ГЕНОЦИД АРМЯН. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, том 2, часть 2

Барсегов Ю.Г.

Комментарий к Сборнику документов профессора Ю.Г. Барсегова

15. Временное соглашение о прекращении войны между РСФСР и Республикой Арменией — повод для нового раунда тройственной агрессии
16. Общие цели участников войны против Армении
17. Идеологическое обоснование агрессивной войны и территориального ограбления Армении
18. Проект мертворожденного мирного договора между РСФСР и Республикой Арменией
19. Александропольский бумеранг

[стр. 347]

15. Временное соглашение о прекращении войны между РСФСР иРеспубликой Арменией — повод для нового раундатройственной агрессии

10 августа 1920 г., в тот самый день, когда в Париже был подписан Севрский мирный договор, было подписано и временное Соглашение о прекращении состояния войны — «предварительный мир» между РСФСР и Республикой Арменией¹.

РСФСР в лице полномочного представителя Б. Леграна, с одной стороны, и представители Республики Армении А. Джамалян и А. Бабалян — с другой, «исходя из признания независимости и полной самостоятельности Республики Армении», заключили соглашение, которым устанавливалось, что с 12 час. 10 августа 1920 г. военные действия между войсками РСФСР и Республики Армении «считаются прекращенными» (ст. 1).

Таким образом, с Арменией в этот день были заключены два мирных договора. Один — двусторонний и притом только временный, «предварительный», предусматривал прекращение военных действий между РСФСР и Республикой Арменией. Другой — многосторонний, подготовленный Мирной конференцией, отвечал на все вопросы, связанные с ответственностью Турции за геноцид, с ликвидацией последствий этого преступления.

Воевать с РСФСР Армения не могла в принципе, поскольку у них не было общих границ. Очевидно, что речь шла о необъявленной «революционной» войне, которую вела советская Россия против «буржуазной» Армении в интересах своего турецкого союзника и советского Азербайджана.

Соглашением устанавливалось, что войска Республики Армении занимают линию: Шахтахты — Хок — Азнабют — Султанбек и далее линию севернее Куки и западнее Базарчая (Базаркенд), а в Казахском уезде — линию, которую они занимали 30 июля 1920 г. Войска РСФСР занимают спорные области: Карабах, Зангезур и Нахичевань, за исключением полосы, определенной в соглашении для расположения войск Республики Армении (ст. 2).

Занятие советскими войсками спорных территорий не предрешает вопрос о правах на эти территории Республики Армении или Азербайджанской ССР. Этим временным занятием РСФСР имеет в виду «создать благоприятные условия для мирного разрешения территориальных споров между Арменией и Азербайджаном на тех основах, которые будут установлены мирным договором, имеющим быть заключенным между РСФСР и Республикой Арменией в скорейшем будущем» (ст. 3). Договаривающиеся стороны обязались с прекращением военных действий прекратить концентрацию военных сил как в спорных, так и пограничных территориях (ст. 4).

Пойдя на уступки в вопросе расширения зоны временной оккупации советскими войсками «спорных» с Азербайджаном территорий, Армения, в соответствии со ст. 5 Соглашения с РСФСР, сохраняла за собой Шахтахты, связывавший Нахичеван с подвластной туркам территорией узкоколейной железной дорогой. Согласно положениям этой статьи, «впредь до заключения договора между РСФСР и Республикой Арменией эксплуатация железной дороги на участке

_____________
¹ Док. № 762.

[стр. 348]

Шахтахты — Джульфа предоставляется управлению железных дорог Армении, с тем, однако, что она не может быть использована для военных целей». Это позволяло осуществлять какой-то контроль над транзитными перевозками через армянскую территорию в Турцию и, кроме того, давало возможность поддерживать экономические связи с богатым сельскохозяйственной продукцией Макинским ханством.

Перед подписанием Соглашения Легран дал некоторые пояснения по нему. Он сообщал, что в соответствии с его условиями армянское правительство отводит свои войска за пределы Зангезура и Нахичевана до Шахтахты, в которых останутся армянские пограничные войска. Легран подчеркнул, что «отвод войск намечен так, чтобы весь тракт от Нахичевани через Карамалиновку — Енгаляурт был вне всякого влияния армянских войск в районе Базарчая».

На этих условиях РСФСР принимала обязательство немедленно прекратить военные действия и отвести части Красной армии из района Иджеванского уезда в пределы Азербайджанской ССР.

Подписание 10 августа временного Соглашения, создавая видимость стремления коммунистического правительства РСФСР к достижению мирного договора с Республикой Арменией, имело целью нейтрализовать результаты послевоенного урегулирования в рамках Парижской мирной конференции, сорвать реализацию подписанного в этот же день многостороннего мирного договора, парализовать усилия международного сообщества по защите Армении, поставить ее и мир перед свершившимся фактом разрушения армянской государственности, раздела страны и советизации части Армении.

Важное значение для понимания отношения Наркоминдела РСФСР к заключенному Соглашению имеет письмо Чичерина Леграну, направленное вскоре после подписания Соглашения: «Особых инструкций Вам посылать нет оснований, потому что наша политика по отношению к Армении остается прежней, уже Вам известной. Мы ведем линию компромисса с дашнакским правительством, но настаиваем на прекращении репрессий против коммунистов и добиваемся свободы транзита через Армению. Мы откладываем разрешение вопроса о спорных местностях. Наши части продолжают занимать их, причем надо энергично настаивать на прекращении всяких безобразий со стороны наших частей или командиров. Мы держимся твердо условий предварительного договора 10 августа, хотя он дал нам не все, чего мы желали бы, и, в частности, не предоставил нам весь Нахичеванский округ. В общем, таким образом, линия остается прежней, и надо всячески успокаивать армян относительно наших действительных намерений»¹.

Разъяснение Чичериным смысла «действительных намерений» и «реальных отношений» правительства советской России с Арменией, к которым «надо приучать армян», позволяет понять политику Наркоминдела, уяснить, в чем она расходилась и в чем совпадала с позицией Сталина.

Указав, что если РСФСР не получит «в конце концов удовлетворения» в этом отношении, то мирное соглашение с Арменией «может лопнуть», Чичерин излагает исходную политическую основу этих «реальных отношений»: «Надо разъяснить армянам действительный характер наших отношений к ту-

¹Док. № 767. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 349]

рецким революционерам, все время искажаемых в армянской прессе. Надо подчеркивать, что предпосылкой нашего соглашения является народный характер власти ангорских революционеров и их демократическая политика по отношению к национальностям, а также их участие в общем освободительном движении Востока. Предпосылкой наших отношений с ними является территориальное размежевание в Турецкой Армении с предоставлением достаточной территории для эмиграции армянских беженцев и создание независимой армянской области»¹.

Политбюро ЦК РКП(б) заслушало Народного комиссара иностранных дел Чичерина как до, так и после заключения Соглашения. 31 июля 1920 г. оно приняло предложение Чичерина об Армении², а 13 августа, заслушав в присутствии Ленина доклад Чичерина «о Турции и Армении», Политбюро ЦК РКП(б)согла-силось с ним³. Не имея протоколов заседания, невозможно сказать, что же скрывалось под этим «согласием». Некоторое представление можно получить на основе публичных высказываний самого Чичерина и подписавшего Соглашение Леграна.

Так называемое «временное соглашение», заключенное 10 августа 1920 г. советским правительством России с Арменией, в действительности не принесло ей мира. Оно стало прелюдией к новому раунду тройственной агрессии Кемалистской Турции, большевистской России и примыкавшего к ним советизированного Азербайджана против Республики Армении. Этим соглашением были недовольны и правительство ВНСТ и правительство советского Азербайджана: первое ускорило подготовку к войне, а второе усилило свою антиармянскую подрывную деятельность. В самой же РСФСР отношение к этому договору было двусмысленным. Если Наркоминдел исходил из необходимости в данный исторический момент соблюдать этот договор, ястребы в стане большевистских экстремистов встретили в штыки идею мирного договора с Арменией. Для подрыва Соглашения о мире и, в более широком плане, курса Наркоминдела в отношении армяно-турецких отношений они использовали вопрос обеспечения прямой территориальной связи с турками накануне их финального военного вторжения на территорию Республики Армении.

Мирное соглашение с Арменией, даже «временное» и «предварительное», не устраивало ни турецких захватчиков, ни большевистских экстремистов, ни их иждивенцев — азербайджанских национал-коммунистов. Они подняли вой, истерично требуя отнять у армян Шахтахты, присоединить к Азербайджану армянские территории Карабаха, Зангезура и Нахичевана, которые по Соглашению считались «нейтральными».

Уже в самый день подписания Соглашения последовала реакция эмиссара Кемаля — «товарища Халила». Он выражал тревогу по поводу того, что «армяне прервали связь между Сов. Россией и Турцией, заняв гор. Шахтахты». Играя на воинственных настроениях Орджоникидзе, Халил жалуется, что «руководимые директивами от англичан дашнаки стараются не допустить соединение советских войск с турецкими». Турция, говорит он, «больше не может оставаться без-

_____________
¹ Док № 767. Подчеркнуто красным карандашом в тексте архивного экземпляра. — Ю.Б.
² Док. № 747.
³ Док. № 773.

[стр. 350]

участным зрителем этих чинимых дашнаками препятствий». Он убеждает большевистского комиссара, что «для обеспечения прочной связи между советской Россией и Революционной Турцией... настало время дать должный отпор наступательным стремлениям армян»: «Во имя великих наших принципов я прошу Вас, тов. Орджоникидзе, приложить всю силу Вашего влияния для объяснения Москве истинного положения дела»¹.

Не имея оснований открыто выступать против Соглашения, давшего международно-правовое основание для занятия советскими войсками стратегически важных территорий Карабаха, Зангезура и почти всего Нахичеванского уезда, Орджоникидзе и азербайджанские подголоски Сталина сосредоточили критику против договорного статуса Шахтахты, требуя занять его частями Красной армии, не считаясь с только что заключенным Соглашением.

