое обострение в конце 80-х гг. франко-германских и русско-германских противоречий привели к заключению в начале 90-х гг. франко-русского союза. Сближению Франции и России способствовало отсутствие-серьезных противоречий между ними, однако на Ближнем Востоке, в Турции, французский и русский капиталы, французское и русское влияние соперничали между собой. Эти противоречия не были столь значительными, чтобы служить препятствием франко-русскому сближению. Во

_____________________
¹ Armenia and the Powers... p. 638.
² Хвостов В. М. Начало итальянской колониальной экспансии и первая итало-абиссинская война 1895—1896 гг. — В кн.: Проблемы истории внешней политики России и международных отношений в конце XIX начале XX вв. М., 1977, с. 51.

[стр. 128]

время парижских переговоров 1891 г. была достигнута договоренность об обшей политике на Ближнем Востоке. Выработанные инструкции были отправлены послам обеих держав — А. И. Нелидову и П. Камбону. В соответствии с ними Франция и Россия должны были «...предохранить султана от происков столь могущественного... Тройственного союза, стремившегося привлечь Турцию на свою сторону. Задача России и Франции состоит в том, чтобы обеспечить за султаном полную свободу действий, придать ему более мужества и бодрости в борьбе с внешними кознями. В случае каких-либо замешательств, обе державы готовы были оказать Турции содействие для предотвращения могущих возникнуть опасностей»¹.

Главная линия ближневосточной политики Франции и России, таким образом, была направлена против усиления влияния Германии и Англии на султанское правительство, и, как пишет А. 3. Манфред, «в Турции объединенные усилия русско-французской дипломатии с успехом противостояли влиянию Англии и Германии»².

Османская империя была для французского империализма важнейшим рынком для экспорта капитала. В Турции было вложено более 2, 5 млрд. франков, т. е. около 10% всего экспортированного французского капитала. В руках французских предпринимателей находилось 60% облигаций оттоманского государственного долга — приблизительно на 1,5 млрд. франков. В турецкие железные дороги было вложено 366 млн. франков, в промышленные и торговые предприятия — 160 млн. франков³.

Разрушение целостности Турции грозило потерей вложенного Францией огромного капитала. Вот почему Франция защищала статус-кво Османской империи и весьма осторожно подходила к Армянскому вопросу. В связи с этим нельзя, на наш взгляд согласиться с мнением советского ученого, академика В. Майского, что «...интересы Франции в пределах Османской империи, даже меряя их обычным в международной политике официально дипло-

_____________________
¹ ЦГИА АрмССР, ф. Коллекция копий и выписок документов, оп. 1, д. № 33, л. 14. Общее дело об армянах.
² Манфред А. 3. Внешняя политика Франции 1871—1891 годов. М., 1952, с. 521.
³ Хвостов В. Ш. Проблемы захвата Босфора в 90-х годах XIX в..., с. 120. «В отличие от английского, колониального империализма,— писал В. И. Ленин, — французский можно назвать ростовщическим империализмом» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 362).

[стр. 129]

матическим масштабом, гораздо менее серьезны, чем «интересы» других важнейших государств»¹. Сохранение статус-кво Турции имело огромное значение для Франции. Слабая Османская империя нужна была Франции как объект для широкого внедрения капитала. По отношению к Ближнему Востоку Франция традиционно сохраняла, во-первых, право покровительства интересам католической религии в пределах Османской империи и, во-вторых, принцип поддерживания ее целостности и неприкосновенности. Сменявшие друг друга республиканские кабинеты во Франции на протяжении многих лет придерживались этой дипломатической традиции.

Английская полуофициозная «Pall Mall Gazette» в 1895 г. писала, что Высокая Порта убеждена в нежелании Франции принимать серьезные принудительные меры для решения Армянского вопроса. Во французском посольстве в Лондоне открыто говорили о желании правительства Франции решить сначала Египетский вопрос, а потом уж серьезно заняться Армянским. По мнению газеты, французская дипломатия старалась свалить всю тяжесть Армянского вопроса на Англию².

Французское правительство так и не выступило в защиту прав армянского населения Османской империи, так как упорно держалось во имя франко-русского союза политики невмешательства. Органы печати, в свою очередь, стремились подорвать сочувствие общественности к страданиям армян, взваливая всю вину за перенесенные ими бедствия на Великобританию. Вся французская печать, за исключением таких прогрессивных газет, как «Жюстис» Клемансо и «Энтрансижан» Рошфора, выступила в защиту политики турецкого самодержца. Французские газеты обвиняли армян в неповиновении, хотя было общеизвестно, что они боролись за свои элементарные жизненные права³. В умеренной печати повторялись расхождения о дружбе с Турцией и султаном, о пользе мирных армянских реформ, об английских интригах, вызывающих избиения армян. И лишь желание не противоречить политике России принуждало иногда французских публицистов высказываться за нажим на Высокую Порту, чтобы добиться введения реформ⁴.

_____________________
¹ Майский В. Указ. соч., с. 210.
² Кавказ, 1895, № 225, 26 августа.
³ Բեյլերյան Ա. Հայ ազատագրական պայքարի ուղիներում։ — Աշխարհ, 1978, 28 հունվարի։
⁴ Вестник Европы, 1896, т. 6, кн. 12, с. 806—807.

[стр. 130]

В 1896 г. новая волна возмущения антиармянской деятельностью Абдул-Гамида охватила общественное мнение Франций. Л. А. Камаровский. писал : «Самые красноречивые ее ораторы, как Жорес, произносят пламенные речи, клеймя преступное хладнокровие правительства, лучшие журналисты, как Клемансо, Пельтан, Рошфор, наполняют столбцы газет горячими протестами и, наконец, на днях подана правительству петиция о необходимости заступиться за несчастных армян с подписями таких выдающихся людей, как Альфонс Додэ, Золя, Коппэ и т. д.»¹.

В июне 1896 г. Аршак Чопанян опубликовал в Париже письма из Армении с описанием жутких картин резни армянского населения Османской империи с предисловием Жоржа Клемансо. Равнодушие, с которым относилось к этим событиям правительство Франции, вызывало у французской общественности чувства разочарования и гнева². В сложившейся обстановке французское правительство попыталось успокоить возбужденное общественное мнение, и в результате 3 ноября 1896 г. Армянский вопрос впервые стал предметом обстоятельного обсуждения в Национальном собрании Франции. Денис Кошен — один из членов правой оппозиционной группировки французского парламента, обратился к министру иностранных дел Габриелю Аното с запросом о положении армянских дел. Напомнив историю избиений, происходивших с ведома султана при прямом или косвенном участии турецких властей, оратор требовал от министра «откровенно взять на себя защиту христианского населения, имеющего право на вековое покровительство Франции». Д. Кошен требовал «...очистить это варварское гнездо, где свирепствуют неслыханные убийства». Вслед за Д. Кошеном на трибуну поднялись депутаты Альбер де Мюн и Жюль де Лафа, которые раскритиковали позицию правительства республиканской Франции в вопросе армянских погромов³.

