Нерсисян М. Г., Саакян Р.Г.
II. Массовая резня армян младотурками, 1909 - 1918
118. Из статьи «В Турции», напечатанной в газете
«Правда» (1912г.)
119. Из статьи профессора М. Ковалевского «Армянский
вопрос»
120. Отрывки из книги Юрия Веселовского «Трагедия
Турецкой Армении»
121. Генеральный консул Адамов послу в Константинополе
Гирсу. 7 апреля 1913 г.
[ стр. 250 ]
118. Из статьи «В Турции», напечатанной в газете «Правда» (1912 г»)
...Младотурки слишком скомпрометировали себя в глазах населения империи. Их власть покоилась исключительно на грубой физической силе. Беднота турецкая и подчиненные Турции народы угнетались и уничтожались по-прежнему, несмотря на существование «парламента». Зверства, подкупы, взяточничество нового режима ничем почти не отличались от таковых во времена «красного султана».
«Правда», 1912, 17 августа, № 93.
119. Из статьи профессора М. Ковалевского "Армянский вопрос"
...В XIX столетии наши попытки, направленные к тому, чтобы прийти на помощь единоверцам в передней Азии, имели для армян лишь самые тяжкие последствия. Чтобы избежать преследований, им приходилось выселяться массами в теперешнее Закавказье, так как гурки и персы жестоко мстили за то содействие, какое они оказывали русским войскам. Так было в 1826 г. во время нашей войны с персами; так было в 1828—29 годы, в годы войны России с Турцией. А после заключения Туркманчайского мира с Персией до 40 тысяч армян переселилось в пределы нашей империи. Война с Турцией также повела к выселению целых десятков тысяч турецких армян. Сказанное применимо и к войнам 1854—55, 1877—78 годов. Русские войска непременно встречали радушный прием в Армении, разнообразную и существенную помощь. Турки мстили им за это. Армяне переселялись в пределы православной империи или жестоко расплачивались за свое сочувствие к нам.
На Сан-Стефанском мире выговорено было в их пользу 16-м параграфом, по настоянию армянского патриарха Нерсеса, обещание Высокой Порты «осуществить без дальнейшего замедления те реформы, которые требуются местными нуждами провинции, населенных армянами, и обеспечить их безопасность от курдов и черкесов». Этот параграф лег затем в основу 61 статьи Берлинского договора. После этого можно было надеяться, что для армян Турции настанет новая пора. Европа принимала
[ стр. 251 ]
на себя заботу об их будущем и сумела заручиться формальным обещанием Турции. Она обязывалась даже сообщать периодически правительствам, заключившим с нею договор, о мерах, принятых ею в этом направлении, а державы обязывались следить за исполнением этих мер. Но на практике из всех этих обещаний ничего не вышло. Порта умела отписываться, а европейские державы не обнаруживали твердости в своих настояниях. Можно сказать даже, что Берлинский договор в конце концов повел к ухудшению участи армян. Предвидя необходимость вверить управление провинцией с преобладающим армянским населением в руки христианских губернаторов, турецкое правительство в правление Абдул-Гамида было не прочь разредить густоту армянских поселений с помощью погромов, отдавая каждый раз армян на расправу курдам и черкесам...
Можно было надеяться, что с водворением младотурецкого режима в Константинополе прекратится преследование армян. Расчет был ошибочен: младотурки оказались узкими националистами и неспособными осуществить те обещания, какие содержал в себе Берлинский договор по отношению к реформам в Армении. Продолжавшаяся вражда русского правительства к последним в пределах Закавказья за все время наместничества в нем кн. Голицына оставляла турецких армян беззащитными по отношению к их вековым угнетателям.
В 1894 и 1896 годах погромы приняли, как было нами указано, массовый характер и происходили на протяжении почти всей империи.
В 1908 году они были не менее жестоки, но более или менее локализированы. Наиболее известен погром в Адане, в который число жертв было более 20 тысяч... (прим. 23)
«Вестник Европы», 1915, июнь, с. 256—258.
