ГЕНОЦИД АРМЯН. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, том 2, часть 2

Барсегов Ю.Г.

Комментарий к Сборнику документов профессора Ю.Г. Барсегова

1. Политическая история Армянского вопроса после Первой мировой войны
2. Всемирно-исторический катаклизм как политический фактор в Армянском вопросе
3. Формирование армянской политики советского правительства России
4. Большевистские принципы международных отношений
5. Кто и как формировал политику большевистского государства в Армянском вопросе
6. Первое проявление армянофобства Сталина — вывод российских войск из турецкой Армении
7. Функция кемализма в Армянском вопросе: довершение геноцида и сохранение последствий преступления
8. Установление политических связей между советской Россией и турецкими националистами
9. Программа кемалистско-большевистского взаимодействия в послании М. Кемаля В. Ленину
10. Ответ советского правительства России на предложение ВНСТ
11. Практическая деятельность как доказательство сговора
12. Как согласовывалась политика Правительств ВНСТ и РСФСР (от послания Кемаля до ответного письма правительства РСФСР)
13. Первая Московская конференция представителей правительств ВНСТ и РСФСР

[стр. 289]

РАЗДЕЛ V

Политическая история Армянского вопроса:покровители, пособники и соучастники преступления

1. Политическая история Армянского вопроса после Первой мировой войны

В Армянском вопросе политический фактор традиционно проявлялся в соперничестве великих держав за главенствующие позиции в регионе Ближнего Востока. Было уже отмечено, как и в чем выражалась традиционно протурецкая политика Германии в процессе выработки реформ в Армении до Первой мировой войны. Апогеем этой политики после Октябрьского переворота в России стали Брест-Литовский договор и сопутствовавшие ему попытки младотурецкого правительства Оттоманской империи навязать Армении свои условия на двусторонней армяно-турецкой основе¹.

Поражение стран Четверного союза открывало совершенно новые политические возможности. Союзница Оттоманской империи — Германия, помогавшая ей в осуществлении пантюркистской программы территориальной экспансии, потерпела поражение и вышла из игры. Созданная с ее помощью «договорная» структура была признана юридически ничтожной. Победила коалиция, провозглашавшая одной из официальных целей войны освобождение Армении от кровавого турецкого ига и личную уголовную ответственность членов турецкого правительства и других организаторов геноцида армян.

Оттоманская империя оказалась перед реальной перспективой реализации ответственности за совершенное турецким государством тягчайшее международное преступление. Если во времена кровавого султана Абдул Гамида турки обосновывали свое право резать армян тем, что отношения с подданными турецкого султана относятся к внутренним делам империи, то в новых условиях послевоенного устройства мира, когда освобождение турецкой Армении от власти государства, осуществившего преступление геноцида, было провозглашено одной из целей победившей в войне коалиции, новое султанское правительство Оттоманской империи попыталось выгородить турецкое государство, возложив всю ответственность за совершенное в отношении армян преступление только

_____________
¹ См. Раздел III (6—11) Комментария.

[стр. 290]

на младотурецкое правительство. Младотурецким лидерам, выполнившим свою «историческую миссию» разрушения армянского этнического клина, позволили бежать, а потом предали их суду турецких военных трибуналов in absentia. Новое «правительство мира» попыталось отмежеваться от прежнего, младотурецкого, правительства, совершившего это преступление, и уговорить армян согласиться на заключение сепаратного мирного договора, ограничившись независимостью в пределах российской Армении в довоенных границах с присоединением минимальной территории Западной Армении.

В середине октября 1918 г., незадолго до перемирия, новый Великий визирь Иззет паша принял главу находившейся в Константинополе последние пять месяцев делегации Республики Армении Ав. Агароняна и просил его информировать Союзные державы, что отныне между турками и армянами существует взаимопонимание. Он обещал немедленно вывести турецкие войска и вернуть всех армян, насильственно изгнанных из оккупированных территорий, а также разрешить возвращение всех беженцев, включая и насильственно обращенных в ислам женщин и детей. Когда же 27 октября 1918 г. армянская делегация информировала о намерении вернуться в Армению, чтобы помочь своему правительству вести послевоенные переговоры, турки проявили еще большую готовность к уступкам. Рауф бей, который в Трапезунде в апреле—мае как победитель надсмехался над армянами, теперь в роли турецкого представителя обещал не только освободить Карс и Ардаган, но также вернуть армянам Алашкертскую долину. Оттоманские власти предлагали армянам решить все спорные вопросы без вмешательства Союзных держав¹.

Армянские представители отказались последовать вместе с турецкой делегацией на о. Лемнос, где предстояло подписание перемирия. Армяне не верили в обещание дружбы со стороны турок. Тем более что на Кавказе в новых условиях реализацию программы пантюркизма взял на себя Азербайджан. Эти предложения повисли в воздухе не только из-за их половинчатости, но также из-за того, что весь долгий опыт армян исключал всякую возможность доверия.

После окончания войны, когда решались вопросы послевоенного урегулирования, эгоистические национальные интересы отдельных держав-победительниц стали превалировать над общими союзническими целями.

В то же время появился новый фактор, объединявший весь западный мир. Это была возраставшая угроза российского большевизма, его фанатичная ненависть к «буржуазному» Западу, его агрессивный социал-империализм. Всемирно-историческое противостояние Запада и советской России, которая бросила вызов всему цивилизованному человечеству, стало определяющим фактором международных отношений. Воздействие на исход послевоенного урегулирования этого фактора — социал-империализма большевиков в сочетании с политикой противодействия ему западных держав — проявилось уже в акте Мудросского перемирия с Оттоманской империей, подписанного 30 октября 1918 г. от имени держав Антанты английским адмиралом Кальторпом на борту английского крейсера «Агамемнон»².

_____________
¹ Lanne P. Armenia. The First genocide of the XX century. Translated from the German Original. P. 173. Miinchen, 1977.
² Док. № 348.

[стр. 291]

Узурпировав процесс заключения перемирия, Великобритания стремилась предусмотреть в нем прежде всего условия, обеспечивающие ее колониальные интересы в Индии и ее господствующее положение на всем Ближнем Востоке.

Не признав условия Брест-Литовского договора, заключенного советской Россией с Германией и ее союзниками, а также сопутствовавшие ему соглашения, которые Оттоманская империя пыталась навязать Армении, державы Антанты расчистили поле для устройства послевоенного мира на конференции Союзных держав и присоединившихся к ним государств.

Выход России из Первой мировой войны и заключение ею сепаратного мира с Германией и ее союзницей — Оттоманской империей осложняли положение бывших союзников по Антанте. Отказавшись от доли победителя, Россия противостояла Антанте своими принципами послевоенного устройства мира. Поэтому державы Антанты свою задачу видели в сдерживании, в том, чтобы не дать распространиться «большевистской заразе».

Это отразилось уже на содержании Мудросского перемирия. Одержав полную победу над Оттоманской империей и оккупировав предназначенные для себя ее бывшие арабские владения, англичане стали делать ставку на использование турецкой армии в качестве полицейской силы против распространения большевизма под прикрытием Декрета Совета Народных Комиссаров РСФСР о независимости турецкой Армении. Шесть армянских вилайетов были оставлены на попечение турецкой армии под предлогом «поддержания порядка» — «защиты» уже вырезанных и изгнанных самими турками армян от курдов, которых использовали в качестве слепого орудия турецкой политики геноцида. Власть турецкого государства на этой территории должна была сохраниться до решения вопроса о статусе этой территории на мирной конференции.

Воздержавшись от разоружения турецкой армии, принимавшей непосредственное участие в геноциде армян, англичане сохранили за Союзными державами лишь право на оккупацию шести армянских вилайетов «в случае беспорядков в одном из них» (ст. 24 Мудросского перемирия).

С точки зрения практической защиты армянского населения это положение было лишено смысла, поскольку к тому времени там не оставалось армян: реэмигранты покинули данную территорию вместе с уходом русской армии и отступлением армянской в 1918 г. Это положение имело только символическое значение как напоминание об ответственности турок за судьбу армян в армянских вилайетах.

Несмотря на то что в соответствии с международным правом турецкие войска в принципе подлежали выводу из пределов довоенной российской территории, перешедшей по праву преемства к созданным там государствам, турки протестовали против проекта ст. 11, предусматривавшей эвакуацию турецких войск из Карса, Ардагана и Батума. Хотя адмирал Кальторп мог игнорировать турецкий протест, он с готовностью удовлетворился требованием эвакуации турецких войск только из «части Закавказья». В результате в акте перемирия указывалось, что «турецким войскам уже приказано покинуть часть Закавказья, оставшаяся часть будет освобождена по требованию союзников, после того как они изучат создавшееся там положение». Не встретив должного отпора англичан, турецкое правительство объявило, что оно разрешает своим военнослужащим поступить на службу Азербайджанской Республике, созданной в 1918 г. при помощи турец-

[стр. 292]

ких же войск¹. Это было в русле английской политики сдерживания советской экспансии. Британского адмирала и британские оккупационные силы на Кавказе мало волновало то, что Халил паша, Нури паша и другие турецкие военачальники, командуя переодетыми в азербайджанскую форму аскерами и татарскими бандами, воевали в Карабахе и в долине р. Аракса на стороне азербайджанских властей, добиваясь насильственного присоединения этой и других армянских территорий к Азербайджану.

Забегая вперед, укажем, что прямым следствием воплощенной в Мудросском перемирии британской политики попустительства пантюркистской экспансии было то, что шесть дивизий Кавказской армии Турецкой империи, оккупировавшие в 1918 г. Закавказье, были сохранены, а «собранные горы военного снаряжения за какую-то неделю перешли из британских рук к туркам»².

Так была создана ситуация, которую вскоре констатировала миссия генерала Харборда, направленная в Армению Президентом США: «Армянин, лишенный оружия со времен избиений и высылок, — храбрый солдат армий России, Франции и Америки в течение всех войн, теперь остается безоружным в стране, где все, кроме него, вооружены»³.

Позднее в армянские вилайеты, в Восточную Анатолию, в качестве генерал-губернатора Оттоманской империи с весьма широкими полномочиями был послан один из лучших генералов турецкой армии — М. Кемаль, который впоследствии возглавил правительство турецких националистов.

Будучи хорошо информированы о политической ситуации в Турции и имея немалые возможности воздействия на султанское правительство Оттоманской империи, англичане, по крайней мере, могли бы предотвратить назначение Кемаля на должность губернатора. Существует мнение, что Кемаль появился в Анатолии с ведома и даже с тайного одобрения английских оккупационных властей, стремившихся направить турецкий национализм против большевистской России⁴.

Официальная турецкая пропаганда утверждает: тот факт, что Турция как государство фактически не понесла политической ответственности, а турки как физические лица — уголовной, якобы служит доказательством того, что геноцида армян не было. Это откровенная ложь, опирающаяся на фальсификацию истории и произвольное толкование норм международного права.

В действительности же попытки турецкого правительства выгородить турецкое государство от обвинений в геноциде армян были отвергнуты международным сообществом. Парижская мирная конференция, как отмечалось выше, установила, что физические лица, включая членов правительства, должны нести уголовную ответственность через международный суд, а само турецкое государство — политическую ответственность через лишение права на осуществление власти над Арменией. Этот подход был зафиксирован в Севрском мирном договоре⁵.

Поскольку Парижская мирная конференция установила политическую ответственность турецкого государства в форме освобождения территории, населенной народом—жертвой этого преступления, от власти геноцидного государ-

_____________
¹Lanne P. Armenia. The First Genocide of the XX Century. P. 173—174.
² Черчилль У. Мировой кризис. М.; Л., 1932. С. 252.
³ Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. 1919. Vol. II. P. 851.
⁴ Nicotson H. Curzon: The Last Phase 1919—1925. London, 1939 P. 117.
⁵ См. документы и Комментарий к Разделу IV.