Другой оратор — член крайне левой оппозиционной группировки парламента Гюббар, выступил с заявлением, что полезно было бы выяснить вину Англии в резне армян. По его словам, Англия преследовала в Армянском вопросе корыстные цели, которым должно противодействовать франко-русское соглашение. Он высказал опасе-

_____________________
¹ Новое слово, 1896, кн. 3, декабрь, с. 178—179.
² նոր կյանք, 1898 ,1 հունիսի, էջ 166։
³ Вестник Европы, 1896, т. 6, кн. 12, с. 806—807; Բեյլերան Ա. նշվ. աշխ.

[стр. 131]

ния, что Англия завладеет Западной Арменией так же, как когда-то Египтом. Вслед за Гюббаром на собрании выступил министр иностранных дел. Он заявил, что в жестокости турецких властей виновны отчасти сами армяне и их закулисные английские покровители. Аното отмечал честолюбивые виды Англии в отношении Западной Армении, «столь близкой к Кавказу, к Черному морю, к берегам Босфора». По мнению французского министра, антиармянская политика султанского правительства являлась в то же время результатом плохого состояния в политической, финансовой и административной сферах турецкого государства. Он считал, что финансовая и политическая поддержка правительству султана выведет страну из кризиса и приостановит резню армянского населения. Аното заявил, что французское правительство будет следовать старому принципу поддерживания целостности и неприкосновенности Османской империи, как одной из наиболее почтенных традиций французской политики. Одновременно он признал полное единство взглядов и интересов Франции и России в Армянском вопросе¹.

Жан Жорес обвинил французское правительство в фактическом соучастии в политике массовых убийств армян, организованных султанским правительством, разоблачил усилия некоторых депутатов оправдать туркофильскую политику Аното, назвав действия султанского правительства кровавыми преступлениями. Депутат нашел крайне несправедливым и неуместным распространенное мнение относительно виновности армян-революционеров в совершенных фанатичными мусульманами зверствах. Ж. Жорес считал несправедливым возбуждение ненависти против Англии, которая, якобы, лишь одна ответственна за разыгравшуюся в Османской империи трагедию². По его мнению, все европейские державы были ответственны за судьбу армянского народа.

Палата депутатов большинством голосов (402 против 90) приняла резолюцию, без всяких оговорок одобрявшую заявление правительства³. Более того, Гюббар даже пред-

_____________________
¹ The Armenian Policy of France. — The Spectator, 1896, vol. 77, November, p. 634.
² Подобная точка зрения еще в те времена и в последующем нашла широкое распространение в мемуарной и исторической литературе. — См., в частности: Ллойд Джордж Д. Указ. соч., Т. 2, с. 390.
³ The Armenian Policy of France..., p. 634; Жорес Ж. Против войны и колониальной политики. М., 1961, с. 115.

[стр. 132]

дожил такую формулу перехода к очередным делам, которая рядом с требованием реформ для Турции подчеркивала еще и необходимость поддержания целостности Османской империи, и так как сам Аното высказался за этот принцип, то специальное подтверждение его было уже излишним¹.

Таким образом, 3 ноября 1896 г. Национальное собрание Франции большинством голосов одобрило ближневосточную политику своего правительства, которая заключалась в сохранении статус-кво и укреплении влияния финансового капитала в Османской империи, и в основе своей была направлена против интересов Великобритании՛ и Германии на Ближнем Востоке.

Интересы царской России на Ближнем Востоке преимущественно концентрировались на Балканском полуострове и проливах Босфор и Дарданеллы. В. И. Ленин писал: «И к завоеванию Константинополя, и к завоеванию все большей части Азии царизм стремится веками, систематически проводя соответствующую политику и используя для этого всяческие противоречия и столкновения между великими державами. Англия выступала более долго, более упорно и более сильным противником этих стремлений...»². На всем протяжении существования Восточного вопроса ближневосточная политика являлась одним из важнейших направлений внешней политики Россини. И лишь с победой Великой Октябрьской социалистической революции Россия покинула арену борьбы на Ближнем Востоке.

Несмотря на агрессивные цели, которые преследовал царизм в отношении Османской империи, образование на Балканском полуострове независимых славянских государств являлось исторически прогрессивным следствием побед русской армии над султанской Турцией. В 90-х гг. XIX столетия Россия проводила свою традиционную политику покровительства христианским народам, настаивая перед султаном на необходимости проведения реформ. Однако, как правильно подчеркивают советские историки, «политика российского правительства в Армянском вопросе была сложной»³. Об этом, в частности, свидетельствует письмо командированного правительством России в Турцию полковника Путяты от 29 июля 1895 г.: «Россия в своей политике на Востоке искони ставила себе задачей

_____________________
¹ Вестник Европы, 1896, т. 6, кн. 12, с. 811.
² Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 186.
³ Восточный вопрос во внешней политике России..., с. 262.

[стр. 133]

покровительство славянам и греко-православной церкви. Беспорядки в Малой Азии снова выдвинули на очередь один из поддерживаемых ею принципов, и казалось, что Россия, продолжая исполнение своей исторической миссии, станет на сторону угнетенных, выступив на защиту креста от полумесяца. Но вопрос о положении армян в Турции возник при условии, не имеющем никакой связи с идеей греко-православия, будучи вызван искусственно и затемнен воображениями чисто политического характера. Благодаря ... бестактному вмешательству английских дипломатических представителей во внутренние затруднения Турции, армянское дело было поставлено в одну категорию с Другими общими вопросами международной политики, заставив относиться к нему не о одной лишь стороны наших симпатий к единоверцам, но также и с точки зрения государственных интересов России, не упуская из виду условия нашего соседства с Турцией»¹.

Со времен русско-турецкой войны 1877—1878 гг., успехи которой были сведены к нулю усилиями европейских держав на Берлинском конгрессе, Россия старалась избегать столкновений на Ближнем Востоке, а в 90-х гг. тем более не желала обострения положения в связи с активизацией своей политики на Дальнем Востоке. Царское правительство стремилось запереть вход в Черное море и поддерживать целостность Османской империи. По мнению Е. В. Тарле, «точка зрения России на желательность сохранения до поры до времени всех турецких владений в целости, чтобы не получить несколько сильных соседей вместо одного слабого... торжествовала в Петербурге всякий раз, когда Россия, по условиям момента, не могла рассчитывать на первенствующую роль при дележе турецкой добычи»². Иначе говоря, пока России не представилась бы возможность самостоятельно осуществить захват проливов, ее интересы сходились с турецкими в вопросе закрытых проливов и сохранения статус-кво империи.

О политике России по отношению к Турции красноречиво свидетельствуют высказывания русского дипломата, историка и публициста С. С. Татищева, выступавшего всегда с монархических позиций. По его мнению, представитель России в Константинополе должен был действовать сообща с представителями европейских держав лишь в вопро-

_____________________
¹ АВПР, ф. Политический архив, д. 3439, л. 6. Командирование полковника Путяты в Азиатскую Турцию в 1895 г.
² Тарле Е. В. Англия и Турция. — Анналы, 1923, № 3, с. 24,

[стр. 134]

се введения реформ и установления порядка в Турции, но не давления на султана и Высокую Порту, относительно которых Россия должна держаться роли «доброжелательного посредника». Кроме того, он должен напоминать державам, что «...Оттоманская империя — независимая держава и что Россия не допустит никого посягнуть на неприкосновенность державных прав султана». Султан и его советники, продолжал С. С. Татищев, должны убедиться, «...что великая Россия служит им надежным щитом от всякой опасности внешней, чтобы... исполнились доверия к России и не колеблясь предоставили бы ей охрану Дарданелл и Босфора...»¹. Несколько позднее С. С, Татищев констатировал, что Россия оказала громадную и неоценимую услугу Турции, «...отвратив от нее опасность назойливой английской опеки, при соучастии прочих великих держав, и обратив эти последние к более разумной и справедливой оценке истинного положения дел на Босфоре»². В вопросе защиты армянского населения Турции автор, то ли не обладая сведениями о массовых избиениях и погромах в Османской империи, то ли желая выгородить царское правительство, пытался доказать, что «...Россия извлекала меч свой против турок... в тех случаях, когда господство их над христианами выражалось в зверствах и жестокостях, когда нужным оказывалось положить конец пролитию мусульманами христианской крови, когда та или другая из христианских народностей являлась созревшею для независимости»³.