120. Отрывки из книги Юрия Веселовского «Трагедия Турецкой Армении»
Даже пресловутая турецкая конституция, которая должна была, как предполагали, гарантировать равенство перед законом всем подданным Оттоманской империи, вообще утвердить царство законности, веротерпимости, начала культуры и прогресса, не изменила в корне застарелого порядка вещей. Уже один тот факт, что при новом режиме могли, хотя бы и изредка, происходить,
[ стр. 252 ]
как и раньше, при Абдул-Гамиде, погромы, вроде Аданского — одного из самых кровопролитных, — красноречиво свидетельствует о том, какое бесплодное занятие— вливать новое вино в старые меха, как неосторожно возлагать надежду на отвлеченные принципы, когда общин дух и строй государственного организма остается неизменным. Слишком ясно также, что турецкая конституция, предоставляя известные права турецким гражданам, была в то же время проникнута стремлением нивелировать национальные особенности подвластных Турции народов, свести на нет те преимущества и особые узаконения, которых еще при старом режиме так или иначе добились если не провинциальные, то константинопольские христианские общины. Таким образом, и в XX веке Турция все еще является каким-то анахронизмом, пережитком варварского прошлого; уже почти изгнанная из Европы, утратив там постепенно почти все свои владения, она точно старалась все время отыграться на своих азиатских провинциях, показать, что там, по крайней мере, никто ей не указ, что она там может действовать как ей вздумается, прикрывая иногда свои поступки громкими фразами и торжественными заверениями, которые, как она знала по опыту, все равно ни к чему не обязывают...
То, что мы знаем о положении вещей в Турецкой Армении, представляет собой, к сожалению, нечто реальное, еще вполне современное, вдвойне ужасное именно потому, что оно оказалось возможным в наши дни, когда внешняя культура проникла даже в незатронутые ею раньше уголки, и даже Турция поневоле должна была заимствовать кое-что с Запада... Турецкие бесчинства и поборы, удержавшиеся и в наши дни, служат, однако, красноречивым доказательством того, что одна внешняя культура еще ничего не означает и что известные технические усовершенствования и благообразие внешнего облика могут уживаться с душевною грубостью и отсутствием истинной человечности!
Когда о бедствиях армянского населения Малой Азии мы узнаем из произведений романистов и поэтов, может, пожалуй, явиться подозрение, вполне ли точную картину дают нам эти писатели, нет ли в данном случае преувеличений, чрезмерной однотонности картин и характеристик, совершенно невольных, быть может, отступлений от подлинной, неприкрашенной действительности. Но, увы!
[ стр. 253 ]
То, что мы находим в литературных произведениях, иногда поразительно совпадает с фактическими данными, приводимыми в дипломатических документах, в Синих книгах, донесениях консулов и послов, протоколах следственных комиссий... Иногда подлинные, голые, сухие факты действуют на нас не менее сильно, чем отголоски тех же зверств и притеснений в художественном творчестве. Все эти деловые, сдержанные отчеты о том, что именно творилось в известный момент в том или другом вилайете, какие там развертывались события, много ли было жертв, как отразилось все это на материальном положении народа, иногда потрясают до глубины души, при всей их внешней бесстрастности. «Раны Армении»—так был озаглавлен написанный еще в 40-х годах прошлого столетия патриотический роман Хачатура Абовяна, оказавший сильное влияние на идеологию армянской интеллигенции. О тяжелых мучительных ранах Армении узнаем мы и тогда, когда знакомимся с теми жалобами, петициями и протестами, какие исходили за последние десятилетия из армянской среды. Но если бы нужно было указать одну из главных, основных причин всех этих бедствий и невзгод, несомненно, следовало бы назвать, в первую очередь, отсутствие законности и правосудия, фактическое господство и преобладание одних и бесправие, беззащитное положение других, никогда не чувствовавших, чтобы их жизнь, семья, собственность кем-либо охранялись... Вплоть до новейшего времени свидетельство христианина не принималось в соображение даже в той категории судов, которая по закону не имела права делать различий между показаниями магометан и «гяуров». Армяне, правда, могли показывать на суде, но их словам не придавалось значения, раз они не совпадали с тем, что заявляли свидетели-магометане. Многие преступления курдов и турок оставались безнаказанными, якобы за отсутствием улик; десятки армян могли при этом выступать в качестве свидетелей, но раз все магометане, наоборот, отрицали, по вполне понятным причинам, наличность преступного деяния, вопрос в таких случаях считался вполне выясненным и исчерпанным. Важность показаний свидетелей-магометан, кто бы они ни были, создали такую аномалию, как подкуп иногда совершенно непричастных к делу людей, которые за известную мзду соглашались фигурировать на суде в качестве «свидетелей»...