[стр. 293]

ства, туркам, чтобы удержать утраченные территории Западной (турецкой) Армении, нужно было сорвать мирное урегулирование в рамках послевоенного устройства.

Документальный материал однозначно свидетельствует, что «освобождение» Турции и турок от официально установленной и однозначно признававшейся всем миром ответственности за геноцид армян стало возможным из-за неспособности международного сообщества добиться ее фактической реализации. «Освобождение» от ответственности за совершенное преступление ни в коем случае не было результатом правовой оценки ситуации в пользу Турции и турок. «Освобождение» от ответственности — результат действия не правовых, а, точнее, противоправных политических факторов.

Адекватная международно-правовая оценка действия этих факторов имеет принципиально важное значение для определения перспектив дальнейшей борьбы за урегулирование нерешенных проблем, для подведения черты под этим преступлением на основе международного права. Только четкое представление о причинах нерешенности Армянского вопроса позволяет понять смысл и значение поступательного движения за «признание» уже признанного юридического факта совершения геноцида.

Турецкое государство на протяжении десятилетий со времени совершения преступления геноцида и по сегодняшний день систематически и целенаправленно добивалось и продолжает добиваться закрепления военно-политическими средствами созданного де-факто состояния.

Эта противоправная деятельность турецкого государства, а также поддерживавших и поддерживающих его и поныне по политическим соображениям различных влиятельных сил видоизменялась, обретала различные формы. Менялись и государства, которые по политическим же соображениям помогали Турции уйти от ответственности за совершенное преступление и тем самым становились причастными к совершенному преступлению.

Документы Раздела V Сборника однозначно подтверждают, что правосудие было сорвано, что уголовная ответственность физических лиц — организаторов и исполнителей этого преступления и политическая ответственность турецкого государства за совершение тягчайшего международного преступления не была реализована не потому, что преступление не было совершено или ответственность за его совершение не была предусмотрена международным правом того времени, а только и исключительно в результате действия политических факторов.

Геноцид армян и в этом отношении, т.е. в отношении реализации международной ответственности, является почти уникальным примером того, как геноцидное государство, используя политический фактор, сумело не только сорвать выполнение принятого Мирной конференцией и зафиксированного в мирном договоре решения об освобождении той части подвластной ему территории, которая была населена народом—жертвой этого преступления, но добилось даже «премии» за совершенное преступление в виде существенного приращения своей государственной территории за счет российской части Армении.

Приведенный в этом разделе материал показывает, как турецкие националисты, использовав политический раскол мира, вызванный большевистским переворотом в России, сорвали реализацию Севрского мирного договора и Арбитражного решения Президента США Вудро Вильсона о территориальном

[стр.294 ]

разграничении Армении и Турции. Они не только удержали потерянные армянские территории, но добились существенного приращения за счет народа-жертвы геноцида. Документально раскрывается подлинная роль в геноциде армян не только кемалистов, но и их тогдашних военно-политических союзников — российских большевиков.

Документы комментируемого раздела показывают не только как это произошло, но и кто несет ответственность за то, что это преступление до сих пор остается ненаказанным. Включение в Сборник обширного массива документов, показывающих роль последовательно сменявших друг друга защитников геноцидного государства, привело к некоторому нарушению пропорций по отношению к основной теме Сборника, а именно к документальному подтверждению установленной международным сообществом ответственности турецкого государства за геноцид армян. Составитель Сборника считает это оправданным, поскольку борьба за торжество права, за реализацию ответственности за совершенное преступление против человечности и против человечества продолжается.

2. Всемирно-исторический катаклизм как политический факторв Армянском вопросе

Негласно взаимодействуя как с бежавшими из страны младотурецкими лидерами, так и с самим султанским правительством, кемалисты виртуозно использовали вековые навыки игры на противоречиях великих держав.

Чем острее и непримиримее проявлялись противоречия между великими державами, тем больше было шансов на их успешное использование. Поэтому кемалисты не только играли на противоречиях между советской Россией и державами Антанты, но и способствовали их углублению.

Октябрьский переворот большевиков, приведший к всемирно-историческому противостоянию большевистской России цивилизованному миру, создал идеальные условия для освобождения геноцидного государства от ответственности. Противоречия вышли за рамки обычного геополитического соперничества великих держав. Мир раскололся по отношению к коренным, основополагающим началам международной политики, по отношению к самой человечности.

Бывшие союзники России — державы Антанты, в чьи руки переходила функция послевоенного устройства мира, стали восприниматься Кремлем как главные враги советской власти. В своем противостоянии Антанте советские власти стали рассматривать государство, вступившее в Первую мировую войну с целью разрушения Российской империи и захвата ее территорий, как своего естественного союзника.

Запад не мог не принять вызова большевиков. Соответствующие изменения стали происходить и в политике Антанты в отношении теперь уже советской России. Особенно ярко это проявилось во внешней политике Великобритании. Острые противоречия между Англией и Россией на Востоке, едва не приведшие к конфликту между ними накануне Первой мировой войны, обрели не только новую окраску, но и новый смысл.

Определяющим фактором мировой истории стало противостояние двух социально-политических систем. Это, конечно, не исключало возможности проявлений прежнего соперничества между самими великими державами Запада в

[стр. 295]

сфере политики и дипломатии. Более того, большевики активно и небезуспешно использовали эти противоречия для насильственного установления советского строя во всемирном масштабе. Когда же стало очевидно, что прорыв на Запад невозможен, большевики сосредоточили свои усилия на восточном направлении. Армяне оказались в эпицентре этого катаклизма.

3. Формирование армянской политики советского правительства России

Для российских большевиков изначальным и основным побудительным мотивом отношений с Арменией был социал-империализм — стремление установить советскую власть во всех странах мира.

Политическое устройство мира российским большевикам представлялось как всемирный «союз советских социалистических республик», как воплощение «диктатуры пролетариата» во всемирном масштабе. Ради этого они стремились разрушить «буржуазные» государства и создавать по своему усмотрению новые, «социалистические». Начав этот процесс с разрушения Российской империи, они создали на ее месте РСФСР.

«Революционные войны» за советизацию велись, в первую очередь, в соседних государствах, как тех, которые ранее входили в состав Российской империи — Финляндия, Польша, прибалтийские государства, Украина, Азербайджан, Грузия, Армения, Средняя Азия, так и тех, которые в нее не входили — Германия, Турция, Иран, Афганистан.

До Октябрьского переворота и захвата власти в России Ленин много раз выступал с идеей самоопределения «всей Армении» — как российской, так и турецкой. Эта линия вырабатывалась как часть общей большевистской концепции устройства мира в противовес позиции Временного правительства. Апофеозом этого этапа — «романтического периода» развития большевизма стал Декрет СНК РСФСР о независимости турецкой Армении¹.

Этот период завершился брест-литовской эпопеей, которая сопровождалась сперва стремлением противопоставить турецкому нашествию борьбу армян за свое существование, а затем уступкой туркам территориальных прав Армении². Так, впервые территориальные права армянского народа были использованы большевистским правительством России с целью отстоять существование в стране коммунистического режима.

К весне 1920 г., после советизации Азербайджана, РСФСР вошла в непосредственное соприкосновение с Республикой Арменией, и отношения между ними перешли в плоскость практической политики.

Новая фаза развития армянской политики большевистского правительства России была связана с установкой на союз с турецкими националистами в борьбе против держав Антанты.

_____________
¹См. док. № 314 и Комментарий к Разделу III (5).
²См. документы и Комментарий к Разделу III (6, 7, 8).

[стр. 296]

4. Большевистские принципы международных отношений

Политика советской России, сыгравшая катастрофическую роль в Армянском вопросе, сформировалась под воздействием доктринерских идей Ленина и его последователей. Курсу нарождавшейся российской демократии был противопоставлен курс Российской коммунистической партии большевиков, которая подчиняла жизненные интересы народов, в том числе и армянского, своим сектантским интересам.

Для политики российских большевиков всегда было характерно, с одной стороны, широковещательное, по существу демагогическое, провозглашение самых прогрессивных принципов международных отношений, а с другой — полное их подчинение партийным интересам — насильственному захвату и удержанию своей власти.

Еще до захвата власти были сформулированы такие принципы международных отношений, как отказ от тайной дипломатии, мир без аннексий, право народов на самоопределение вплоть до отделения, вывод войск из оккупированных в ходе войны территорий и др.

В начальный, «романтический», период советского правления, когда упор делался на разоблачение «мирового империализма», его «политики аннексий» и, в частности, «раздела Армении», отношение российских большевиков к Армянскому вопросу определилось провозглашенными «новыми» принципами международных отношений.

В этот период еще проявлялось в определенной мере и воздействие гуманистических традиций России в Армянском вопросе, а общественное мнение как мнение «трудящихся масс» еще не сбрасывалось со счетов. Сказывалось и то, что Оттоманская империя, будучи участницей грабительского Брест-Литовского договора, все еще рассматривалась как противник России.

Некоторым из выдвинутых принципов, соответствовавшим демократическому правосознанию народов, придавался вполне определенный политический смысл, отвечавший интересам «социалистической революции». Так, например, право народов на свободное самоопределение вплоть до отделения создавало условия для разрушения державшихся на насилии многонациональных империй.

Вместе с тем, в отличие от распространенного в XIX в. принципа национальности, принцип самоопределения допускал создание или сохранение многонациональных государств на основе свободного волеизъявления народов. Эта возможность резервировалась для будущего союза социалистических республик.

Подтвердив закономерность создания государств на национальной основе, Ленин признавал право разделенных народов на воссоединение на основе свободного самоопределения, что также имело целью привлечь на свою сторону национально-освободительные движения.

Большое значение для теории и практики ликвидации последствий геноцида имело выдвижение в качестве обязательного условия самоопределения народов непризнание последствий изменения демографического состава территории. Это условие, выдвинутое в ряде официальных документов в качестве позиции РСФСР на международных переговорах, нашло конкретное воплощение в Декрете СНК «о независимости Турецкой Армении».

[стр. 297]

Вместе с тем, как будет показано при анализе конкретного материала, РСФСР по политическим соображениям отошла от этого принципа при установлении армяно-турецкой границы по Московскому договору 1921 г. с правительством турецких националистов.

С выдвинутыми принципами самоопределения было связано требование вывода войск воевавших стран с оккупированных ими территорий как условия «мира без аннексий». Оно также имело свою политическую подоплеку: выводя русские войска из турецкой Армении, РСФСР требовала вывода войск из районов, оккупированных Германией и Австро-Венгрией. При этом интересы конкретного народа (в данном случае — армянского) во внимание не принимались.

Полемизируя с главой Временного правительства Керенским и с другими своими оппонентами относительно условий послевоенного мира, Ленин требовал вывода российской армии с оккупированных территорий и предоставления населению этих территорий права свободного определения своего политического статуса. «Вот, если завтра Совет возьмет власть в свои руки, — говорил Ленин, — мы скажем тогда... Россия, долой войска из Армении, — иначе это обман»¹. И еще: «Великороссы обязуются... немедленно вывести войска... из Армении», предоставляя самому армянскому народу решить вполне свободно, хочет ли он жить в отдельном государстве или в союзном государстве с кем угодно².

Отвечая на этот откровенно демагогический лозунг, Керенский сказал: «Мы не можем уйти из Армении, поскольку тогда от Армении ничего не останется. Она погибнет от огня и меча курдов и турок»³. В этом ответе четко проявлялась принципиальная разница позиций молодой российской демократии и большевизма в Армянском вопросе.