В разговоре по прямому проводу с Леграном, отстаивавшим подписанное им Соглашение с Арменией, Чичерин опровергает слухи о предполагаемом занятии Шахтахты частями Красной армии: «Дело обстоит как раз наоборот: никогда мы ни единого слова не говорили о том, чтобы мы заняли теперь сами Шахтахты. Перед нами был поставлен вопрос о том, как мы отнесемся, если турки, независимо от нас, собственными силами, без всякой связи с нами возьмут Шахтахты и Сарыкамыш. Это именно с некоторыми фактическими дополнениями было сообщено Серго. Он ответил шифровкой, которая до нас не дошла, мы просили повторения, но не получили его. Из его открытой телеграммы видно, что он считает такой оборот дела нежелательным и предпочитает, чтобы мы сами заняли эти города, итак это — его предложение, а вовсе не наше предложение. Главком и Реввоенсовет Республики, безусловно, противятся всякому дальнейшему продвижению наших войск. Сообщите Серго последнее, а также, что мы до сих пор не получили его шифровку, нам необходимо получить ее скорее. Как относитесь Вы к возможности занятия указанных мест турками? Считаете ли необходимым, чтобы мы пустили в ход все наше влияние, чтобы этому помешать по мере возможности».

Вместе с тем, повторяя аргументы противников Соглашения о том, что с сохранением за Арменией этого «связующего пункта с Турцией» РСФСР и Азербайджан «абсолютно отрезаны» от турок и что «необозримые запасы провианта Макинского ханства [в]место нас пойдут [в] руки дашнаков», Чичерин начинает колебаться. Он спрашивает Леграна: «...неужели это было неизбежно?» И тут же сам отвечает: «Мирный договор, конечно, необходим»².

14 августа Чичерин уже сам пишет Орджоникидзе, что «по поводу подписанного Леграном предварительного мира с Арменией турки бьют тревогу, ибо передача армянам Шахтахты герметически отделяет Турцию от нас и Азербайджана. Всякий контакт делается невозможным. Турки спрашивают нашего согласия, чтобы собственными силами отнять у армян Сарыкамыш и Шахтахты. От нас требуется только устное согласие, чтобы нас не компрометировать. В таком случае турки восстановили бы контакт с нами. Сообщите, целесообразно ли»³.

_____________
¹Док. № 765.
² Док. № 768. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 774. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр.351 ]

17 августа Чичерин кружным путем, через представителя Наркомвнешторга в Грузии, просит сообщить Орджоникидзе, что ему — Чичерину — «крайне необходимо» получить ответ на шифровку, в которой изложен «вопрос о желании турок собственными силами занять Шахтахты и Сарыкамыш без нашего [т.е. советского] участия с целью восстановления контакта с нами, абсолютно устраненного занятием Шахтахты армянами»¹.

В тот же день, не дождавшись ответа, Чичерин направил телеграмму Орджоникидзе, в которой сообщалось, что «турки ждут скорого ответа», и излагалась позиция Наркоминдела: «Мы считаем возможным согласиться, чтобы они собственными силами, независимо от нас, заняли Шахтахты и Сарыкамыш для установления контакта с нами»².

Орджоникидзе мотивирует необходимость занятия Шахтахты советскими войсками в нарушение заключенного Соглашения тем, что его занятие турками неизбежно повлечет резню: «Разрешить туркам занятие Шахтахты не следовало, вызовет резню, лучше уже займем сами»³. В тот же день Орджоникидзе информирует Леграна, что «турки настаивают на занятии Шахтахты», так как «в противном случае открыта[я] дорога, проходящая через последний пункт, отрезывается». Излагая свой подход к решению этого вопроса, Орджоникидзе от себя добавляет: «Придется по ошибке занят[ь] Шахтахты»⁴.

В телеграмме Чичерину Легран 18 августа информирует, что в Баку, где он находился 12—13 августа, Орджоникидзе сообщил ему «о новой директиве [в] отношении Армении» и что «на совещании [в] Баку было решено вопрос [об] изменении тактики [в] отношении Армении поставить в зависимость от согласия Армении на признание за нами права свободного транзита через ее территорию». Легран сообщает также, что в Баку получено извещение о том, что «армии дан приказ занять линию, предоставленную договором армянским войскам», и что при этом ссылаются на сообщение Чичерина «о требованиях турок занять Шахтахты и директиву Главкома о занятии всего Нахичеванского уезда»⁵.

Легран сообщает Чичерину, что 18 августа из Тифлиса он направил Орджоникидзе просьбу «приостановить отданный РВС XI [армии] приказ о занятии Шахтахты и участка Нахичеванского уезда, предоставленного по договору 10 августа для занятия армянскими частями». Легран выражает надежду на поддержку, он уверен, что до тех пор, пока имеется возможность путем мирных переговоров добиться признания права РСФСР на свободный транзит через территорию Армении, «всякого рода военные выступления в нарушение договора от 10 августа являются неудачными», а в существующей ситуации — в частности, возможности десанта Врангеля, «могут повлечь нежелательные последствия». В случае, если Орджоникидзе будет категорически настаивать на своем плане, то Легран даст телеграмму в Ереван «о необходимости очищения армянскими войсками Нахичеванского уезда». Легран извещает, что при таком подходе к решению вопроса он, «считая свою миссию законченной», выедет в Россию.

_____________
¹ Док. № 777.
² Док. № 779.
³ Док. № 780.
⁴Док. № 782.
⁵ Док. № 783.

[стр. 352]

20 августа Легран по прямому проводу обращается к Чичерину. Он расценивает согласие на занятие Шахтахты как открытое нарушение только что заключенного Соглашения: «Первое: если Вы действительно передали Серго о необходимости по настоянию турок занять Шахтахты в нарушение подписанного мною от имени советского правительства соглашения с Арменией от 10 августа — мне не остается ничего иного, как настоятельно просить Вас и ЦК о немедленном отозвании. Я полагал, что при некотором воздействии Вашем мне удалось бы упрочить то доверие, которое в последнее время стало возникать у Армянправительства в отношении нашей политики, и довести армян до признания за нами права свободного транзита через территорию Армении. Передача Нахичеванского уезда кемалистам и открытое нарушение соглашения от 10 августа занятием Шахтахты равносильно прекращению мирных сношений с Арменией и предполагает целый ряд дальнейших мероприятий [в] отношении Армении, что мне во всяком случае представляется и неуместным, и несвоевременным».

Отметив непоследовательность поведения Наркоминдела и не соглашаясь с действиями Орджоникидзе, Легран в упор ставит вопрос об авторстве этой «неуместной» политики в отношении Армении: «Вследствие отсутствия Ваших директив по этим основным вопросам положение создается чрезвычайно запутанное, и неясно, кто именно — мы или Баку — проводит политику центра [в] отношении Армении»¹.

Возвращаясь к этому вопросу, Легран в другой телеграмме Чичерину указывает, что «рассчитывать на содействие местных сил — азербайджанцев и Реввоенсовета XI армии в нашей политике по отношению к Армении можно было бы только тогда, если бы речь шла о завоевательном походе в Армению»².

Наркоминдел направил Леграну и Ревкому Армении предписание о том, что «договор [от] 10 августа должен соблюдаться неукоснительно. Никакой разрыв отношений и военное осложнение с Арменией недопустимы. Это точка зрения правительства, твердо и решительно подтвержденная Цека партии»³. Вместе с тем указывалось, что транзита через Армению в Турцию необходимо добиваться самым энергичным образом, но дипломатическими путями⁴.

Заключение Соглашения с Арменией обосновывалось военным положением России не только на Кавказе, но и на фронтах гражданской войны. Соответственно были отклонены попытки сталинской группы саботировать этот договор. Об этом прямо говорится в телеграмме Наркоминдела РСФСР Леграну от 22 августа: «Десанты Врангеля, восстание кубанцев убедили нас в невозможности идти дальше договора десятого августа, поэтому решения, принятые в бытность здесь Серго о перемене линии, были отменены. Известите его»⁵.

22 августа Чичерин направил Леграну две телеграммы. В той, которая была отправлена в 18 ч 45 мин, предписывалось, что транзита в Турцию «надо добиваться дипломатическими путями» и что принятое при участии Орджоникидзе решение о занятии территории Шахтахты советскими войсками в нарушение до-

_____________
¹ Док. № 785. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 789. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 791,792.
⁴ Там же.
⁵ Док. № 792.

[стр. 353]

говора отменяется¹. В другой телеграмме, отправленной в 20 ч 25 мин, глава советского внешнеполитического ведомства вновь ставит вопрос о занятии Шахтахты без участия РСФСР: «Мы запрашивали Серго о желании турок занять Шахтахты и Сарыкамыш помимо нас. Это не было бы нарушением договора, ибо мы не обязались защищать эти места против турок»².

23 августа Нарком сам направил телеграмму Орджоникидзе о недопустимости нарушения Соглашения с Арменией: «Договор 10 августа с Арменией необходимо неукоснительно соблюдать. Сообщаю Вам для полного и безусловного руководства инструкции ЦЕКА в отношении Армении: решение о советизации отменено, необходимо строго избегать всяких военных столкновений с Арменией, и это диктуется как общей военной обстановкой, так и положением на Кубани». Предписывалось также «дальнейшее продвижение за линию, установленную договором, в частности, на Шахтахты, немедленно приостановить». Явно с целью пресечения своеволия Орджоникидзе его обязывали сообщить об исполнении этого указания³.

Согласившись в угоду туркам и под нажимом Сталина — Орджоникидзе отнять у Армении Шахтахты и Сарыкамыш, Наркоминдел поставил себя перед дилеммой: либо Шахтахты займет Красная армия в прямое нарушение Соглашения с Арменией, либо Шахтахты займут турецкие союзники России, и тогда резня армян будет неизбежна.

Отвечая 24 августа на запрос Чичерина, Легран пояснил, почему «наступление турок на Шахтахты в настоящее время чрезвычайно нежелательно»: «Ввиду нахождения наших войск в Нахичевани, вместе с которыми находятся и некоторые турецкие части, действия турок будут восприняты как действия союзных нам войск, и волей-неволей придется нести за это ответственность». Исходя из того, что «самый же факт наступления турок и захвата ими армянских территорий отзовется весьма неблагоприятно на нашей общей политике», Легран советовал «использовать все влияние» для того, чтобы успокоить турок⁴.

