ГЕНОЦИД АРМЯН. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, том 2, часть 2

Барсегов Ю.Г.

Комментарий к Сборнику документов профессора Ю.Г. Барсегова

1. Противоречия великих держав как определяющий политический фактор в Армянском вопросе
2. Действие противоречий в 1876—1914 гг. «Концерт» великих держав
3. Официальная международная оценка фактов, относящихся к геноциду армян
4. Общественное мнение как средство воздействия
на правительства
5. Договорная основа международного вмешательства
6. Политико-правовая оценка гуманитарной интервенции
7. Проект реформ 1880 г.
8. Международные обязательства по реформам 1895 г.
9. Последний проект реформ: Акт 26 января 1914 г.
10. Политические и правовые результаты первой фазы геноцида армян, 1876-1914 гг

[стр. 140]

РАЗДЕЛ II

Формы ответственности Оттоманской империи
за частичное уничтожение армянкак национальной группы (1876—1914)
(интернационализация вопроса безопасности армян,
гуманитарная интервенция и международные реформы)

1. Противоречия великих держав как определяющий политический фактор в Армянском вопросе

Как ни изощрялись турецкие деятели, какие средства ни расходовали для дезинформации, скрыть правду от великих держав и других государств мира им не удавалось. Уничтожить незаметно на средоточии двух материков один из древнейших народов мира, внесший в развитие человеческой цивилизации вклад, сравнимый с вкладом Рима и других народов Античности, было практически невозможно. Обманывались лишь те, кто хотел быть обманутым и при том до тех пор, пока это им было выгодно. Для себя же в закрытых документах все они однозначно признавали, что турецкое государство осуществляет физическое истребление целого народа как такового.

Каждая из великих держав в отдельности понимала, что реальная гарантия безопасности армян заключается в отделении Армении либо, как минимум, в ограничении власти турецкого государства над нею, в возможно более широкой ее автономии под строгим международным контролем. Каждая из них знала и в своих конфиденциальных, не для публики составленных оценках прогнозировала неизбежность полного уничтожения армян как национальной группы.

Адекватные эффективные меры по предотвращению и по пресечению геноцида армян не принимались не потому, что в этом не было необходимости, и не потому, что не было для этого соответствующей международно-правовой основы, а потому, что это противоречило государственным интересам той или иной великой державы на данном конкретном отрезке времени.

Когда речь заходила об объединении усилий, о коллективном совместном выступлении с протестом против очередной резни или о выработке и представ-

[стр. 141]

лении Турции совместного проекта реформ турецкого управления, на первый план выходили корыстные политические интересы великих держав.

Турецкие правители и в целом турецкое государство за многие десятилетия научились виртуозно играть на противоречиях. На протяжении 50 лет, когда совершался геноцид армян, и последовавших десятилетий постгеноцида вплоть до наших дней менялись как фигуры «игроков», так и само существо и характер противоречий великих держав. Неизменной оставалась виртуозная и совершенствовавшаяся на этих противоречиях игра турок.

Степень негативного воздействия политического фактора в разные исторические эпохи не оставалась постоянной. Приведенные документы свидетельствуют о его влиянии в каждый из трех периодов — частичного геноцида (1876—1914), полного геноцида (1915—1923) и постгеноцида (1923 г. — по настоящее время).

Действие политического фактора предопределило как то обстоятельство, что геноцид армян мог осуществляться на глазах всего мира на протяжении почти полувека, так и то, что ответственность турок как физических лиц и Турции как государства была установлена, но до настоящего времени не реализована. Именно действием политического фактора объясняется то поразительное обстоятельство, что и сегодня, спустя десятилетия после завершения стадии физического уничтожения армянского народа на 9/10 территории его исторической родины, все еще продолжается борьба за «признание», а по существу — за реализацию установленной ранее ответственности за это преступление.

Особенности каждого из трех периодов — частичного, полного геноцида, постгеноцида — соответственно отразились и в характере международного признания, и в формах ответственности.

Характер международного признания факта геноцида армян и формы международно-правовой ответственности определялись: 1) содержанием преступных действий, 2) уровнем развития международного права и 3) уровнем развития международных отношений.

2. Действие противоречий в 1876—1914 гг.
«Концерт» великих держав

Если в структуре современных международных отношений наиболее подходящей инстанцией для принятия мер по предотвращению, пресечению и наказанию за геноцид является международная политическая организация планетарного масштаба — ООН и прежде всего ее Совет Безопасности, включающий пять постоянных членов — великих держав победившей во Второй мировой войне антигитлеровской коалиции, то в прошлом единственной компетентной международной инстанцией был «концерт» великих держав. Наблюдая сегодня, как разногласия великих держав — членов Совета Безопасности нередко парализуют его усилия, в частности, в предупреждении и пресечении актов геноцида, можно представить, как противоречия великих держав того времени сказывались на эффективности международных усилий по предупреждению и пресечению геноцида армян.

Описывая поведение великих держав в ходе переговоров по армянским реформам, К. Уолкер отмечает, что «по отношению друг к другу державы проявля-

[стр. 142]

ли эндемический страх и подозрительность. Подобно истеричным параноикам, каждая из них пыталась сделать что-то в ущерб другим или сорвать осуществление того, что исходило от них»¹.

Ввиду геополитического положения Оттоманской империи на средоточии трех континентов — Европы, Азии и Африки, на путях, которые связывали европейские колониальные державы с Ираном, Индией и другими странами Востока, ослабление власти турецкого султана в пользу одной из держав неизбежно задевало военно-политические, экономические и другие интересы остальных.

Когда инициатором постановки вопроса об обеспечении безопасности армянского населения турецкой Армении выступала Россия, Великобритания была против; когда выступала Великобритания — возражала Россия. Когда Великобритания и Россия выступали совместно — противодействовала Германия, набиравшая политический капитал для вовлечения Турции в Первую мировую войну в качестве своей военно-политической союзницы. Все это предопределяло половинчатость и неэффективность реформ, чем и пользовалась Турция для подготовки «окончательного решения». Это подтверждается всей историей Армянского вопроса.

Рассматривая Оттоманскую империю как эффективный буфер против России на подступах к Индии и другим своим колониальным владениям на Востоке и исходя из того, что всякое улучшение положения западных армян усиливает влияние России в этом стратегически важном районе, Великобритания всеми средствами поддерживала территориальную целостность Оттоманской империи, срывая тем самым принятие наиболее эффективных радикальных мер защиты жертв геноцида. Вплоть до начала войны британский кабинет исходил из того, что «единственно надежная политика» заключается в поддержании господства турок над порабощенными народами как «единственной альтернативы анархии и беспорядка»^².

Германия, добиваясь установления тесных военно-политических связей с Турцией, шла дальше всех в предательстве гуманистического идеала. По оценке, данной в то время ответственным сотрудником МИД Германии Циммерманом, армяне не были нужны Германии. Поскольку армянский народ был источником слабости Турции, Армения, населенная армянами, наносила вред германским интересам. Исходя из этого, германский дипломат сформулировал положение, которое определило пособничество Германии в геноциде армян: надо «предоставить армян в полное распоряжение турок»³.

Согласно плану «решения» Армянского вопроса, изложенному одним из самых ярых идеологов германского империализма П. Рорбахом в конце 1913 г. в тесном кругу офицеров германского Генерального штаба, задача Германии состояла в том, чтобы не допустить проведения серьезных реформ в Армении. Согласно этому плану, Германия должна была способствовать переселению армян из их страны, а затем путем разных льгот и денежных субсидий расселить их вдоль трассы строительства Багдадской железной дороги. Территорию Западной Армении, по идее Рорбаха, следовало заселить турко-татарскими племенами,

_____________
¹ Walker Christopher Т. Armenia. The Survival of a Nation. Groom Helm. London, 1980. P. 194.
² Nassibian Akaby. Britain and the Armenian question. 1915—1923. Groom Helm, London—Sydney. St. Martin's Press, New York, 1984. P. 67.
³ Международные отношения в эпоху империализма. М., 1931. Т. 1. Сер. 3. С. 119, примечание.

[стр. 143]

чтобы создать «стальной барьер против России». План этот получил одобрение всех присутствовавших¹.

Россия весьма ревниво воспринимала и выступления Великобритании в защиту армян и внедрение Германии в политическую жизнь Оттоманской империи путем поддержки антиармянских акций турок. Ввиду того, что часть исторической родины армян — Восточная Армения входила в состав Российской империи, она была непосредственно заинтересована в Армянском вопросе. Россия наиболее активно и последовательно выступала за единство в осуществлении гуманитарной защиты жертвы геноцида. В то же время Россия, как абсолютная монархия, опасалась введения слишком радикальных форм автономии, которые могли бы служить примером и для подвластной ей части Армении, да и не только Армении.

Турецкая дипломатия была полностью осведомлена о противоречиях между великими державами в вопросе о реформах. Как отмечал английский посол в Константинополе Дафферин, «турки очень быстро угадывают, когда Европа перестает быть объединенной»².

В этой связи нельзя не отметить, что нередко в роли тайных наводчиков против совместных гуманитарных акций, осуществлявшихся с участием их же правительств, действовали дипломаты самих участников «концерта» великих держав.

Виртуозная игра на противоречиях позволяла организаторам геноцида армян манипулировать великими державами, сталкивать их между собой, срывать осуществление реформ и сохранять свободу рук для кровавой расправы над своей жертвой, для разрушения армянской национальной группы как таковой.

Менялся набор межгосударственных противоречий, которыми всегда пользовались турецкие правительства в качестве средства своей политики, но суть оставалась одна: каждый раз, когда создавались условия для предотвращения или пресечения резни армян путем международной гуманитарной интервенции, турки, опираясь на одну из великих держав, срывали усилия других. Умелым использованием противоречий между соперничавшими великими державами, запугиванием возможными нарушениями политического равновесия в международных отношениях и в то же время постоянными обещаниями «скорого» введения реформ в Армении, туркам удавалось убеждать великие державы сохранять территориальную целостность Оттоманской империи.

Хотя оценка преступного поведения государства и соответственно установление его политической ответственности — функция права, которая не должна зависеть от политики, в реальной действительности ее осуществление почти всегда ставится в зависимость от капризов политики.

В отличие от второй стадии геноцида армян — повсеместного и поголовного истребления, когда преступление осуществлялось столь явно, что никто не мог ставить признание ответственности турок и турецкого государства в зависимость от каких-либо политических условий без риска быть обвиненным в укрывательстве или даже в соучастии в совершении этого преступления, на стадии частичного геноцида, в конкретных исторических условиях 1876—1914 гг., вопрос о международно-правовой оценке поведения турецкого государства и вопрос о

_____________
¹ АВПР. Ф. Политархив, 1913. Д. 3470. Л. 41.
² British documents on Ottoman Armenians. Vol. II (1880—1890). Ankara, 1983. № 93. P. 274.

[стр. 144]

мерах, которые следовало предпринять для предотвращения или пресечения арменоцида, были практически полностью детерминированы противоречиями великих держав. Поэтому применение действовавших тогда норм международного права парализовалось политическими противоречиями и соперничеством великих держав, каждая из которых ревниво следила за тем, чтобы другие не извлекли из международных акций каких-либо односторонних выгод.

В существовавших тогда политических условиях международно-правовые оценки действий турецкого государства, как и принимаемые «концертом» великих держав меры по предотвращению или пресечению арменоцида, представляли общий знаменатель их позиций, более низкий уровень международной реакции, не адекватный существовавшей ситуации.

Имея в виду это обстоятельство, документы, относящиеся к международному признанию факта частичного геноцида и соответственно ответственности за совершение этого преступления, приведены вместе с документами, касающимися политической истории Армянского вопроса.

3. Официальная международная оценка фактов, относящихся к геноциду армян

Международное сообщество в лице «концерта» великих держав оценивало положение армян как отсутствие безопасности, а действия турок и турецкого государства — как посягательство на само существование армян в составе национальной группы¹.

Установление и оценка фактов, относившихся к геноциду армян, целиком была прерогативой государств, и прежде всего великих держав.

Поскольку «концерт» великих держав, игравший роль международной директории, раздирался политическим соперничеством, то очевидно, что и оценка фактов, от которых зависело принятие решений, направленных на пресечение или предупреждение геноцида, была подвержена воздействию их политической воли.

Оценки геноцидной политики Оттоманской империи, содержавшиеся в международных договорах, коллективных нотах и других международно-правовых актах, представляли общий знаменатель позиции и, следовательно, абсолютный минимум, учитывающий позиции держав, выступавших в поддержку Оттоманской империи.

Хотя необходимость прекращения власти геноцидного турецкого государства над порабощенным армянским народом стала очевидной уже на этой стадии геноцида армян, политика международного сообщества не выходила за пределы международной гуманитарной интервенции для пресечения резни и выработки проектов реформ с целью обеспечения безопасности армянского населения при сохранении над Арменией власти турецкого султана.

Это справедливо и в отношении многосторонних международных договоров, например, таких, как трактат Берлинского конгресса 1878 г., и актов, принимавшихся для реализации возникавших на их основе международных обязательств Оттоманской империи и участвовавших в них великих держав — Великобритании, России, Франции, Германии и других государств.

_____________
¹ Док. № 34.

[стр. 145]

Необходимость международной гуманитарной интервенции для пресечения актов геноцида и введения реформ в целях предотвращения полного геноцида путем ограничения власти геноцидного турецкого государства была столь очевидна и настоятельна, что даже острое соперничество великих держав не могло остановить процесса интернационализации Армянского вопроса. Это было отмечено видным российским юристом А. Мандельштамом: «Несмотря на сильные расхождения политических целей каждой из великих держав на Ближнем Востоке, их коллективная интервенция в защиту христианских подданных Порты смогла подняться выше этих противоречий и добиваться в качестве общей цели умиротворения Турции, необходимого для мира во всем мире. Именно по этой причине следует признать подлинно гуманный характер этой интервенции»¹.

Более того, соперничество великих держав в Армянском вопросе в какой-то мере способствовало интернационализации проблемы. Противодействуя монополизации дипломатической и политической защиты армянского населения империи одной из них, «концерт» великих держав предпринимал коллективные акции. Уже на первой стадии геноцида армян в 1876—1914 гг. мировое сообщество в лице «концерта» великих держав (Совета Безопасности того времени) добилось интернационализации Армянского вопроса, установления международного обязательства турецкого государства обеспечить безопасность армян путем введения реформ и признания необходимости коллективной гуманитарной интервенции в случае резни.