Провозглашая новые принципы международных отношений, отдельные из которых опережали процесс их прогрессивного развития, советское государство одновременно давало им толкование, подчинявшее их реализацию интересам «социалистической революции» и «первого в мире социалистического государства». Так, выдвинув принцип самоопределения народов, большевики утверждали, что под народом надо понимать «трудящиеся массы» и, следовательно, «партию рабочего класса» как выразителя интересов народа в целом.

Не ограничиваясь партийно-большевистской трактовкой этого и других принципов международного права, Ленин и его последователи прямо утверждали, что подчиняют саму возможность их реализации интересам «демократического» развития, отождествлявшимся с интересами советского государства.

Помимо «общедемократических» были провозглашены и «высшие» принципы, якобы присущие высшей форме демократии — советской, а на деле подменявшие принципы международного права.

Один из них — принцип пролетарской солидарности. Стремясь поощрять принятие советской формы власти народами, ставшими объектом политики социал-империализма, партийно-правительственное руководство России открыто поддерживало «советскую» республику против «буржуазной». Игнорируя нормы

_____________
¹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 268.
² Там же. С. 320—321.
³ Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 10 июня 1917 г.

[стр. 298]

«буржуазного» международного права, правительство РСФСР распространяло этот политический подход и на территориальные споры соседних государств. О стойкости этого маккиавелистского принципа, о приверженности к нему Сталина говорит и аналогичная практика установления режимов «народной демократии» в освобожденных от германской оккупации странах в период Второй мировой войны. Преимуществом поддержки советского правительства пользовалось государство, которое, по своему географическому положению, первым подверглось советской оккупации. Впервые этим принципом, как будет показано ниже, воспользовался советский Азербайджан против «буржуазной» Армении.

5. Кто и как формировал политику большевистского государства в Армянском вопросе

Антигуманное содержание внешней политики большевиков стало проявляться на практике, когда советское правительство, справившись с «внутренними врагами», приступило к переустройству мира на основе своих доктринерских принципов. Одной из первых жертв, если не первой, стал многострадальный армянский народ.

Армянская политика советского государства — явление особого рода. Она противоречила не только традиционной политике российского государства, но и самым элементарным правовым и моральным представлениям о международных отношениях.

Только поняв ее суть и возможности воздействия на ход мировых событий, можно представить картину ее деструктивного влияния на решение Армянского вопроса.

В «анатомии» армянской политики большевистского правительства РСФСР нужно различать два разных, но взаимосвязанных фактора, а именно: 1) общие основы этой политики и 2) субъективные — кто и как ее формировал и осуществлял на практике.

Армянская политика советской России формировалась прежде всего в недрах правящей большевистской партии под воздействием ее доктринерских идей и сектантских интересов, противоречивших геополитическим интересам российского государства. Поскольку коммунистическая партия монопольно правила страной, то ее политическая линия автоматически становилась политической линией советского государства.

Провозглашенные советской властью принципы международных отношений, в том числе и право народов на самоопределение, как это ни парадоксально, в большей степени повлияли на общее развитие международных отношений и международного права, чем на позиции и поведение самого советского правительства России. Они никогда не были самоцелью. Их осуществление Ленин и его последователи открыто подчиняли доктринерской идее «мировой революции» в понимании небольшой группы «вождей» пролетариата.

Захват и удержание власти были главной политической целью, достижению которой подчинялось все — интересы народов, в том числе и русского народа, любые соображения права, справедливости, морали. Цель оправдывала любые средства. Никто и никогда в истории не реализовывал этот принцип столь по-

[стр. 299]

следовательно и масштабно, как российские большевики, и прежде всего Ленин и Сталин.

Большевики открыто признавали, что если провозглашавшиеся принципы входят в противоречие с политическими интересами советского государства, т.е. правящей коммунистической партии, то с ними можно не считаться. Вся история международных отношений советского государства и, в частности и в особенности, его политическая линия в Армянском вопросе полностью подтверждают, что внешняя политика советской России всегда строилась на основе этого руководящего принципа большевизма, сформулированного Лениным¹ и почти дословно повторенного Сталиным². Интересы народов были для большевиков разменной монетой в их борьбе за достижение своих политических целей, в частности и в армяно-турецком конфликте.

Идеологической основой военно-политического союза изгоев международных отношений — большевистского правительства России и правительства турецких националистов во главе с М. Кемалем — были провозглашенные большевиками цели «мировой революции».

Убедившись, что надежды на поддержку советской России «пролетариатом» Запада не оправдались, большевики стали делать ставку на «революционный Восток» — на зарождавшееся антиколониальное, национально-освободительное движение мусульманских и других колониальных стран.

Большевистские правители, устранив Россию от участия в послевоенном устройстве мира, лишили ее политических плодов победы над совершившими агрессию Германией и Турцией. Пренебрегая геополитическими императивами и руководствуясь доктринерскими иллюзиями о победе мировой пролетарской революции, большевики сделали ставку на «революционный Восток» в лице турецких националистов, а Армению, веками ориентировавшуюся на Россию в отчаянной борьбе за выживание, стали рассматривать как «форпост империализма» и добивались совместно с Турцией и Азербайджаном срыва мирного урегулирования, которое предусматривало политическую ответственность турок и турецкого государства за совершенное преступление и создание условий, необходимых для реабилитации народа, ставшего жертвой этого преступления.

Хотя турецкое порабощение с присущей ему политикой резни подвластных народов было несравненно худшим злом, чем европейский колониализм, сам факт противостояния западным странам — Великобритании и Франции рассматривался колониальными странами как благо.

Поняв это, большевистские лидеры сделали ставку сначала на младотурецких, а потом и на их преемников — турецких националистов. Имея в виду «значение восточного вопроса в данный момент» и «роль, которую играет Турция на Востоке», советская дипломатия исходила из того, что центр Кемалистского движения и будущая столица новой Турции — Ангора стала одним из главнейших узлов мировой политики»³. Наряду с политическим фактором — узкими партийными интересами большевистского партийно-государственного руководства страны немалое значение имело и духовное родство большевизма и турецкого национализма.

_____________
¹ См. док. № 1086.
²См. док. № 1087.
³ Док. № 659—660.

[стр. 300]

Большевиков, не останавливавшихся перед массовым уничтожением русских, украинцев и других народов своей страны во имя победы партии, нисколько не смущало то обстоятельство, что их союзники-турки резали подвластные им народы. По меткому выражению Э. Хемингуэя, турецкие националисты и российские большевики подходили друг к другу «как перчатка к руке»¹.

Хотя выработка армянской политики советского правительства России, как и формирование его внешней политики в целом, предопределялась установками коммунистической партии, основанными на ее узкопартийных доктринерских интересах, нельзя игнорировать и то обстоятельство, что в Армянском вопросе общие принципы и установки преломлялись не только с учетом политических соображений партийно-государственного характера, но и под воздействием деятелей, выражавших отношение к нему определенных групп интересов. Наряду с общими партийными установками существенную роль в процессе формирования и реализации армянской политики советской России играл субъективистский фактор в виде воздействия на этот процесс отдельных партийно-государственных комиссаров и их группировок, прикрывавшихся партийной ширмой.

В этом отношении четко выделяются три такие группы: еврейская (Парвус, Троцкий, Радек, Ганецкий и др.), опиравшаяся на самого Ленина; грузинская группа Сталина (С. Орджоникидзе, Ш. Элиава, П. Мдивани и др.); азербайджанские национал-коммунисты во главе с Н. Наримановым, опиравшиеся на турок и использовавшиеся Сталиным. Каждая из этих трех групп имела свои особые побудительные мотивы для проведения линии на разрушение армянского государства.

Негативное воздействие еврейской группы на Армянский вопрос сильнее всего проявлялось на начальной стадии — в агрессии германо-турецкого союза и в отказе советского правительства от традиционной гуманистической политики России в Армянском вопросе.

В дальнейшем разрушительное воздействие советской России в Армянском вопросе ассоциировалось в основном с именем Сталина.

В советской внешней политике на Ближнем Востоке и, в частности, в вопросе армяно-турецких отношений обозначились две линии. Сталину и его группе противостоял в пределах, допускавшихся партийными интересами и партийной иерархией, Народный комиссариат иностранных дел и лично его руководитель Г. Чичерин — единственный профессионал в сфере внешней политики, отпрыск дворянского рода. Его поведение, очевидно, мотивировалось, во-первых, пониманием опасности пантюркизма и, во-вторых, пониманием необходимости хоть как-то считаться с реакцией мирового сообщества, с Союзными державами и с создававшейся тогда Лигой Наций.

Наркоминдел занимал в этих вопросах более взвешенную позицию, ориентирующуюся не столько на слова, сколько на дела турецких националистов. Не исключая применения силы в интересах «победы социализма» в мировом масштабе, Наркоминдел стремился к достижению целей советской внешней политики в Армении преимущественно политическими средствами. Он выступал если не за соблюдение прав армян, то, по крайней мере, за видимость соблюдения общепринятых правовых и моральных норм.

_____________
¹ Хемингуэй Э. В ожидании оргий // Ной. 1993. № 6. С. 125.

[стр. 301]

Хотя Наркоминдел был в полном подчинении Ленина и его партийного аппарата, невозможно судить о содержании позиции советского правительства РСФСР по Армянскому вопросу только на основании заявлений самого Чичерина.

Установленная в советской России партийно-государственная система управления — «диктатура пролетариата», полностью исключала демократизм принятия решения и сводилась к диктатуре партии, диктатура партии — к диктатуре Политбюро, диктатура Политбюро — к диктатуре генерального секретаря.

Тенденция сосредоточения власти в руках Сталина, обозначившаяся еще до болезни Ленина, стала реальностью уже во время его болезни. Система, созданная большевиками, позволила в полной мере раскрыться таким личным качествам будущего вождя «всех времен и народов», как авторитарность, властолюбие, карьеризм.

По мере усиления власти Сталина реальная политика на Кавказе и в прилегающем регионе все в большей мере сосредоточивалась в возглавлявшемся им параллельном центре. Свою антиармянскую линию в восточной политике страны Сталин заблаговременно и целенаправленно обеспечивал преданными ему кадрами. Понятно, что в первую очередь он стремился избавиться от заместителя народного комиссара иностранных дел армянина Л. Карахана. Уже в августе 1919 г. Сталин выдвигает свое «старое предложение» о замене на этом посту армянина Карахана на азербайджанца Нариманова. В письме Чичерину Сталин заявляет о «полном несоответствии состава ответственных работников Наркоминдела с нашей, так сказать, «мусульманской» политикой»¹.

В качестве аргумента Сталин утверждает, что «наличие Карахана в Наркоминоделе, армянина по национальности, единственного "восточного человека", призванного для внешнего мира представлять народы Востока, — режет слух и нарушает гармонию в нашей восточной политике, ослабляет силу и эффект нашей политики в глазах народов Востока и прежде всего мусульман».

Предложив Ленину «возбудить вопрос в ЦК о замене Карахана кем-либо из мусульман, хотя бы со средней партийной подготовкой», Сталин настаивает на кандидатуре азербайджанского национал-коммуниста Нариманова: «Нариманов для меня один из многих таких мусульман...» Сталин не считал существенным ни то, что «у него отсутствует широкая политическая перспектива», ни то, что назначение Нариманова могло бы вызвать отрицательную реакцию в Индии: «Если неприязненные отношения между мусульманами Индии (меньшинство) и остальным населением последней (большинство) в самом деле играют или могут играть роль, то это обстоятельство говорит не против Нариманова или другого какого-нибудь мусульманина (личность Нариманова не имеет для меня решающего значения), а за то, что кроме Нариманова и рядом с ним необходимо еще иметь одного или двух русских или вообще «восточных» работников (ни в коем случае не армян)».