Либеральный журнал «Вестник Европы» обвинял русские монархические издания в том, что они «...когда-то обвиняли англичан в бездушии за их отношение к бедствиям турецких христиан», теперь же «нападают... на Англию за ее недоброжелательство Турции и к турецкому султану..., пренебрежительно отзываются о сообщаемых цифрах вырезанных армян»⁴. Действительно, Англия и Россия в Восточном вопросе за каких-нибудь 10—15 лет поменялись ролями. На Берлинском конгрессе 1878 г. Англия ценой больших усилий отстояла целостность Османской империи, а во время ближневосточного кризиса 1895—1897 гг. она выступила в роли «освободительницы» христиан, требуя, чтобы России было дано право занять Западную Армению

_____________________
¹ Русский вестник, 1896, т. 242, январь, с. 330.
² Там же, 1896, т. 245, июль, с. 350.
³ Там же, 1896, т. 243, апрель, с. 372.
⁴ Вестник Европы, 1895, т. 6, кн. 12, с. 857—858.

[стр. 135]

и присоединить ее к своим владениям. Русская дипломатия, хотя и настойчиво выступала в защиту прав христианского населения империи султана и требовала немедленного введения реформ, в своей ближневосточной политике проявляла большую осторожность, сдерживая пыл английских дипломатов. В. И. Ленин писал: «С 1878 года, когда русские войска подходили к Константинополю и английский флот появился перед Дарданеллами с угрозой расстрелять русских, как только они покажутся в «Царьграде» — и до 1902 года, когда Англия заключила союз с Японией, подготовляя войну ее против России — за все это долгое время Англия была сильнейшим врагом разбойничьей политики России, потому что Россия грозила подорвать господство Англии над рядом чужих народов»¹.

В июне 1895 г. британский посол в России сообщал министру иностранных дел Великобритании Кимберли, что в связи с обострением положения в Османской империи министр иностранных дел России А. Б. Лобанов-Ростовский заявил, что «...Россия будет действительно счастлива видеть улучшения в турецкой администрации и безопасность жизни и имущества христианских подданных султана, однако она будет препятствовать созданию в Азии территории, где армяне могли бы пользоваться исключительными привилегиями»². Описав кровавые события в некоторых городах Османской империи, посол России в Турции А. И. Нелидов в своей депеше отмечал: «...Ввиду тревожного положения вещей и опасности, угрожающей христианам во всех частях Турции, желательно было бы принять все возможные меры для подания им помощи, в случае необходимости... в прибрежных городах, где и число их наиболее значительно. Для этой цели весьма полезно было бы держать наготове как в Средиземном море, так и особенно в Черном море, где мы одни имеем военно-морскую силу, несколько военных судов, хотя бы побольшего размера, которые могли бы по первому требованию являться там, где в их присутствии представлялась бы настоятельная нужда»³. Являясь сторонником захвата Россией проливов, посол России предупреждал, что создавшееся положение не может затянуться и что султан не способен с ним справиться. А. И. Нелидов сообщал

_____________________
¹ Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 186.
² Blue Book, Turkey, N- 2 (1896), London, 1896, p. 71.
³ АВПР, ф. Политический архив, д. 3433, л. 60. Депеша д. т. с. Нелидова. Константинополь, 12/24 октября 1895.

[стр. 136]

также о «подозрительной агитации своего коллеги из Великобритании сэра Карри и продолжающихся интригах англо-армянских комитетов, деятельность которых, будь она чистосердечной или же коварной, лишь поддерживает беспорядки и увековечивает разорение в тех несчастных областях, которым они якобы желают помочь»¹.

Английское правительство в этот период в первую очередь стремилось отвлечь Россию от продвижения на Дальний Восток, и поэтому толкало ее к захвату Западной Армении. Россия отказывалась от предоставленной возможности присвоения Западной Армении, одновременно «...давая понять султану, что она на принудительные меры против него не пойдет и даже не разрешит их другим и что она удовольствуется теми мероприятиями, которые султан сможет сам применить»².

26 сентября 1896 г., накануне переговоров в Бальморале, английский еженедельник «Spectator» писал о якобы искреннем желании Великобритании покончить с антагонистическими противоречиями, возникшими между двумя империями. «Однако, если царь заявит о своей дружбе с Абдул-Гамидом и оставит армян на произвол судьбы. — продолжал еженедельник, — Англия станет действовать против любого русского продвижения»³.

В январе 1897 г. «Вестник Европы» отмечал, что Европа привыкла ждать от России почина, как всегдашней защитницы восточных христиан и как наиболее заинтересованной в водворении прочного мира на Востоке⁴. Между тем русские дипломатические деятели, исходя из горького опыта, избегали предложений, которые могли бы показаться опасными в будущем для общего мира и взаимопонимания. Об этом, в частности, свидетельствует адресованная Николаю II записка министра финансов России С. Ю. Витте от 12 ноября 1896 г., в которой излагались взгляды относительно положения дел в Турции, «клонящиеся к мерам миролюбивым и советующие не прибегать ни к каким мерам, требующим силы»⁵.

Исходя из своих интересов, Россия твердо стояла на позиции поддержания статус-кво Турции и с недоверием

_____________________
¹ Из дневника В. М. Ламздорфа..., с. 104.
² Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX века..., с. 306—307.
³ The Czar's Visit..., p. 389.
⁴ Вестник Европы, 1897, т. 1, кн. 1, с. 399.
⁵ Витте С. Ю. Указ. соч., с. 100.

[стр. 137]

относилась к «доброжелательным» жестам английского правительства. Однако, как отмечает Г. М. Арутюнян, «неуступчивость русской дипломатии объяснялась тем, что царизм, зарившийся на проливы и Константинополь, считал недостаточным авансы, сделанные Англией России»¹. Хотя царское правительство и поддерживало целостность Османской империи, проливы не потеряли для него своего огромного значения — как возможность выхода в Средиземное море, а оттуда через Суэцкий канал в Индийский океан.

Ссылаясь на телеграмму Николая II А. И. Нелидову от 31 августа 1896 г., H. H. Болховитинов пишет, что царь был против всяких переговоров с Англией, так они могли бы ускорить раздел Турции². В письме от 6 сентября 1896 г. послу России в Турции директор канцелярии министерства иностранных дел России В. И. Ламздорф сообщал, что «мы только что снова пришли к соглашению о поддержке во что бы то ни стало прогнившего «статус-кво» Османской империи, ...пока существует согласие между великими державами и ни одна из них не предпринимает изолированных действий»³.