4. Общественное мнение как средство воздействия на правительства

Силой, всегда последовательно выступавшей за предотвращение и пресечение актов резни армян, разоблачавшей политику попустительства и даже соучастия некоторых великих держав в этом преступлении, была мировая общественность.

Как и сам геноцид армян, международное движение протеста против этого преступления и за международное гуманитарное вмешательство с целью пресечения и предотвращения новых актов геноцида имеют свою историю, которая ждет исследователя. Это не только самый продолжительный геноцид, но и самое продолжительное движение протеста, самая длительная международная акция по борьбе с этим преступлением. Без изучения этого общественного движения невозможно правильно судить о геноциде армян и о перспективах восстановления права и справедливости.

Представление о значении общественного мнения как фактора, побуждавшего великие державы принимать меры пресечения арменоцида, можно получить из донесения английского посла в Константинополе Дафферина своему Министру 1 августа 1881 г. о посещении им Великого визиря Саида паши: «Я напомнил ему, что как ни желательны и необходимы были, по его же признанию, дружба и благожелательность Англии по отношению к Турции и как бы ни стремилось

_____________
¹ Mandelstam A. La Société des Nations et les Puissances devant le Problème Arménien. Paris. 1925. P. 307.

[стр. 146]

правительство Ее Величества поддерживать самые сердечные отношения с Блистательной Портой, подлинное взаимопонимание будет невозможно до тех пор, пока общественное сознание британской нации будет испытывать потрясение и возмущение от заслуживающих сожаления сообщений о преступлениях, убийствах, угнетении и плохом управлении (особенно в том, что касается христианского населения), которые изо дня в день поступают в изобилии в посольства европейских стран из всех консульских центров в Азии. Даже если бы их государственные деятели хотели бы этого по политическим соображениям, английский народ не позволил бы своему правительству стать близким другом Турции при этих обстоятельствах. Ныне ничего нельзя утаить; каждый акт безнравственности и жестокости, совершенный в отдаленной Армении, в глухих местах Тавра, рано или поздно наверняка попадет в газеты и через двадцать четыре часа сообщение будет читаться в каждой деревушке и каждом доме Великобритании. Таким образом порождается враждебность общественного мнения к оттоманскому правительству, которую не могут сдержать ни политика, ни эгоистический подход. Поэтому, — сказал я, — ваши будущие отношения с Англией зависят от вашей решимости и вашей способности ввести эти реформы, которые вы сами обязались осуществить, а их провал может привести к событиям, никем не предсказуемым»¹. Эти же соображения посол изложил в беседе с Великим визирем 22 августа 1881 г.: «С развитием в последние годы демократии в Англии общественное мнение стало очень чувствительным к человеческим страданиям», — сказал он².

Хотя влияние общественного мнения на формирование государственной политики великих держав вообще и конкретно в отношении Армянского вопроса было различно и зависело от степени развития демократии, государственного устройства, национальных традиций и других факторов, его в той или иной мере и в том или ином виде вынуждены были учитывать все державы.

Как ни велико значение общественного мнения, приходится, однако, считаться с тем реальным фактом, что с точки зрения права решающими были само поведение государств, их официальная позиция, межгосударственные соглашения.

5. Договорная основа международного вмешательства

Помимо общих норм международного права, обязательных для цивилизованных государств, правовая основа международной гуманитарной интервенции с целью пресечения резни и других массовых злодеяний над армянским населением Оттоманской империи определялась конкретными договорными предписаниями, содержавшимися в международных конвенциях и соглашениях.

Принцип коллективного вмешательства великих держав для обеспечения безопасности порабощенных народов Оттоманской империи был заложен уже в Парижском мирном договоре 1856 г., заключенном в результате победы коалиции Великобритании, Франции, Турции и Сардинии в Крымской войне против России. В международной практике этот принцип применялся в отношении От-

_____________
¹ The Earl of Dufferin to Earl Granville. Therapia. August 1. 1881. № 635 // British documents on Ottoman Armenians. Vol. II (1880—1890). Ankara. 1983. № 84. P. 262.

² Ibid. № 93. P. 273.

[стр. 147]

томанской империи для защиты населения не только Армении, но и Греции, Крита, Ливана, Боснии, Герцеговины, Болгарии и др.

Впервые вопрос об обеспечении безопасности западных армян стал предметом международно-правового соглашения в русско-турецком Прелиминарном мирном договоре, заключенном в Сан-Стефано 19 февраля 1878 г. По первоначальной редакции ст. 16 этого договора «султан обязывается перед царем российским создать автономное административное правление в населенных армянами провинциях: Эрзеруме, Муше, Ване, Себасте, Диарбекире и пр.», а введение этих реформ султан обеспечивает «реальной гарантией». Для действительного проведения реформ и обеспечения безопасности армян предусматривалась международная гарантия: русские войска должны были оставаться в Армении до полного осуществления соответствующих мер турецким правительством.

В результате военно-политического противодействия Англии в окончательной редакции ст. 16 формула административной автономии была заменена обязательством турецкого правительства «осуществить, без замедления, улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями в областях, населенных армянами», и оградить безопасность последних от курдов и черкесов, использовавшихся турецким государством в качестве орудия геноцида армян.

Возвращение оккупированной русскими войсками Армении под турецкое управление обусловливалось проведением реформ и обеспечением безопасности армян. С принятием Турцией международного обязательства по обеспечению безопасности армян вопрос о судьбе коренного населения Западной Армении с правовой и политической точек зрения приобрел международно-правовой характер и значение.

Решение, предусмотренное в русско-турецком Прелиминарном мирном договоре, позволяло реально предотвратить геноцид армян, но Великобритания и другие великие державы, не желая, чтобы «реформы и улучшения» в Армении превратились в дело одной России, и опасаясь, что административно-территориальная автономия Армении усилит национально-освободительное движение армян и приведет к ее отделению от Оттоманской империи, стали добиваться расширения договорной основы международного обеспечения безопасности армянского народа.

Само же турецкое правительство, стремясь снять вопрос об отделении Армении как закономерное следствие отсутствия безопасности армянского народа, соглашалось на интернационализацию вопроса об обеспечении безопасности армян, на перевод армянских реформ в более широкие международные рамки многостороннего договора. В этом оно не без оснований усматривало возможность исключения международной гуманитарной интервенции, осуществляемой только Россией.

Последовавшие события подтвердили, что те же политические факторы, а именно противоречия между великими державами, которые способствовали интернационализации международной гуманитарной интервенции, обусловили ее непоследовательность, половинчатость, неэффективность. Эта тенденция определилась уже в процессе формирования ее общей договорной основы.

Международные рамки обязательств турецкого государства по обеспечению безопасности коренного населения армянских областей были расширены рядом международных соглашений, в частности, русско-английским соглашением

[стр. 148]

18/30 мая 1878 г., англо-турецкой конвенцией 4 июня 1878 г. — так называемым договором об «оборонительном союзе», которым Англия гарантировала Турции ее границу с Россией при условии выполнения султаном обязательства «провести необходимые реформы, которые должны быть согласованы позже между обеими Державами, касающиеся органов управления и защиты христиан и других подданных Порты на этих территориях»¹.

Добавив ссылку на «других подданных», Англия поддержала попытки Султана изменить характер обязательства, но эту идею не принял Берлинский конгресс, расширивший круг государств, перед которыми подтверждалось обязательство Оттоманской империи «осуществить, без дальнейшего замедления, улучшения и реформы, вызываемые потребностями в областях, населенных армянами, и обеспечить их безопасность...». Международный контроль за проведением этих реформ передавался «концерту» шести великих держав. Порте вменялось «периодически сообщать о мерах, принятых ею для этой цели, державам, которые будут наблюдать за их применением»².

Комментируя положения ст. 61 Берлинского трактата, известный бельгийский юрист-международник М.Г. Ролен-Жекмен отмечал, что «материальная обеспеченность и нормальные условия политического существования, так же как и гражданская и религиозная свобода турецких армян», поставлены под положительную защиту международного договорного права и под контроль великих держав. Иначе говоря, вопрос о безопасности турецких армян, их право «на жизнь и неприкосновенность их личности и имущества» перестали быть внутренним делом Турции и стали международными. Коллективные права великих держав на гуманитарное вмешательство, надзор и совместные действия, а в случае необходимости и обеспечение исполнения обещанных реформ основывались не только на конвенционном праве — положении ст. 61 Берлинского трактата, но и на более общих основаниях — нормах общего международного права. По словам бельгийского юриста, эти коллективные права великих держав находили свое политическое оправдание и правовое обоснование в том, что «великие европейские державы могли смотреть на себя как на представителей цивилизации и гуманности»³.

Проведение международных гуманитарных акций, выработка и претворение в жизнь предусмотренных Берлинским трактатом улучшений и реформ с целью обеспечения безопасности армян оказались в политическом плане еще более сложным и трудным делом, чем договорное закрепление самого принципа международного гуманитарного вмешательства.

6. Политико-правовая оценка гуманитарной интервенции

Турецкое государство, используя все имевшиеся у него политические и дипломатические средства, стремилось создать благоприятные международные условия для продолжения и завершения своей политики геноцида армян. Ссылаясь на суверенитет и не считаясь со своими международными обязательствами, ту-

_____________
¹ Док. № 28.
² Док. № 30.
³ Док. № 585.

[стр. 149]

редкое правительство старалось не допустить разработки сколько-нибудь эффективной системы мер, способной исключить или хотя бы ограничить возможность геноцида армян. И в юридическом, и в политическом плане его усилия были направлены на то, чтобы обосновать свое право на расправу с объектом геноцида и не допустить коллективного гуманитарного вмешательства великих держав.

Прикрываясь суверенитетом, как это стали делать и другие государства во всех без исключения известных истории случаях геноцида, турецкое правительство представляло свои отношения с порабощенными народами Оттоманской империи как внутреннее дело и утверждало, что вопрос о безопасности армян относится к компетенции турецкого государства. Отрицая права порабощенных народов, султанское правительство рассчитывало на понимание колониальных держав, опасавшихся самоопределения народов. Современные турецкие политики и юристы продолжают представлять международную гуманитарную интервенцию, предпринимавшуюся с целью спасения армян от резни, как империалистическое вмешательство во внутренние дела Турции.

К оценке значения международной гуманитарной интервенции как для пресечения геноцида армян, так и в более широком контексте развития международного права следует подходить конкретно исторически. То обстоятельство, что в рассматриваемую эпоху гуманитарная коллективная интервенция осуществлялась в рамках империалистических отношений, не дает никаких политических или правовых оснований отвергать сам институт как средство международной защиты жертв геноцида. Против такого упрощения говорит и вся история Армянского вопроса. О значении международной гуманитарной интервенции свидетельствует само поведение турецкого государства, пытавшегося всеми средствами сорвать ее осуществление или ослабить действие. Не случаен, конечно, и тот факт, что к завершающей стадии полного физического истребления армянского народа турецкое государство приступило с началом Первой мировой войны, когда возможность международной гуманитарной интервенции исчезла полностью и турецкое правительство обрело, наконец, свободу рук. На этот счет имеются прямые признания Талаата и других организаторов преступления.

Есть определенная логика в том, что в эпоху, когда начала проявляться тенденция к укреплению международной нравственности и законности, все настойчивее стала выдвигаться идея международной гуманитарной интервенции для пресечения и предупреждения таких тяжких международных преступлений, как геноцид и апартеид. В этом плане трагический опыт гуманитарной интервенции с целью пресечения и предотвращения геноцида армян имеет непреходящее международное значение.

Поводом для международной гуманитарной интервенции служат действия, составляющие преступление против человечности. При всей непоследовательности и половинчатости действий «концерта» великих держав в случае с геноцидом армян человечество тем не менее на протяжении нескольких десятилетий отвергало тезис правительства Турции о том, что положение армянского населения в пределах Оттоманской империи является ее внутренним делом, и настаивало на необходимости обеспечения его безопасности, подтверждая тем самым, что ответственность турецкого государства за совершавшиеся преступления относится к международно-правовым вопросам. Несостоятельность ссылок турецкого государства на принцип невмешательства во внутренние дела опреде-

[стр. 150]

лялась самим фактом его прямого и непосредственного участия в организации и осуществлении актов геноцида. Действия турецкого правительства, противоречащие букве и духу положений международных договоров об обеспечении безопасности армян, могли рассматриваться как международно-правовое основание для международных протестов и гуманитарного вмешательства.

Об отношении международного сообщества к гуманитарной интервенции, рассматривавшейся в качестве необходимой меры защиты порабощенных народов, свидетельствуют как стремление великих держав путем реформы турецкого правления обеспечить безопасность армянского народа, так и прямые оценки, данные государственными деятелями великих держав.

7. Проект реформ 1880 г.

11 июня 1880 г. великие державы направили правительству Оттоманской империи тождественные ноты протеста, настаивая, в частности, на выполнении международного обязательства Оттоманской империи в отношении обеспечения безопасности в соответствии со ст. 61 Берлинского трактата:

«...Насколько известно... правительству, Высокая Порта никогда не сообщала о мерах, принимаемых ею, сообразно с требованиями ст. 61 Берлинского трактата. Кроме того, до сих пор не сделано никаких распоряжений в видах осуществления надзора со стороны держав.

Все донесения, присылаемые агентами держав, доказывают, что положение этих провинций крайне плачевно, и... правительство не может допустить, чтобы пункты Берлинского трактата, касающиеся реформ, оставались лишь мертвой буквой. Уверенные при этом, что лишь совместная деятельность держав может принудить Высокую Порту исполнить обязательства ... правительство, в качестве подписавшего Берлинский трактат, считает себя вынужденным потребовать полного и немедленного выполнения ст. 61 этого акта и приглашает правительство Его Величества Султана, в силу условий трактата, представить отчет о принятых им мерах».

Великие державы обратили «серьезное внимание» правительства империи на «ту ответственность, которую принимает на себя Высокая Порта замедлением приведения в исполнение тех мер, которые державы считают необходимыми как для интересов самой империи, так и для интересов всей Европы»¹.