Сталин принимал меры, чтобы лишить армян всякой возможности представлять или защищать свое правое дело и указывать на подлинные интересы России в вопросах армяно-турецких отношений. В конце концов он добился исключения из состава советской делегации на Московской конференции заместителя Наркома иностранных дел РСФСР Л. Карахана. Ни один политический деятель

_____________
¹ Док. № 651.

[стр. 302]

армянского происхождение не допускался к процессу принятия решений по Армянскому вопросу. Защищать интересы армянского народа поручалось националистически настроенным грузинским или азербайджанским деятелям¹. На местном же уровне он терпел только тех армян, которые по его указаниям защищали интересы турок и турко-азербайджанцев.

То, что Сталин представлял как «полное и нужное для нас соответствие между направлением нашей политики и персональным составом ее проводников», на самом деле было планомерным занятием руководящих позиций в восточной политике РСФСР своими земляками — грузинами, которые не были мусульманами, но его это, понятно, не смущало.

Сталин все больше оттеснял Чичерина от участия в определении восточной и, в частности, армянской политики советского государства. Руководство переговорами с кемалистами сосредоточивалось в неразборчивых руках Сталина и его земляков.

Попытки Г. Чичерина и возглавлявшегося им Наркоминдела придать восточной политике большевистского правительства в Армянском вопросе элементы реализма и хотя бы минимум человеческой морали и справедливости, видимость ее соответствия нормам международного права наталкивались на противодействие Сталина и его группы. Политика Чичерина стала одной из первых мишеней злобных нападок Сталина и его подголосков. В то же время Наркоминдел, игравший временами роль сдерживающего фактора, в определенной мере использовался как ширма, прикрывавшая грязную деятельность сталинистов.

Позиция Сталина в Армянском вопросе определялась не только его большевистским мировоззрением и его неуемным карьеризмом, стремлением прибрать к рукам сферу межнациональных отношений и внешнюю политику. Другим определяющим элементом субъективизма Сталина в подходах к восточной политике и особенно армяно-турецким отношениям был банальный национализм.

Мало кто знал, что Сталин, представлявшийся образцом советского интернационализма, на самом деле в глубине души был заурядным националистом. Иосиф Джугашвили, до того как он стал Сталиным, избрал своим партийным псевдонимом имя абрека Коба. Он автор стихотворного гимна «Грузия», превзошедшего по выраженному в нем чувству национализма стихотворение «Люби Украину», за которое его автор Сосюра был подвергнут им репрессиям.

Особенно сильно национализм Сталина проявлялся в армянофобстве, хотя трудно найти в мире два народа, которые были так тесно связаны и будущее которых так настоятельно требовало их единения. И тем не менее, а быть может, именно поэтому заурядному грузинскому национализму присущ антиармянский синдром.

Бытуют различные объяснения армянофобства Сталина — от мести за «эксплуатацию» отца-пьяницы армянским фабрикантом Адельхановым до неразделенной любви. Нет смысла искать корни. Достаточно выявить конкретные проявления.

Макиавеллизм Сталина, его вероломство и жестокость, его безразличие к судьбам народов, его готовность жертвовать всем, что стояло на его пути, впер-

_____________
¹ Док. № 859 и др.

[стр. 303]

вые во всей полноте проявились в его отношении к Армянскому вопросу, к трагедии армянского народа.

Приводимые в Сборнике документы, в том числе и впервые вводимые в научный оборот, рисуют трудновообразимую картину циничного попрания большевистскими правителями России, в первую очередь Сталиным и группой его земляков, не только основополагающих норм международного права, но и самых элементарных норм человеческой морали. Документы свидетельствуют о роковой роли этого фактора в трагической судьбе армянского народа. Как и в чем проявлялась деструктивная политическая линия Сталина в Армянском вопросе, будет показано на конкретном материале.

Сосредоточивая в своих руках решение восточной политики РСФСР, включая все вопросы, касавшиеся отношений с Азербайджаном, Турцией, Арменией, Грузией и Кавказа в целом, Сталин опирался прежде всего на так называемую кавказскую группу деятелей, состоявшую из лично преданных ему земляков и азербайджанских национал-коммунистов — Нариманова и др.

Выиграв «кадровую войну» с Наркоминделом, Сталин отстоял и укрепил позиции своих сторонников. Его «наместником» на Кавказе оставался С. Орджоникидзе, занимавший ключевые партийно-государственные и военные посты в качестве члена Кавказского бюро ЦК РКП(б) и РВС Кавказского фронта.

8 июня 1920 г. в качестве дипломатического и военного представителя РСФСР при Кемалистском правительстве Великого Национального Собрания Турции (ВНСТ) был назначен Элиава¹. Впоследствии вместо него на этот пост был назначен вопреки противодействию Чичерина другой земляк Сталина — Мдивани. «Мы против Мдивани...» — телеграфировал Чичерин Сталину в Баку 6 ноября 1920 г.² Объясняя самому Сталину отрицательное отношение к назначению Мдивани, Чичерин сообщал, что он «для этой цели недостаточен и слишком мало знаком с нашей общей политикой»³. Сталин добился его назначения, указывая, что Мдивани «с достоинством выполнит возложенную миссию»⁴.

Мдивани, как будет показано, поставлял Сталину информацию, нужную тому для проведения своей протурецкой политики. Давая объективную оценку деятельности этого ставленника Сталина, Чичерин отмечал, что «он чрезвычайно легко поддается туркам и за последнее время сделал по этой причине ряд бестактностей». Чичерин указывал, что если бы в Ангоре был посол, способный противостоять «клеветам и всяческим махинациям наших врагов», то «многое сложилось бы иначе»⁵.

Основной фигурой турецких агентов влияния был выдвиженец Сталина, председатель Ревкома Азербайджанской ССР Н. Нариманов. В своих подметных письмах Ленину Нариманов поддерживал турецкую экспансию в Армению, воспроизводя почти дословно аргументы, выдвигавшиеся Турцией и поддерживавшиеся Сталиным.

_____________
¹ Док. № 694.
² Док. № 875.
³ Док. № 899.
⁴ Док. № 902.
⁵ Док. № 1093.

[стр. 304]

6. Первое проявление армянофобства Сталина — вывод российских войск из турецкой Армении

Сталин в качестве Народного комиссара по делам национальностей подписал 29 декабря 1917 г./11 января 1918 г. вместе с Лениным Декрет Совета Народных Комиссаров о независимости турецкой Армении. В качестве гарантии свободного самоопределения армян Декрет предусматривал вывод российских войск¹ с занятых в ходе Первой мировой войны территорий турецкой Армении.

Вывода российских солдат из оккупированных по праву войны областей турецкой Армении большевики добивались упорно и последовательно — вначале как требование к Временному правительству, а потом, после прихода к власти, как вопроса практической политики.

Выдвигая требование о выводе войск с оккупированных территорий как общее требование ко всем воюющим странам, сама Россия могла вывести свои войска только из турецкой Армении — единственной области, занятой Россией в ходе Первой мировой войны. Выводя свои войска из турецкой Армении, советское правительство, очевидно, рассчитывало, что Германия и ее союзники последуют ее примеру и также выведут свои войска из оккупированных стран Европы. В этом был определенный политический смысл, поскольку там создавались бы условия для советизации.

Как ни заманчиво было это с точки зрения распространения «мировой революции», в реальности же перспективы вывода германских войск не существовало. Лозунг был обречен на то, чтобы остаться односторонней акцией с тягчайшими политическими последствиями. Германия свои войска не только не вывела, но стала расширять зону оккупации. Турки также воспользовались представившейся возможностью для территориальной экспансии — реализации политической программы пантюркизма.

В результате этой политически наивной, а в моральном отношении позорной акции Россия вынуждена была подписать «грабительский» и «похабный» (по ленинским же определениям) «мирный» договор, потеряв дополнительно Прибалтику, Украину и значительную часть европейской России. Турция не только захватила освобожденные территории турецкой Армении, но и значительную часть подвластной России территории Армении, включая и те, которые перешли к Республике Армении и в качестве правопреемницы.

Не оправдались и надежды большевиков на использование солдат выводимых из турецкой Армении частей в качестве революционной силы на Кавказе. Многие русские солдаты до России так и не доехали: на станции Шамхор в Азербайджане они были перебиты. Очевидно, что это было сделано не только с целью захвата оружия для азербайджанских сепаратистов², но и для того, чтобы не допустить русских солдат в Баку, через который пролегал их путь.

Об этом злодеянии в отношении российских солдат, которые в течение трех лет самоотверженно защищали границы Кавказа, имеется свидетельство Чрезвычайного комиссара по делам Кавказа С. Шаумяна. В первой половине января 1918 г. при попустительстве меньшевистских руководителей Закавказского комиссариа-

_____________
¹ Док. № 314.
²Было отобрано 15 тыс. ружей, до 70 пулеметов и 2 десятка пушек.

[стр. 305]

та Елизаветпольский (ныне г. Гянджа) мусульманский национальный комитет, возглавив тысячные банды вооруженных азербайджанцев, совершил, как писал Шаумян, «тягчайшее преступление»: были убиты и искалечены тысячи русских солдат, трупами которых была усеяна железнодорожная линия¹. Информацию о трагической судьбе русских солдат, выведенных по настоянию Сталина из турецкой Армении, можно найти и в сталинском «Кратком курсе ВКП(б)».

Вывод русских войск из турецкой Армении имел трагические последствия и для армянского народа. В условиях, когда часть армянского населения турецкой Армении была вырезана, другая — депортирована в «лагеря смерти» в пустыне Месопотамии, когда спасшиеся от резни и «депортации» начали возвращаться на свою родину, вывод российских войск, единственного гаранта безопасности уцелевших армян, объективно означал предательство. Тем более что геноцид был организован турецким правительством под тем предлогом, что армяне помогали или могли помочь войскам России в Первой мировой войне.

Утверждение, будто вывод войск необходим для обеспечения «свободного волеизъявления» армян, в существовавших тогда условиях было циничной ложью. Советское правительство информировали, что за выводом русских войск неизбежно последует резня армян. Его представитель — Чрезвычайный комиссар по делам Кавказа С. Шаумян 20 декабря 1917 г. писал в «Кавказском рабочем», что «внезапный отход русских войск создаст крайне тяжелое положение в Турецкой Армении. Мы уже знаем о сотнях тысяч жертв, принесенных армянами за время этой проклятой войны... Зная положение вещей в этой несчастной стране, мы должны быть уверены, что там создается новый ад, прольются новые реки крови невинного мирного населения. Наша революционная армия не может остаться безучастной к судьбе этого населения»².

Сохранение русских войск в турецкой Армении было единственной гарантией безопасности возвращавшихся туда армянских беженцев. По свидетельству поэта Вагана Терьяна, который вел в Москве эти переговоры, даже Ленин соглашался удовлетворить просьбу армян и не выводить войска, но Сталин был категорически против. В результате большевистское правительство не вняло просьбам армян оставить русские войска в Армении. Есть все основания утверждать, что продолжение арменоцида было не только неизбежным результатом вывода русских войск, но и целью самого Сталина.

Чем можно объяснить эту позицию Сталина? «Принципиальными» соображениями провозглашенной Лениным политики мира без аннексий с выводом войск и предоставлением права населению решать судьбу территории на основе права на самоопределение? Вряд ли Сталин был большим католиком, чем сам Папа Римский. Были ли у него свои соображения? Был ли сознательный развал турецкого фронта России следствием армянофобства Сталина или проявлением большевистского доктринерства?