Комментируя дневник В. И. Ламздорфа, И. А. Дьяконова констатирует, что «царская дипломатия (и лично Николай II) ради той же оттяжки падения Османской империи относились довольно равнодушно к зверским расправам султанских властей и местных фанатиков над армянским населением Турции»⁴. О том, как царское правительство относилось к Армянскому вопросу, свидетельствует объяснение министра иностранных дел России Н. К. Гирса германскому поверенному в делах графу Пурталесу, сделанное осенью 1890 г.: «Если Россия и не может равнодушно относиться к угнетению армян, то она все же далека от желания поднимать Армянский вопрос. Армения, правда, ждет выполнения постановлений Берлинского трактата, но Россия в них не заинтересована и ничего не сделает для ускорения их проведения в жизнь. Желание далеко продвинуться в Малую Азию, которое англичане приписывают России, на самом деле весьма далеко от нее... Политический интерес имеет лишь Англия: она хочет иметь на русской границе независимое армянское княже-

_____________________
¹ Арутюнян Г. М. Указ.соч., с.96
² Болховитинов H. H. Указ. соч., с. 269
³ Из дневника В. И. Ламздорфа..., с. 109
⁴ Там же, с. 100.

[стр. 138]

ство, которое, как Болгария, будет служить барьером для распространения русского влияния в сторону Средиземного моря»¹. А в записке генерал-лейтенанта Зеленого по Армянскому вопросу читаем: «...Россия не может равнодушно отнестись к устройству вблизи своей границы Закавказья такого политического и военного европейского базиса, который, лишая е,е законного преобладающего влияния в смежных провинциях Азиатской Турции, приобретенного географическим положением и понесенными ею исключительными жертвами, вместе с тем мог бы подвергнуть ее нежелательному столкновению с Турцией»². Ф. А. Ротштейн замечает, что «это была весьма ясная и логичная с точки зрения царской России, как тюрьмы народов, позиция, о которую разбивалось всякий раз английское «армянофильство»³.

Приведем еще один факт, характеризующий равнодушное отношение царизма к положению армян. В беседе с рейхсканцлером Гогенлоэ Николай II заявил, по словам рейхсканцлера, что ему «...надоел этот Армянский вопрос: бандитские нападения происходят повсюду, и на Кавказе армянское население тоже подвергается грабежам и доставляет много хлопот. Поэтому пора покончить с этим вопросом, — иначе беспорядки (т. е. восстания) распространяются». Несколько иначе передает Гогенлоэ слова царя в своем официальном докладе: «...Мне надоел этот Армянский вопрос. Россия, благодаря своему армянскому населению на Кавказе, существенно затронута им и должна желать, чтобы приносимая извне агитация среди армян прекратилась»⁴.

В 1896 г. Сергей Жигарев писал: «...Направление внешней политики России в общем мало соответствовало той ее исторической задаче, которая известна под именем Восточного вопроса. Цель русской политики на Востоке, как известно, должна была сводиться к решению вопроса о свободе нашего судоходства из Черного моря в Средиземное море и к освобождению балканских народностей от

_____________________
¹ Цит по кн.: Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX века..., с. 272.
² АВПР, ф. Политический архив, д. 3440, л. 9—10. Записка генерал-лейтенанта Зеленого по Армянскому вопросу. Тифлис, 9 мая 1895 г.
³ Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX века...с. 272.
⁴ Там же, с. 306.

[стр. 139]

турецкого ига, не нарушая политического равновесия Европы. Стремясь к осуществлению этих весьма важных задач, Россия в большинстве случаев не имела надлежащей широты взглядов на них и постоянно держалась антинационального направления политики, шедшего вразрез с ее действительными нуждами и интересами»¹.

Таким образом, опасаясь традиционной коварной политики Великобритании и исходя из своих интересов и других соображений², правительство царской России с необычайным равнодушием отнеслось к антиармянской политике султанского правительства в 1894—1896 гг., хотя и совместно с правительствами других европейских держав требовало от Высокой Порты проведения реформ для обеспечения нормальных условий жизни для христианского населения Османской империи.

3. США И АРМЯНСКИЙ ВОПРОС

В конце XIX века Ближний Восток не входил в сферу американского политического влияния. В отличие от европейских держав, США появились в Османской империи, не имея каких-либо политических интересов, но с помощью своих миссионеров постепенно подготавливали почву для утверждения в будущем сильного американского влияния. Соединенные Штаты проводили политику «покровительства» христианскому населению Османской империи, характеризуя свои отношения с ним как культурные, филантропические и коммерческие. Для христианских меньшинств Турции Америка являлась великой страной, посылавшей им миссионеров, учителей и врачей. Султанское правительство с большим подозрением относилось к работе американцев с национальными меньшинствами, одновременно считая США потенциальным источником помощи для эко-

_____________________
¹ Жигарев С. Русская политика в восточном вопросе (ее история в XVI—XIX веках; критическая оценка и будущие задачи). Т. II., М., 1896, с. 391.
² Равнодушие, с которым относилось правительство царской России к кровавой политике Абдул-Гамида II,, по мнению Е. К- Саркисяна, было связано также с национально-освободительным движением западных армян, которое «...могло стать заразительным примером для восточных армян, находившихся под игом царизма» (Саркисян Е К. Политика Османского правительства в Западной Армении и державы в последней четверти XIX и начале XX вв., Ереван, 1972, с. 173).

[стр. 140]

комического развития страны. США продавали Турции сельскохозяйственную технику, машины для фабрик, велосипеды и т. д. Ежегодно в Турцию ввозилось свыше 2 тыс. плугов¹. Следует отметить, что к 1900 г. экспорт американских товаров в Турцию составлял около 500 тыс. долларов, когда как импорт из Турции (ковры, корни лакричника, фрукты, орехи, опиум, шерсть, кожа) был в 14 раз больше².

Для обслуживания американских миссионеров и торговых интересов США в городах Александретта, Бейрут, Эрзерум, Харпут, Иерусалим, Сивас, Смирна, Багдад были созданы американские консульства. По сравнению с деятельностью европейских коллег, представлявших интересы держав на арене Ближнего Востока, официальная работа американских дипломатов была легкой, простой и пассивной. Американская дипломатия старалась не вмешиваться в какие-либо политические осложнения. Традиционной чертой американской политики в Турции являлась защита интересов американских граждан и организаций. Джон Деново пишет, что в 90-х гг. XIX века лишь один человек из посольства США в Турции разбирался в лабиринтах турецкого дипломатического протокола -драгоман Алессандро Гаргиуло, итальянец по происхождению³.

Американское миссионерство в Османской империи проводило работу по обращению христианских меньшинств в протестантскую веру, воспитанию их в духе преклонения перед Соединенными Штатами. Движение это возникло в 1819 г., во время президентства Джеймса Монро, когда Американское правление иностранными миссиями, состоявшее в основном из конгрегационалистов и пресвитериан, направило священников Плини Фиска и Леви Парсонса для изучения возможностей для деятельности миссионеров на Ближнем Востоке. Первоначально главной целью миссионерства являлось обращение в протестантскую веру мусульман, и хотя очень скоро стало очевидным, что надежд на быстрый успех мало, миссионеры не теряли надежды. Они направили все свои усилия на «духовное восстановление» местных декадентских христианских сект Ближнего Востока — армян, греков, несториан, коптов и

_____________________
¹ Гутор М. Д. Указ. соч., Ч. 1, с. 67—68.
² De Novo J. American Interests and Policies in the Middle East. 1900-1939. Mineapolis, 1963, p. 16.
³ De Novo J. Op. cit., pp. 19—20.