Ответ правительствам великих держав, данный нотой турецкого Министра иностранных дел Абедин паши от 5 июля 1880 г., представляет собой образчик турецкого «дипломатического искусства» — сочетание выражения внешней готовности сотрудничать с полным ее отрицанием на деле. После перечисления мер, которые либо не имели место, либо не относились к положению армян, содержалось то ли полупризнание, то ли полуотрицание готовности к проведению «армянских реформ». При этом турецкий министр пытался исказить характер насилий, совершаемых против армянского народа: «Как мне ни тяжело, но должен признать тот факт, что при каждом преступлении против общего права, естественном в каждой стране, фанатики считают необходимым в местностях, на-

_____________
¹British Foreign Office, Blue Book Series on Turkey. № 9 (1880).

[стр. 151]

селенных армянами, к совершенным преступлениям присоединять еще небывалые и в таком искаженном виде представлять их Европе и местным консулам».

Сообщая результаты «официальной переписи» армянского населения в Ване, Диарбекире, Битлисе, Эрзеруме, Сивасе, сфабрикованные турецким правительством специально для отрицания необходимости реформ, нота завершалась обещанием правительства империи информировать державы, подписавшие Берлинский трактат, о мерах, принятых турецким правительством, для «постепенного», а не «незамедлительного», как того требовал трактат, проведения реформ, и не в «вилайетах, населенных армянами», а в «Курдистане и Анатолии, также населенных армянами»¹.

Иначе говоря, преступления в армянских вилайетах совершаются, но они «естественны» для каждой страны, а вообще-то армян уже нет в Армении, их всего 17%, а мусульман — 79%, да и Армения уже не Армения, а Курдистан или Анатолия. Об армянах не стоит заботиться, но Высокая Порта все же осуществит реформы.

Как реагировало международное сообщество на эту попытку Оттоманской империи уйти от ответственности за свои действия?

Получив ответ Порты, Министр иностранных дел Великобритании Грэнвиль разослал его для проверки английским консулам, дислоцированным в этих провинциях. Восемь подробных ответов полностью совпали в своей оценке действительного положения: реформы, о которых говорит турецкое правительство, не проводятся. Нет никаких улучшений в отправлении правосудия, организации жандармерии, сборе податей. Преступления, совершаемые против армян, доказаны².

На эту попытку турецкого правительства пренебречь своими международными обязательствами по обеспечению безопасности армян великие державы ответили уже коллективной нотой, датированной 7 сентября и врученной их посланниками правительству Оттоманской империи 11 сентября 1880 г.³ Она содержала общую оценку положения по выполнению ст. 61 Берлинского трактата как неудовлетворительную: «Внимательное изучение этого документа (ноты турецкого Министра иностранных дел) доказало им, что предложения, формулированные оттоманским правительством, не отвечают ни по духу, ни по существу этому параграфу».

В подтверждение оценки приводится конкретное описание существующего положения в тех областях, где ожидались незамедлительные изменения с целью обеспечения безопасности армян. В частности, в ноте указывалось, что отсутствуют улучшения в отправлении правосудия, нет никаких свидетельств того, что правительство собирается улучшить работу полиции, не принимаются меры, чтобы «предупредить» или «положить конец насилиям, которые в армянских вилайетах составляют постоянную опасность для чести, имущества и жизни армян».

Великие державы пришли к выводу, что Порта «не дает себе ясного представления о положении и о тех обязательствах, которые налагает на нее Берлинский трактат. Самые выражения, в каких Высокая Порта сочла себя вправе говорить о преступлениях, совершенных в провинциях, населенных армянами, доказывают, что она не признает... серьезность положения вещей, продолжение которых

_____________
¹Полный текст см.: Ролен-Жекмен М.Г. Армения, армяне и трактаты // Положение армян в Турции до вмешательства держав в 1895 г. М., 1896. С. 92—94.
²Тексты ответов английских консулов опубликованы в Blue Book Series on Turkey. № 6 (1881).
³ Док. № 34.

[стр. 152]

может повлечь за собой, по всей вероятности, уничтожение всего христианского населения в этих обширных дистриктах»¹.

Можно себе представить, какой была реальная ситуация, чтобы все шесть держав, включая и политических покровителей Оттоманской империи, в официальном международном акте столь однозначно признали реальную опасность «уничтожения всего христианского населения» — геноцида армян. Перед такой оценкой отходит на второй план даже такой дипломатический эвфемизм, как воздержание от прямого обвинения самого турецкого государства в совершении этих преступлений. Тем не менее такое обвинение зримо присутствует при изложении практически любого обстоятельства, идет ли речь о действиях полиции, жандармерии, суда или губернаторов — т.е. действиях самого государства.

«Концерт» великих держав, отметив «крайне неопределенный» характер обещанных реформ, потребовал от Турции выполнить обязательства, принятые ею по международному акту. Великие державы указали, что для реализации прав, созданных ст. 61 Берлинского трактата, необходимо принять во внимание преобладание армянского населения в известных провинциях, учесть местные нужды этих армянских провинций, дать более широкое развитие принципам равенства и децентрализации и удовлетворить законные требования армянского народа, предоставив ему соответствующее участие в управлении армянскими территориями. Державы отметили необходимость отделить армян в административном отношении от курдов и турок. Имея в виду цели и последствия произвольной перекройки административных границ армянских провинций, великие державы указали, что для удовлетворения всех местных потребностей необходимо будет произвести пересмотр существующих географических границ вилайетов, населенных армянами.

Раскрывая содержание реформ, которые предполагалось ввести в армянских вилайетах на основании ст. 61 Берлинского трактата, коллективная нота великих держав указывала, что реформа полиции и жандармерии должна обеспечить охрану общественной безопасности, что при реформе правосудия «необходимо принять во внимание преобладание армянского элемента в известных провинциях и дать этому элементу соответствующее участие в организации правосудия», что следует правильно решить вопрос о применимом праве и об обеспечении его исполнения, что «все повинности», налагаемые на армян и основывающиеся не на принципе права, а на укоренившемся злоупотреблении, должны быть уничтожены.

Не имея возможности предотвратить обсуждение вопроса о реформах в Армении, способных обеспечить безопасность армянского населения, султан Абдул Гамид стремился утопить эту проблему постановкой вопроса о проведении реформ во всей империи, якобы с целью совершенствования системы управления страной в целом. Выражая удивление «узостью» требований, предъявляемых великими державами на основании ст. 61 Берлинского трактата, Абдул Гамид пытался подменить их общими реформами, ссылаясь на то, что система управления страдает крупными недостатками не только в Армении, но и в других провинциях Турции, а поэтому реформы, которые требует Европа для Армении, должны быть осуществлены по всей империи.

_____________
¹ Там же.

[стр. 153]

Поэтому коллективная нота шести великих держав полностью отвергла попытки Оттоманской империи освободиться от обязанности осуществить предписания ст. 61 Берлинского трактата путем растворения специфических мер, направленных на обеспечение безопасности, жизни и имущества армян, в общих преобразованиях во всей империи. Державы настаивают на полном исполнении ст. 61 Берлинского трактата, по которой Порта обязалась «исполнить, без дальнейшего замедления, улучшения и реформы, требуемые местными потребностями провинций, населенных армянами». Они «не могут допустить, чтобы Порта смотрела на себя как на освобожденную от обязательств, принятых ею этой статьей, предлагая реорганизацию, в которую бы не входили реформы, специально выговоренные в пользу провинций, упоминаемых в трактате, так как отличительная черта этих провинций — преобладание христианского элемента в наибольших дистриктах, то ни одна реформа, которая не примет этого обстоятельства в соображение, не может привести к благоприятным результатам».

Была дана оценка попыткам турецкого государства использовать фальсифицированную статистику народонаселения: «Порта старается уменьшить значение этого параграфа (ст. 61 Берлинского трактата), ссылаясь на численность как армянского, так и христианского населения, по сравнению с общей численностью всего народа. Таблица, представленная при ноте (турецкого правительства от 5 июля), до такой степени отличается от всех других, что державы не могут считать ее как совершенно точную». Державы указали на недопустимость включения в статистическую таблицу народонаселения армянских вилайетов «бродячего курдского элемента, живущего в горах и спускающегося в населенные армянами долины лишь для того, чтобы произвести там беспорядок».

Великие державы указали на необходимость проведения объективной переписи населения армянских вилайетов беспристрастной комиссией, особо отметив, что Порта должна признать результаты этой переписи, «несомненно беспристрастной», и сообразовываться с нею «при организации вышеуказанных провинций».

Великие державы единодушно констатировали, что «необходимы более широкие меры, чем те, которые предлагает нота оттоманского правительства, для того, чтобы признать Порту исполнившей обязательства, принятые ею в Берлине. Недостаточность предложенных реформ так очевидна, что бесполезно обсуждать недостатки проекта Порты».

Державы подчеркнули неотложный характер мер, предусматривавшихся реформами. «Крайне необходимо... выполнить, не теряя времени, реформы, обеспечивающие жизнь и собственность армян», — говорилось в ноте. Они вновь указали на международно-правовой характер предусмотренных реформ: «Нижеподписавшиеся в заключение еще раз просят Высокую Порту обратить внимание на тот существенный факт, что реформы, вводимые в провинциях, населенных армянами, согласно обязательству, принятому ею международным актом, должны согласоваться с местными потребностями и производиться под наблюдением держав».

Придя к единому мнению относительно мер, необходимых для обеспечения безопасности армянского населения, великие державы, однако, не смогли договориться о мерах принуждения.

Зная о противоречиях держав, турецкое правительство по существу игнорировало коллективную ноту держав. 3 октября 1880 г. оно заявило о введении «ре-

[стр. 154]

форм» в своем понимании. Кроме ссылки на ст. 61 Берлинского трактата в турецком заявлении ничего не указывало на международный характер обещанных Оттоманской империей реформ — ни по форме, ни тем более по содержанию. Турецкое правительство сознательно не упомянуло даже коллективную ноту великих держав.

В начале 1881 г. английское правительство предприняло попытку организовать коллективный протест держав против турецкой политики срыва реформ в Армении. Циркуляром от 12 января 1881 г. английский Министр иностранных дел лорд Грэнвиль поручил послам в Париже, Вене, Петербурге и Риме обратить внимание соответствующих правительств на уклонение Турции от своих международных обязательств и призвать их сделать «совместное представление по этому предмету Высокой Порте»¹.

20 января/1 февраля 1881 г. Россия ответила, что готова участвовать в совместной акции, если она встретит согласие со стороны всех держав, подписавших Берлинский трактат². Правительство Италии также выразило согласие и сообщило о посылке соответствующих инструкций своему послу в Константинополе³. Представителю Австрии в Константинополе поручили вступить в контакт со своими коллегами и согласованно с ними, но не коллективно «обратить внимание Порты на этот вопрос»⁴. Министр иностранных дел Франции Бартелеми Сент-Илер, подчеркнув важное значение английского предложения, выразил мнение, что «соглашение между кабинетами по этому поводу трудно достижимо». Сославшись на то, что при получении английского предложения Канцлер Германии Отто Бисмарк «выразил мнение, что теперь крайне неуместно поднимать Армянский вопрос до того, как будет окончательно разрешен греческий», французская сторона просила информировать ее, «продолжает ли правительство Ее Величества, несмотря на возражения германского правительства, рассматривать предложенные меры как «не терпящие отлагательства»⁵.

Ввиду того, что правительства Германии и Франции считали, будто обсуждение вопроса о положении армян помешает переговорам по урегулированию вопроса о греческой границе, английское правительство «согласилось отложить представление Порте в отношении невыполнения ст. 61 Берлинского трактата»⁶.

Новое коллективное вмешательство великих держав с целью обеспечения безопасности армян было отложено на неопределенное время. Затягивая исполнение ст. 24 Берлинского трактата относительно новых границ Греции, Турция могла бесконечно откладывать исполнение ст. 61.

Новый английский посол Дафферин, получив указание своего правительства «обратить самое пристальное внимание на этот важный вопрос» и в сотрудничестве с другими державами «принудить Порту исполнить обязательства, принятые на себя в отношении Армении по Берлинскому договору»⁷, начал с бесед с

_____________
¹ British Foreign Office, Blue Book Series on Turkey. № 6 (1881). P. 290.
² Ibid. P. 320; British documents on Ottoman Armenians. Vol. II. (1880—1890). Ankara. 1983. Inclosure in № 55. P. 184.
³ Ibid. P. 321; Ibid., № 57. P. 187.
⁴ Ibid. P. 313; Ibid., № 51. P. 180.
⁵ Нота Бартелеми Сент-Илера лорду Лайонсу от 29 января 1881 г. см.: Blue Book Series on Turkey. № 6 (1881). P. 314-315. British documents... Vol. II. № 54. P. 182-183.
⁶ British documents... Vol. II. № 60. P. 194; № 61. P. 195.
⁷ Ibid., № 98. P. 284.

[стр. 155]

Султаном, Премьер-министром, Министром иностранных дел Оттоманской империи.

Из сообщения посла¹ следует, что 23 августа 1881 г. он посетил Премьер-министра Саид пашу. Информировав премьера, что он ранее уже обратил внимание Султана «в общих чертах на необходимость безотлагательно приступить к армянским реформам в соответствии с условиями Берлинского трактата», посол сообщил, что имеет «прямое предписание своего правительства обратить внимание на вопиюще неправомерное поведение и неспособность различных высокопоставленных турецких официальных лиц в обеих (Малой и Великой) Армениях». Посол указал конкретно на жестокости и злоупотребления вали (губернатора) Сиваса Исмаила Хакки паши, прокурора Сиваса Мехмет эффенди, мютессарифа Мараша Мюниф паши, и изложил обстоятельный перечень их действий, «тщательно подготовленный» на основе консульских донесений. Посол сообщил, что по указанию его правительства турецкий перевод консульских донесений будет вручен лично Султану. Заявив, что «только их смещение и замена другими соответствовали бы существующей ситуации», посол «снова перешел к более широкому вопросу об общих реформах в Малой Азии и особенно в Армении».

Говоря о мотивах своего демарша, Дафферин подчеркнул, что «беспримерные страдания христиан в Армении привлекли особое внимание Европы», и изложил турецкому Премьер-министру политические мотивы Англии: она настаивает на реформах в интересах Султана и Турции, и не стремится к созданию армянского государства и его отделению от империи, как это имело место с Грецией и Болгарией. Если был использован термин «Армения», сказал он, то это скорее в географическом, нежели в этническом смысле. Порта заблуждается, если исходит из представления, будто Европа или Англия стремятся создать враждебное или агрессивное армянское государство — imperim в Оттоманской империи.