Считая, что «в таком случае было бы проще» занять Шахтахты советскими частями, Легран рекомендовал повременить с этим: «...военные действия с нашей стороны считаю, безусловно, преждевременными до тех пор, пока не выяснен вопрос о согласии армянского правительства на предоставление нам свободного транзита через Армению. В частности, мы можем настаивать в первую очередь на предоставлении нам или туркам пользования узкоколейкой Шахтахты и свободного транзита на участке Нахичевань — Шахтахты. Что касается занятия Сарыкамыша, то до разрешения основного вопроса о железных дорогах Армении занятие Сарыкамыша не может иметь значения»⁵.

Советское руководство приняло установку на предоставление туркам возможности захвата и этой части территории Республики Армении по сформулированной Сталиным циничной формуле: «не вмешиваемся, не знаем планов, не считаем возможным мешать»⁶.

_____________
¹Док. № 792.
² Там же. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 795. Выделено нами. — Ю.Б.
⁴ Док. № 796. Выделено нами. — Ю.Б.
⁵ Там же. Выделено нами. — Ю.Б.
⁶ Док. № 804. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр.354 ]

Получив партийно-государственную установку, Орджоникидзе изменил свою позицию и перестал опасаться резни армян турками. На вопрос Чичерина: «...значит, Вы не возражаете против того, чтобы мы изъявили согласие о занятии ими без нашего участия указанных мест», Орджоникидзе ответил: «Раньше и теперь мои возражения сводились [к] боязни резни, что, конечно, и теперь не исключено, но, во-первых, я думаю, что турки бравируют и ничего не займут, а если займут и начнется резня, вмешаемся мы и прекратим. Таким образом, я не возражаю»¹.

И опять Чичерин для перестраховки просит, чтобы Орджоникидзе сообщил свою «мотивировку относительно Шахтахты и Сарыкамыша»². Орджоникидзе разъясняет свою позицию: «В силу создавшейся обстановки я отказываюсь от своего прежнего предложения — занять и то, и другое. По-моему, турки своими силами не сумеют занять, у них там очень мало сил. Занятие турками этих пунктов, конечно, для армян — истребление, но так как у них сил нет, то мы ничем не рискуем»³. Поощряемая попустительством советских властей, турецкая армия на рассвете 13 сентября перешла в наступление на Ольтинском направлении⁴. Так с санкции советского правительства начался последний раунд агрессивной войны турецких националистов против Республики Армении.

В это же время Орджоникидзе требует не выполнять пункт Соглашения Армении и РСФСР о железной дороге и запретить «появление армянских частей» в расположении советских войск восточнее Шахтахты, где уже находились турецкие части⁵.

Не ограничиваясь вопросом обеспечения связи с Кемалистскими союзниками путем санкционирования оккупации Шахтахты турками, Орджоникидзе продолжает подстрекать захватнические намерения азербайджанских национал-коммунистов.

В конце августа Орджоникидзе обещал Нариманову «снабдить соответствующим приложением от себя» его телеграмму в Москву о территориальных претензиях Азербайджанской ССР: «...думаю, между нами говоря, раз Карабах, Зангезур будут заняты нашими войсками, это все равно будет азербайджанское»⁶.

Нариманов недоволен содержанием телеграмм Чичерина, в частности той, в которой территория, занятая Красной армией, объявляется центром «нейтральной», так как «это уже указывает на то, что Азербайджан в данный момент теряет эту территорию». В этой связи он просит Орджоникидзе «поговорить по прямому проводу с тов. Сталиным и указать источник, откуда это все происходит»⁷.

Орджоникидзе успокаивает своего собеседника. В разговоре по прямому проводу он сообщает о поддержке агрессивных поползновений Нариманова: «Конечно, целиком согласен с Вами, что Чичерин безнадежно путает, поскольку там будет советская власть и будут там наши войска. Несмотря на формальную сторону, фактически мы сумеем закрепить эти территории за Азербайджаном. Ведь

_____________
¹ Док. № 805.
² Там же.
³ Док. № 806.
⁴ Док. № 819.
⁵ Док. № 820.
⁶ Док. № 813.
⁷ Там же.

[стр.355 ]

никто в мире не в состоянии помешать нам повлиять на население указанных областей высказаться за соединение с Азербайджаном...»¹

В разговоре с Орджоникидзе, состоявшемся не позднее 1 сентября 1920 г., Нариманов сообщает, что азербайджанские руководители, не теряя времени, «постановили разогнать здесь и в центре все армянские группы дня через четыре-пять».

Другой земляк Сталина — Шалва Элиава, назначенный на пост чрезвычайного и полномочного представителя РСФСР в Турции, поддержал откровенный вымысел Карабекира, утверждавшего, что Англия «завоюет Анатолию», а султанское правительство передаст 200 тыс. аскеров «в распоряжение английского правительства для отправки их вместе с английскими войсками против большевиков» и что через месяц «революционная Турция» будет окружена и даже «не сможет... отступить в Советскую Россию и опереться на нее», а неизбежным следствием этого будет потеря Баку — «основного фактора нашей силы». 17 сентября он направил телеграмму Ленину, Троцкому и Чичерину с предложением «решительно приступить к обеспечению тесной кратчайшей связи» с Анатолией и соответственно к «советизации Армении, этого отвратительного очага кавказской контрреволюции»².

Нарушая договорный статус «спорных» территорий как «нейтрализованных», военное командование Красной армии также поддерживало меры руководителей Азербайджанской ССР по изменению этнического облика этих территорий. Более того, под видом «классовой борьбы» против «ставленников империализма» и «очага контрреволюции», части Красной армии не только поддерживали азербайджанских экспансионистов, но и сами занимались этнической чисткой в Карабахе, Зангезуре и Нахичеване. Репрессии против армянского населения оккупированных Красной армией армянских территорий явно имели целью организацию этнической чистки.

В нотах от 17, 20, 22 августа правительство Республики Армении заявляло протесты правительству РСФСР, обвиняя его в нарушении условий межгосударственного соглашения от 10 августа 1920 г. относительно временного занятия советскими войсками «нейтрализованных» территорий Карабаха и Зангезура³.

Указывалось, что аресты и расстрелы армянских общественных деятелей и должностных лиц частями Красной армии приобрели «характер массового, почти повсеместного явления». Особенно целеустремленный характер обрели преследования деятелей правившей в Армении дашнакской партии, включая членов парламента и должностных лиц. Одних расстреливали на месте, других вывозили в Баку и расстреливали там. Из пулеметов была расстреляна школьная организация партии — ученики 12—14 лет.

Войска Красной армии разгромили, в частности, 30 армянских деревень Зангезура.

Эти бесчинства совершались даже в самом центре расположения советских войск. В некоторых случаях о расстрелах армян официально оповещали в газете «Коммунист».

_____________
¹ Док. 820. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 824. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 778, 786, 790.

[стр.356 ]

О степени ожесточенности красноармейцев говорило и применение ими запрещенных международным правом разрывных пуль.

Указывая в своих нотах, что допущение азербайджанских войсковых частей на «нейтрализованную» территорию Карабаха и Зангезура представляло нарушение условий Соглашения между Республикой Арменией и РСФСР, армянское правительство требовало их удаления.

Хотя в ответных нотах Наркоминдел и Легран отрицали факты, Чичерин в телеграмме, направленной 23 августа Орджоникидзе, признал эти факты и обязал его принять меры для прекращения «преждевременных» и «не внушаемых необходимостью» действий: «В занятых нашими частями районах, в частности, Зангезуре, допущены расстрелы и насилия над армянским населением, не внушаемые необходимостью. Такие действия, помимо того, что преждевременно осложняют наши отношения с Арменией, создают к русским враждебное отношение, которое будет мешать нам в будущем в Армении. Необходимо самое строгое приказание воинским частям о тактичном отношении к населению. Что касается безобразий в Зангезуре, необходимо немедленное строгое расследование обстоятельства, и сообщите нам [в] срочном порядке»¹.

Реввоенсовет Кавказского фронта, находившийся под прямым влиянием Орджоникидзе, стал «снова возбуждать [в] настойчивой форме вопрос о нежелательности соблюдения» российско-армянского Соглашения от 10 августа 1920 г. в части, касающейся эксплуатации железных дорог Армении на участке Шахтахты — Джульфа. Не считаясь с возражениями полномочного представителя РСФСР в Армении Леграна, Реввоенсовет принял решение не выполнять это положение Соглашения.

В этой ситуации и в связи с предстоявшими переговорами в Ереване Легран 23 сентября обращается к Чичерину и к самому Ленину с просьбой сообщить ему, остается ли в силе директива ЦК, переданная ему Чичериным 22 августа, о достижении дипломатическим путем соглашения с Арменией относительно предоставления свободного транзита в Турцию и в связи с этим о «безусловной обязательности заключенного нами соглашения 10/VIII»².

Легран обращает внимание Наркома «на совершенную невозможность такого порядка, когда по каждому отдельному пункту снова и снова возбуждается вопрос о несоблюдении договора. Должно быть какое-нибудь одно решение, обязательное и для нас, и для Реввоенсовета. Необходимо предпринять твердые шаги [к] тому, чтобы армейское командование отказалось от проведения самостоятельной политики [в] отношении Армении, либо освободить нас от возложенного на нас задания». Отметив, что с точки зрения «непосредственных целей» советского правительства — установления прямой железнодорожной связи с кемалистами через территорию Армении — можно было бы ограничиться одним Сарыкамышским путем, Легран сообщает, что «настойчивое стремление Азербайджана и Реввоенсовета» овладеть вторым путем через Нахичеван — Шахтахты «объясняется не чем иным, как стремлением прочно захватить занимаемые нами спорные области Зангезур и Нахичевань и добиться присоединения их [к] Азербайджану»³.