[ стр. 254 ]
Экономическое положение турецких армян можно, в общем, назвать более чем незавидным, несмотря на свой; ственное им трудолюбие, предприимчивость и энергию.* Совершенно лишенное средств благодаря беспорядочному управлению финансами, государство, неспособное уплачивать свои огромные долги, иногда—даже жалование чиновникам, обременяло Турецкую Армению тяжелыми податями и налогами. Взыскивались подати в крайней жестокостью; в свое время были оглашены подробности тех истязаний, с необыкновенной изобретательностью и виртуозностью придуманных, которыми сборщики податей, или, вернее, сопровождающая их турецкая жандармерия, подвергали лиц, не имевших возможности уплатить то, что от них требовали... Иные сборщики, купив это звание с торгов, затем перепродавали его за более дорогую цену другим лицам, причем эта купля-продажа происходила вполне открыто и санкционировалась, если не законом, то обычаем, и забитое крестьянство должно было в иных случаях зависеть от каприза лиц, даже не занимавших никакого административного поста, — совершенно случайно, за известную сумму ставших, в иных отношениях, вершителями судеб деревенского люда. С другой стороны, богатые земельные собственники, так называемые ага, являлись безжалостными эксплуататорами армянского крестьянства, ставя своим рабочим и батракам самые тяжелые, невыгодные условия, изнуряя их барщиной, нередко обирая их до последней нитки...
Наконец, турецкий строй отражался и на умственной, духовной жизни армянского народа, на всем том, что носило отпечаток национальности и вместе с тем связано было с известными культурными задачами и традициями. Пусть это происходило не повсюду и не при всех султанах в одинаковой степени, — можно без труда привести длинный ряд фактов, характеризующих проявления фанатизма, нетерпимости, подозрительности по отношению к армянской церкви, школе, литературе, печати.
__________________________
* В Ванском вилайете, как замечает Реклю, нет дома, который не был бы построен руками армян, нет куска туземной материн, который не был бы выткан их же руками, почти нет плода, который не был бы взращен в их садах» (Диев, Армянский вопрос в Турции, с. 45)
__________________________
[ стр. 255 ]
Само слово «Армения», даже как географическое или историческое название, подвергалось запрету — можно было говорить только о Ванском, Эрзерумском Битлисском вилайетах, или о «Курдистане», как и в европейских дипломатических сферах ошибочно именовали иногда коренную историческую Армению (прим. 24).
Юрий Веселовский.
Трагедия Турецкой Армении, М., 1915.
121. Генеральный консул Адамов послу в Константинополе Гирсу
Эрзрум, 7 апреля 1913 г.
Из донесения
Для того, чтобы вообще судить о настроении турок относительно армян, нельзя не привести следующего характерного факта, имевшего место в селении Хасан Кала, отстоящем от Эрзерума в 35 верстах в северо-востоку по дороге к русской границе и составляющем административный центр Пасинской казы. 21-го марта, в местной харчевне, содержимой армянином Керопом, приезжий из Каракилиссы Пасинской пехотный капитан Хасан Ага, не стесняясь присутствием армян, открыто проповедовал нескольким собравшимся вокруг него курдам-офицерам аширетной курдской кавалерии о необходимости скорейшего избиения армян. «Все наши нынешние несчастья, — говорил хан, — от бывшей нашей христианской райи, с которой мы слишком много церемонились, пока она находилась в нашей власти. Ныне не следует повторять той же ошибки, пока не поздно, тем болев что конституция уже сравняла армян и мусульман. Я, со своей стороны, принял необходимые меры и по всем курдским селениям Пасинской казы уговаривал курдов не медлить более с резней армян и ограблением их имущества и с тем же советом обращаюсь и к вам. Все беки, с которыми мне пришлось видеться, не могли ке согласиться со мной, почему надеюсь, что и вы последуете их похвальному примеру». Подобная открытая проповедь армянской резни не может не принести своих плодов...
АВПР, Посольство в Константинополе, д. 2684, п. 36—37.
Содержание Tитульный
лист и т.д. Предисловие
[1-5] [6-11]
[12-16] [17-24]
[25-28] [29-33]
[34-42] [43-47]
[48-53]
[54-57] [58-65]
[66-74] [75-89]
[90-98] [99-102]
[103-117] [118-121]
[122-137] [138-147]
[148-158] [159-168]
[169-175] [176-181]
[182-188]
[189-192] [193-203]
[204-231] [232-249]
[250-258] [259-267]
Примечания Библиография
Указатель Документы
и материалы
Summary Содержание
(как в книге)