Материальные условия, говорил посол, ведут к другому решению. Было бы полнейшим безрассудством, если бы из ревности или опасения политических притязаний армян как национальности Порта отказала бы им в хорошем управлении или в равенстве перед законом. Не в этом направлении нужно ждать опасности. В интересах оттоманского правительства улучшить положение армян, расположить их к себе и связать с судьбами империи, использовать их природный ум и их способность к государственной службе. Излагая «свою личную оценку ситуации», посол сказал: «Если господствующая раса избавится от упорства в заблуждениях, основанных на религиозном фанатизме, армяне могут стать сильным оплотом восточных владений Султана». Материальному благосостоянию армян в России посол рекомендовал противопоставить хотя бы «терпимое modus vivendi» под властью Султана, и тогда, по его словам, для армян будет создано более привлекательное будущее, чем «быть поглощенным деспотической империей, в которой они будут составлять всего лишь незначительную провинцию».

Уговаривая турок отказаться от своей армянской политики, посол обратил внимание на неизбежные негативные последствия ее продолжения: если нынешнее положение армян турецкой Армении не изменится, если контраст между положением армян под турецкой и русской властью будет сохранен, то это неизбежно приведет к освобождению армян Россией. Тогда Турция не сможет уже

_____________
¹ Ibid., № 93. Р. 270—274.

[стр. 156]

рассчитывать на помощь англичан. «Придет день, — предсказывал посол, — когда Великобритания, чье терпение истощают постоянно повторяющиеся сообщения об анархии и убийствах, изнасилованиях и плохом управлении, делающие человеческую жизнь в Армении невыносимой, станет беспристрастно наблюдать, как держава-освободитель (т.е. Россия. — Ю.Б.) спасает ее население от коррумпированной и тиранической власти ваших пашей».

Руководствуясь желанием не допустить выхода России в район, имевший решающее значение для сохранения британской колониальной империи, Англия проводила в Армянском вопросе половинчатую, непоследовательную линию. Ее позиция в отношении армянских реформ была встречена в Константинополе с признательностью. Великий визирь Саид паша уверил, что «полностью ощутил значение сказанного», и обещал передать Султану «каждое слово». О том, как он воспринял откровения английского посла, имеется подтверждение из первых уст: «Мы и Англия не признаем имя "Армения", и челюсти человека, который произносит это слово, следует размозжить».

Другим державам «концерта» английское правительство представило несколько иную версию своих сепаратных действий. Сославшись на невозможность организации совместной акции из-за отсутствия в Константинополе российского и двух других послов, оно объяснило демарши своего посла как направленные на то, «чтобы держать Армянский вопрос в поле внимания Порты», «чтобы Султан и его министры помнили о необходимости решения вопроса»¹. Лондон информировал, что в качестве «первоначального защитного шага» посол настаивал на удалении должностных лиц, с которыми связаны «наиболее вопиющие случаи притеснений и дурного управления», с тем, чтобы добиться установления какого-то порядка в ожидании решения вопроса о реформах в Армении.

Российское правительство поддержало действия английского посла, считая, что его демарши направлены на осуществление реформ². Германское правительство также поддержало эту гуманитарную акцию, но с учетом оговорок, сделанных «железным канцлером» в ходе консультаций относительно возможности совместных демаршей. Бисмарк дал понять, что германское правительство не расположено играть ведущую роль в этой акции, но рекомендовал английскому правительству действовать совместно с Россией, уточнив, что германский представитель будет готов поддержать любую дипломатическую акцию, которая может стать предметом договоренности между Англией и Россией³.

23 августа 1881 г. английский посол в Константинополе поставил перед своим министерством вопрос о необходимости потребовать у Турции ответа на коллективную ноту держав от 7 сентября 1880 г. В августе же английским консулам подполковнику Вильсону и майору Троттеру, «лучше всех знающим страну», было поручено разработать схему провинциальной администрации для обеих Армении — Великой и Малой, которая может послужить основой для консультаций послов⁴.

24 августа 1881 г. в Петербурге на встрече английского посла X. Виндхэма с Министром иностранных дел России М. Гирсом обсуждался вопрос о совместной акции великих держав по Армянскому вопросу. Россия вновь обратила вни-

_____________
¹ British documents... Vol. II. № 88. P. 267; № 89. P. 268; № 90. P. 268; № 91. P. 269.
² Ibid., № 88—90. P. 267—268.
³ Ibid., № 91. P. 269.
⁴ Ibid., № 93. P. 274.

[стр. 157]

мание на важность совместных действий как единственного средства обеспечения безопасности армянского населения.

Как следует из отчета об этой встрече, российский Министр, доказывая «абсолютную необходимость» совместной акции «для достижения результата в решении Армянского вопроса», подчеркнул, что «турки, как показывает опыт, уступают тогда, когда давление на них оказывается всеми державами одновременно... Как только они видят, что какая-либо из держав подходит к тому или иному вопросу не особенно ревностно или прохладно, они делают все возможное, чтобы уклониться». Сославшись на опыт решения великими державами черногорского и греческого вопросов, Гирс сказал, что их совместная акция «абсолютно необходима для достижения результата в решении Армянского вопроса»¹.

Вместе с тем, учитывая возросшие противоречия между державами, российский Министр отметил, что «по многим причинам для обеспечения совместной акции держав по Армянскому вопросу нельзя найти лучшей основы для представления Порте, чем коллективная нота, которая была направлена ими год или полтора тому назад и на которую последовал неудовлетворительный ответ. Поскольку все державы подписались под ней, они не могли бы сейчас выдвинуть какие-либо серьезные возражения против принятия ее в качестве основы или отправного пункта»².

Независимо от Великобритании Россия также сделала аналогичные представления оттоманскому правительству о смещении представителей власти, непосредственно виновных в создании невыносимой ситуации в армянских вилайетах, и назначении в качестве предварительной меры верховного комиссара³.

Что же касается Германии, то 26 августа исполняющий обязанности ее министра иностранных дел Буш вновь подтвердил, что германское правительство не расположено проявить инициативу в давлении на Порту по Армянскому вопросу, но Канцлер Бисмарк «готов вновь дать инструкции германскому представителю в Константинополе поддержать любое представление, о котором могли бы договориться Англия и Россия — две державы, непосредственно заинтересованные в Армянском вопросе»⁴.

На встречах послов великих держав в Константинополе 29 августа 1881 г. английский посол Дафферин обещал подготовить к следующей встрече основы коллективной ноты, обращающей внимание Порты на то обстоятельство, что державы не получили прямого ответа на предыдущую коллективную ноту послов от 7 сентября 1880 г.

Предвидя, что коллективная нота «будет встречена обычными просьбами об отсрочке» для рассмотрения и изучения, посол предложил, чтобы в таком случае державы настояли на немедленном назначении временного верховного комиссара с правом смещать губернаторов, пресекать злоупотребления и управлять страной так, чтобы «сразу остановить существующую анархию». В подтверждение необходимости таких мер посол обещал «снабдить коллег перечнем жестокостей, преступлений, грабежей и убийств, совершенных в различных городах и селах Армении в течение последних двух лет», содержащим абсолютно достовер-

_____________
¹ British documents... Vol. II. № 94. P. 279.
² Ibid.
³ Ibid., №96. P. 280—282.
⁴ Ibid., №97. P. 282—283.

[стр. 158]

ные примеры коррупции и некомпетентности многих представителей турецких властей, на немедленном смещении которых послы должны настоять. В качестве «подходящей основы и отправного пункта для обсуждений» лорд Дафферин обязался представить «краткий набросок главных практических реформ», подготовленный подполковником Вильсоном и майором Троттером, «хорошо знающим нужды провинции, страдания и чаяния ее жителей»¹.

Столкнувшись с решимостью держав, Премьер-министр Оттоманской империи сообщил о смещении мютессарифа Баязеда и о возможном смещении других².

Для определения политических пределов гуманитарной интервенции немалый интерес представляет взаимный зондаж позиций по Армянскому вопросу двух держав — Англии и Германии, которые более откровенно подчиняли свои гуманитарные обязательства политическим интересам.

В конфиденциальном отчете о беседе с германским поверенным в делах Хиршфелдом английский посол сообщал, что на вопрос об отношении к идее коллективной ноты, обсуждавшейся на встрече послов 29 августа 1881 г., германский представитель ответил, что «должен воздержаться от ведущей роли в любых обсуждениях Армянского вопроса, которые могут быть начаты английским или русским послами, так как Германия непосредственно не заинтересована в этом вопросе». Тем не менее он выразил уверенность, что ему разрешат поддержать любую акцию или любой план реформ, о котором могут договориться его коллеги для представления Порте³.

В свою очередь, германский поверенный в делах спросил у английского посла, «какие мотивы движут политикой Англии в Малой Азии». По его мнению, это не мог быть только гуманитарный мотив, потому что «в действительности ни одной страной не движут такие импульсы». Германский дипломат просил разъяснить, не определяются ли действия англичан опасением русского вторжения? Намерена ли Англия «создать армянскую автономию как оплот против этой державы»?

О своем ответе на эти вопросы английский посол сообщает в отчете: «Я сказал, что он очень сильно ошибается, если думает, что интерес, проявленный Англией к страданиям населения в Турции, вызван не чувствами гуманности. Английское общественное мнение очень чувствительно к таким вопросам, и наше сотрудничество в освобождении Болгарии, Восточной Румелии и Фессалии от турецкого правления в большой мере было вызвано нашим сочувствием страданиям населения этих провинций. Но и помимо этих соображений мы убеждены, что лучшей гарантией мира в Европе является реформирование внутренней администрации оттоманского правительства».

Последовал новый вопрос поверенного в делах Германии: «Вы, конечно, не думаете, что урегулирование или неурегулирование Армянского вопроса может поставить под угрозу мир в Европе?» Ответ английского дипломата был весьма расплывчатым. Дафферин, по существу, поддержал попытку Турции подменить армянские реформы общетурецкими. «На это я ответил, — сообщил посол, — что Армянский вопрос неизбежно связал себя с общим вопросом о турецкой реорганизации. Совокупность различных обстоятельств обостряет существующие

_____________
¹ British documents... Vol. II. № 99. P. 284—286.
² Ibid., № 100. P. 286—287
³ Ibid., № 101. P. 287.

[стр. 159]

в Армении пороки и недостатки турецкого правления. Тот факт, что Армения была специально указана в Берлинском договоре, дал нам особое право требовать от турок начать их реформы в этой части империи. Но мы ни в коей мере не хотим, чтобы эти реформы были бы ограничены только Арменией. Мы не имеем также намерения использовать армянский народ как политический инструмент против России или любой другой державы».

Эта политическая линия на выхолащивание смысла и содержания идеи реформ в Армении сознательно игнорировала признававшееся ранее обстоятельство, что содержание Армянского вопроса своими корнями связано с национальным порабощением. В институционном аспекте новая английская линия вела к отрицанию всякой возможности автономии, более того — к отрицанию конституционного характера армянских реформ. Посол Дафферин так объяснил свою позицию: «Я подумал, что мы сделали бы большую ошибку, если позволили бы таким словам, как "автономия", "конституция" или тому подобным, появиться в нашей программе, так как они сразу же вызвали бы ревность и враждебность Порты против любых планов реформ, которые мы могли бы предложить. Напротив, мы должны показать, что выступаем скорее за административные, чем конституционные, реформы. В противном случае Султан забьет тревогу и подумает, что мы склоняемся либо к дальнейшему расчленению его империи, либо к демократической революции. Поэтому мы должны убедить его, что, следуя нашим советам, он будет следовать курсом, ведущим к укреплению его власти и консолидации его империи»¹.

Английский проект реформ исходил из того, что вопрос об административном делении страны, населенной армянами, должен рассматриваться «на политической основе».

Разрабатывая проект реформ, прежде всего надо было решить вопрос о пространственной сфере его применения. Поэтому «Предложения о Конституции для провинций, населенных армянами», подготовленные генеральным консулом Великобритании, начинаются с рассмотрения этого вопроса: «Территориальный вопрос должен быть рассмотрен прежде всего. Грубо говоря, Армянская страна приблизительно тянется от русской границы до Сиваса и от Черного моря до южных склонов Тавра. Порта, без сомнения, окажет сопротивление сформированию этого большого района в единую провинцию со специальными привилегиями и под управлением генерал-губернатора с широкими полномочиями»².

Авторы проекта осторожно подошли к названию страны: «Вопрос о том, чтобы именовать одну из провинций Арменией почти наверняка приведет к большим спорам и недовольству, если только он не будет предварительно и окончательно урегулирован державами».

Отмечая, что границы турецких вилайетов, а также санджаков, каз и нахиэ были проведены без учета не только средств коммуникаций, торговых интересов, осуществления полицейских и административных функций, но и расселения различных национальных и религиозных общин, авторы проекта не сомневались в необходимости перераспределения территорий ради достижения большего национального единства: «Некоторый пересмотр деления крайне не-

_____________
¹ British documents... Vol. II. № 101. P. 287—288.
² Ibid. Vol. II. Inclosure 2 in № 104. P. 291—297.

[стр. 160]

обходим, но возникают вопросы: следует ли эту задачу оставить турецким властям, которые сформируют округа так, чтобы обеспечить во всех из них перевес мусульман; должно ли устройство провинций осуществляться под европейским контролем в какой-либо форме или должно быть признано существующее деление, следует ли наделить генеральные советы вилайетов властью определить границы санджаков, каз и нахиэ после проведения переписи»¹.

Разработанные предложения по реформам были «основаны на предположении, что границы вилайетов будут намечены и предложены Порте державами, а территориальные пределы меньших единиц будут оставлены на усмотрение генеральных советов (вилайетов)»².

Понимая ограниченность предложенных ими реформ, Вильсон и Троттер в письме послу Дафферину от 23 августа 1881 г. указывали на необходимость более эффективных мер: «Считая, что введение радикальных реформ абсолютно необходимо для прочного устройства страны и для устранения предлога для дальнейшего выдвижения русской границы в западном направлении, мы убеждены, что можно достичь больших усовершенствований путем избрания двух добропорядочных людей в качестве комиссаров, назначения в качестве вали (губернаторов) компетентных должностных лиц и организации эффективных смешанных полицейских сил или жандармерии»³.

Авторы проекта реформ понимали и то, что для обеспечения их эффективности нужен международный контроль: «Если речь идет о проведении радикальных реформ, то мы считаем, что на ограниченный срок европейскими державами должны быть назначены два или более комиссара. Такие комиссары должны быть официально аккредитованы при турецких комиссарах для наблюдения над осуществлением реформ от имени держав».