_____________
¹ Док. № 795. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 827.
³ Там же. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр.357 ]

Запрашивая Чичерина, на какие территориальные уступки Армении готова идти Москва при условии предоставления транзита, Легран излагает свою точку зрения: «Полагаю, что не следует опасаться передачи Армении Зангезура и Нахичевани. Во-первых, эти области были бы нужны нам только как исходные пункты самостоятельных операций в ближней Турции и на Тавризском направлении, что, повторяю, при состоянии наших военных и советских сил [в] Азербайджане является чистой утопией. Во-вторых, Зангезур является действительно армянской областью, где наша власть [в] настоящий момент носит характер враждебной населению оккупации, что особенно проявилось во время Герусинских событий. [В]-третьих, нельзя считаться [с] территориальными притязаниями Азербайджана, так как если ничего не уступить Армении, то нечего ждать с ее стороны уступок [в] вопросе транзита. Всякое решение Москвы в территориальном вопросе, обоснованное объективным политическим расчетом, несомненно, окажется приемлемым и для Азербайджана. Что касается Карабаха, можно настаивать на присоединении его [к] Азербайджану». Легран поясняет, что только при таком решении «возможность достижения мирного соглашения является более или менее вероятной. [В] противном случае я считал бы совершенно безнадежными наши попытки [к] мирному разрешению вопроса о транзите [в] Турцию»¹.

Сообщая, что «турки начали наступление на Карсском фронте» и на Сарыкамыш, Легран телеграфирует 29 сентября Наркоминделу, что «необходимо немедленное решительное обращение Советправительства [с] целью приостановки наступления турок», так как «в противном случае наше положение становится двусмысленным»². Легран не учитывал, что большевистские ястребы стремились не к мирному соглашению с Республикой Арменией. Им нужно было разрушить армянское государство с помощью турок.

Отстаивая линию Наркома иностранных дел, его заместитель Карахан 24 сентября вновь подтвердил, что «точное соблюдение договора десятого августа безусловно обязательно» и что «в этом смысле отдан приказ от Главного командования Кавфронту»³. Сам Чичерин, продолжая настаивать на сохранении видимости соблюдения Соглашения, одобряет оккупацию армянской территории турками. В промежутке между 27—29 сентября он сообщает Леграну, что «желдорога Шахтахты — Джульфа в руках турок-повстанцев. Мы ее занимать не будем, не наше дело ее осваивать для армян. Договор не требует от нас войны с турками. Раз не мы занимаем желдорогу, мы умываем руки»⁴.

О наличии договоренности между РСФСР и турками относительно занятия ими Шахтахты и Сарыкамыша в прямое нарушение Соглашения с Арменией имеется непосредственное признание Наркоминдела. В письме Чичерина в Политбюро ЦК РКП(б) 5 октября 1920 г. отмечается, что «с турками было у словлено, что ради установления необходимого контакта с нами они займут линию Сарыкамыш — Шахтахты, совершенно независимо от нас и без всякой связи с нами»⁵.

_____________
¹ Док. № 827. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 833. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 828.
⁴ Док. № 831. Подчеркнуто красным карандашом в архивном документе. — Ю.Б.
⁵ Док. № 835. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр.358 ]

В обоснование занятой позиции Чичерин 2 октября сообщает Леграну, что «знающие Кавказ товарищи» считают его (Леграна) «надежды добиться через Армению транзита» для вооружения турок «совершенно иллюзорными». По словам Наркома, турецкое наступление, «поскольку оно ограничится линией Сарыкамыш — Шахтахты... ведет к установлению контакта с нами, крайне желательного».

Теперь Чичерин выражает уже сомнение даже относительно возможности заключения мирного договора с Республикой Арменией: «Надо сказать, что при изменившейся конъюнктуре с усилившейся английской оффенсивой на Востоке и ясно наметившейся ролью Армении как орудия Англии, заключение договора с Арменией представляется гораздо более трудным, чем раньше. Вопрос о границе с Турцией приходится, безусловно, оставить открытым, представив его смешанной комиссии. Вопрос о спорных местностях с Азербайджаном тоже приходится оставить открытым»¹.

5 октября, когда турецкое наступление было в разгаре, Чичерин предписывал члену Кавказского бюро ЦК РКП(б) и РВС Кавказского фронта Орджоникидзе проявлять осторожность только для того, чтобы избежать возможности вмешательства Антанты: «По поводу турецкого наступления прежде всего имейте в виду: мы при нынешнем положении ни в коем случае не должны быть вовлекаемы в военные действия. Свяжитесь возможно скорее с кемалистами, укажите, мы считаем несвоевременным [и] опасным военные операции, которые могли бы спровоцировать правительства Антанты. Употребите все усилия, чтобы предотвратить возможность таких столкновений». Чичерин просит Орджоникидзе убедить «кемалистов воздержаться от военных операций, простирающихся далее предусмотренных ранее». Показательно, что Чичерин, опасаясь вмешательства Антанты, призывает убедить турок прекратить военные операции против Армении только за пределами установленной линии разграничения².

В тот же день Чичерин дал указание Леграну не беспокоиться, «если наступление турок не пойдет дальше линии Сарыкамыш—Шахтахты и приведет к установлению контакта с нами, не затрагивая существования Армении». Чичерин заявляет, что «теперь нельзя рассчитывать мирно добиться транзита через Армению для вооружения [турок]», что «непосредственный контакт с турками более действителен. Если некоторые города заняты турками, наш договор от этого не страдает»³.

Чичерин вновь поясняет, что не выступает против вторжения турок в Армению, если оно не пойдет дальше условленной линии: «Пока турки не продвигаются в глубь Армении, пока турки остаются на линии Сарыкамыш — Шахтахты, нет особенного <...> для вмешательства, но если они пойдут дальше, придется что-нибудь сделать». Хотя, по словам Чичерина, «Армения за последнее время все больше и больше превращается в орудие наступательной политики Антанты, но мы не можем позволить ее раздавить»⁴.

Эта подвижка в позиции Чичерина объясняется возрастающей ролью Сталина и его людей в решении вопросов, связанных с отношениями между Турцией и Арменией. 9 октября, инструктируя Леграна, назначенного полномочным пред-

_____________
¹ Док. № 834. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 836. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 837. Выделено нами. — Ю.Б.
⁴ Док. №№ 837 и 838. Отточие документа. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 359]

ставителем РСФСР в Армении, Чичерин предписывает быть «в постоянном контакте с тов. Орджоникидзе, который находится в центре кавказской политики, а в ближайшие дни туда поедет т. Сталин. С ним Вам необходимо поддерживать постоянный контакт»¹.

Не ограничиваясь враждебными действиями в оккупированных войсками Красной армии «нейтрализованных» областях Армении — Карабахе, Зангезуре и Нахичеване и поддержкой там враждебных армянам сепаратистских сил Азербайджана, советские военные власти, подстрекаемые Сталиным и его «группой кавказских деятелей», приступили к военным акциям против Республики Армении совместно с вторгшимися на ее территорию Кемалистскими войсками. Представители РСФСР в Азербайджане и командование советских войск, нарушая межгосударственное соглашение, открыто поддерживали военные действия Азербайджанской ССР и Кемалистской Турции против Армении.

Правительство Армении, указывая на соответствующие факты, неоднократно требовало соблюдать Соглашение, заключенное с правительством РСФСР 10 августа. Об участии советско-азербайджанских войск в войне Турции против Армении указывалось, в частности, в телеграмме Министра иностранных дел Армении Народному комиссару иностранных дел РСФСР 10 октября. В ней констатировалось, что «с самого начала оккупации российскими советскими войсками названных районов азербайджанские войска и курдо-татарские банды получили широкий доступ в пределы как Карабаха, так и Зангезура и Нахичевани. Одновременно такой же доступ был предоставлен турецким национальным силам и их деятелям во главе с Халилом пашой»².

В ноте отмечается согласованная акция получивших доступ в спорные районы Армении турецкой армии, банд азербайджанских национал-коммунистов и частей Красной армии по этнической чистке этих армянских территорий. Указывается, в частности, что получившие доступ в спорные области силы турецких националистов во главе с Халил-пашой «при объезде армянских селений Зангезура и других районов под угрозой их полного истребления принуждают армянское крестьянство давать подписки о якобы их желании присоединиться к Азербайджанской Республике, нежелающие подчиниться указанному требованию армянские села при поддержке русских советских войск и при участии азербайджанских сил и курдо-татарских банд подвергаются разгрому и сожжению, а их общественные деятели — расстрелу. Так в ближайшие дни разгромлены в Зангезуре селения Хачетак, Хверт, Чанны, Хотанан, Хивадз, Арцеваник, Уджанис, Савакта, Аладжарар, Каварт, Барабатум, Гютгюм и другие. Это наступление и обстрел уцелевших армянских селений Капанского крестьянства продолжается и ныне»³.

Заявив протест против столь явного нарушения советскими властями обязательств, принятых по межгосударственному договору, правительство Армении квалифицировало поведение советской стороны как поддержку турецких войск и азербайджанских банд в их военных действиях против Республики Армении: «Ныне, когда правительство Армении ожидает прибытия Вашего полномочного представительства в Эривани для продолжения переговоров по заключению до-

_____________
¹ Док. № 841.
²Док. № 842. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Там же.

[стр.360 ]

говора дружбы и когда Армения почти на всем смежном с Турцией фронте обороняется от наступающих на нее сил Мустафы Кемаля паши, действия советских властей в Карабахе, Зангезуре и Нахичевани, пропускающих в нейтральные районы турецкие национальные силы и их деятелей, а также явно враждебные Республике Армении азербайджанские войска и курдо-татарские банды, могут рассматриваться Правительством Армении как способствование со стороны Советских властей в период военных действий военному противнику Армении и мало содействуют созданию условий, необходимых для установления дружественных взаимоотношений между обоими народами России и Армении».

Правительство Армении просило советское руководство «срочно распорядиться» о немедленном приостановлении дальнейшего разгрома армянских селений, прекращении всяких насилий и об удалении из районов советской оккупации «всех враждебных Республике Армении отрядов турецких и азербайджанских национальных деятелей, возглавляемых Халилом пашой»¹.