[стр. 141]

др. — как первый шаг к евангелизации мусульманского мира. Американские миссионеры основали церкви в городах и селах, периодически посещали отдаленные сельские области, издавали и распространяли протестантскую библию и другую христианскую литературу. Однако самым важным инструментом для осуществления своих целей они считали миссионерские школы, больницы и диспансеры. Кроме того, убежденность в превосходстве своей цивилизации толкала американцев на экспорт характерных особенностей их идеологии и образа жизни для тех, кого они считали наиболее «удачливыми»¹.

Активизация американской миссионерской деятельности в последней трети XIX столетия была связана с борьбой колониальных держав за раздел мира. Цели активной деятельности американских миссионеров не ограничивались «поддержкой» и «покровительством» христианам Османской империи. Миссионерство являлось проводником политики правительства США. Оно подготавливало почву для утверждения в будущем сильного американского влияния в разваливавшейся Османской империи.

К 1900 г. в Османской империи работало 162 американских миссионера (включая жен и врачей) при поддержке 900 местных помощников. В более чем 40 пансионах и 7 колледжах училось 2 тыс. 700 мальчиков и девушек, около 15 тыс. детей в многочисленных начальных школах и 22 студента — в четырех теологических школах². Главными американскими колледжами в Османской империи считались Роберт колледж, Константинопольский женский колледж (Константинополь), Центральный турецкий колледж (Айнтаб), Евфратский колледж (Харберд), Центральный турецкий колледж (Мараш), Анатолийский колледж (Марзван) и Международный женский колледж (Смирна). Несмотря на то, что эти учебные заведения считались колледжами, в них еще велась подготовительная работа и по сравнению с колледжами США они находились на более низком уровне. Первый американский колледж в Османской империи — Роберт колледж был основан в 1860 г. известным американским миссионером Сайрусом Гамлином. Из зарегистрированных в 1899— 1900 гг. 297 учащихся 74% были греками и армянами, 13% болгарами, менее 5% —турками. Первый турок окон-

_____________________
¹ De Novo J. Op. cit., pp. 8, 11—12.
² De Novo J. Op. cit., p. 9; Rohrbach P. The Contribution to the Armenian Question.— The Forum, 1900, May, vol. 29, pp. 486-487.

[стр. 142]

чил колледж в 1903 г.¹. Открытый в 1871 г. как подготовительная школа для девушек, где было три ученицы, Константинопольский женский колледж в 1890 г., благодаря усилиям его руководителя Мэри Миллс Патрик, получил от Массачусетской легислатуры право именоваться колледжем. В 1900 г. в колледже училось 146 учениц².

Правительство США придавало большое значение деятельности своих миссионеров в Османской империи. На содержание американских учебных заведений в Турции правительство США ежегодно тратило более полумиллиона долларов³. В течение 1899—1900 гг. Американское правление иностранными миссиями потратило свыше 200 тыс. долларов для деятельности миссионеров в Османской империи⁴.

Разговаривая с американским миссионером, неким Памли, вице-консул России в Ризе А. И. Гиппиус отмечал: «По моему мнению, вся эта усиленная армянская агитация последнего времени способна лишь погубить всю будущность армян. Для их же собственной пользы следовало им поступать наоборот: сидеть смирно, дружить с турками, стараться размножаться, развиваться умственно и нравственно, и богатеть. Поставленные освобождением от воинской повинности в более благоприятные условия, нежели мусульмане, армяне через несколько десятков лет перетянули бы центр тяжести фактического значения на свою сторону, и тогда силою вещей настал бы туркам конец». К большому удивлению А. И. Гиппиуса, Памли ответил: «Знаете ли, что в постепенной подготовке этого переворота и заключается наша главная задача?»⁵.

Результатом активной миссионерской деятельности можно считать переселение в больших масштабах в Соединенные Штаты бежавших от жестоких гонений султанского правительства армян. В течение 1891 —1898 гг из

_____________________
¹ De Novo J. Op. cit., p. 14.
² Ibid, p. 16.
³ Abbott L. Armenian Question.— The Outlook, 1896, vol. 54, p. 1037.
⁴ De Novo J. Op. cit., p. 9.
⁵ ЦГВИА, ф. ВУА, д. 478, л. 230—231. Революционная агитация среди турецких армян и бывшие в Азиатской Турции в 1895—1896 гг. беспорядки. Записка А. И. Гиппиуса, вице-консула в Ризе. С. Петербург, 16 июля 1897 г.

[стр. 143]

Османской империи в США эмигрировало приблизительно 12 тыс. 500 армян¹.

На ближневосточную политику Великобритании, определенное влияние оказывали англо-американские противоречия, обострившиеся в середине 90-х гг. XIX века. В конце XIX столетия колониальные интересы Великобритании и США сталкивались во многих частях мира. Особенно ярко проявилось колониальное соперничество двух держав в период англо-венесуэльского конфликта 1895—1896 гг., когда Великобритания оккупировала спорную территорию между Венесуэлой и Британской Гвианой. Используя в качестве орудия экспансионизма доктрину Монро, правительство США выступило в роли посредника в конфликте. В ноте правительству Великобритании от 20 июля 1895 г. государственный секретарь США Р. Олни заявил, что захват какой-либо части венесуэльской территории Англией является нарушением доктрины Монро и пригрозил войной. Резню армянского населения Османской империи в 1894—1896 гг. правительство США использовало как удобный повод для вмешательства в дела европейских держав и нападок на Великобританию. Согласно новой империалистической доктрине Р. Олни, правительство США могло вмешиваться в дела Европы лишь в тех случаях, если, во-первых, европейские державы станут открыто пренебрегать взаимными обязательствами и, во-вторых, если христианское население любой части мира будет лишено должного законного покровительства². В своем послании конгрессу в декабре 1895 г. Кливленд обрушился на правительство Великобритании с грозными обвинениями в связи с англо-венесуэльским конфликтом и Армянским вопросом. Он называл Великобританию главной виновницей трагедии армянского народа, ответственной за кровавые оргии Абдул-Гамида. Оправдывая равнодушие английского правительства в Армянском вопросе, еженедельник «Spectator» писал, что послание президента конгрессу сыграло весьма отрицательную роль в судьбе армянского населения Османской империи. По мнению еженедельника, оно «...явилось смертным приговором для армян, так как

_____________________
¹ Mirak R. Armenian Emigration to the United States to 1915.— Journal of Armenian Studies, 1975, Autumn, vol. 1, pp. 33-34.
² Godkin E. L. The Armenian Resolutions,— The Nation, 1896. vol. 62, January 30, p. 93.

[стр. 144]

Великобритания, которая должна была явиться главным их спасителем, оказалась связанной по рукам и ногам»¹.