В представленном Вильсоном и Троттером Меморандуме о реформах, которые должны быть введены в стране, населенной армянами, п. 1 и 2 посвящены определению района реформ: «Грубо говоря, эта страна включает вилайеты Эрзерум, Ван, Битлис, Хаккиари, Харпут, Дерсим и Диарбекир, исключая, вероятно, из последнего санджак Малатия; санджаки Сивас, Карахиссар и Токат вилайета Сивас, санджак Мараш вилайета Алеппо и часть санджака Сис вилайета Адана».

Важнейший элемент интернационализации Армянского вопроса содержится в п. 3 английского проекта: «Два комиссара должны быть назначены с одобрения держав на срок, по крайней мере, в три года для надзора над введением реформ. Они должны быть наделены полной исполнительной властью, включая право, с определенными ограничениями, смещать коррумпированных и неспособных должностных лиц, вплоть до мютессарифов включительно. Юрисдикция одного комиссара может распространяться на вилайеты Эрзерум, Ван, Битлис и Хаккиари, другого — на остающуюся часть упомянутого выше района».

Если отнесение назначения и смещения вали (губернаторов) вилайетов к компетенции Султана должно было подтвердить его суверенитет над Арменией, то признание права комиссаров, назначаемых иностранными державами, смещать всех нижестоящих должностных лиц резко сужало возможность использования

_____________
¹ British documents... Vol. II. Inclosure 2 in № 104. P. 291.
² Ibid. Inclosure 2 in № 104. P. 291.
³ Ibid. Inclosure I in № 105. P. 298.

[стр. 161]

административного аппарата для проведения политики геноцида армян. Существенно важно и то обстоятельство, что комиссары, назначаемые с одобрения великих держав, имели бы право, после консультаций с губернаторами (вали) и генеральными советами вилайетов, «пересматривать территориальные границы».

Хотя принцип национального (точнее — религиозного) представительства при назначении должностных лиц допускался только на уровне каймакамов каз, это также сокращало возможности использования административного аппарата для проведения политики геноцида.

Имея в виду особую роль судебных органов в проведении политики государства, можно было ожидать, что в проекте этому вопросу будет уделено должное внимание. В Меморандуме признавалось, что «реформа судов, действующих по нормам статутного и общего права и в системе процессуального права, очень необходима». Важное значение имело признание принципа, согласно которому «все оттоманские подданные должны быть равны перед законом и христиане должны получить справедливую долю публичных должностей». На ограничение безнаказанности действий должностных лиц государства было направлено положение о том, что они, в случае их обвинения в совершении преступления, «должны во всех случаях предаваться суду в обычных судах».

В целях нейтрализации антиармянской направленности действий полиции и жандармерии положение предусматривало, что «порядок должен поддерживаться в вилайетах смешанной полицией или жандармерией, в которых должна отводиться справедливая доля офицерам-христианам. Полицейские силы должны быть эффективно организованы и набираться из христиан и мусульман на основе фиксированной пропорции на каждую тысячу населения».

Положения о «пересмотре налогообложения, земельной собственности и домовладения (недвижимости)» было явно недостаточно для пресечения или предотвращения насильственного лишения армян земли и жилищ. Ничего не было предусмотрено для возвращения незаконно захваченных у армян земель.

Особо отмечалась необходимость проведения в возможно более короткие сроки переписи населения «со специальной целью такого пересмотра территориальных границ, который обеспечил бы адекватное представительство каждой общины в различных советах вилайетов».

Для предотвращения грабежей и убийств армян, совершавшихся курдами, предлагалось назначить высокое должностное лицо, наделенное полномочием совершать по своему усмотрению арест и наказание грабителей и других злоумышленников. Ему должен был быть придан оперативный эскорт. Он должен был иметь компетентных помощников, также наделенных судебной властью.

9 сентября 1881 г. по инициативе Великобритании в Константинополе состоялась конференция представителей великих держав «для рассмотрения Армянского вопроса». Открывая конференцию, английский посол констатировал, что «на коллективную ноту от 7 сентября 1880 г. Порта не дала ответа, хотя в ней прямо выражалось недовольство держав невыполнением реформ, которые оттоманское правительство по Берлинскому трактату обязано было осуществить в армянских провинциях, и довольно подробно излагался характер необходимых улучшений». «Правда, — сказал посол, — Порта в дошедшей до послов ноте от 3 октября объявила в неопределенных и общих выражениях о своем намерении реорганизовать свою администрацию в Армении, но два или три посвященных этой теме парагра-

[стр. 162]

фа оказались такими же бесполезными, как и все предшествовавшие...». В этих условиях, отметил посол, было бы правильно направить оттоманскому правительству новую ноту, «подкрепляющую предложения и требования», содержавшиеся в ноте от 7 сентября 1880 г., и указать, что «державы все еще ожидают определенного выражения намерений Порты» осуществить армянские реформы. Посол, однако, предложил конференции новый подход, сводивший реформы к еще менее действенным передвижкам в административном аппарате¹.

На конференции было единодушно решено вербально информировать Порту о том, что, хотя правительства великих держав, как никогда, твердо настаивают на требованиях, содержащихся в ноте 7 сентября 1880 г., тем не менее, стремясь облегчить нынешние страдания населения армянских вилайетов, настаивают на необходимости срочного принятия частичных мер, а именно, немедленной посылки в армянские вилайеты высокого должностного лица, наделенного достаточной властью, чтобы положить конец существующему там положению, отстранить коррумпированных и некомпетентных должностных лиц и «установить удовлетворительное правление».

Смысл нового английского подхода состоял в подмене идеи реформ бесперспективным соглашательством. Для оправдания этого политического курса Великобритания стала искажать и само содержание проблемы: вместо преднамеренных действий турецкого государства английские дипломаты начали говорить о «нетерпимой анархии», о неспособности оттоманского правительства навести твердый порядок в Армении, «где ни жизнь, ни собственность не находятся в безопасности, где народ изнывает под тяжестью самого чудовищного гнета коррумпированных и некомпетентных должностных лиц и где жестокие и не признающие закона кочевники постоянно разоряют дома и хозяйства производительного христианского населения».

Обосновывая английский подход, посол Дафферин убеждал участников конференции в том, что, несмотря на бесспорную необходимость осуществления реформ в будущем, в интересах самого же армянского народа надо безотлагательно добиваться изменения существующего положения в Армении при помощи легко осуществимых «практических и быстрых» мер: «Даже если турки изменили свои намерения и готовы пойти по пути реформ, чему в настоящее время нет никаких подтверждений, должно пройти какое-то время, пока хорошо продуманный план будет выработан и применен. Тем временем убийства, грабежи, кражи, плохое управление и официальная коррупция будут продолжаться, как всегда».

Представив проект участникам конференции «конфиденциально», в качестве основы для обсуждения, английский посол тут же сообщил о готовности отступить и от этого куцего проекта: «Как бы ни были хороши эти предложения, некоторые из них могут быть политически неприемлемы или несвоевременны, чтобы настаивать на их принятии Портой в настоящий момент». Выработка окончательного текста ставилась в зависимость от «политического опыта» представителей великих держав, а в действительности речь шла о необходимости учета противоречий между ними.

Переходя к вопросу о «выработке самой конференцией хорошо продуманного и практического проекта основательных реформ, принятия которого нужно

_____________
¹ British documents... Vol. II. № 110. Р. 308.

[стр. 163]

будет добиваться объединенными усилиями Европы, если оттоманское правительство откажется действовать или попытается отделаться каким-либо обманчивым или неадекватным проектом», английский посол нацелил конференцию на умеренную программу. «Я уверен, — сказал он, — что может быть выработан план, который в достаточной мере удовлетворит все законные нужды и чаяния армянской и других христианских общин без ущерба интересам или достоинству Турции. В представленном мною проекте нет указаний на автономию или полунезависимое положение. Напротив, такие термины должны тщательно исключаться из нашей программы, так как они сразу побудят Порту косо смотреть на наши предложения».

Идея убедить Порту и Султана немедленно послать верховного комиссара в «дезорганизованные округа Малой Азии» была принята единодушно, хотя и с оговоркой некоторых представителей о необходимости получения последующего одобрения своих правительств.

Что же касается предложения направить оттоманскому правительству новую коллективную ноту, то ее целесообразность английский посол обосновывал необходимостью «разбудить оттоманское правительство, которое, очевидно, заснуло на Армянском вопросе», и в особенности необходимостью «дать им понять, что они не должны рассматривать наше предложение по верховному комиссару как субститут требований радикальных реформ, сформулированным в ноте держав от 7 сентября», и что державы «настаивают на требованиях, изложенных в этом документе, так же твердо, как и раньше».

Эту идею не поддержала прежде всего Россия, которая усматривала в этом антирусский замысел англичан. Поэтому коллективной ноте под эгидой Великобритании русский посол отдал предпочтение индивидуальным вербальным заявлениям. Стороны должны будут лишь придерживаться общего согласованного направления этого представления. За такой подход высказалась и Франция.

Английскому послу пришлось отступить. Он сказал, что представление коллективной ноты не рассматривалось как обязательная часть его программы. Устное представление, как это предложил русский посол, будет «почти таким же эффективным» и наверняка даст меньше поводов к обиде.

Участники конференции договорились сделать представление Султану не в «коллективной форме», а индивидуально, чтобы «при помощи скоординированной, но не единой акции прийти к желаемому результату»¹. Они решили, что, делая согласованные индивидуальные представления, послы будут пользоваться выработанным текстом pro-memoria, в котором в качестве отправного пункта указывалась коллективная нота 7 сентября 1880 г. и констатировалось, что нота Турции от 3 октября содержит очень неопределенный ответ, а ситуация осталась прежней, если не ухудшилась².

Участники конференции пришли также к общему мнению относительно того, что «если в будущем того потребуют обстоятельства» представители держав «должны быть в состоянии пересмотреть дело и обратиться к Порте в более официальной манере, чем предложено теперь»³.

_____________
¹ British documents... Vol. II. P. 307.
² Ibid. Inclosure in № 110. P. 311. 3 Ibid., № 110. P. 310.

[стр. 164]

Обеспечение выполнения этих мер поручалось «концерту» великих держав, которые соперничали между собой и поэтому не могли справиться с решением этой задачи. На словах даже Канцлер Германии Бисмарк признавал гуманитарное содержание вопроса об армянских реформах. Казалось бы, из признания гуманитарного характера вопроса должно было следовать согласие на совместные международные акции. На самом же деле Бисмарк добивался исключения из этой акции России. Когда при встрече на императорской яхте в бухте Данцига Министр иностранных дел России М. Гирс спросил мнение Канцлера об Армянском вопросе, Бисмарк прервал его и сказал: «Это не политический, а чисто гуманитарный вопрос и как таковой должен быть оставлен для решения одной Англии»¹.

8. Международные обязательства по реформам 1895 г.

Очередные усилия по обеспечению безопасности армянского населения Оттоманской империи были предприняты международным сообществом в условиях, когда началась новая волна массовых избиений армян. По приказу Абдул Гамида во второй половине августа 1894 г. была учинена кровавая резня армянского населения в горной области Сасун. В 1895 г. были организованы новые погромы в Эрзеруме, Трапезунде, Битлисе, Диарбекире, Харпуте, Урфе, а в 1896 г. и в столице империи — Стамбуле. За два года (1894—1896) были убиты десятки тысяч армян и сожжены тысячи сел².

Во всем мире поднялась волна протестов, с которой не могли не считаться правительства великих держав. Информируя об этом Министерство иностранных дел России, советник посольства в Константинополе Жадовский направил 10/22 ноября 1894 г. следующую депешу:

«Подробности возмутительных военных мер против армян проникли в европейскую печать и подняли повсеместную бурю обличительных статей против зверских приемов турецких войск по отношению к христианскому населению Армении. Бесстыдно ложное опровержение этих нареканий, посланное на днях по телеграфу для возможной огласки всем турецким представителям за границей по личному приказанию Абдул Гамида, не могло произвести желаемого впечатления на общественное мнение в Европе и не остановило потока обвинений и разоблачений, заставившего Порту запретить за последние дни доступ в страну почти всех иностранных газет.

В этих условиях трудно определить последствия, которых можно ожидать от всеобщего негодования, охватившего общественную совесть Европы, не исключая и стран, где доселе из политического расчета или корыстных видов закрывали глаза пред вопиющим варварством обхождения турецких властей с христианским населением в некоторых отдаленных областях...»³.

Оправдывая массовые избиения населения с участием армии, жандармерии и полиции, Абдул Гамид утверждал, что это были законные меры, примененные к повстанцам, взбунтовавшимся против власти монарха.

_____________
¹ British documents... Vol. II. № 115. P. 316.
² См.: Миллер А.Ф. Краткая история Турции. М., 1948. С. 106—107; Арутюнян Г.М. Англия и армянский вопрос в середине 90-х годов XIX века // Новая и новейшая история. 1959. № 6. С. 82—83.
³ Док. № 38.

[стр. 165]

В сложившихся условиях установление фактов приобретало принципиально важное значение для принятия великими державами мер по пресечению резни и определению характера и содержания реформ турецкого управления Арменией. Взаимосвязанные процессы установления фактов и выработки нового проекта реформ стали развиваться параллельно.

Поскольку выявление правды о резне, официальная констатация международным органом факта осуществления массового физического уничтожения армянского населения армией, жандармерией и полицией под руководством самого султанского правительства, т.е. именно турецким государством, неизбежно вели бы к принципиально иным оценкам его роли, к необходимости принятия соответствующих мер пресечения и изменения самой философии реформ государственного управления турецкой Арменией, различия в политических позициях держав в отношении к гуманитарной интервенции, к мерам пресечения и к реформам турецкого управления Арменией стали проявляться и в их подходах к учреждению международного следственного механизма на основании положений Парижского и Берлинского договоров.

В этот период наиболее последовательную позицию занимало правительство Великобритании, подвергавшееся все более усиливающемуся давлению общественного мнения. Уже 21 марта 1893 г. британский Министр иностранных дел лорд Розбери направил послу в Турции телеграмму, предписывавшую, «ввиду того, что преследования христиан вызывают необходимость применения энергичного языка», предупредить Порту, что «если она не среагирует немедленно, то английское правительство организует расследование по собственной инициативе»¹.