Указав в ноте от 8 ноября 1920 г., что советские войска вместе с «местными татарами» наступают на армянские войска в Шахтахтинском направлении и что в соответствии с договором от 10 августа «наблюдение за этим районом передано советскому командованию и всякие агрессивные действия из этого района должны быть прекращены силами советских войск», правительство Армении заявило протест «против такого наступления» и просило «принять меры» к его прекращению и наказанию виновных, нарушивших договор 10 августа².

История с захватом Шахтахты турками подтверждает, что РСФСР, несмотря на заключенное Соглашение, призванное положить конец состоянию необъявленной войны с Республикой Арменией, не только санкционировала осуществление своими союзниками агрессии против Республики Армении, но и сама приняла в ней участие, оккупировав территории Армении под прикрытием им же попранного межгосударственного соглашения.

16. Общие цели участников войны против Армении

Нетрудно определить характер и цели войны Кемалистской Турции против Республики Армении. Правительство турецких националистов, как это следует из послания Кемаля Ленину от 26 апреля 1920 г. и последующих официальных заявлений, никогда не скрывало своих агрессивных целей.

Они заключались не только в удержании «турецкой Армении», которой турецкое государство лишалось вследствие реализации политической ответственности за совершение тягчайшего международного преступления против человечности — геноцида («убийства целого народа»), но и в присоединении Карсской области, которая по праву преемства отошла от Российской империи к Республике Армении. Турки не скрывали, что стремятся к разрушению всякого армянского государства, в том числе и созданного на части территории, принадлежавшей Российской империи до ее распада. Эта цель однозначно была провозглашена в послании лидера турецких националистов М. Кемаля главе со-

_____________
¹ Док. № 842. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 888.

[стр.361 ]

ветского правительства России В. Ленину¹. Рассматривая существование Армении как «позор» для турок, командующий вооруженными силами правительства ВНСТ на границе с Арменией Карабекир с мая 1919 г. по сентябрь 1920 г. много раз обещал «разрушить» ее, «покончить», «задавить под турецким каблуком», «ликвидировать», «стереть с карты мира». «Мы должны растоптать Армению, чтобы дать жизнь Азербайджану», — писал он².

Ликвидировав армянский этнический клин, турки стремились уйти от ответственности за совершенное ими преступление геноцида и удержать свои позиции. Для этого надо было разрушить Севрский мирный договор, принудив самих армян отказаться от него. Отношение турок к Севрскому мирному договору определялось тем, что в нем был воплощен принцип международной ответственности за геноцид. Международное сообщество зафиксировало в нем уголовную ответственность физических лиц — организаторов и исполнителей геноцида армян и политическую ответственность турецкого государства за совершенное им тягчайшее преступление против человечности. В Турции считали, что если удастся не допустить подписания или ратификации этого договора, то можно будет снять и вопрос о международной ответственности турок и самого турецкого государства за геноцид армян.

Именно значимостью Севрского мирного договора и связанных с ним международно-правовых последствий объясняются те усилия, которые предпринимались Кемалистской Турцией вкупе с большевистской Россией для недопущения его реализации.

На Севрском мирном договоре с Оттоманской империей, выработанном Союзными державами в рамках Парижской мирной конференции, был сфокусирован и всемирно-исторический антагонизм между западным миром и российским большевизмом. Для большевиков, рассматривавших Первую мировую войну как империалистическую, было «империалистическим» и все, что связывалось с послевоенным урегулированием в рамках Мирной конференции, в которой верховодили державы Антанты. Большевистское правительство России, которое добивалось переустройства мира на основе большевистской догмы, в принципе не устраивал ни один из мирных договоров Версальской системы. Российских большевиков особенно не устраивал Севрский мирный договор, так как он препятствовал осуществлению мегаломанских социал-империалистических планов большевиков, их планов использования «революционного потенциала» Востока для разжигания с помощью турецких националистов «пожара мировой революции». С этим связана их политическая оценка этого договора как империалистического. Они рассматривали Севрский мирный договор с Турцией как часть политико-правовой системы послевоенного устройства буржуазного мира.

Добиваясь упразднения этого мирного договора, большевистское правительство России в обоснование своей политической линии давало ему ложную, не соответствующую действительности оценку как «самого кабального договора Версальской системы». Советское руководство уже не вспоминало, что, по определению самого же Ленина, «в рамках империалистических соотношений» была возможна справедливая национально-освободительная война такой, в частнос-

_____________
¹ См. документы и Комментарий к Разделу V (7, 9).
² Karabekir K. Istiklal Harbimiz. Istanbul. 1964.

[стр.362 ]

ти, страны, как Армения. Забыло оно и о подписанном Лениным и Сталиным Декрете СНК о независимости турецкой Армении, который был основан на предпосылке международной ответственности турецкого государства.

Поставив перед собой задачу разрушить «буржуазный» мир «до основания» с тем, чтобы на его развалинах с помощью «диктатуры пролетариата» построить свой собственный мир, российские большевики стали рассматривать Армению — эту нищую, обездоленную, по их же определению, «страну слез, страну сирот», как часть ненавистного им «империалистического мира» и, следовательно, как «империалистическую» страну.

Расценивая бывших союзников России по Антанте — Великобританию и Францию — как воплощение мирового капитализма, как врагов, стоящих на их пути к «победе коммунизма в мировом масштабе», кремлевские комиссары полагали, что послевоенное устройство на основе Севрского мирного договора является препятствием в осуществлении их целей, и поэтому считали своей первейшей задачей срыв послевоенного урегулирования.

Руководствуясь своими доктринерскими идеями «мировой революции», большевистское правительство России продало законные права и жизненные интересы армянского народа за обещание турок поддержать большевизм в противостоянии с остальным миром.

Сталинская группа «кавказских деятелей», выступавшая от имени большевистского правительства России, заигрывала с турецкими националистами и азербайджанскими национал-коммунистами, попустительствовала их стремлению к территориальной экспансии и геноциду армян.

После подписания Севрского мирного договора созданное кемалистами правительство ВНСТ, подстрекаемое из Баку возглавлявшейся Сталиным группой «кавказских товарищей», решило аннексировать Армению, уничтожить любое армянское государство, каковы бы ни были его границы, и аннексировать его территории, разделив их при необходимости между «братским Азербайджаном» и РСФСР.

Для обоснования совместной с турками войны против отчаянно защищавшейся Армении выдвигается ложный тезис, будто «Армения за последнее время все больше и больше превращается в орудие наступательной политики Антанты». Эту «наступательную политику» Антанты в Армении усматривали в том, что Армения противодействовала свободному транзиту советского оружия своему смертельному противнику.

Азербайджанская ССР, выступая в роли приспешника большевистской России и Кемалистской Турции, заявляла претензии на Карабах, Зангезур и Нахичеван. В политическом плане национал-коммунисты Азербайджана обосновывали свои претензии на Нахичеванский уезд, Ордубад, Джульфу, Зангезур и Карабах тем, что якобы «эти области при мусаватском правительстве принадлежали Азербайджану» и что «уступка этих областей... будет дискредитированием Советской власти не только в Азербайджане, но и в Персии и Турции»¹.

Если для реализации территориальных амбиций турок и соответственно для территориальных подачек большевиков туркам необходимо было сорвать Севрский мирный договор, то для осуществления территориальных амбиций совет-

_____________
¹ Док. № 812.

[стр.363 ]

ского Азербайджана нужно было обойти международно-правовые преграды в виде территориальной целостности Республики Армении как правопреемницы территориальных прав Российской империи. Поэтому руководители Азербайджанской ССР в качестве международно-правового обоснования своих территориальных претензий на Карабах, Зангезур и Нахичеван использовали принцип самоопределения народов в той же турецкой интерпретации.

Если в Нахичеване могли ссылаться на то, что в результате предшествовавших актов резни и преследований армяне были сведены к положению меньшинства в отношении всего остального населения, то в Нагорном Карабахе и Зангезуре они сохраняли положение абсолютного большинства. Поэтому здесь задача азербайджанских экспансионистов и их большевистских покровителей состояла в том, чтобы преследованиями армян как «классового врага» свести их до положения меньшинства.

Традиционная турецкая практика геноцида развивалась в Азербайджане параллельно со становлением идей пантюркизма. Этнические чистки армян в «спорных» («нейтрализованных») районах — в Карабахе, в Зангезуре и в Нахичеване входили в общие цели ориентированных на арменоцид национал-коммунистов Азербайджана и турецких националистов.

17. Идеологическое обоснование агрессивной войны и территориального ограбления Армении

Тройственная агрессия советской России, советского Азербайджана и Кемалистской Турции против Армении осуществлялась по различным направлениям с использованием в том числе и базировавшегося в Баку Президиума Совета пропаганды и действия народов Востока.

Этот созданный российскими большевиками марионеточный орган подчинялся ЦК РКП(б), а фактически Сталину и его бакинской группе. Пользуясь своим положением в партии и государстве, Сталин воздействовал на его деятельность через своих ставленников. Постановление Политбюро ЦК РКП(б) от 27 ноября 1920 г. о возложении на Орджоникидзе общего политического руководства Советом лишь подтвердило фактически существовавшее положение¹.

Приведенное в Сборнике «Заключение Президиума Совета пропаганды и действия народов Востока о политике России на Востоке», переданное 17 сентября 1920 г. на рассмотрение ЦК РКП(б), показывает, какие методы и средства использовались для подготовки войны против Армении.

В «Заключении» утверждается, будто Соглашение РСФСР с Республикой Арменией от 10 августа, квалифицировавшееся Президиумом Совета как «договор о перемирии», дало «возможность дашнакскому правительству укрепить свое положение и от оборонительных планов перейти к наступательным». В качестве доказательства «козней» армян выдвигались голословные обвинения относительно их намерений или «попытки захватить» узкоколейную дорогу на своей же территории. «В настоящий момент дашнакское правительство деятельно готовится к войне с нами, получая военное снабжение от англичан, пытается воен-

_____________
¹ См. док. № 929.

[стр. 364]

ными силами захватить отданную ему по договору Джульфинскую жел. дорогу с тем, чтобы обеспечить вывоз продуктов из Персидского Азербайджана и связь с англо-шахскими войсками, долженствующими двигаться из Тегерана к северным границам Персии. Агенты дашнакского правительства, работающие под маской коммунистов в Азербайджане, особенно в Карабахе, Зангезуре и Казахе, деятельно подготавливают почву для дашнакского наступления, захватывая Советскую власть на местах в свои руки и заботясь об обезоруживании местного мусульманского населения»¹.