Угроза со стороны Соединенных Штатов в связи с обострением англо-американских противоречий в Центральной Америке в какой-то мере препятствовала активизации восточной политики Великобритании. В случае выхода Англии из европейского «концерта держав» или же возникновения войны в Европе враждебное отношение со стороны США затрудняло положение английского правительства и ставило под угрозу его колониальные владения. Как писал «Spectator», султан отлично понимал, что обострившиеся англо-американские противоречия свели к нулю возможную угрозу со стороны Великобритании его империи. С одной стороны, еженедельниик считал, что в данный момент лишь США могли оказать действенное давление на Высокую Порту, так как не были обременены «европейскими противоречиями»², а с другой стороны, не верил, что правительство Соединенных Штатов протянет руку помощи «...несчастным людям, которые лишились крова и влачат жалкое сущестовование в горах Армении»³. Это мнение подтверждал и нью-йоркский журнал «Nation», когда писал, что защита прав христианского населения Османской империи неосуществима со стороны моря, так как американский флот может принять участие в бомбардировке Константинополя лишь при содействии флотов европейских держав⁴.

В правительственных кругах США придавалось большое значение Армянскому вопросу как средству устрашения султана и усиления американского влияния среди христианского населения Османской империи. В Белом доме и сенате по Армянскому вопросу происходило больше дебатов, чем о Венесуэле⁵.

В очередном послании конгрессу в декабре 1893 г. президент США Кливленд коснулся вопроса американо-турецких отношений в связи с учиненным фанатичной мусульманской чернью грабежом и поджогом здания американского Анатолийского колледжа в Марзване. Президент

_____________________
¹ The Death-Warrant of Armenia.— The Spectator, 1895, vol. 75, December 21, pp. 885-886.
² Ibid, p. 886.
³ Americans and Armenians.— The Spectator, 189!, vol. 76, February I, pp. 156-157.
⁴ Godkin E. L. The Armenian Resolutions..., p. 93.
⁵ Ibid, p. 93.

[стр. 145]

указывал на «необыкновенное равнодушие», с которым;

отнеслось к этому событию султанское правительство. Он обвинил турецкие власти в соучастии, потребовал наказать преступников и возместить нанесенный ими ущерб¹. Президент поставил конгресс в известность, что он дал указание своему послу в Турции Александру Террелу обратиться к Высокой Порте с требованием относиться с уважением к армянам с американским гражданством и не подвергать их «излишним строгостям»².

В своем послании президент Кливленд обвинил армян-эмигрантов в том, что они используют американское гражданство для беспрепятственного въезда в Османскую империю и организации борьбы против султанской власти. Он ознакомил конгресс с решением Высокой Порты о высылке из страны армян, принявших гражданство США с 1868 г.³. В связи с этим Кливленд отрицательно отозвался о деятельности армянской газеты «Гайк», которая якобы призывала армян Западной Армении к восстанию, вызывая раздражение султанского правительства⁴. В ответ на обвинения президента редактор газеты, общественно-политический деятель М. С. Габриелян написал ему письмо (12. XII. 1893), в котором доказывал, что действия армян направлены не против султанского правительства, а преследуют цель улучшить положение армянского населения, ввести в Западной Армении необходимые реформы. Редактор отрицал, что на страницах газеты когда-либо публиковались призывы к восстанию. По его убеждению, совместные дипломатические акции держав являлись единственным путем для улучшения состояния армянского народа. М. С. Габриелян просил президента оказать содействие в деле осуществления 61-й статьи Берлинского договора, так как Высокая Порта старалась всеми силами воспрепятствовать «стараниям армян» добиться обещанных реформ⁵. В доказательство того, что армяне Османской империи страдали от деспотического режима султана, М. С. Габриелян ссылался на американский журнал «Outlook» (28. X. 1893), в котором были опубликованы путевые заметки американца Ф. Э. Кларка. В них были приведены многочисленные факты и свидетельства о же-

_____________________
¹ Հայք, 1893, 23, 15 դեկտեմբերի, էջ 357,
² նույն տեղում, էջ 360,
³ նույն տեղում։
⁴ նույն տեղում, էջ 357:
⁵ Նույն տեղում, էջ 361-362,

[стр. 146]

стоком обращении султанских властей с подданными армянского происхождения¹.

Ни президент Кливленд, ни государственный секретарь Р. Олни не верили в достоверность сведений о Сасунской резне 1894 г., полученных от корреспондентов газет и посла А. Террела. Так, Р. Олни заявлял, что «сообщения печати о резне армян намного преувеличены»², а президент утверждал, что правительство США не подписывало Берлинского договора и поэтому не имеет права на вмешательство в дела Османской империи³. Однако в то же время правительство США пыталось создать впечатление, что будет участвовать во всех совместных действиях европейских держав в Армянском вопросе. 3 декабря 1894 г. сенат США вынес резолюцию, в которой предлагалось совместно с европейскими державами обратиться к султану с требованием немедленно прекратить кровавое побоище⁴. В официальном заявлении президенту США сенатор Гор требовал определить главную линию правительства для наказания лиц, причастных к организации всеобщей резни армян, назвав их «разбойниками» и «врагами человечества»⁵.

Американский миссионер Э. Блисс с гордостью отмечал, что когда султанское правительство пригласило американского представителя посетить комиссию по расследованию событий в Сасуне, президент Кливленд склонен был лично осуществить эту миссию⁶. Действия правительства США вызывали недовольство правящих кругов Великобритании и Франции. Газета «Times» называла политику США в Армянском вопросе непонятной и «загадочной»⁷.

Посол США в Османской империи А. Террел в 1895 г. был уверен, что «объявление о введении так называемых реформ приведет к резне армян и создаст угрозу для ... миссионеров». В письме одному из ведущих американских миссионеров в Турции он писал: «Я был очевидцем событий, происходивших на юге Соединенных Штатов к концу Гражданской войны, что позволило мне предсказать пе-

_____________________
¹ Հայք, 1893, N 23, 15 դեկտեմբերի, էջ 361—362.
² Gordon L. J. American Relations with Turkey (1830—1930). Philadelphia, 1932, p. 26.
³ Ibid, p. 24.
⁴ Ibid, p. 24.
⁵ Rational Sympathy,— The Nation, 1895, vol. 61, p. 384.
⁶ Bliss E. M. Op. cit., pp. 384—385.
⁷ նոր դար, 1895, 7, 13 հունվարի։

[стр. 147]

реживаемое нами здесь полное ужасов время. Я был свидетелем жестокости со стороны обиженной гордости господствующей расы в связи с введением реформ для подвластных ... 21 октября, когда многие радовались изданию ирадэ, которое предполагало уравнить права народа, пользующегося в течение веков правами порабощенного, я в тот же день связался по телеграфу со всеми гражданскими и военными правителями Османской империи, потребовав и добившись от них обещания по защите американских миссионеров. Подобно требованиям, направленным мною Порте, понадобилось также часто напоминать об этом и официальным лицам во внутренних областях...»¹. Конечно, нельзя упрекать посла в том, что он защищал интересы своих соотечественников, однако он мог и должен был использовать влияние США с целью предотвращения резни армян, с которыми «работали» миссионеры.