В конце ноября 1894 г. английское посольство в Константинополе приступило к переговорам с иностранными посольствами о совместном воздействии на Порту с тем, чтобы добиться ее согласия на отправку в Сасун особой международной комиссии без участия турецких представителей. Получив от Порты решительный отказ, Англия была вынуждена согласиться на предложение Абдул Гамида о посылке одного из своих консулов в Малой Азии в турецкую следственную комиссию для расследования событий в Сасуне.

Действия Англии сильно встревожили французскую и российскую дипломатию. Россия считала, что единоличное вмешательство Англии в Армянский вопрос приведет в конечном счете к тому, что Англия, обретя славу спасителя угнетенных Турцией народов, использует ее в своих политических интересах. Кроме того, русское правительство не желало, чтобы без него решался вопрос о Западной Армении. Поэтому русское, а вслед за ним и французское правительства приняли участие в расследовании сасунских событий. Из-за отказа Германии, Австро-Венгрии и Италии послать своих представителей в турецкую комиссию членами комиссии были назначены консульские представители Англии, Франции и России в Эрзеруме.

Для установления фактов, связанных с начавшейся в Оттоманской империи новой волной массовой резни армян, в 1895 г., по предложению четырех держав — Франции, Великобритании, Италии и России — была сформирована первая и единственная во всей мировой истории Международная следственная комиссия. Международно-правовым основанием для ее учреждения служили

_____________
¹ Док. № 36.

[стр. 166]

международные обязательства, принятые Оттоманской империей по Парижскому и Берлинскому договорам.

На этот единственный в своем роде армянский казус ссылался один из творцов Гаагской конвенции о мирном разрешении международных споров 1899 г. известный русский юрист-международник Ф.Ф. Мартенс, комментируя ее положения о международных следственных комиссиях и раскрывая юридическую природу этого института.

Следственная комиссия, по определению современника — видного политического деятеля Великобритании В. Гладстона, представляла «механизм беспристрастного исследования». На нее было возложено определение причин избиений армян, установление фактов, относившихся к их убийствам и разрушению их имущества и связанной с этим ответственности. Ее создание имело целью воспрепятствовать использование султанским правительством традиционного средства — дезинформации. «Отрицание фактов, — говорил Гладстон в речи в Честере 26 июля 1895 г., — было оружием турецкого правительства, и оно пользовалось им очень усердно. Но державы знали, с кем они имели дело: Франция, Англия и Россия назначили беспристрастных делегатов, и расследование, произведенное ими, вполне подтвердило обвинение. Но оттоманское правительство было воодушевлено только одним желанием — скрыть истину ложью, обманом, проволочками»¹.

В течение 1895 г. Комиссия провела 107 заседаний и заслушала 190 свидетелей. Несмотря на все ухищрения турецких членов комиссии, не желавших сотрудничать в выявлении обстоятельств дела², представители великих держав активно участвовали в следствии. Посетив район Сасуна, члены Комиссии выявили множество фактов, позволявших хотя бы частично установить картину массовой резни армян. Так, по словам британского представителя Шипли, наблюдавшего за событиями в течение трех недель, «за армянами охотились, как за зверьми, убивая их там, где их встречали». Он убедился, что речь шла не об аресте «агитатора» Мурада и «не о подавлении псевдовосстания», как это утверждало турецкое правительство, а «о самом настоящем уничтожении (армян) районов Гилигузан и Талори»³.

Следственная комиссия однозначно подтвердила факт непосредственного участия турецкого государства в арменоциде и преднамеренность его преступных действий уже на этом — первом этапе. В докладе, принятом 20 июня 1895 г., представители трех великих держав отметили, что в августе и сентябре 1894 г. в районе Сасуна было убито около 900 человек. Кроме этого, они установили, что определенное число армянских беженцев было убито без различия возраста и пола турецкими солдатами, полицейскими и курдами. Три представителя констатировали также разрушение в больших размерах имущества в армянских районах⁴.

На этом «готовность» турецкого правительства участвовать в международном расследовании обстоятельств, связанных с геноцидом армян, заглохла раз и навсегда.

_____________
¹ Док. № 41.
² Один из них, в знак протеста против попыток своих коллег скрыть правду о преступлении, вскоре вышел из состава Комиссии.
³ British Foreign Office. Blue Book Series on Turkey. № 1 (1895). Part I. P. 206.
⁴Command papers (Great Britain) 7894, № 252. Enclosure Report of the Consular Delegates Attached to the Commission Appointed to inquire into the Events at Sassoon. P. 161 — 189.

[стр. 167]

Установив факты, подтверждавшие действительную политику турецкого правительства в отношении армянского населения, расследование заставило правительства всех великих держав, несмотря на противоречия, предпринять совместную дипломатическую акцию с целью добиться осуществления административных реформ в армянских вилайетах империи¹. Однако выводы Международной следственной комиссии, к сожалению, не оказали должного влияния на процесс выработки проекта реформ великими державами.

В феврале 1895 г. английское правительство через свои посольства в Санкт-Петербурге, Париже и Константинополе официально поставило перед Россией и Францией вопрос о необходимости разработки и проведения реформ в Западной Армении. Россия, считая нежелательным такое обсуждение, которое в той обстановке, как полагали в Санкт-Петербурге, было бы более всего выгодно Англии, посоветовала Абдул Гамиду провести в жизнь необходимые административные реформы, обеспечивающие хотя бы минимум порядка и безопасности для христианских подданных Порты. Но Абдул Гамид, надеясь (и не без основания) на разногласия среди великих держав и рассчитывая на невозможность согласованных действий Англии и России, не последовал этому совету.

С двадцатых чисел февраля 1895 г. послы России, Франции и Великобритании в Константинополе по поручению своих правительств приступили к выработке проекта реформ для шести вилайетов Западной Армении. Несмотря на выявившиеся расхождения в подходах Великобритании, России и Франции, в марте—апреле 1895 г. на основе меморандума послов трех держав удалось выработать компромиссный проект административных реформ, подлежавших осуществлению в армянских провинциях².

11 мая 1895 г. послы Франции, России и Великобритании вручили Порте выработанный ими проект реформ для армянских провинций и сопроводительный меморандум, адресованный непосредственно Порте³. Эта программа самими ее составителями рассматривалась как «минимум мер и реформ, которые необходимо осуществить в провинциях, пострадавших в результате недавних происшествий»⁴.

Проект этот носил умеренный характер, базируясь в основном на ст. 61 Берлинского трактата. Пункт 1 меморандума послов говорит о пользе «сокращения числа вилайетов». Большое значение имели п. 2 и 7 меморандума. Они устанавливали необходимость полуофициальной санкции держав в выборе губернаторов шести турецких вилайетов и турецкого верховного комиссара по наблюдению за проведением реформ в Армении. Эти два пункта были той крайней точкой, до которой Россия и Франция в тот период считали возможным идти во вмешательстве в дела Турции⁵.

Султан, конечно, пытался противопоставить международному проекту свой план реформ, с тем чтобы придать им внутренний характер. Но результаты рас-

_____________
¹ Bar-Yaacov, Nissim. The Handling of international disputes by means of inquiry. The Royal Institute of international Affairs. London; New York; Toronto, 1974. P. 36.
² Сборник дипломатических документов. Реформы в Армении. 26 ноября 1912 г. — 10 мая 1914 г. Петроград, 1915. № 50, приложение.
³ Ministère des Affaires Etrangères. Documents diplomatiques. Affaires Arméniennes. Projets de réfor-mes dans I'Empire Ottoman. 1893—1897, Paris, 1897. P. 48.

⁴ British Foreign Office. Blue Book Series on Turkey. № 1 (1896). P. 64.

⁵ См.: Арутюнян Г. М. Англия и армянский вопрос в середине 90-х годов XIX века. С. 84—92.

[стр. 168]

следования, а также давление мирового общественного мнения в сочетании с дипломатическим вмешательством великих держав, поддержанным военно-морской демонстрацией в Константинополе, вынудили его посчитаться в какой-то мере с мнением международного сообщества. Положение об армянских реформах, составленное на основании соглашения между послами великих держав, с одной стороны, и Портой — с другой, было санкционировано султанским ирадэ 5 октября 1895 г., а 20 октября Великий визирь официально представил декрет Султана «О реформах в Армении» великим державам, сопроводив его вербальной нотой.

Эта была еще более ослабленная версия и без того слабого компромиссного майского проекта¹. Тем не менее предусматривались реорганизация жандармерии и полиции, улучшение административных и судебных служб в населенных армянами вилайетах². Принципиально важное значение имело то обстоятельство, что Султан официально признал необходимость назначения для всех шести армянских вилайетов одного верховного комиссара со «специальной миссией наблюдать за проведением реформ и направлять их применение».

Об этом говорилось в ноте и в преамбуле декрета (приказе Великого визиря), где определялась территория, на которой должны были проводиться эти реформы — вилайеты Эрзерум, Сивас, Ван, Диарбекир, Битлис и Маамурет-уль-Азиз, а также казы Зейтун и Хаджин. Турция вновь признала отличное от турецких вилайетов положение армянских вилайетов и необходимость для них как особых «армянских» реформ, так и особой власти.

Издавая декрет о реформах в Армении, Абдул Гамид, как всегда, не собирался его исполнять. Его цель, очевидно, состояла в том, чтобы устранить непосредственную угрозу коллективной гуманитарной интервенции и успокоить возмущенное турецкими зверствами в Армении мировое общественное мнение в расчете на то, что разгоравшиеся противоречия между великими державами не позволят им вновь объединиться и Турция сможет продолжить политику уничтожения армянского народа.

Султан имел для этого все основания. Он знал о разногласиях держав в подходах к принятому ими проекту реформ и рассчитывал, что эти противоречия позволят ему пренебречь принятым обязательством.

Британский посол в Константинополе Филипп Кэрри «все больше и больше» настаивал на публичном осуждении Султана, считая, что это «позволит державам сдержать его и не допустить совершения новых зол». «Негодяй, который уже вырезал почти 100 000 человек и не насытился еще, должен быть, наконец, обезврежен во всеобщих интересах гуманности», — говорил он. Сообщая о позиции посла Великобритании, германский посол Заурма 16 декабря 1895 г. доносил Рейхсканцлеру, что «единство, которое до сих пор существовало, по крайней мере внешне, между представителями великих держав здесь в их отношениях с Султаном, вызывает все большее сомнение». Заурма отмечал, что теперь именно посол России Нелидов отвергал «все предложения, направленные на прямое осуждение Султана и на ограничение его административных прав»³.

_____________
¹ British Foreign Office. Blue Book Series on Turkey. № 1 (1896). P. 60.
² Chronique des faits internationaux: Turquie, La question arménienne. Intervention européene // Revue générate de droit international public. 1896. № ³. P. 88—128. 3 Док. № 42.

[стр. 169]

Почему Россия именно в этот период, когда нужны были срочные и эффективные меры пресечения, решила занять крайне деструктивную позицию?

Россия оказывала противодействие английским инициативам, опасаясь, что заступничество Великобритании усилит ее позиции в регионе и что слишком далеко идущие требования реформ в Оттоманской империи поощрят армянских «революционеров» и приведут к дестабилизации ситуации в российской части Армении. Проводником этой политики был известный своим армянофобством Министр иностранных дел России князь А. Лобанов-Ростовский. Политические мотивы отношения Лобанова-Ростовского к Армянскому вопросу и к английским инициативам по обеспечению безопасности армян изложены в письме, направленном им 9 ноября 1895 г. российскому послу в Великобритании Е. Стаалю:

«Все поведение лондонского кабинета в течение армянского кризиса находит свое объяснение скорее в раздраженности сбитого с толку общественного мнения, чем в ясном и четко сформулированном политическом замысле. Если, как Вы заявляете, мы не можем выдвинуть каких-либо обвинений в адрес Англии, то мы не в состоянии и похвастаться откровенностью ее методов или подлинно лояльным содействием с ее стороны. Манера действий лорда Солсбери, бесспорно, не относится к таким, которые внушают полное доверие. Более того, его действия и высказывания неоднократно были способны вызвать лишь вполне законные опасения. С самого начала армянских осложнений нашей единственной целью было получение гарантий безопасности и благополучия для армян без подрыва при этом существования Оттоманской империи. После ряда трудностей согласие между державами привело в конце концов к принятию Султаном проекта реформ, признанных необходимыми; однако в тот самый момент, когда становится возможным проведение реформ в жизнь, лорд Солсбери, вместо того чтобы ободрять Абдул Гамида и поддерживать его власть над подданными, видимо, считает предпочтительным умножить угрозы и предсказывать фатальный исход. Публичные угрозы непосредственно в адрес Султана можно обнаружить даже в последней речи английского министра в Гилдхолле; они не могут рассматриваться в Константинополе иначе, кроме как поощрение сеятелей смуты. По правде говоря, если бы преследуемая лордом Солсбери цель заключалась в полном развале Турции, то он не мог бы действовать иначе. Мощь любого правительства не основывается лишь на его материальной силе, она заключается прежде всего в том престиже, которым окружено правительство. Совершать систематические покушения на престиж, притом в такой момент, когда правительство больше всего в нем нуждается, — разве это не наилучшее средство заранее свести на нет его усилия и подготовить его падение? Нам хотелось бы верить, что грозная перспектива распада Оттоманской империи не входит в комбинации лорда Солсбери. Все правительства, озабоченные сохранением мира на земном шаре, весьма заинтересованы в том, чтобы предотвратить подобную возможность, поскольку она стала бы исходной точкой всеобщего столкновения. Со своей стороны, мы, более чем когда-либо, желаем поддержания искреннего согласия между всеми державами не столько для того, чтобы применять к Турции меры запугивания и принудительного давления, сколько для того, чтобы избежать подобных крайностей и найти наиболее практичные способы облегчить оттоманскому правительству проведение согласованных реформ и восстановление внутреннего спокойствия. Придерживаясь указанного образа мыслей, мы не со-

[стр. 170]

чли возможным присоединиться к предложениям, выдвинутым графом Голуховски¹, но мы будем, как и раньше, неизменно готовы поддержать любые действия, направленные на общее умиротворение, которое продолжает составлять предмет наших самых искренних чаяний. Примите и пр.»².