Чтобы создать видимость «объективности», Президиум Совета пропаганды указывает на «некоторые ошибки советской политики» в Азербайджане, проявляющиеся «временами» в «туркофобстве», подлежавшем, понятно, исправлению. По-видимому, Совет пропаганды считал, что туркофилами должны были быть не только азербайджанцы, но и живущие в Азербайджане армяне, персы, русские и пр.

По пессимистичной оценке Совета, в Турции «национально-революционное движение замирает за истощением сил и средств». Правительство Мустафы Кемаля «с трудом продолжает боевые действия», греческие войска продвигаются в глубь Малой Азии, «почти не встречая сопротивления со стороны турецких национальных войск», влияние националистов начинает ослабевать. Их правительство «без патронов, без денег, без связи с внешним миром пробует по-прежнему поддержать падающий дух войск и населения обещанием установления скорой связи с Россией и получением скоро помощи от русских большевиков, но так как все эти обещания не исполняются, то население перестает им верить и начинает терять надежду». При таких обстоятельствах националисты будут в состоянии продолжать борьбу не более одного месяца. Если в течение этого месяца не будет установлена связь с советской Россией и не будет оказана со стороны последней материальная помощь и моральная поддержка, то «национальное движение будет подавлено, Правительство Большого Национального Собрания свергнуто, а его руководителям останется только искать спасения в бегстве в Советскую Россию»².

За этой оценкой «острокритического положения», полностью совпадавшей с оценкой турок, переданной через Элиаву и им поддержанной, следует основанный на ней «прогноз» развития событий на ближайший месяц: удар «соединенными силами англо-персидских войск, Армении, а может быть, и Грузии» под флагом освобождения Азербайджана и «с целью отнятия Баку у советской России». Согласно этому «прогнозу», вместе с армянскими войсками в Азербайджан войдет и скрывающееся в Грузии мусаватское правительство. Значительная часть азербайджанского населения, «озлобленная колонизаторской и антитюркской политикой Советской власти, встанет в ряды наступающих». Войска РСФСР, отрезанные от своего тыла местными повстанческими отрядами, не смогут оказать длительного сопротивления. Через месяц после боевых действий Баку станет осажденным городом.

«...Подавление турецкого национального движения будет вместе с тем и провалом всей революции на Востоке, — говорилось в документе. — Турция окажет-

_____________
¹ Док. № 825.

² Там же. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 365]

ся вновь под властью султана, находящегося в руках Англии...» Так как для восстановления подорванного авторитета султана и компенсации Турции за потерянные территории понадобятся какие-нибудь приращения турецкой территории в других местах, то «Англия, безусловно, попытается дать Турции эти приращения за русский счет. Англия укажет Турции на ее исторические права на Азербайджан, Кавказ и Туркестан, населенные тюркским населением, стонущим под «игом русских», и попытается весь мусульманский мир, который мы пытаемся поднять против нее, поднять против нас. Англия пытается перевернуть панисламистский поток с Запада на Восток и направить его против советской России...

И тогда начнется «священная война» мусульман не против Англии, но против советской России, на Кавказе и в Туркестане откроется новый серьезнейший фронт, который отрежет нас от источников нефти и хлопка, и мы, объявивши «священную войну» народов Востока против Англии, окажемся в смешном и глупом положении людей, помахавших картонным мечом и вызывавших бурю против себя»¹.

Чтобы избежать «этих гибельных для советской России и мировой революции последствий», необходимо «предупредить соединение сил англо-шахских войск, Армении и Грузии». Предотвратить это можно «только путем наступления в союзе с националистическими турецкими войсками на Армению под флагом свержения ига дашнаков, угнетающих свой народ, и с целью соединения с революционной Турцией».

Утверждая, будто «война неизбежна» и что через две недели Армения начнет «наступление на Советский Азербайджан», которое «будет... обозначать потерю Баку», авторы этой провокационной записки настаивали на необходимости «для спасения революции на Востоке» начать «немедленное наступление советских войск на Армению и установление в Армении советского строя»².

Обосновывая свой план превентивной тройственной агрессии РСФСР, национал-коммунистического Азербайджана и Кемалистской Турции против Республики Армении, его творцы убеждали, что наступление на Армению «позволит поодиночке разбить врагов», которые якобы собирались вместе напасть на советское государство. «Армения будет выведена из строя раньше, нежели подойдут англо-шахские войска, а Грузия, которую мы не будем затрагивать в этом наступлении, побоится вмешаться в борьбу. Кроме того, наступление на Армению будет намного легче, нежели обороняться от нее, ибо при нападении дашнаков на нас под флагом освобождения Азербайджана от большевиков часть азербайджанского населения будет против нас, а при нашем нападении на Армению под флагом освобождения ее от дашнаков не только все азербайджанское население, но и часть армянского будет за нас. Военные операции не потребуют никаких добавочных сил с нашей стороны, но по существу они будут проведены турецким эрзерумским корпусом; наступление с нашей стороны будет почти что демонстрационное, для которого сил у нас достаточно».

По замыслу авторов этого плана тройственной агрессии, общее руководство операцией будет осуществляться советской стороной, поскольку «революционное турецкое правительство предлагает отдать свои войска под наше командование и назначить каких угодно комиссаров».

_____________
¹ Док. № 825.
² Там же. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 366]

Была предусмотрена и вероятность переноса турецкой политики геноцида армян на территорию и этой части Армении. Авторы документа, не собираясь предотвратить преступление, предлагали использовать его в целях реализации агрессивного плана разрушения армянского государства: «С дипломатической стороны для предотвращения бури общественного негодования в Западной Европе наступление на Армению должно быть произведено следующим образом: турецкие войска начнут наступать на Армению, а мы во всей нашей печати и при помощи всех наших органов гласности в Европе поднимем страшный шум о новой армяно-турецкой резне и о необходимости ее прекращения раз навсегда, и для прекращения этой резни наши войска вступят в Армению через оголенную от ее войск восточную границу <...> и национальные войны будут объявлены низложенными, а вместо них будет установлена Советская власть. Затем мы выдворим турецкие войска из пределов Армении (чему турки подчинятся беспрекословно) и для предотвращения всякой возможности дальнейших столкновений между армянами и турками займем армяно-турецкую границу своими войсками. Таким образом, мы окажемся в глазах западноевропейского пролетариата в чрезвычайно благородной роли умиротворителей, двинувшихся на Армению только с тем, чтобы положить конец резне и спасти остатки армянского народа от окончательного уничтожения»¹.

Последовавшие события развивались по разработанному в Баку сценарию. Объяснить это можно тем, что авторы «Заключения» были одновременно и исполнителями изложенного в нем плана.

Представление о политических мотивах и идеологической основе позиции большевистского руководства РСФСР в вопросах армяно-турецких отношений дают и помещенные в Сборнике статьи и выступления М. Павловича (Вельтама)² и А. Скачко.

Один из наиболее последовательных сталинистов — Скачко, оправдываясь от обвинений в том, что он в качестве члена Совета пропаганды и действия народов Востока проводил протурецкую политическую линию, выступил 18 ноября 1920 г. с заявлением, в котором признавал, что он «уже более года» отстаивал идею «вооруженного вмешательства с целью ниспровержения власти дашнаков и установления Советского строя в Армении», так как это была и линия Центра.

По словам Скачко, «наше вмешательство в дела Армении не состоялось только потому, что вооруженные силы РВСР были заняты на Западном и Врангелевском фронте и не могли быть переброшены на Кавказ. С тех пор в международном положении не произошло таких изменений, которые могли бы изменить указанную точку зрения и поставить нас в неизбежность защищать власть дашнаков и ссориться из-за них с кемалистами».

Напротив, писал он, положение России улучшилось, и это позволяет говорить о свержении правительства Армении: «...Заключение мира с Польшей и окончательная победа на Южном фронте дает нам возможность перебросить на Кавказ значительные силы, легко ликвидировать дашнаков, а в случае надобности и противустоять излишним претензиям кемалистов, если бы таковые были бы ими заявлены».

Верный себе, Скачко не хочет считаться с четко выявившейся в ноябре опасностью возрождения пантюркистского экспансионизма при поддержке Антан-

_____________
¹ Док. № 825. Отточие документа. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 906. См. также: Павлович М.П. Восток в борьбе за независимость. М, 1980.

[стр. 367]

ты: «Если, несмотря на это, находить сейчас сближение с Турцией и уничтожение дашнакской власти опасным для нас, то тем более опасным следовало считать его в сентябре. Считать же в сентябре (при отсутствии у нас сил) турок для нас безопасными и поддерживать их против дашнаков, а в ноябре (при наличии сил) считать турок опасными и поддерживать против них дашнаков, это не гибкость тактики, а отсутствие определенной политической линии, беспорядочное метание из стороны в сторону, которое ничего, кроме вреда, делу мировой революции принести не может и, в конечном счете, приведет к полному краху нашей политики на Востоке».

Отстаивая сталинский курс на поддержку турецких националистов против Армении, Скачко пишет: «Я всегда считал и считаю, что для успеха революции на Востоке нам необходимо держать тесную связь и оказывать всемерную поддержку национальной революционной Турции, как единственной восточной стране, открыто борющейся с Антантой, и, вместе с тем, необходимо уничтожить власть дашнаков как очаг влияния Антанты на Кавказе.