Независимо от мотивов, вывод российских войск оголил фронт и тем самым создал условия не только для продолжения геноцида в турецкой Армении, но

_____________
¹ Шаумян Ст. К разоружению войск Совета народных комиссаров в Закавказье // Бакинский рабочий. № 28. 19(6) февраля 1918; Шаумян Ст. Закавказский комиссариат и революция в Закавказье // Бакинский рабочий. № 44.9 марта (24 февраля) 1918 г.; Шаумян С.Г. Избранные произведения. М., 1958. С. 185—186, 196—200.
² Док. № 636.

[стр. 306]

также и для переноса политики геноцида в Восточную (российскую) Армению. Вывод российских войск из турецкой Армении, создав возможности для реализации захватнических пантюркистских планов, нанес сильнейший удар по государственным интересам самой России, способствуя ее расчленению.

Армяне должны были одни отстаивать территорию, свое право на физическое существование против вооруженных сил Оттоманской империи, которые пользовались военной поддержкой Германии. Положение армян осложнялось не только общей слабостью народа, лишенного на протяжении многих веков своей государственности и своих вооруженных сил. Почти все мужское население турецкой Армении было перебито. В российской Армении около 300 тыс. армян были призваны в армию и направлены преимущественно на Западный фронт, где они воевали против Германии и Австро-Венгрии¹.

Тем более примечателен факт, что из солидарности с армянами и понимая, что речь идет о защите интересов и самой России, 300 верных долгу русских офицеров остались защищать Армению вместе со своими армянскими соратниками². Сталин и советское правительство России покинули армян в беде, оставили их одних лицом к лицу с рвавшейся к Баку и сметавшей все на своем пути турецкой армией.

7. Функция кемализма в Армянском вопросе: довершение геноцида и сохранение последствий преступления

После того как провалились усилия младотурецкого правительства Оттоманской империи, стремившегося, опираясь на Брест-Литовский договор, предотвратить военным путем наступление ответственности за совершенное преступление геноцида³, вопрос этот перешел в ведение Парижской мирной конференции и султанское правительство признало содержавшийся в мирном договоре вердикт мирового сообщества⁴. В этих условиях политическую функцию освобождения турок и турецкого государства от неотвратимого возмездия взяли на себя турецкие националисты под предводительством генерала М. Кемаля.

Кемализм идейно сформировался как антиармянская сила, имевшая целью довершить геноцид армян и сохранить результаты этого преступления. Документы Сборника прямо показывают, что турецкие националисты пользовались не только опытом, но и поддержкой осужденных турецкими судами за совершенные преступления и укрывшихся в Германии членов распущенного младотурецкого правительства и руководителей их партии.

Цели турецких националистов были изложены в так называемом Национальном обете — программной декларации, разработанной турецкими националистами на Эрзерумском и Сивасском конгрессах в 1919 г. и одобренной созванной под давлением М. Кемаля оттоманской палатой депутатов 28 января 1920 г. незадолго до ее разгона.

_____________
¹ Арутюнян А.О. Кавказский фронт. 1914—1917 гг. Ереван. 1971. С. 317, 176.
² Lanne P. Armenia. The First Genocide of the XX Century. Translated from the German Original. München 1977. P. 163.
³ См. Комментарий к Разделу III (11, 12).
⁴ См. Комментарий к Разделу III (14, 15, 16).

[стр. 307]

Политическая функция Кемалистского режима в истории турецкого государства состояла в том, чтобы:

1) довершить геноцид армянского народа;

2) освободить организаторов и исполнителей геноцида армян от международной уголовной ответственности;

3) закрепить создавшееся в результате преступления положение — оставить за собой территорию коренного народа, не допустив реализацию политической ответственности турецкого государства за совершенное преступление — «убийство целого народа»;

4) стереть с политической карты мира возрожденное на территории бывшей Российской империи армянское государство и аннексировать его территории.

В условиях, когда международное сообщество в лице Парижской мирной конференции признало юридический факт совершения преступления и связанную с этим ответственность, уничтожение независимого армянского государства стало основным средством разрушения послевоенного урегулирования.

Отношение турецких националистов к геноциду армян определялось не только тем, что душой и основой Кемалистского движения были младотурецкие и все другие организаторы и исполнители геноцида армян, т.е. все те, кто боялся возмездия или возврата награбленного имущества армян. Кемалисты не просто политические преемники тех, кто совершил геноцид армян, но и прямые его продолжатели: они завершили этническую чистку не только на турецкой территории в границах Оттоманской империи, но и на большей части российской Армении. Они сумели не только сохранить преступные результаты геноцида, но добились также «премии» за это преступление.

В отличие от младотурецкого правительства Оттоманской империи, надеявшегося на то, что после победы Германии ему удастся навязать выгодные ему условия послевоенного урегулирования, не допустив постановки вопроса об ответственности за геноцид армян, и потому первым признавшего «независимость» карликовой Первой республики, турецкие националисты должны были считаться с тем, что в условиях победы Союзных держав им уже не удастся навязать свои условия Армении и всему миру. Поэтому они стремились лишить армянский народ международной правосубъектности, полностью разрушив армянскую государственность.

Избежать политической ответственности, когда весь мир однозначно и единогласно признавал ответственность турецкого государства за совершенное преступление — «убийство целого народа», — было немыслимо. Переложить ответственность на членов младотурецкого правительства и на правившую тогда младотурецкую партию было невозможно, так как правившая партия действовала как часть государства и осуществляла свой замысел с помощью армии, полиции, местной администрации.

Чтобы уйти от ответственности, нужно было создать видимость «нового» турецкого государства, не признающего международные обязательства законного султанского правительства Оттоманской империи и разрушить само послевоенное устройство, зафиксированное в Севрском мирном договоре.

Решить столь амбициозную задачу можно было только при поддержке силы, способной на акции мирового масштаба. Судьба оказалась милостива к организаторам первого в истории преступления геноцида. Она осчастливила турок рождением большевистского «государства диктатуры пролетариата».

[стр. 308]

Для турецкой дипломатии, мастерски владевшей искусством игры на противоречиях, появление советского социалистического государства, вознамерившегося перевернуть весь мир, противопоставившего себя всему остальному миру, открыло безграничные возможности маневрирования. Турки воспользовались всемирно-историческим катаклизмом — противостоянием российского большевизма и западного мира. Опираясь на вынашивавшуюся большевиками навязчивую идею мировой революции и их фанатичную ненависть к державам Антанты, кемалисты противопоставили им советскую Россию.

8. Установление политических связей между советской Россией и турецкими националистами

После поражения Оттоманской империи и аннулирования Брест-Литовского договора большевики поддерживали тесные политические контакты со сбежавшими в Германию организаторами и исполнителями геноцида армян — членами правившего триумвирата — Талаатом, Энвером, Джемалом и с другими палачами армянского народа, приговоренными в 1919 г. турецкими же трибуналами к смертной казни за депортацию и резню армянских подданных империи. В Германии они вели переговоры с советскими эмиссарами как представители турецких националистов-кемалистов.

Секретарь Исполкома Коминтерна и член ЦК РКП(б) Карл Радек (Собельсон) в докладе IV Конгрессу Коминтерна сообщал: «...еще в 1919 году, когда мы были отделены от Турции фронтами: Деникинским, Закавказским, Грузинским, мусаватистами и дашнаками, правительство Кемаля и турецкие эмигранты начали искать связей с советской Россией... В сентябре 1919 г. начались переговоры с представителем Турции и советскими представителями в Берлине»¹.

Установив с помощью беглых младотурецких лидеров союзнические отношения с их преемниками — Кемалистским правительством Турции, советские руководители продолжали поддерживать с ними политические связи в расчете воздействовать тем самым на кемалистов, либо иметь возможную альтернативу. Бросая вызов человечеству, в Москве к этим преступникам проявляли заботу и внимание даже на официальном, и притом высшем уровне.

По сообщениям британской разведки, советские агенты активно налаживали связи с оставшимися в Константинополе младотурецкими лидерами. Через младотурок, примкнувших к движению националистов, большевики выходили на самого Кемаля. Как сообщал из Константинополя британский разведчик майор Хэй директору военной разведки Великобритании, советское правительство России в декабре 1919 г. через своих людей в оттоманской столице пыталось установить контакт с Мустафой Кемалем. В еженедельном обзоре разведданных от 14 января 1920 г. MI Ic (позже переименованной в Secret Intelligence Service) сообщалось, что большевистским агентам в Турции поручено вести работу, руководствуясь только националистическими и панисламистскими лозунгами².

_____________
¹ Радек К. Пять лет Коминтерна. Ч. II. М., 1924. С. 209—210. См.: Казанджян Р. Большевики и младотурки. Новые документы о российско-турецких отношениях (1920—1922). М., 1996. С. 4—5.
² British Intelligence and the Turkish National Movement, 1919—20. Middle Eastern Studies. London. January 2001; A. L. Macfie. Volume 37.

[стр. 309]

Информация о существовании тайной договоренности относительно раздела стран Кавказского региона была зафиксирована вездесущими спецслужбами держав Антанты. О существовании тайного соглашения между кемалистами и советским правительством России английские власти были информированы уже в марте 1920 г.

В посланной 12 марта 1920 г. из Тифлиса в Лондон секретной депеше Верховного комиссара Великобритании в Закавказье Уордропа лорду Керзону отмечается существование тайного соглашения советского правительства России с ангорским правительством кемалистов. В депеше указывалось, что бывший заместитель военного министра Оттоманской империи Фуад бей сообщил 7 марта британскому временному политическому представителю в Баку майору Деннису Дэйли, исполнявшему обязанности политического представителя в отсутствие полковника Стоукса, что «Мустафа Кемаль имеет соглашение с Лениным, которое предоставляет большевикам свободу рук на Северном Кавказе и в Азербайджане с целью обеспечить свободный провоз оружия для него. Мустафа Кемаль согласился досаждать британцам в Месопотамии. Турки предлагают вскоре совершить государственный переворот, используя так называемые добровольные рабочие вооруженные отряды; большевики тратят огромные суммы на подкуп турецких офицеров»¹.

Судя по всему, речь могла идти об устных договоренностях, которые не были оформлены в виде официального межгосударственного акта. Два никем не признанных режима, естественно, стремились к оформлению своих межгосударственных договорных отношений.

Основным центром «стыковки» был Азербайджан — вначале мусаватистский, а потом и советский. В годовом отчете Наркоминдела РСФСР за лето-осень 1920 г.² прямо указывалось, что кемалисты установили и поддерживали политические связи с советским правительством России через Азербайджан. «Кемалисты, — говорится в этом документе, — вступили с нами в сношения через Азербайджан...». Инициаторами этих контактов советских властей с представителями младотурок и кемалистов были «кавказские» деятели — земляки Сталина и азербайджанские национал-коммунисты.

Чичерин и его ведомство, в отличие от Сталина и его группы, представляли реальную суть кемализма и потенциальную угрозу пантюркизма для России. Еще до получения послания Кемаля Ленину Нарком Чичерин выступил против договора Кавказского краевого комитета РКП(б) с младотурками и в письме В. Ленину, Н. Крестинскому, Е. Стасовой и Н. Нариманову от 1 марта 1920 г. поставил под сомнение перспективы союза с младотурками и панисламистами: «Мы не можем рассчитывать на длительный союз с силою, по существу, нам враждебною, и мы себя можем только компрометировать попытками таких союзов, при которых мы политически всегда окажемся обманутой стороною и принципиально придадим силы реакционной идеологии»³. Чичерин, как руководитель Наркоминдела, допускал выдвижение идеи «о нашей роли в освобождении Востока от европейского империализма, поскольку нас не будут ограничивать дипломатические соображения»⁴.