Не ограничиваясь воздействием на своего молодого государя, Лобанов-Ростовский добивался поддержки и в Германии. В качестве иллюстрации приведем выдержку из письма германского императора Вильгельма, посланного 25 октября 1895 г. Николаю II: «Другой интересной новостью, сообщенной мне Лобановым, было известие о Турции — о том, что у него есть основание подозревать Англию в желании овладеть Дарданеллами! Этим объясняется и оживление Армянского вопроса. Сознаюсь, я был крайне поражен подобной новостью. Конечно, со времени прихода Солсбери внешняя политика Англии стала очень таинственной и малопонятной, а упорство, с которым английский флот бродит около Дарданелл, показывает, что там что-то затевается. Однако, если англичане сделают это, то они нарушат Берлинский трактат, а они не могут рассчитывать, что им позволят это без разрешения всех других подписавших трактат держав, а те никогда не дадут такого разрешения»³.

Германские дипломаты с иронией отмечали, что единство держав в Константинополе оказалось нарушенным, а авторитет их заявления — поколебленным «не из-за поведения германского, а из-за поведения русского посла»⁴.

Из общения с российским Министром иностранные дипломаты вынесли убеждение, что «единственное стремление князя Лобанова — предотвратить раздел Турции в течение возможно более длительного срока»⁵. Эта линия на сохранение статус-кво была принята Николаем II, о чем свидетельствует, в частности, его собственноручная помета: «Я согласен с этим взглядом».

Отмечая временный отход России от своей традиционной роли защитницы порабощенных христианских народов Оттоманской империи, видный российский дипломат В.Н. Ламздорф писал в дневнике: «У Лобанова все еще доминирует идея поддержания статус-кво и оттяжки падения Оттоманской империи. Остается под вопросом, являются ли наилучшими выбранные для этой цели средства»⁶.

Дипломатия Лобанова и лично сам Николай II ради такой оттяжки падения геноцидной Оттоманской империи отказывались делать адекватные политические выводы из поступавшей информации о нарастании процесса массовых избиений армян и других порабощенных народов. Все попытки Англии сдвинуть Россию с занятой ею позиции результатов не давали⁷. Когда английский поверенный в делах вручил Министру иностранных дел России Лобанову-Ростовскому ноту, содержавшую предложение Солсбери разрешить послам в Констан-

_____________
¹ Граф Голуховски — Министр иностранных дел Австро-Венгерской империи.
² Ламздорф В.Н. Дневник 1894—1896. М., 1991. С. 309—310.
³ Там же. С. 275.
⁴ См. текст перлюстрированной телеграммы барона Маршаля князю Радолину, отправленной из Берлина в С.-Петербург 24 ноября/6 декабря 1895 г. // Ламздорф В.Н. Там же. С. 330.
⁵ См. телеграмму британского премьера и Министра иностранных дел Солсбери послу в России Н. О'Конору 20 августа/1 сентября 1896 г. с изложением беседы Министра иностранных дел Австро-Венгерской империи Голуховски с Лобановым-Ростовским. //Ламздорф В.Н. Там же. С. 391.
⁶ Ламздорф В.Н. Дневник 1894—1896. С. 16.
⁷ Documents diplomatiques français. I serie. Paris, 1951. T XIII. P. 444—446.

[стр. 171]

тинополе провести консультации по общему положению Оттоманской империи в связи с грозившим ей обвалом, это вызвало неадекватную реакцию. В парафированном царем 4 января 1896 г. проекте секретного циркуляра, подготовленного для «ориентировки» послов, утверждалось даже, что обращение Англии к державам, вызванное современным положением в Турции, представляет «нарушение Парижского и Берлинского трактатов, которые запрещают вмешательство во внутренние дела Оттоманской империи»¹.

Стремясь, видимо, нейтрализовать «почти агрессивную роль» британского посла и противодействовать английским предложениям, как направленным против «жизненных интересов России», российский царь счел даже возможным в период массовой резни армян направить приветы Абдул Гамиду.

В сложившихся условиях с инициативой давления на турецкое правительство выступила Франция. Вызвав турецкого посла, Министр иностранных дел Франции Г. Аното «разговаривал с ним очень сурово, заявив, что дружеское долготерпение Франции исчерпано; отныне она твердо решила не терпеть ни одного лишнего дня двойственной игры турецкого правительства; он лично не намерен больше давать водить себя за нос. Чаша терпения переполнена, и при любой попытке поставить под угрозу безопасность подданных Франции или ее подзащитных будут безотлагательно приняты меры для предотвращения беспорядков или подавления их вне зависимости от мнения других держав, даже если при этом пришлось бы бомбардировать Константинополь и стереть с лица земли турецкий квартал города». Аното сказал, что, «поскольку реформы в Армении проведены не были, Порта взяла на себя всю ответственность за пролитую с тех пор кровь в этом районе и других местах. Беспорядки в Константинополе показывают со всей очевидностью царящую в Оттоманской империи анархию, на которую больше невозможно закрывать глаза перед лицом надвигающейся окончательной катастрофы».

Министр иностранных дел Франции предупредил, что «если в самое ближайшее время не будут предприняты энергичные и четкие действия для прекращения беспорядков в Константинополе, для немедленного умиротворения Крита путем подчинения военных властей авторитету губернатора, а также эффективные меры в Армении по проведению обещанных реформ, то он, Аното, официально поручит представителю султана заявить своему властителю, что Франция оставляет за собой полную свободу действий в отношении Оттоманской империи, не будучи более связанной правовыми принципами, потерявшими всякую силу».

Аното просил российского посла А. Моренгейма довести изложенную информацию до российского монарха «в надежде, что государь соблаговолит признать уместность сделанных in extremis спасительных предупреждений» и выскажет им свое одобрение. Тогда «вынужденная обстановкой позиция Франции, совпав с собственными намерениями Его величества, установила и подтвердила бы полное согласие наших обоих правительств во время наиболее острого и, быть может, самого решающего из всех кризисов, когда-либо переживавшихся Востоком»².

_____________
¹ Ламздорф В.Н. Дневник 1894—1896. С. 368, 373.
² Док. № 43.

[стр. 172]

9. Последний проект реформ: Акт 26 января 1914 г.

Изданный 20 октября 1895 г. султанский декрет о реформах в Армении не был претворен в жизнь. Положение армянского населения не изменилось. Оно по-прежнему оставалось объектом геноцидной политики турецкого правительства.

Третья крупная международная попытка спасти армянский народ от физического уничтожения при помощи реформ началась в последние годы перед Первой мировой войной. Правительство России, «сознавая необходимость коренных преобразований турецкого правления в Армении», внесло на обсуждение великих держав проект реформ, основанный на принципах, выработанных в 1895 г. послами России, Франции и Англии.

В условиях, когда объектом геноцида был небольшой порабощенный народ, безоружный и беспомощный, а его субъектом — правительство обширной империи, использовавшее для этой цели всю силу государства — армию, полицию, жандармерию, административные и судебные органы, — обеспечение безопасности жертвы преступления, его права на жизнь предполагало необходимость, как минимум, ограничения власти турецкого государства в форме гарантированной автономии армянских областей. Поэтому при разработке этого проекта реформ особое значение придавалось таким изменениям в государственном управлении армянскими областями, которые сделали бы невозможным использование правительством государственного аппарата в целях геноцида.

В качестве ключевого элемента реформы рассматривалось выделение армянских областей в одну административную автономную единицу, назначение Султаном с согласия великих держав генерал-губернатора этой области и наделение последнего широкими полномочиями; учреждение областного собрания с обширной компетенцией, в котором мусульманам и немусульманам предоставлялось одинаковое количество мест; проведение того же принципа равенства при распределении всех должностей, включая полицию и жандармерию; равноправие языков; упразднение курдской кавалерии — Гамидие и т.д.

Хотя первейшая задача реформ заключалась в обеспечении физического существования армянского населения, немаловажное значение имело сохранение его языка, культуры и других форм национального существования, которые были объектом политики геноцида. Проект предполагал, в частности, предоставление свободы школьного образования и права самообложения на школьные нужды. Имея в виду роль применявшихся турецким правительством внеэкономических средств пауперизации армянского крестьянства для создания условий, ведущих к разрушению армян как национальной группы, в проектах реформ предусматривались меры, направленные на возвращение армянам незаконно отнятых у них земель, пресечение или предотвращение насильственного лишения армян земли и жилищ.

Обсуждение русского проекта проходило на совещаниях представителей посольств великих держав в Ени-Кейе с 3 по 24 июля 1913 г. и с сентября 1913-го до января 1914 г. в обстановке резко обострившихся противоречий. Закладывая накануне Первой мировой войны политическую основу военно-политического союза с Оттоманской империей, германская дипломатия продолжала активно помогать ей в «решении» Армянского вопроса. Германия, при негласной поддержке Великобритании, стремилась сорвать или максимально ослабить проект, разработанный российским дипломатом А. Мандельштамом. При этом германский посол

[стр. 173]

Вангенгейм проявлял даже большую непримиримость, чем представители самой Оттоманской империи. В ходе обсуждения этого проекта ему удалось добиться внесения в него ряда поправок, существенно снижавших действенность реформ.

Германия настаивала, чтобы в основу разрабатываемой программы реформ были положены турецкие законы, в частности, дополнение к закону о вилайетах и инструкции, сообщенные посольствам нотой Порты от 1 июля 1913 г. Этими актами, спешно составленными турецким правительством под влиянием советов из Берлина, турецкая Армения делилась на два сектора, во главе которых ставились генеральные инспекторы из иностранцев, назначаемые Султаном без согласия держав; сохранялась вся прежняя организация вилайетов, а инспекторам предоставлялось только право контроля управления и увольнения чиновников. Российская сторона не согласилась принять в качестве основы реформ в Армении крайне отрывочные и несовершенные турецкие уставы и настояла на обсуждении послами в Ени-Кейе русского проекта.

Обсуждение привело к установлению согласия между посольствами только по некоторым вопросам, как-то: школьному, аграрному, о равноправии языков. Что же касается коренных основ реформ — образования одной Армянской области, назначения генерал-губернатора с согласия держав, одного областного собрания и применения принципа равенства при распределении мест в этом собрании, а также должностей, — то по ним четко определилось полное расхождение между представителями держав Антанты, с одной стороны, и Тройственного союза — с другой. В отношении русского проекта Германия заняла непримиримую бескомпромиссную позицию.

Россия исходила из того, что объединение населенных армянами вилайетов в одну область было не только необходимо, но и признано Берлинским трактатом и декретом Порты 1895 г. Тем не менее, желая рассеять опасения держав, рассматривавших такое объединение как шаг к созданию в Оттоманской империи автономных провинций, она согласилась на разделение территории реформ на два сектора с генерал-губернатором во главе каждого из них, но при непременном соблюдении следующих условий: 1) чтобы делению на эти два сектора подлежала лишь территория, находившаяся в границах, которые были намечены в русском проекте реформ, т.е. с исключением тех территорий с мусульманским большинством, которые по новому турецкому закону были присоединены к армянским вилайетам с целью низведения армян до положения меньшинства в обоих секторах; 2) чтобы оба генерал-губернатора назначались с согласия держав и были независимы в вопросах назначения и смещения чинов администрации подведомственного им края.

Настаивая на исключении из зоны армянских реформ искусственно присоединенных к армянским вилайетам территорий с мусульманским большинством, Россия стремилась устранить последствия турецких манипуляций с распределением армянских вилайетов между этими двумя секторами. Цель турок, как писал посол России в Турции М. Гирс Министру иностранных дел С. Сазонову, состояла в расчете «разобщить армян и растворить их в мусульманском большинстве»¹.

Участие Европы в назначении генерал-губернатора Россия рассматривала как «единственный способ гарантировать практическое осуществление реформ»².

_____________
¹ Док. № 103.
² Док. .№113.

[стр. 174]

Еще один важный вопрос, возникший в связи с распределением мест в генеральных советах и других органах местной власти, был связан с соотношением национальностей. По разъяснению Министра иностранных дел России С. Сазонова, отрицательное отношение России к утверждению принципа пропорциональности и предпочтение, оказывавшееся закреплению определенного соотношения представителей национальностей в генеральных советах, диктовалось «опасением стремления Турецкого правительства путем переселения создать в Армении мусульманское большинство». Констатируя, что существующее соотношение является «результатом многолетней политики искоренения армян», Сазонов связывал с принятием проекта реформ, обеспечивающих безопасность, перспективу изменения соотношения в пользу армян, которые «только теперь получили бы возможность вернуться на места»¹.

Ввиду того, что работа послов в Ени-Кейе из-за непримиримой позиции Германии зашла в тупик, российский посол по указанию своего правительства счел нужным «обеспечить осуществление преобразований в Армении» путем заключения с посольствами Тройственного союза компромисса, обеспечивающего их содействие при предъявлении Оттоманской империи проекта реформ, «хотя и не столь широких, как ранее намеченные, но все же способных временно удовлетворить армянское население Анатолии».

Результатом переговоров российского посла Гирса с германским послом Вангенгеймом стал сентябрьский (1913) проект из шести пунктов. Признавая деление Восточной Анатолии на два сектора, этот проект предлагал: назначение генеральных инспекторов этих секторов правительством Оттоманской империи по рекомендации великих держав; предоставление инспекторам права увольнять всех чиновников, назначать низших и высших, а также представлять всех судей на утверждение Султана; учреждение собраний для двух секторов, составленных из равного числа мусульман и христиан; равномерное распределение всех должностей между мусульманами и христианами; предоставление державам права контролировать применение реформ через послов в Константинополе и консулов в провинции.

Русско-германские пункты, получившие одобрение правительств других великих держав, были представлены турецкому правительству. Компромиссный проект, согласованный с послами всех великих держав, содержал тот минимум, который все они вместе и каждая в отдельности считали абсолютно необходимым для обеспечения безопасности армянского народа в пределах Оттоманской империи.

После письменного заявления самого общего характера о желании Турции провести реформы при нравственной и материальной поддержке держав (12 октября 1913 г.) правительство Оттоманской империи сделало попытку избежать назначения генеральных инспекторов по рекомендации держав. С этой целью Великий визирь в беседе с послом России предложил создать при турецких инспекторах должности иностранных советников, в руках которых фактически была бы сосредоточена вся власть. Однако представленный 25 октября 1913 г. турецкий проект о советниках не наделял их почти никакими существенными правами. Ввиду этого российский посол после длительных переговоров с Великим визирем подверг ту-

_____________
¹ Док. № 189.

[стр. 175]

рецкий проект коренной переработке, внеся в него целый ряд поправок и новых статей, обеспечивавших действительное подчинение турецких генеральных инспекторов иностранным советникам. Переделанный проект о советниках был опять-таки вручен послом Гирсом Саиду Халим паше 9/22 ноября 1913 г. В проект, кроме определения объема совместной власти инспекторов и советников и способа разрешения возникающих между ними споров, входили также постановления о соблюдении принципа равенства при распределении должностей и мест в генеральных советах, о равноправии языков, отбывании воинской повинности на местах, школах, юстиции и земельном вопросе.