Это не туркофильство, а единственный путь, которым можно прийти к быстрому проведению противоимпериалистической революции на Востоке, т.е. того, к чему обязан прежде всего стремиться Совет народов Востока, согласно постановления съезда о священной войне против Англии...»¹

Отвергая обвинение в том, что своими статьями он затруднял дипломатическую работу, Скачко писал: «О необходимости сближения с кемалистами и о необходимости уничтожения власти дашнаков сотни раз повторялось в нашей прессе, и мои статьи, в сто первый раз повторявшие эти положения, конечно, ничего нового к выяснению наших намерений не прибавили...»²

18. Проект мертворожденного мирного договора между РСФСР и Республикой Арменией

28 октября 1920 г. уполномоченные правительств РСФСР и Республики Армении подписали протокол заключительного постановления мирных делегаций двух стран. Протокол фиксировал, что правительства РСФСР и Республики Армении приняли на себя «обязательство подписать прилагаемый при сем протоколе проект мирного договора со всеми относящимися к нему дополнениями» при условии, что: 1) «Правительства РСФСР и АССР признают незыблемые права Республики Армении на территории спорных областей — Нахичеванского и Зангезурского уездов — и выведут из пределов этих уездов все войсковые части, находящиеся в подчинении командования РСФСР и АССР [т.е. Азербайджанской ССР]» и 2) что «Правительство Республики Армении, с одной стороны, безоговорочно откажется от всяких притязаний на области так называемого Карабаха, за исключением угла, образуемого восточной границей Ново-Баязетского уезда и частью восточной границы Шарур-Даралагезского уезда с северной границей Зангезурского уезда — по условной линии от горы Гиналдаг и горы Чичакли (карта 10 верст в дюйме)».

_____________
¹ Док. № 906.
²Там же.

[стр. 368]

Была достигнута договоренность и относительно условий урегулирования отношений Армении с Турцией. Республика Армения, «исходя из намерений дружественного разрешения спорных территориальных вопросов в областях Турецкой Армении с Правительством Великого Национального Собрания Турции», выразила готовность принять дружеское содействие в разрешении этих вопросов правительства РСФСР после того, как правительство Великого Национального Собрания Турции: 1) отведет свои войска за бывшую русско-турецкую границу 1914 г.; 2) откажется от Брест-Литовского договора и Батумской конвенции; 3) признает безоговорочно независимость Республики Армении в границах, определенных мирным договором РСФСР с Республикой Армении.

Предусматривалось также, что после исполнения указанных условий, «при дружеском содействии РСФСР, будут дополнительно выработаны основания для мирного разрешения спорных территориальных вопросов»¹.

С точки зрения международного права это было лишь обязательством подписать мирный договор на согласованных сторонами и включенных в протокол основных положениях.

Сам проект мирного договора²устанавливал, что, исходя из провозглашенного РСФСР права всех народов на самоопределение вплоть до полного отделения, Россия «безоговорочно признает самостоятельность и независимость Государства Армении и отказывается добровольно от всех суверенных прав, которые принадлежали России в отношении к народу Армении и его территории».

В примечании к этой статье фиксировалось, что РСФСР, исходя из этого же принципа, «считает справедливым присоединение к Республике Армении областей Турецкой Армении и готово оказать свое дружеское влияние на союзные государства с целью фактического присоединения различных означенных областей или частей их к Армении».

В следующей статье II Россия принимала обязательство отказаться от «всякого рода вмешательства во внутренние дела Армении».

В статье III устанавливалось, что «государственная граница между Арменией и входящей в состав Российской Советской Федерации Азербайджанской Социалистической Советской Республикой будет определена на конференции представителей Республики Армении и Азербайджанской Социалистической Советской Республики при участии представителя РСФСР». Статья эта интересна и тем, что территория Азербайджанской ССР рассматривалась как составная часть Российской Федерации и, следовательно, РСФСР была заинтересованным посредником.

Статьей IV «Россия признает безусловно входящими в состав государства Армении нижеследующие губернии и области бывшей Российской империи: Эриванскую и Карсскую со всеми составляющими их уездами и округами, за исключением Нахичеванского уезда, а также южную часть Казахского уезда Елизаветпольской губернии с городами Караван-сарай и Дилижан. Государственная принадлежность спорных между Арменией и Азербайджаном областей —Карабаха, Зангезурского и Нахичеванского уездов — при отсутствии непосредственного соглашения определяется референдумом».

_____________
¹ Док. № 859.
² См. док. № 860.

[стр. 369]

Статья V не допускала образования и пребывания на территориях договаривающихся сторон «правительств, организаций или групп, ставящих своей целью вооруженную борьбу против другой договаривающейся стороны».

В условиях войны Турции против Республики Армении важное значение имел пункт 2 этой статьи, допускавший пребывание на территории одной из договаривающихся сторон войск дружественных государств только при условии, что эти государства «не находятся в фактическом состоянии войны с другой договаривающейся стороной». Это положение касалось Кемалистской Турции, но не распространялось на Азербайджанскую ССР, поскольку она рассматривалась как часть Российской Федерации.

Статья VI предусматривала возможность оптации армянского гражданства лицами армянского происхождения, проживающими на территории России, и соответственно — российского гражданства лицами русского происхождения, проживающими на территории Армении.

Проект договора регулировал также целый ряд других вопросов — о беженцах, освобождении от заключения и от преследования лиц определенных политических категорий, торгово-экономические отношения, дипломатические и консульские сношения, вопросы публично-правового и частно-правового характера между гражданами договаривающихся сторон и между самими государствами, вопросы, касающиеся имущества церковных и научных учреждений, музеев, библиотек и т.п., вопрос об ответственности по долговым обязательствам России и др.

Вопрос, которым правительство РСФСР обусловливало заключение мирного договора и оказание мирного посредничества в разрешении турецко-армянского вооруженного конфликта, а именно вопрос о беспрепятственном транзите вооружений для правительства ВНСТ через территорию Армении, был решен в специальном дополнении, которое объявлялось «неразрывной частью» мирного договора¹.

Правительство Армении, «исходя из дружественных взаимоотношений, устанавливаемых мирным договором между РСФСР и Республикой Армении», предоставляет правительству РСФСР «право производства всякого рода военных перевозок и транзита (всякого рода военных предметов и материалов, снарядов, продовольственных запасов и т.п.) по железным дорогам Республики Армении». При этом правительство РСФСР гарантирует, что соглашение «ни в коем случае не будет использовано во вред интересам, суверенным правам и независимости Республики Армении».

Правительство Республики Армении предоставляет правительству РСФСР также право перевозки по железным дорогам Армении войсковых частей и команд пополнения. На территории Армении они следуют без огнестрельного оружия партиями не свыше 400 человек, с условием, что на территории Армении общее количество находящегося одновременно личного состава не должно превышать 1600 человек.

25% перевозимых через Армению транзитом предметов вооружения и снаряжения, в том числе снарядов, правительство РСФСР предоставляет Республике Армении.

_____________
¹ Док. № 861.

[стр. 370]

В целях предотвращения возможности использования перевозимых правительством РСФСР транзитом через Армению военных предметов, материалов, снарядов, продовольствия и проч., а также войсковых частей против самой Армении устанавливалось, что они «должны направляться в пункты не ближе линии Трапезунд — Эрзерум — Муш — Битлис».

Правительство Армении пошло также на уступки и в вопросе использования узкоколейной железной дороги Шахтахты — Маку при том условии, что она остается на территории Армении. Эксплуатация «находящегося на территории Армении» участка этой железной дороги предоставляется правительству РСФСР «по особому соглашению».

Отдельной статьей было предусмотрено создание гарантий, «обеспечивающих военную безопасность Республики Армении со стороны Турции». Для этого оговаривалось нижеследующее обязательство: правительству ВНСТ «не допускать концентрации военных сил в районах, прилегающих к границам Армении, и, в частности, в Эрзеруме». Установление количества необходимого постоянного гарнизона Эрзерума предоставлялось смешанной комиссии, указанной в пункте 3 этой статьи. В случае особой надобности стянуть войска вопрос этот подлежал разрешению той же комиссии. Устанавливаемые ограничения не должны были стеснять военные операции в Анатолии, на Константинопольском, Месопотамском и Сирийском направлениях.

Правительство ВНСТ обязывалось в пограничной полосе сосредоточить войска лишь в количестве, необходимом для поддержания внутреннего порядка в крае и непосредственной охраны границы. Предельная численность этих войск устанавливалась смешанной комиссией, учреждаемой для выработки мер безопасности и наблюдения за точным выполнением условий договора. Комиссии эти должны были учреждаться на территории Турции в пунктах, определяемых по взаимному согласию сторон, и должны были состоять из одинакового числа членов, назначаемых Турцией и Арменией, под председательством представителя РСФСР.

Вступление в силу дополнения к мирному договору, относившегося к транзиту, правительство Армении обусловило прекращением военных действий между Арменией и Турцией, выводом турецких войск из занятых ими частей бывшей Российской империи, которые отходили на основании мирного договора между РСФСР и Республикой Арменией в состав территории последней, и отводом турецких войск за пределы государственной границы России и Турции 1914 г.

В числе условий, выполнением которых обусловливалось вступление этого договора в силу, было признание со стороны Азербайджанской ССР и РСФСР «незыблемых прав» Республики Армении на территории спорных областей — Нахичеванского и Зангезурского уездов — и вывода из пределов этих уездов всех войсковых частей, находившихся в подчинении командования РСФСР и АССР. В случае такого признания Республика Армения, со своей стороны, отказывалась от всяких притязаний на области нагорного и равнинного Карабаха.

Сообщая в двух телеграммах от 1 ноября Наркому Чичерину¹ о подписании протокола, обязывавшего стороны подписать приложенные к нему тексты мирного договора и дополнений к нему о транзите и связи, Легран излагает полити-

_____________
¹ См. док. № 864, 865.

[стр. 371]

ческие доводы в пользу заключения мирного договора: «Считаю наше соглашение приемлемым и открывающим реальную возможность парализовать старания Антанты превратить Армению [в] свое орудие и возможность реального воздействия нашего на политику и развитие событий в Турции и Персии». Легран выражал уверенность, что, даже «если кемалисты не проявят достаточных мирных намерений», заключение договора с Арменией «выгодно», поскольку он «расстраивает антантовскую затею создания грузино-армянского союза и укрепляет наше положение [на] Южном Кавказе, обеспечивая наше влияние [в] важном стратегическом узле, каковым является область, занимаемая Арменией»¹.