Хотя А. Террел одобрительно высказывался о действиях султана во время резни армян по защите американских граждан², 4 декабря 1895 г., когда стало известно, что от зверств турецких властей пострадали также миссионеры, сенат США принял резолюцию, требовавшую от Высокой Порты немедленной компенсации за нанесенный ущерб³.

19 марта 1897 г. А. Террел был приглашен к султану Абдул-Гамиду II и имел с ним продолжительную беседу. Высокопарные хвалебные высказывания американского посла в адрес турецкого султана и его империи полностью объясняют официальную позицию США в Армянском вопросе. Правящие круги США в лице президента Кливленда, государственного секретаря Олни, посла Террела всячески хвалили и поддерживали султана с целью обеспечения своих растущих империалистических интересов. Во время ближневосточного кризиса 1895—1897 гг. они придавали большое значение Армянскому вопросу как средству для извлечения всевозможной пользы. Официальную Америку интересовала вовсе не судьба армянского народа, а положение своих миссионеров. Однако в статье А. Террела «Беседа с султаном Абдул-Гамидом» все же проскальзывает мысль о том, что султан «...в какой-то степени является ответственным за резню, которая разорила его империю», и что его собственное мнение об этом пере-

_____________________
¹ Terrell A. W. Op. cit., р. 134.
² Ibid, p. 134.
³ Gordon L. J. Op. cit., p. 26.

[стр. 148]

дано государственному секретарю США, но до сих пор остается без ответа¹.

Начало приоритета США в «турецких делах» было положено президентом Уильямом Мак-Кинли в 1898 г., когда он выступил с предложением направить американский флот в турецкие воды с требованием возмещения ущерба, нанесенного имуществу миссионеров во время армянской резни 1894—1896 гг. В течение нескольких лет после этих событий американские миссионеры неоднократно обращались к правительству с требованием о возмещении. В начале 1898 г. У. Мак-Кинли говорил известному бизнесмену-филантропу Уильяму Доджу, который очень интересовался американскими колледжами и миссиями на Ближнем Востоке, что, хотя он и склонялся к применению мер принуждения в отношении Османской империи, однако ситуация на Кубе вынуждает держать морские силы в американских водах. Весной 1898 г. президент предложил бывшему послу США в Османской империи (1887— 1889) Оскару Штраусу возглавить миссию в Константинополь с целью принудить султанское правительство к выплате компенсации. Согласно сообщению О. Штрауса, У. Мак-Кинли «потерял сон» из-за риска, связанного с настойчивыми требованиями миссионеров, утверждавших, что «единственным средством рассчитаться с Турцией является посылка боевых кораблей с целью заставить задребезжать окна султанского дворца». О. Штраус предупреждал президента, что «ревностные» европейские державы не позволят США «вмешаться в этот центр европейского возбуждения без риска столкновения...» У. Мак-Кинли пообещал не посылать в Турцию ни одного корабля без требования О. Штрауса².

Перед своим отъездом в США в декабре 1899 г. О. Штраус писал государственному секретарю Гею, что после долгих усилий он наконец добился от султана обещания о выплате компенсации. Благодаря подготовительной работе О. Штрауса, посол Ллойд Гриском с помощью многочисленных угроз, дипломатических уловок и наконец посланного к берегам Турции военного корабля «Кентукки» в 1901 г. получил от султанского правительства 95 тыс. долларов. Чтобы оправдать себя и скрыть выплату США компенсации за ущерб, нанесенный миссионерам, Абдул-Гамид неоднократно заявлял, что эти деньги —

_____________________
¹ Terrell A. W. Op. cit., p. 134.
² De Novo J. Op. cit., pp. 4—5.

[стр. 149]

стоимость крейсера, приобретенного им у филадельфийской судостроительной фирмы¹.

Резня армянского населения Османской империи в 1894—1896 гг. вызвала волну протеста в США. Передовые статьи газет «New York Herald», «New York Times», «Christian Register», «Daily News», «Boston Herald», «Tribune», многочисленные статьи, материалы и письма передовых общественно-политических деятелей США, опубликованные на страницах американских журналов «Outlook», «Century Magazine», «Catholic World», «Arena», «Review of Reviews», «Nation», свидетельствовали о сильном возмущении американской общественности антиармянской политикой султанского правительства². Несмотря на проводимую правительством США экспансионистскую внешнюю политику, американские демократические круги выступали в поддержку прав западных армян.

Американские газеты помещали на своих страницах карты Армении, фотоматериалы о жизни западных армян, публиковали обстоятельные материалы и редакционные статьи по Армянскому вопросу. Газеты критиковали посла США в Турции А. Террела, указывали, что он постоянно шел на поводу у султана. Его беседа с султаном была опубликована в печати и вызвала критику американской общественности. В частности, отмечалось, что он действует в духе старых традиций миссионеров-протестантов в Турции, которые постоянно шли в ногу с официальной политикой Высокой Порты, дабы не повредить миссионерскому делу³. Сайрус Гамлин опубликовал в газете «Daily News» письмо, в котором называл поведение султанского правительства «преступным и бандитским»⁴.

Антиармянская политика Абдул-Гамида II вызывала беспокойство у американцев армянского происхождения. Выходившие в Нью-Йорке и Бостоне армянские газеты широко освещали происходившие в Турции события, бурно реагировали на организованные султанским правительством кровавые погромы армянского населения. В марте

_____________________
¹ De Novo J. Op. cit., pp. 22—23; Шпилькова В. И. Империалистическая политика США в отношении Турции (1914—1920). М., I960, с. 29.
² Կիրակոսյան Ա. Ջ. Հայկական հարցը ԱՄՆ-ի ամսագրերի էջերում (19-րդ դարի 90-ական թթ.)։ ՀԽՍՀ ԳԱ Լրաբեր հասարակական գիտությունների, 1980, N 3, էջ 37—48։
³ նոր դար, 1895, 11 հունվարի։
⁴ Նույն տեղում, 6 հունվարի։

[стр. 150]

1894 г. газета «Гайк» писала, что к Армянскому вопросу американские миссионеры относились «с точки зрения своих интересов». Приводились факты антиармянских выступлений туркофильски настроенных миссионеров. Так, некий Барнэми 15 февраля 1894 г. на страницах газеты «Boston Herald» убеждал читателей, что «подавляющее большинство армян не умеет ни читать, ни писать, и вряд ли готово к автономии». В тот же день газета «New York Times» опубликовала редакционную статью под заголовком «Армянский вопрос». Осуждая антиармянские злодеяния турецких властей, газета в то же время не скрывала своего враждебного отношения к национально-освободительной борьбе армянского народа. Редактор газеты «Гайк» выражал свое возмущение относительно подобных мнений и утверждений¹.

С целью оказания материальной и финансовой помощи армянскому населению Османской империи в США были основаны армяно-американские филантропические организации и комитеты. Эти организации содействовали проведению многочисленных митингов и собраний в связи с Армянским вопросом в Бостоне, Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго, Провиденсе и др. городах. Так, 18 декабря 1894 г. в нью-йоркском Чикринг-холле был проведен многолюдный митинг протеста в связи с резней в Сасуне. Главным оратором на митинге был американский востоковед Уильям Уорд, который обвинил султанское правительство в преднамеренной организации резни. Другой оратор, Блисс, подробно рассказал о кровавых событиих в Битлисе, Ване, Мосуле и потребовал от правительства США немедленного вмешательства и защиты армян от ударов «турецкого ятагана»².