Увидав, что его замысел свести на нет реформу созданием института советников потерпел неудачу, турецкий Совет министров предпочел от него вовсе отказаться. Впервые явившимся к нему вместе российскому и германскому послам Великий визирь пожаловался на неудобства предложенного способа разрешения споров между инспекторами и советниками, обеспечивавшего почти всегда торжество мнения последних, а когда послы ответили, что можно было бы вернуться к первоначальному предложению о назначении европейских генеральных инспекторов, Саид Халим паша дал согласие на такое решение.

16 декабря Великий визирь предложил российскому послу следующий способ назначения генеральных инспекторов: Великий визирь, договорившись неофициально с представителями великих держав относительно объема власти этих лиц, обратится неофициально к представителям великих держав с просьбой указать кандидатов, а затем уже официально уведомит державы о их назначении и объеме их власти. На этой основе между российским послом и Великим визирем начались переговоры, в ходе которых Гирс стремился включить в новый проект главные принципы реформ, а турецкий Совет министров старался ограничить все дело исключительно назначением и полномочиями инспекторов. 23 декабря Великий визирь передал послу текст полномочий, а Гирс со своей стороны вручил Саиду Халиму проект ноты, которую турецкое правительство должно было направить державам при назначении инспекторов. Переговоры между послом и Великим визирем относительно окончательной редакции этих текстов, слитых впоследствии в один, завершились 5 января 1914 г., когда в результате обоюдных уступок было достигнуто соглашение по всем пунктам, кроме трех следующих: о школах; о распределении мест в полиции и жандармерии между мусульманами и немусульманами; о численном соотношении мусульман и немусульман в генеральных советах. По первым двум вопросам удалось найти формулы, удовлетворившие как армян, так и турок. По вопросу же о составе генеральных советов потребовалось

энергичное личное воздействие российского Министра иностранных дел. 26 января 1914 г. Великий визирь и российский поверенный в делах в Турции К. Гулькевич скрепили своими подписями Акт, по которому турецкое правительство обязалось обратиться к державам с выработанной посольством России совместно с турецким правительством нотой об армянских реформах, как только державы сообщат Турции имена двух генеральных инспекторов секторов Восточной Анатолии.

Этим Актом были завершены подготовительные работы по проведению в Армении реформ, инициированных обращением российского правительства к другим великим державам 24 мая 1913 г. В результате почти сорокалетних переговоров между великими державами и турецким государством было заключено это

[стр. 176]

единственное в мировой практике соглашение, направленное на предотвращение дальнейших актов геноцида.

Акт от 26 января 1914 г. не предоставлял армянам широких прав самоуправления, которые хотел закрепить за ними первоначальный русский проект. Вместо предполагавшегося соединения всех местностей, населенных армянами, в одну провинцию с одним генерал-губернатором во главе, шесть армянских вилайетов сводились в два административных района, которые должны были управляться двумя европейскими генеральными инспекторами, назначаемыми турецким правительством и утверждаемыми великими державами. Не удалось добиться исключения из этих секторов частей вилайетов, населенных исключительно мусульманами. Не удалось добиться ни учреждения одного собрания для всей турецкой Армении, ни расширения компетенции генеральных советов вилайетов до масштабов, предложенных Международной комиссией 1880 г. для вилайетов европейской части Оттоманской империи. Пришлось отказаться и от некоторых других, второстепенных, пунктов русского проекта.

Хотя в тексте ноты, с которой Порта должна была обратиться к великим державам, не говорилось, что генеральные инспекторы назначаются ею по их рекомендации, согласно устной договоренности она была обязана назначить на эти должности лиц, предложенных ей державами. Кроме того, в ноте уже прямо указывалось, что Порта «рассчитывает на благосклонное содействие великих Держав» при выборе генеральных инспекторов, если в течение ближайших десяти лет эти должности окажутся вакантными.

Таким образом, управление армянскими вилайетами было поставлено под контроль иностранцев, назначаемых по рекомендации великих держав. В их обязанности входило наблюдение за деятельностью администрации, обеспечение правосудия, равноправия армян в межнациональных отношениях. Предполагалось упорядочить налогообложение. Фактически для этих вилайетов было создано положение, приближавшее их к положению Ливана, с тем, однако, преимуществом, что генеральные инспектора, назначавшиеся в армянские вилайеты, были иностранцы, тогда как генерал-губернатор Ливана был турецкий подданный. Установленный для армянских вилайетов порядок знаменовал также большой шаг вперед по сравнению с султанским декретом о реформах в Армении от 8/20 октября 1895 г. Этот декрет, учреждавший должность «верховного комиссара для проведения реформ», совершенно не упоминал о согласии великих держав.

Оценивая положения Акта от 26 января о полномочиях генеральных инспекторов, подписавший этот документ с российской стороны поверенный в делах К. Гулькевич отмечал, что предоставленные инспекторам права делали их не только «контролерами» администрации, суда, полиции и жандармерии края, но и «высшими его управителями». Генеральные инспекторы должны были назначать всех низших должностных лиц и входить в правительство Оттоманской империи с представлениями о назначении высших чинов; они могли увольнять за неспособность или дурное поведение всех чиновников администрации, кроме валиев (генерал-губернаторов); они имели право даже устранять от должности несменяемых судей, известив об этом Министерство юстиции. Что касается валиев, то генеральные инспекторы в случае недовольства их образом действий должны были извещать Порту по телеграфу, причем Совет министров должен был в 4-дневный срок выносить решение. Это решение не могло расходиться с мнением генераль-

[стр. 177]

ного инспектора, так как могло бы вызвать отставку последнего, что, согласно вышеприведенному пункту Акта от 26 января, привело бы к новому вмешательству великих держав при замещении инспекторской вакансии.

Вооруженные силы секторов должны были находиться в распоряжении генеральных инспекторов для исполнения принимаемых ими в пределах их компетенции мер.

Разрешение земельных споров и производство переписи были поставлены под прямое наблюдение генеральных инспекторов. Это ограничивало возможности турецкого правительства обезземеливать армян и фальсифицировать переписи населения. Но и во всех других областях управления и судопроизводства осуществление права контроля в связи с правом назначения и увольнения чиновников позволяло сосредоточивать в руках инспекторов всю фактическую власть над Арменией. Помимо этого, Акт от 26 января предусматривал выработку более подробных инструкций инспекторам относительно их прав и обязанностей, что позволило бы развить их в направлении повышения эффективности реформ.

В Акт удалось также включить, как общее правило, постановление об отбывании воинской повинности в мирное время на местах — постановление, не содержавшееся в султанском декрете 1895 г. Курдские нерегулярные полки Гамидие не упразднялись, их реорганизовывали в резервные кавалерийские полки, подчиненные во время маневров или мобилизации общим дисциплинарным правилам, но лишенные оружия во все остальное время.

Большое значение для сохранения самобытности армян имело постановление, обеспечивавшее в бюджетах вилайетов школам каждой национальности часть, пропорциональную размеру уплачивавшихся ею школьных налогов. До этого правительство обычно расходовало все доходы с этих налогов на турецкие школы. Кроме того, оттоманское правительство обязывалась не препятствовать участию единоверцев в расходах по содержанию общинных школ. Таких постановлений не было в султанском декрете 1895 г.

Новшеством было и положение об обнародовании законов, указов и официальных извещений на всех местных языках. Решения судов выносились на турецком языке, но, по возможности, должны были переводиться на язык сторон. Генеральные инспекторы могли также допустить употребление сторонами родного языка в сношениях с судом и администрацией.

Был решен чрезвычайно важный вопрос о распределении должностей между мусульманами и немусульманами. Если декрет султана 1895 г. исходил из принципа пропорциональности, то Акт от 26 января 1914 г. установил, что принцип равенства между мусульманами и немусульманами будет положен в основу распределения должностей в полиции и жандармерии по мере открытия вакансий и поскольку генеральные инспекторы не усмотрят в таком порядке неудобств. Ко всем другим должностям принцип равенства должен был применяться по воз-

можности, т.е. опять-таки по усмотрению генеральных инспекторов. Армянскому (христианскому) населению, впредь до производства переписи под контролем генеральных инспекторов, обеспечивалась половина мест в генеральных советах двух вилайетов — Ванского и Битлисского, а также Эрзерумского, если в последнем перепись не будет окончена в течение ближайшего года. В остальных вилайетах члены генеральных советов уже до проведения переписи должны были избираться по пропорциональной системе. Для предупреждения

[стр. 178]

возможных злоупотреблений со стороны турецких властей было решено определять число немусульманских избирателей по спискам, представляемым немусульманскими общинами, а мусульманских — по спискам, служившим для последних выборов в парламент. Если бы генеральные инспекторы нашли эту систему избрания советников непрактичной, они могли вносить предложения об ее изменении. Удалось также добиться представительства меньшинства в управах (энджуменах) генеральных советов вилайетов.

По оценке российского Министерства иностранных дел, это был «первый шаг к спасению» армянского народа. Реализация Акта от 26 января 1914 г. действительно могла бы иметь огромное значение для дальнейших исторических судеб армянского народа. Это могло бы предотвратить геноцид армян.

Акт был парафирован Великим визирем и представителем России и содержал обязательство Турции перед Россией обратиться к великим державам с нотой точно определенного содержания. Этим официально подчеркивалась руководящая роль России в Армянском вопросе и подтверждалась связь со ст. 16 Сан-Стефанского прелиминарного мирного договора.

Назначенные в апреле 1914 г. генеральными инспекторами норвежец Гофф уже прибыл в Ван, а голландец Вестененк направлялся в Эрзерум, когда Турция, вступив в войну с Россией, сорвала выполнение реформ в Армении и приступила к полному и повсеместному уничтожению армян.

10. Политические и правовые результаты первой фазы геноцида армян, 1876—1914 гг.

Цели турецкого государства были настолько ясны, а действия столь самоочевидны, что вынуждали международное сообщество к принятию согласованных или коллективных гуманитарных мер для пресечения и предотвращения новых проявлений геноцида. В соответствии с международно-правовыми актами, участником которых было само турецкое государство, Россия и другие великие державы неоднократно ставили вопрос об обеспечении безопасности армянского населения.

На первой стадии геноцида армян вопрос об ответственности фигурировал в специфической форме права «концерта» великих держав на гуманитарную интервенцию и обязательств Оттоманской империи ввести в армянских вилайетах реформы управления в виде фактической автономии в рамках границ империи (при сохранении территориальной целостности Оттоманской империи).

Турецкое правительство, будучи связано международным обязательством осуществить «улучшения и реформы», направленные на обеспечение безопасности армянского населения, время от времени сообщало о том, что разрабатывает собственные проекты реформ, которые противопоставлялись им международным проектам. Оно хотело придать реформам характер дискреционных национальных мер, не связанных непосредственно с устранением нависшей над армянами угрозы уничтожения, и тем самым лишить их всякого смысла и значения. Когда же оно присоединялось к международному процессу выработки армянских реформ, свое участие в нем сводило к чисто негативной, деструктивной роли. Если не удавалось добиться отказа от самой идеи реформ, оно делало все, чтобы затянуть их принятие, обкорнать, выхолостить из них реальное содержание.

[стр. 179]

Помимо общих норм и принципов международного права, устанавливавших ответственность государства за преступления против человечности, международно-правовую основу интернационализации Армянского вопроса и гуманитарной интервенции составляли также международные договорные нормы.

На протяжении десятилетий, с 1876-го по 1914 г., политика турецкого правительства заключалась в том, чтобы, создавая видимость процесса выработки реформ, усыпляя бесконечными переговорами бдительность международной общественности, играя на противоречиях великих держав, парализовать их коллективные гуманитарные усилия. Когда же в результате компромиссов удавалось выработать приемлемый для всех проект и турецкое правительство бывало вынуждено официально принять международное обязательство по их претворению, оно просто срывало осуществление этих реформ и все повторялось с начала. Обманывая мировое сообщество обещаниями скорых «улучшений и реформ», турецкое правительство продолжало планомерно и систематически проводить политику геноцида, сокращая численность армянского населения, готовя условия для последнего, заключительного удара. Оно ждало лишь подходящей политической ситуации, которая позволила бы безнаказанно реализовать тщательно разработанный план полного и повсеместного физического уничтожения армянского народа. Осуществление этой цели турецкого государства облегчалось непримиримыми противоречиями великих держав, шедших полным ходом к мировой войне.

Политическим результатом соперничества была неадекватная реакция на совершаемые преступления: попытки обеспечения безопасности армян посредством гуманитарной интервенции и введения реформ и улучшений при сохранении территориальной целостности империи, созданной путем завоеваний и поддерживаемой перманентной резней порабощенных народов.

Неспособность международного сообщества пресечь истребление целого народа на первой стадии частичного геноцида создала предпосылки для неизбежного перехода ко второй, завершающей стадии — повсеместного физического уничтожения армян.

Документы подтверждают ответственность великих держав (прежде всего Германии и Великобритании) за последствия их политики — сохранения целостности геноцидной Оттоманской империи и создания предпосылок и условий для перехода к заключительной стадии полного и повсеместного физического уничтожения армянского народа.

Содержание Tитульный лист и т.д.

Документы: К четвертому разделу [1]
К пятому разделу: [2-4]
К шестому разделу: [5-10] | [11-17]

Комментарии: Предварительные
К первому разделу: [1-14] | [15-24] | [25-26]
Ко второму разделу: [1-10]
К третьему разделу: [1-9] [10-19]
К четвертому разделу: [1-9]
К пятому разделу: [1-13] | [14] | [15-19] | [20-27]
[28-38] | [39-43]
К шестому разделу: [1-15] | [16-29]
К седьмому разделу:[выводы и рекомендации]

Послесловие Содержание (как в книге)

Также по теме:

Барсегов Ю. — Геноцид армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества. Том 1

Барсегов Ю. — Геноцид армян — преступление против человечества (о правомерности термина и юридической квалификации)