_____________
¹ Док. № 662—663.
² Док. № 961.
³ Док. № 659—660.
⁴ Там же.

[стр. 310]

В середине апреля, еще до того как было отправлено письмо лидера турецких националистов Кемаля Ленину, Орджоникидзе рекомендовал командованию Красной армии пользоваться при советизации Азербайджана услугами генерала Халил паши и Нури паши, которые имели предписание от самого Кемаля «впредь относиться к советской республике как к дружественной державе»¹.

Нури паша — брат члена младотурецкого триумвирата Энвера, идеолог пантюркизма, участник захвата Баку в 1918 г. и войны против армян в Карабахе. Другой представитель кемалистов, устанавливавший связи с российскими властями — генерал Халил паша, одержавший победу над английской армией при Кут-эль-Амаре и взявший в плен генерала Тоунсгенда. Но подвиги Халила этим не ограничивались. Он вместе с Бехаэтдином Шакиром и другими младотурецкими организаторами геноцида армян в Оттоманской империи помогал в осуществлении геноцида армян и в Азербайджане; активный участник турецко-азербайджанской геноцидной войны против армян Карабаха. В опубликованных после Первой мировой войны мемуарах Халил паша хвастал, что убил «300 000 армян», и добавлял, что «может быть, больше или меньше. Я не считал». В другом случае он заявил: «Я стремился уничтожить с лица земли армянскую нацию до последнего человека»². Он был осужден турецким трибуналом in absentia и был арестован Союзными державами, но сбежал из тюрьмы и, как и многие другие младотурецкие деятели, примкнул к руководимому Кемалем движению турецких националистов. Именно Халил, по признанию Наркоминдела РСФСР, «впервые ознакомил нас со стремлениями новой Турции и с переживаемыми ею тяжелыми испытаниями»³.

Выполняя миссию, порученную ему Кемалем, генерал Халил установил в Баку связи с местными коммунистами и через них вышел на Москву. Вот как сам Кемаль объяснял свой выбор и определял поставленную задачу: «Мы решили воспользоваться вашим опытом в восточных делах, касающихся, в частности, установления отношений с большевиками, а позднее и в поставках оружия, снаряжения и денег. Вы руководили в 1918 году операциями нашей армии на Кавказе и вы установили в это время тесные связи с большевиками. Поэтому помощь, которую вы сможете оказать Анатолии в этом отношении, будет более ценной, чем любая другая услуга. Выполняя порученную вам миссию, вы сможете прояснить нам положение на Востоке и в случае успеха обеспечить нам помощь самого большого значения»⁴.

Параллельно с Халилом в Баку действовал прибывший туда в середине октября 1919 г. турецкий коммунист д-р Фуат Сабит. После поражения Деникина группы Халил паши и Фуата Сабита объединились и определили свои задачи следующим образом:

1. Сместить мусаватистское правительство и создать кабинет, который договорится с большевиками.

2. Создать общий комитет действия с тремя секциями, занимающимися военными, разведывательными и пропагандистскими операциями.

_____________
¹ РЦХИДНИ, ф. 85, оп. !3, д. 3, лл. 1—3. Приводится по: Казанджян Р. Большевики и младотурки. Новые документы о российско-турецких отношениях. (1920—1922 гг.). С. 5.
² Dadrian V. Documentation of the Armenian Genocide in Turkish sources. P. 116—117.
³ Док. № 961.
⁴ Orient. 2e Trimestre 1963. № 26. P. 33.

[стр. 311]

3. Просить Красную армию не занимать Баку без просьбы турецкой коммунистической партии¹.

Кязым Карабекир, командовавший группой войск, сформированных для вторжения на территорию Республики Армении, положил эту программу в основу инструкции, составленной 18 апреля 1920 г. для военной миссии, направляемой в Москву²:

1. Мы согласны сотрудничать с большевиками для операций против империалистических правительств для освобождения угнетенных ими народов.

2. В случае, если военные силы большевиков предпримут операции против Грузии или если политическими средствами или влиянием они принудят Грузию принять полностью большевистское управление и, заключив союз с большевиками, предпринять действия против английских сил для их изгнания из страны, турецкое правительство обязуется, в свою очередь, предпринять военные операции против империалистического армянского правительства и побудить правительство Азербайджана полностью принять принципы и цели большевиков и примкнуть к группе большевистских правительств. Именно поэтому мы не считаем необходимыми русско-большевистские операции против Азербайджана.

3. Турецкие военные силы оккупируют преимущественно исламские районы территории, ныне управляемой армянским правительством, и при помощи сильной военной организации установят административную систему управления.

4. Для обеспечения операции против империалистических правительств в соответствии с принципами и программой большевиков Турция просит большевистское правительство предоставить минимум возможной помощи в отношении финансов, продовольствия и снаряжения.

Эти положения инструкции в несколько измененном виде были изложены в письме, направленном 26 апреля 1920 г. Председателем ВНСТ М. Кемалем Председателю Совнаркома В. Ленину³.

9. Программа кемалистско-большевистского взаимодействия в послании М. Кемаля В. Ленину

Письмо, направленное 26 апреля 1920 г. председателем ВНСТ М. Кемалем главе советского правительства В. Ленину, официально называлось «Первое предложение Большого Национального Собрания Турции российскому Советскому правительству в Москве»⁴. Предлагая придать отношениям двух отверженных миром режимов межгосударственный статус — установить между ними дипломатические отношения, М. Кемаль изложил программу политического взаимодействия между двумя государствами.

Ни дата обращения, ни его содержание не были случайными. В начале 1920 г. возглавляемый М. Кемалем так называемый Представительный комитет принял решение «на Восточном фронте провести официальную или неофициальную мобилизацию и начать концентрацию войск для ликвидации с тыла Кавказской

_____________
¹Karabekir K. Istiklal Harbimiz. Istanbul, 1960. P. 610.
² Ibid. P. 633—634.
³ Die Welt der Islams, N. S. Vol. VI. P. 205. См. также док. № 668, 669.
⁴ Док. № 669.

[стр. 312]

преграды». Об этом решении М. Кемаль писал 6 февраля 1920 г. командующему Восточным фронтом Кязиму Карабекиру¹.

В середине апреля, закончив мобилизацию и вооружение войск, Кязим Карабекир телеграфировал Кемалистскому руководству: «В ближайшие дни я должен известить о том, что Армения стерта с карты мира»². 30 апреля 1920 г. представитель Великобритании в Грузии Люк сообщал о вероятности совместного турко-большевистского нападения на Армению³.

В самый день обращения Кемаля к Ленину — 26 апреля 1920 г. завершила работу Конференция Союзных держав в Сан-Ремо, на которой было окончательно решено подписать мирный договор с Оттоманской империей. Стало очевидным, что военно-политическое сотрудничество с большевистским правительством России — необходимая предпосылка для нападения турок на Армению и ее уничтожения.

В письме правительства ВНСТ изложена целая программа политического взаимодействия двух никем еще не признанных государств. В первом пункте правительство ВНСТ принимало на себя общее обязательство «соединить всю нашу работу и все наши военные операции с российскими большевиками, имеющими целью борьбу с империалистическими правительствами и освобождение всех угнетенных из-под их власти...».

Второй, основной, пункт, который содержал условия раздела между Кемалистской Турцией и советской Россией трех стран в худших традициях империалистической политики, гласит: «Если советские силы предполагают военные операции против Грузии или дипломатическим путем, посредством своего влияния заставят Грузию войти в союз и предпринять изгнание англичан с территории Кавказа, Турецкое правительство берет на себя военные операции против империалистической Армении и обязывается заставить Азербайджанскую республику войти в круг советских государств»⁴.

Обещая содействовать советизации — «вхождению в круг советских государств» Азербайджана и Грузии, правительство ВНСТ в обмен добивалось предоставления туркам права завоевать всю Армению — не только турецкую часть, потерянную Оттоманской империей в ходе войны, но и никогда ей не принадлежавшую российскую.

Возникает вопрос: почему турки, которые ввязались в Первую мировую войну для реализации пантюркистской программы территориальной экспансии, обещали содействовать в советизации Азербайджана?

Турки понимали неизбежность вступления Красной армии в Баку. В условиях, когда речь шла о существовании самого турецкого государства, кемалисты как прагматичные политики, трезво оценивая положение Турции и понимая неизбежность занятия Азербайджана Красной армией, на время решили отказаться от программы пантюркистской экспансии и даже от непосредственной цели, столь близкой к реализации в Азербайджане, и ограничились сохранением созданного ими в 1918 г. государства хотя бы в советской форме.

_____________
¹ См.: Кемаль М. Путь новой Турции. М., 1934. Т. III. С. 313.
² Cemal Kutay. Karabekir Ermenistan nasil yok etti? Istanbul. 1936. S. 36.
³ См. док. № 672.
⁴ Док. № 669.

[стр. 313]

Прежде всего надо было спасти само турецкое государство в границах, которые позволили бы при благоприятных условиях возобновить реализацию политической программы пантюркистской экспансии. Для этого надо было удержать армянский плацдарм, без которого исключалась всякая возможность реализации каких бы то ни было планов. Поэтому главной целью стали удержание потерянной уже Западной (турецкой) Армении, возвращение Карсской области и завладение некоторыми другими территориями, которые Турции никогда не принадлежали.

Привлекая советскую Россию к саботажу мирного урегулирования, осуществлявшегося под эгидой держав Антанты, и стремясь захватить Армению, кемалисты готовы были временно пожертвовать Азербайджаном, тем более что ее советизация подошедшей Красной армией была уже неотвратима. При этом, имея в виду временный характер этой уступки, они добивались от советской России щадящего отношения к азербайджанским пантюркистам-мусаватистам.

Под «силами империализма», с которыми должна была вестись совместно борьба для «освобождения всех угнетенных народов», подразумевались не только государства Антанты, но и народы, стремившиеся освободиться от ГЕНОЦИД-НОЙ власти Турецкой империи. Прежде всего это была Армения, которую Кемалистское правительство, так же как и младотурецкое, стремилось уничтожить.

Изложив программу военно-политического взаимодействия, М. Кемаль просил советское правительство оказать туркам всестороннюю помощь в их борьбе против общего врага: «Чтобы, во-первых, изгнать империалистические силы, которые занимают нашу территорию, населенную нашим народом, и, во-вторых, чтобы укрепить нашу внутреннюю силу для продолжения нашей общей борьбы против империализма, мы просим Советскую Россию в виде первой помощи дать нам пять миллионов турецких лир золотом, оружие и боевые припасы в количестве, которое должны выяснить при переговорах и, кроме того, некоторые военно-технические средства и санитарный материал, а также продовольствие для наших войск, которые, согласно требованию Советской власти, должны будут оперировать на востоке»¹.

Обращаем внимание на слова этого параграфа о «требовании Советской власти», чтобы турецкие войска «оперировали на востоке». Если державы Антанты стремились направить военные усилия турок на восток и столкнуть их с советской Россией, то последняя была заинтересована в том, чтобы турецкие войска оперировали на западе — против держав Антанты, интересы которых обеспечивались греческими войсками. Сами же турки, напротив, упор делали на военные действия на востоке, где выступали только против Армении. Требование советского правительства, чтобы турецкие войска «оперировали на востоке», означает, что оно также желало использовать турок для разрушения армянского государства. Это желание советского правительства реализовалось, как будет показано, в период войны против Армении, начатой турками осенью 1920 г.