Большую работу в стране проводило общество «Friends of Armenia» («Друзья Армении»), центром которого являлся Бостон. В конце 1894 г. представители этой организации Самюэль Барроу (редактор еженедельника «Christian Register»), Генри Блэкуэлл (редактор издания «Woman's Journal») и др. посетили государственного секретаря Уолтера Гремаша и попросили содействия правительства в решении Армянского вопроса. Государственный секретарь объяснял позицию правительства отсутствием американской подписи под Берлинским договором

_____________________
¹ Հայք, 1894, N 4, 1 մարտի, էջ 54։
² նույն տեղում, 16, 30 նոյեմբերի, էջ 236—238։

[стр. 151]

1878 г.¹. Та же депутация была принята в Белом доме президентом Кливлендом. Ему была выражена благодарность за симпатию, якобы проявленную им в отношении армян².

24 февраля 1895 г. состоялось собрание «Друзей Армении», которое избрало председателем общества Джулию Уорд Хау. Заместителями председателя были избраны Алиса Блэкуэлл, Генри Блэкуэлл, профессора Пибоди и Генри Ален³. Секретарем общества являлся известный общественный деятель, автор статей по Армянскому вопросу М. Г. Гюлесян⁴.

Летом 1895 г. «Друзья Армении» объединились с двумя другими обществами и была основана новая организация «Союз друзей Армении» («United Friends of Armenia»). Благодаря деятельности этой организации по всей стране проводились митинги протеста против антинародной политики султанского правительства, равнодушной позиции держав в Армянском вопросе⁵.

В июне 1895 г. в Нью-Йорке была основана «Патриотическая федерация армян», председателем которой являлся М. С. Габриелян. Целью этой организации было «объединение усилий» для организации борьбы за освобождение Западной Армении из-под султанского ига при «содействии Европы»⁶. «Патриотическая федерация армян» созывала митинги в Нью-Йорке, развернула широкую пропагандистскую работу. С лекциями и докладами постоянно выступали Айвазян, М. С. Габриелян и другие⁷.

Большую работу проделал основанный в 1895 г. армянскими студентами Бостона клуб, который поставил перед собой задачу ознакомить армянскую общественность с многовековой историей армянского народа⁸.

Американское общество Красного Креста («Red Cross Society»), «Армянская ассоциация помощи» («Armenian Relief Fund») и «Евангельский союз» («Evangelical Alii-

_____________________
¹ Նոր Դար, 1895, 3, 6 Հունվարի։
² Նույն տեղում, 7, 13 Հունվարի։
³ Նույն տեղում, N 97, 3 Հունիսի։
⁴ Gulesian M. H. England's Hand in Turkish Massacre. - The Arena, 1897, vol. 17, pp. 271-282; The Armenian Refugees.— The Arena, 1897, vol. 77, pp. 652-662.
⁵ Նոր Դար, 1895, N 97, 3 Հունիսի։
⁶ Հայք, 1895, N 14, 15 մարտի, էջ 197-198,
⁷ Նույն տեղում, էջ 199։
⁸ Նոր Դար, 1895, N 59, 8 ապրիլի։

[стр. 152]

auce») объединили свои усилия для сбора пожертвований в помощь армянскому населению Турции. На состоявшемся в одной из вашингтонских церквей митинге президент национального общества Красного Креста Клара Бартон говорила о необходимости ускорить сбор пожертвований. Нью-Йоркский журнал «Outlook» также призывал своих читателей участвовать в сборе средств в помощь угнетенному народу. Чтобы послужить примером, редакция журнала пожертвовала 250 долларов. В том же номере журнала было опубликовано письмо врача американской медицинской миссии в городе Айнтабе Каролины Гамильтон, которая писала о медицинской помощи, оказанной раненым армянам¹.

В резолюции, принятой по предложению С. Гамлина на бостонском митинге 1895 г., от правительства США требовалось поддержать американскую общественность в деле оказания материальной поддержки армянскому населению Османской империи². На митинге принимал участие и выступил в связи с событиями ,в Турции губернатор штата Массачусетс³. Выступившие на митинге ораторы потребовали от правительства оказать давление на Высокую Порту с тем, чтобы остановить избиение армян⁴.

В нью-йоркском журнале «Review of Reviews» от 1896 г. была помещена статья американской женщины-миссионера Грейс Кимбалл, которая с благодарностью писала о средствах, полученных ею для голодающего населения Вана: от английского женского комитета помощи — 5 тыс. 763 доллара, от американской школы в Смирне—136 долларов, из фонда журнала «Christian Gerald» — 500 долларов, от продажи иностранной комиссией по расследованию событий в Сасуне различных товаров — 2 тыс. 815 долларов. Всего Г. Кимбалл получила 12 тыс. 136 долларов⁵..

Э. Блисс с гордостью отмечал, что Соединенные Штаты и Великобритания первыми позаботились об облегчении участи пострадавшего христианского населения. По всей империи были созданы армянские комитеты помощи, распределявшие продовольствие и медицинскую помощь⁶.

_____________________
¹ Aid for Armenia.— The Outlook, 1895, vol. 53, p. 93.
² Նոր Դար, 1895, N 31, 22 Փետրվարի,
³ Նույն տեղում, 1895, N 33, 24 փետրվարի։
⁴ Նույն տեղում, 1895, N 34, 25 Փետրվարի,
⁵ An American Heroine in the Heart of Armenia.— The Review of Reviews, 1896, vol. 13, p. 449.
⁶ Bliss E. M. Op. cit., p. 504.

[стр. 153]

Константинопольский армянский патриарх также воспользовался помощью американских миссионеров, посылая через них деньги своему народу в восточной части империи¹. Посол Великобритании в Турции Ф. Карри отзывался об американских миссионерах как о мужественных, отважных, преданных своей вере людях².

О целях активной деятельности американских миссионеров нами было сказано выше. Миссионерство являлось проводником политики правительства США, которое стремилось упрочить свое влияние в разваливавшейся империи. Католические и протестантские миссионеры оказывали помощь и содействие населению Западной Армении в соответствии с политикой своего правительства, обеспечивали переход армян в католическую или же протестантскую веру, хотя смена вероисповедания вовсе не избавляла армянское население империи от опасности полного истребления.

Правительство США готовило в Османской империи почву для внедрения в будущем американского капитала и установления своего политического влияния в Константинополе. Для осуществления этих задач американскому правительству нужна была слабая Турция и изнывающее под султанским игом, с надеждой смотрящее на Соединенные Штаты христианское население, соответственно подготовленное миссионерством.

Несмотря на активные проармянские выступления передовой американской общественности, правящие круги США отнеслись с равнодушием к трагедии армян в 90-х гг. XIX века. Послания и обращения правительства США по поводу армянских погромов носили формальный характер. Американские правящие круги использовали Армянский вопрос для обеспечения своих растущих империалистических интересов.

_____________________
¹ Bliss E. M. Op. cit., pp. 514—512.
² Ibid, p. 514.

Также по теме:

Киракосян Джон, Западная Армения в годы первой мировой войны
Киракосян А. Дж., Ближневосточный кризис 1895-97 гг., Армения и политика США