Несмотря на то что с этого политического акта новой власти Турции стал вестись официальный отсчет истории дипломатических отношений между Турецкой Республикой и РСФСР (СССР), несмотря на то, что по этому поводу прово-

_____________
¹Док. № 669. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 314]

дились официальные торжества, содержание этого послания и в особенности его третьего параграфа советский режим держал в строжайшем секрете как государственную тайну особой важности. Содержание этого пункта письма рассекречено только недавно, уже после того, как СССР перестал существовать.

То обстоятельство, что события опередили предложенную в письме Кемаля программу совместных действий и раздела территорий в части обязательства содействовать советизации Азербайджана (через пару дней после написания письма 11-я Красная армия заняла Баку), говорит о том, что предложенная Кемалем программа начала претворяться в жизнь еще до отправки послания и фактической советизации Азербайджана. Это обстоятельство признается и в цитированном выше годовом отчете Наркоминдела за лето — осень 1920 г.: «...группа их [кемалистов] приверженцев содействовала перевороту и приглашению российских красных войск революционным азербайджанским правительством».

Апологеты большевистской политики в отношении Армении утверждают, что в послании М. Кемаля речь шла лишь об одностороннем подходе кемалистов, к которому советское правительство якобы отношения не имело, что в ответе советского правительства, который исходил от Чичерина, а не от Ленина, эти положения отсутствуют, а потому речь не может идти о межправительственном соглашении.

То обстоятельство, что большевистский режим держал в секрете часть послания, в которой излагалась основа взаимоотношений двух государств, апологеты большевизма представляют как подтверждение того, что большевистская Россия не была согласна с изложенной в послании Кемаля программой политических акций или, во всяком случае, не была к ней причастна. Однако более логичен прямо противоположный вывод: если бы советское правительство не было причастно к предложенной Кемалем программе отношений между турецкими националистами и российскими большевиками, если бы в его послании речь шла только об одностороннем представлении турок об основах этих отношений, то не было бы необходимости делать из этого послания государственную тайну особой важности, ревностно утаивать этот документ от советской и мировой общественности, а тем более публиковать его фальсифицированные тексты¹.

10. Ответ советского правительства России на предложение ВНСТ

Согласно официальной истории советско-турецких отношений, письмо М. Кемаля дошло до В. Ленина только 1 июня 1920 г., и по его распоряжению Наркоминдел Г. Чичерин ответил 4 июня².

Документально установлено, что письмо было получено в Баку 24 мая. Об этом Орджоникидзе в тот же день сообщил Ленину, Сталину и Карахану: «Сегодня получено письмо от Комил-паши, в котором он просит помощи и предлагает союз»³. Не может быть сомнения, что речь шла именно о послании Кемаля Ленину от 26 апреля и что его содержание тут же было сообщено в Москву.

_____________
¹ См. док. № 668.
² См. док. № 692.
³ Док. № 684.

[стр. 315]

Тот факт, что Кемалю ответил Народный комиссар иностранных дел, а не сам Ленин, и ввиду того, что в ответном послании изложение письма Кемаля явно расходится с его действительным содержанием, армянские апологеты политики большевистского правительства в отношении Армении (как это ни парадоксально, есть и такие) представляют как «доказательство» принципиального расхождения в подходах кемалистов и российских большевиков к решению Армянского вопроса. Утверждают, что в послании Кемаля речь идет только о турецком подходе, к которому советское правительство России было непричастно и даже относилось отрицательно. Утверждают также, будто и само содержание «ответного» послания говорит о принципиально ином подходе советского правительства к решению Армянского вопроса.

К сожалению (и не только для апологетов), элементарная логика и факты заставляют думать иначе. Правильнее было бы предположить (только предположить), что расхождение по форме изложения было связано с тем, что советское правительство, при всем его пренебрежении к мировому общественному мнению, не могло официально и открыто солидаризироваться со столь одиозным документом, отличавшимся от торжественно декларированных ими «новых» принципов международных соглашений.

В письме Чичерина сообщалось, что «советское правительство с удовлетворением приняло к сведению основные принципы внешней политики нового Турецкого Правительства, возглавляемого Большим Национальным Собранием в Ангоре».

Наряду с провозглашением независимости Турции в качестве основного принципа указывалось на «включение в состав турецкого государства бесспорно турецких территорий». В качестве принципа внешней политики кемалистов упоминалось решение, якобы принятое Великим Национальным Собранием, «о предоставлении Турецкой Армении, Курдистану, Лазистану, Батумской области, Восточной Фракии и населению в пределах территорий со смешанным турецко-арабским элементом высказаться самим о своей собственной судьбе». В комментарии Чичерина к этому положению говорилось: «Само собой разумеется, что свободный референдум в этих местностях будет проведен при участии беженцев и эмигрантов, вынужденных в свое время оставить свою родину по причинам, от них не зависевшим, и по их возвращению на родину».

Этот комментарий почти дословно воспроизводил соответствующее положение Декрета СНК о независимости турецкой Армении. Кроме того, в письме Наркоминдела говорилось, что «Советское Правительство надеется, что дипломатические переговоры позволят Большому Национальному Собранию Турции, с одной стороны, и Армении и Персии, с другой стороны, установить точные границы на основах справедливости и самоопределения народов».

Правительство РСФСР предложило «немедленно установить» дипломатические отношения между Россией и Турцией, принимая к сведению «решение Большого Национального Собрания» сообразовывать свою деятельность и свои «военные операции против империалистических правительств с возвышенным идеалом освобождения угнетенных народов»¹. Оно изъявило также готовность принять на себя, по приглашению заинтересованных сторон, обязанности посредника.

_____________
¹ Док. № 692. См. также. Документы внешней политики СССР. Т. II. М., 1958. № 372. С. 554—555.

[стр. 316]

Подробное перечисление в письме Чичерина «основных принципов внешней политики» нового турецкого правительства и сопровождение их своими комментариями, видимо, должно было зафиксировать общее понимание сторонами «возвышенных идеалов освобождения угнетенных народов» либо создать видимость такого общего понимания.

Советское правительство не возражало против предложенного плана совместных действий Кемалистской Турции и большевистской России, что, очевидно, предполагало согласие.

Что касается советизации Азербайджана, предложение Кемаля реализовалось буквально сразу же после отправки его письма в Москву — 29 апреля 11-я Красная армия установила в Баку советскую власть. Возникает вопрос: какой же практический смысл имело включение в письмо этого обязательства, с которым явно связывались ответные уступки советской Россией туркам в отношении Армении? Ответ очевиден: фиксация обещания служила напоминанием, что советская власть в Азербайджане была установлена при содействии кемалистов. Это обстоятельство подтверждается и официальными документами советского правительства России.

Что касается Грузии, то турки не только не противодействовали ее советизации, но даже предлагали провести совместную акцию. Как советизация Азербайджана при содействии кемалистов, так и их поведение в отношении советизации Грузии в феврале 1920 г. предполагают наличие пакетной сделки: мы вам Азербайджан и Грузию, вы нам — Армению.

Получили ли турки согласие России на захват Армении? Ведь именно сохранение последствий геноцида армян — захват и удержание территории Армении было основой Кемалистского движения. Письмо Г. Чичерина Кемалю сформулировано столь витиевато, что прямого ответа на это не дает. Правительство ВНСТ, как и правительство РСФСР, ссылалось на принцип самоопределения. Но турки под «самоопределением» понимали право турок, совершивших этническую чистку в форме геноцида, свободно распоряжаться территорией истребленного народа.

Если судить по письму Г. Чичерина, Наркоминдел в то время все еще исходил из понимания самоопределения армян турецкой Армении в том виде, в каком это право было зафиксировано в Декрете СНК РСФСР о независимости турецкой Армении.

Упоминание в письме Чичерина самоопределения турецкой Армении, повторение условий свободного референдума, изложенных в Декрете СНК о независимости Турции, и предложение посредничества дают возможность апологетам большевизма в Армянском вопросе утверждать, что сделки с турками в Армянском вопросе РСФСР не заключала и добровольно от защиты территориальных прав Армении не отказывалась.

Этот довод как будто подтверждается и позицией, занятой Наркоминделом РСФСР в вопросах территориального разграничения Армении и Турции на переговорах с турецкой делегацией Бекир Сами бея в ходе первой Московской конференции¹ и предложением посредничества, содержавшимся в самом ответе Наркоминдела Кемалю.

Неизбежно возникает вопрос: могли ли быть установлены столь тесные военно-политические союзные отношения между Кемалистской Турцией и больше-

_____________
¹ См. Раздел V (13) Комментария.

[стр. 317]

вистской Россией, если бы они придерживались столь противоположных, взаимоисключавших подходов к главному для турок территориальному вопросу, ставшему основой всего националистического движения?

Поскольку такая возможность исключается, остается предположить, что в какой-то форме существовала договоренность, основывавшаяся на предложенной Кемалем программе согласованных действий. В пользу этого предположения говорит целый ряд фактов и аргументов.

Не правильно ли предположить, что письмо Кемаля было написано при наличии если не письменных, то устных договоренностей, а письмо Чичерина отражало изменившиеся условия и было рассчитано на дезориентацию мировой общественности накануне тройственной агрессии против Республики Армении? Есть все основания считать, что линия Наркоминдела использовалась большевистскими ястребами для прикрытия своей политики, для обмана мирового общественного мнения.

11. Практическая деятельность как доказательство сговора

Главным аргументом, подтверждающим существование согласованной программы действий вообще и в отношении Армении, в частности, является не форма обращения с письмом М. Кемаля как с сверхсекретным документом и даже не указания на процесс согласования предлагавшейся основы взаимодействия.

Решающим должно быть поведение сторон — практическое военно-политическое взаимодействие Кемалистского правительства Турции и большевистской России. Оно полностью совпадало с программой, изложенной в послании Кемаля Ленину. О существовании согласованной основы отношений между Кемалистским правительством ВНСТ и СНК РСФСР говорит вся их совместная практическая деятельность.

Кемалисты, считая, что прежде всего надо спасти Турцию, действительно содействовали советизации Азербайджана, что никак не согласуется ни с прежним, ни с последующим отношением Турции к Азербайджану. Не последовало с их стороны никаких протестов и в связи с советизацией Грузии.

Особенно разительно совпадение поведения (именно поведения, а не слов) большевистского правительства России и правительства турецких националистов в Армянском вопросе в период вторжения турецкой армии в Армению и ее советизация совместными усилиями кемалистов и советской России. Об этом же, как будет показано, говорит и полное совпадение положений заключенного в Москве в марте 1921 г. советско-турецкого договора с изложенной в послании Кемаля программой совместных действий.

Единственный серьезный аргумент в пользу того, что предложенная основа отношений не была согласована заранее, состоит в том, что война против Армении была предпринята не сразу после отправки письма Кемаля Ленину, не в мае, а только в конце сентября 1920 г., и что в этот промежуток времени Наркоминдел возражал против войны и советизации Армении и предлагал свое посредничество в отношениях между правительством ВНСТ и Республикой Арменией.

Для того чтобы правильно оценить этот аргумент, необходимо уяснить: 1) общие основы внешней политики советского правительства РСФСР; 2) кто опре-

[стр. 318]

делял политику РСФСР в отношении Армении и Турции и 3) как шло согласование действий Кемалистской Турции и большевистской России.

12. Как согласовывалась политика правительств ВНСТ и РСФСР (от послания Кемаля до ответного письма правительства РСФСР)

Согласование политических основ взаимодействия правительств ВНСТ и РСФСР после письма Кемаля Ленину осуществлялось путем постоянных контактов их представителей.

От имени кемалистов в этот период переговоры с правительством РСФСР вели переместившиеся из Баку в Москву Халил паша и Фуат Сабит. Их принимали как соратников в борьбе против мирового империализма.

О методах, которыми посланцы Кемаля добивались расположения большевиков, говорят их публичные выступления. Так, например, Фуат Сабит, выступая в Большом театре по случаю приема делегации профсоюзов, произнес речь от «имени турецких крестьян и рабочих». «Товарищи, — говорил он, — самая ужасная трагедия постигла крестьян и рабочих Анатолии. Европейские капиталисты видят, что в результате пробуждения общественного мнения и рабочих своих же стран настал их конец. Поэтому они пытаются заставить работать на них турецкий пролетариат. Они разделили Турцию на зоны в соответствии с интересами своего капитала и оккупировали их для того, чтобы скрыть свои подлинные цели видимостью права, они выдвигают в качестве предлога вопросы об армянах и греках, которые являются всего лишь агентами мирового капитала. Турецкие рабочие и крестьяне ожидают, что рабочие всего мира и особенно рабочие России не откажут им в братской помощи в их борьбе за независимость»¹. Фуат Саит обещал усиление классовой борьбы, но только после победы над внешним врагом².

Генерал Халил действовал в Москве в качестве «представителя» главы правительства ВНСТ Кемаля, что подтверждается и сообщением Г. Чичерина на заседании ВЦИК 17 июня 1920 г. о том, что находящийся в Москве «известный турецкий деятель Халил-паша» представляет «турецкое революционное правительство Малой Азии»³. У Халила действительно были конкретные задачи и широкие полномочия, данные самим Кемалем. Фуат Саит также представлялся как «делегат» турецкого Национального собрания.

Заслушав вопрос «О Халил-паше», Политбюро ЦК РКП(б) при участии Ленина и Сталина 15 мая 1920 г. утвердило «все практические предложения» в отношении Турции и постановило «считать возможным прием Халил-паши у т. Ленина»⁴.

После «предварительного прощупывания почвы» и принятия директив Политбюро ЦК РКП(б) по турецкому вопросу Народный комиссар иностранных дел Чичерин имел трехчасовую беседу с Халилом и Фуат Сабитом.

_____________
¹ Karabekir K. Istiklal Harbimiz. Cikaran: Turkie Yayinevi. Istanbul. 1964. S. 789, 793.
² Ibid. S. 790—792.
³ Док. № 695.
⁴ Док. № 678.

[стр. 319]

Проявляя некоторую осторожность, Наркоминдел высказался за «сближение» с кемалистами. Сообщая об этом Ленину 16 мая 1920 г., Чичерин писал: «Мы не должны увлечься слишком широкими перспективами и начать авантюры, превышая свои силы, но с этой оговоркой я все же должен сказать, что сближение с Турецким национальным центром может вести к громадному усилению нашей политики на востоке»¹.

Халил в соответствии с поручением Кемаля «просил амуниции и денег», а в обмен он обещал свободу пропаганды в Турции и даже «введение там Советской республики». Столь же щедрые обещания давал он и в отношении того, будто турки «вполне признают самоопределение всех национальностей и готовы на отделения и на автономии». Халил даже просил Чичерина «ввиду сложных отношений с Арменией» послать вместе с ним в Ангору «армянских товарищей».

4 июня 1920 г. Халил докладывал Кемалю о проделанной работе: «Мы имели беседы с Караханом, Чичериным и Каменевым о вас и вашем положении. Совнарком принял решение помогать турецкому Национальному движению, но не сообщая публично об оказании помощи. Народный комиссариат по военным делам, т.е. Троцкий, получил приказ о немедленной отправке оружия и боеприпасов. Нас предупредили, что мы должны воздержаться от операций против Армении ввиду их положения и нашего. С нетерпением ждут прибытия делегации Великого национального собрания. Ваше правительство затем будет признано, и большевистская делегация будет послана в Анкару»².

13. Первая Московская конференция представителей правительствВНСТ и РСФСР

Для урегулирования отношений между Россией и Турцией и заключения между ними договора еще до получения ответного письма Чичерина от 4 июня 1920 г. правительство ВНСТ направило в Москву официальную делегацию, которую возглавлял Наркоминдел Бекир Сами бей.

В радиотелеграмме, полученной в Москве 4 июля, он от имени Великого Национального Собрания выразил «живейшую радость» по поводу письма «товарища Чичерина» и изъявил готовность принять посредничество России для установления границ с Арменией и Персией. Он сообщал также, что ввиду «насильственных действий дашнакского правительства против мусульман в Армении» турецкое правительство уже объявило мобилизацию на восточном фронте для занятия необходимых стратегических пунктов, но по получении письма отсрочило выполнение этого плана.

Переговоры Наркоминдела РСФСР с делегацией правительства ВНСТ проходили в Москве в июле—августе 1920 г. В турецкую делегацию входил также депутат Юсуф Кемаль. Этой первой Московской конференцией в июле—августе 1920 г. были выработаны основы русско-турецкого договора, проект которого, датированный 24 августа, турецкая делегация повезла в Ангору для доклада своему правительству.

_____________
¹ Док. № 679.
² Karabekir K. Istiklal Harbimiz... S. 799—800.

[стр. 320]

Судя по документам, между советской Россией и делегацией ангорского правительства было полное единодушие в отношении непризнания Севрского договора. Помимо первого абзаца статьи, отвергающего в принципе «мирные договоры или иные международные акты», к принятию которых понуждалась бы силой одна из двух сторон, второй абзац содержит прямое обязательство РСФСР «не признавать никаких международных актов, касающихся Турции и не признанных Национальным Правительством Турции, представленным ныне ее Великим Национальным Собранием».

Главным препятствием для достижения полного соглашения был вопрос об установлении границ между Турцией и Арменией. Ведя переговоры, с одной стороны, с делегацией армянского дашнакского правительства, возглавляемой поэтом Леоном Шантом, а с другой — с турецкой делегацией, советское правительство оказалось перед необходимостью поиска способов согласования территориальных притязаний обоих правительств.

Стремясь найти приемлемое для обеих сторон компромиссное решение, советское правительство выдвинуло на этих переговорах в качестве основы территориального разграничения между Турцией и Арменией принцип этнографической границы по состоянию до начала этапа повсеместной и полной ликвидации армянского населения. Предлагалось провести «ректификацию старой турецкой границы» с тем, чтобы земли с преобладающим мусульманским населением перешли бы к Турции, а земли, где до 1914 г. было армянское большинство, перешли бы к Армении. Делегация ангорского правительства не только не соглашалась на воссоединение с Арменией хотя бы части территории турецкой Армении, но и требовала включения в состав Турции Карсской области в соответствии с Национальным пактом¹.

Результаты работы специальной комиссии сторон над проектом ст. 11 договора Чичерин и Бекир Сами обсуждали вечером 25 августа. По утверждению Бекира Сами, члены этой комиссии признали, что к Турции относятся территории, обозначенные в Национальном пакте. По его словам, на первом заседании этой комиссии советские представители заявили, что передадут турецкое предложение на рассмотрение правительства, а на втором заседании текст статьи был принят. «С моей точки зрения, — писал Бекир Сами Чичерину, — подписанная таким образом статья естественно включает в себя признание ее правительством Российской Советской Республики»².

В помещенном в Сборник архивном документе предложенный турками абзац, определявший состав территории Турции на основе «Национального Турецкого Пакта», перечеркнут и рукой Народного комиссара иностранных дел Г. Чичерина сбоку написано: «Отвергаем»³.

В связи с тем, что при обсуждении этой статьи Чичерин высказал возражение, руководитель делегации Кемалистского правительства заявил, что его коллега Юсуф Кемаль намерен выехать 27 августа в Трапезунд с целью сообщить ту-

_____________
¹ Абзац этот гласил: «Под понятием Турции в настоящем договоре подразумеваются территории, включенные в Национальный Турецкий Пакт, выработанный и провозглашенный Оттоманской Палатой Депутатов в Константинополе и сообщенный прессе и всем государствам в феврале 1920 года».
² Док. № 801.
³ Док. № 797.

[стр. 321]

рецкому правительству об этом решении и получить по этому поводу новые инструкции¹.

В конечном документе, излагавшем согласованные положения договора, абзац, посвященный определению состава территории Турции, не дописан («под понятием Турции в настоящем договоре подразумеваются территории, включенные в Национальный Турецкий Акт от ...»), что подтверждает наличие расхождений в толковании исходных положений о территориальном разграничении и признании права народов на самоопределение².

Исходя из того, что на первой Московской конференции вопрос о территориальном разграничении не был решен, Чичерин считал, что довоенная граница существует, и даже ставил вопрос о выделении для турецких армян части территории Западной Армении, а именно — Вана, Муша и Битлиса.

Объясняя свою позицию одному из доверенных лиц Сталина — Ш. Элиаве, Чичерин посылает ему «выработанный здесь с Бекиром Сами проект» советско-кемалистского договора с объяснением расхождений с турками: «У нас расхождение по двум пунктам: мы не принимаем определения турецких границ по Национальному пакту, который почти воспроизводит Брест-Литовские границы, и мы требуем принципиального признания независимости хотя бы некоторой части Турецкой Армении, достаточной для проживания армянского населения, происходящего из Турецкой Армении»³.

Для решения вопроса территориального разграничения Наркоминдел предложил свое посредничество между Турцией и Арменией. В ноте, направленной Чичерину 26 августа, руководитель делегации правительства ВНСТ Бекир Сами подтвердил принятие предложения правительства РСФСР относительно ее посредничества «для проведения пограничной линии на границе Армении на основах справедливости и законности». В то же время он попытался поставить под сомнение возможность посредничества России, сообщив, что, по информации, полученной им от своего правительства, в ответном письме комиссариату иностранных дел правительства ВНСТ правительство Армении сообщило, что вопрос о границе решен мирным договором, подписанным Союзными державами и правительством Оттоманской империи, что линия границы будет установлена Президентом США и что Армения «намерена всецело подчиниться» постановлению «великого посредника».

Отношение правительства Армении к Севрскому мирному договору и к арбитражу Президента США Бекир Сами представляет как исключающее посредничество советского правительства России: «...мое правительство с полной готовностью принимает принцип сотрудничества русской Советской Республики, имеющего целью установить между Арменией и Турцией добрососедские и искренние дружеские отношения, тогда как армянское правительство стремится грубо навязать империалистический договор и признает судьей в этом вопросе единственно Соед[иненные] Штаты, что влечет за собой решительный отказ от русского неимпериалистического посредничества»⁴.

_____________
¹ См. док. № 801.
² См. док. № 798.
³ Док. № 985.
⁴ Док. № 802.

Содержание Tитульный лист и т.д.

Документы: К четвертому разделу [1]
К пятому разделу: [2-4]
К шестому разделу: [5-10] | [11-17]

Комментарии: Предварительные
К первому разделу: [1-14] | [15-24] | [25-26]
Ко второму разделу: [1-10]
К третьему разделу: [1-9] [10-19]
К четвертому разделу: [1-9]
К пятому разделу: [1-13] | [14] | [15-19] | [20-27]
[28-38] | [39-43]
К шестому разделу: [1-15] | [16-29]
К седьмому разделу:[выводы и рекомендации]

Послесловие Содержание (как в книге)

Также по теме:

Барсегов Ю. — Геноцид армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества. Том 1

Барсегов Ю. — Геноцид армян — преступление против человечества (о правомерности термина и юридической квалификации)