Легран был уверен, что заключение договора диктуется развитием событий в Армении и вокруг нее: «Вам известна военная обстановка [в] Армении и участие, которое проявляет Антанта. Должно быть принято в расчет, что дашнаки [в] Армении держатся крепко, коммунисты сейчас не представляют силы, ликвидировать дашнаков могла бы только оккупация территории войсками турок или на-шим[и]»².

Поскольку своих сил для советизации Армении было недостаточно, а советизация Армении турками — нежелательна, оставалось одно — заключить мирный договор с Арменией. Проект мирного договора был апофеозом линии Наркоминдела в Армянском вопросе. Легран обращает внимание Чичерина на то, что условием заключения Россией договора с Арменией было пакетное решение вопросов о транзите и территориальных правах Армении. Зная, что претензии Нариманова подпитываются поддержкой Сталина и Орджоникидзе, Легран выражает уверенность, что, заняв «твердую позицию», удастся «склонить Азербайджан [к] желательному решению»³.

Ответы Чичерина на поступавшие сообщения свидетельствуют, с одной стороны, о его согласии с принципиальной оценкой ситуации и о понимании Наркоминделом роли и значения Армении в противостоянии поддерживаемому Антантой пантюркизму, а с другой — об отсутствии единой линии поведения, о колебаниях в выборе Москвой политической линии поведения.

Это подтверждается, в частности, следующей выдержкой из письма Чичерина Леграну, датированного 3 ноября 1920 г. «...Еще более трудная задача стоит перед нами в Армении после того, как под влиянием падения Карса она обратилась к нашему посредничеству. В момент, когда я пишу это письмо, основные, связанные с этим вопросы еще не решены. Не решено, как далеко идти в наших требованиях, если мы возьмем на себя посредничество, и как далеко идти в ответственности, которую мы можем на себя взять. Тут примешиваются и общеполитические, и специальные военные соображения. Надо выяснить, насколько мы сильны, и надо выяснить, насколько наша общая политика и роль в ней турецких националистов может осложниться решительным выступлением против последних в случае принятия Арменией наших требований. Если, например, Армения примет советизацию, на нас будет лежать ответственность и обязательство, которое мы должны будем исполнить. Именно теперь, когда происходит, очевидно, глубокий поворот в политике Антанты относительно Турции и в

_____________
¹ Док. № 865.
² Там же. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Там же.

[стр. 372]

политике турецких националистов относительно Антанты, приходится особенно осторожно взвешивать каждый свой шаг в этом направлении. В данный момент нам еще не ясно, наступают ли турки на почве советской ориентации с целью приближения к нам, или же они наступают на почве перемены своей политики и закулисного соглашения с Антантой, для того, чтобы начать завоевательную политику на Кавказе по образцу 1918 г. в качестве компенсации за потери на Западе. Эта неясность заставляет нас быть сугубо осмотрительными. В то же время эта опасность заставляет нас серьезно считаться с возможною ролью Армении и Грузии как партнера против возобновления наступательной политики турок»¹.

Чичерин обещает Леграну, что тот скоро получит «результаты здешних совещаний в форме шифровок, заключающих здешнее решение»².

Ввиду того, что армянская политика РСФСР реально делалась Сталиным и Орджоникидзе в Баку, Легран направился туда. Вопрос о мирном договоре России с Арменией должен был рассматриваться на Политбюро ЦК Азербайджанской коммунистической партии совместно с членами Кавказского бюро ЦК РКП(б) 4 ноября 1920 г.

В выступлении по первому пункту повестки дня — по докладу Шейнмана и Гусейнова «о переговорах с Турцией» Сталин заявил, что «Москва о Кемале ничего не знает», и предложил командировать к нему для «ознакомления с положением дел» Мдивани и с ним Шахтахтинского и Коркмасова.

Заслушав доклад Леграна «о положении в Армении», постановили «окончательного решения о договоре, предъявленном Армении, не выносить до переговоров по этому вопросу с ЦК РКП». Вести эти переговоры поручили Сталину. Одновременно решено было сообщить мнение Политбюро Азербайджанской компартии, что «предложенный в договоре пункт о передаче Армении Нахичевани и Зангезура не выгоден ни в политическом, ни в стратегическом отношении и может быть произведен лишь в крайнем случае». Составить мотивировку этого мнения о Нахичеване и Зангезуре поручили самому Нариманову³.

5 ноября, информируя Чичерина, что Легран с проектом договора приехал в Баку, Сталин и Орджоникидзе в категорической форме заявляют, что проект договора «не может быть подписан немедленно и нуждается в подробном рассмотрении и существенном изменении»⁴. В другой, более развернутой телеграмме Чичерину Сталин и Орджоникидзе, констатируя отсутствие информации о Кемале и доходящие до Баку слухи о переговорах Кемаля с правительством султана и Антантой, которые свидетельствуют о возможности изменения позиций Кемаля, настаивают на отправке к Кемалю Прокопия Мдивани, Джелала Коркмасова и Бейбута Шахтахтинского с мандатом на переговоры с правительством Кемаля и с директивами «по вопросу о наступлении на Армению». Сталин и его подручный явно имели в виду согласование с Кемалем совместного наступления на Армению. «Опоздание с нашей стороны опасно. Мы и так опоздали», — заявляют они по поводу этой директивы⁵.

_____________
¹ Док. № 866. Выделено нами. — Ю.Б.
² Там же.
³ Док. № 867.
⁴ Док. № 869.
⁵ Док. № 870.

[стр. 373]

Явно с целью пополнить недостаток имеющейся у Сталина информации относительно Кемаля и его правительства, Чичерин в тот же день направляет ему письмо о возможной смене ориентации кемалистов и роли Армении как барьера «против завоевательной политики» турецких националистов¹. Свое послание Нарком начинает с информации о том, что имеется масса сведений из разнообразных источников о резком и фундаментальном повороте в политике Антанты по отношению к Турции и в политике кемалистов по отношению к Антанте.

Рассматривая пять пунктов, которые кемалисты предложили константинопольскому правительству для примирения, Чичерин признает, что «совершенно неясно, есть ли это со стороны кемалистов просто компромисс с целью самосохранения или же к этому присоединяется поворот на 180 градусов против нас. Переход в антибольшевистский лагерь мировой реакции и стремление получить компенсации за наш счет по образцу турецкой политики 1918 г. Не готовил ли Бекир Сами в Северном Кавказе почву для наступательной политики переменивших фронт турецких националистов, не победила ли политика Нури-паши, не стремится ли к тому Халил-паша в своей работе в Кашгаре — вот вопросы, с которыми нам приходится считаться, так как мы на них еще не можем дать ответа. Являются ли Бекир Сами и К° нашими друзьями или нашими врагами, этого мы сейчас не знаем. В наших отношениях к Армении² и Грузии не следует ни на минуту забывать, что при новом повороте колеса истории эти страны могут оказаться нужными для нас барьерами против завоевательной политики переменивших фронт турецких националистов. В нашей ставке на мусульманство приходится все время считаться с тем, что в один прекрасный день антибольшевистская тенденция, как это уже имело место в Афганистане, может оказаться сильнее, чем антианглийская.

Я все время предостерегал и предостерегаю против той односторонней ставки на одно мусульманство, представителем которой был у нас Нариманов. В данный момент мы стоим за то. чтобы не менять еще наше отношение к кемалистам, чтобы не терять из рук того, что еще может быть в наших руках в этом отношении, и не толкать колеблющихся в противоположный лагерь³. Наше предложение Центральному комитету заключается поэтому в том, чтобы продолжать отправку им субсидий и даже посылать им оружие в зависимости от хода их политики, причем в последнем отношении, конечно, мы должны быть очень осторожными и осмотрительными и должны продолжать посылку оружия, лишь внимательно присматриваясь к их действиям...»

Перейдя к рассмотрению конкретной ситуации в Армении, Чичерин пишет, что здесь наступил «решающий поворот», что под влиянием потери Карса Армения обратилась к посредничеству России. «Как раз в этот момент, — информирует Чичерин, — здесь обсуждается вопрос, какие окончательно поставить условия и как далеко идти навстречу Армении. Поставленное в той или иной форме требование советизации будет означать для нас серьезную ответственность и обязательства, которые придется исполнить. Если мы поставим требование советизации и оно будет принято, нам придется решительно вмешаться против турок. Вы

_____________
¹ Док. № 868.
² Там же. Подчеркнуто в документе. — Ю.Б.
³ Там же. Подчеркнуто в документе. — Ю.Б.

[стр. 374]

помните наши дебаты по этому вопросу и понимаете, почему здесь решение об этом не может быть принято сразу ввиду сложности вопроса. Вы, несомненно, помните, как в ЦК при рассмотрении раньше этого вопроса создалось настолько неясное положение, что трудно было сформулировать определенное решение. Возможно, что под влиянием определенного обращения к нам за помощью и посредничеством со стороны Армении ЦК примет более ясную позицию. Во всяком случае, для нашего согласия на посредничество нужно будет требовать как транзита через Армению, так и отказа ее от союза с Антантой»¹.

Вечером того же дня через дежурного политконтролера Сталин направляет Ленину телеграмму, в которой искажает полностью сложившуюся из-за его же недальновидности реальную ситуацию и игнорирует опасность перехода Кемалистской Турции в лагерь Антанты. Заявляя, что «положение в Турции неясно» и что оно «может стать опасным, если состоится соглашение Кемаля с Антантой, ибо нейтрализация Кемаля облегчит поход Антанты на Баку», Сталин делает прямо противоположный вывод. Он заявляет, что «без тщательной разведки и выяснения положения в Турции нельзя подписывать договора с Арменией, дающего Армении, т.е. Антанте, важнейший стратегический район с мусульманским населением и втягивающий нас в конфликт с Турцией. С договором с Арменией пока надо тянуть, делая вид, что желаем выгодного для Армении мира, а потом видно будет»².

Отвергая ставку на использование Армении как барьера против пантюркистской экспансии кемалистов, Сталин предлагает советизировать Грузию: «Одиннадцатая армия слаба, не выдержит натиска, если Антанта пойдет на Баку. Нужно перебросить сюда еще одну армию. Пассивная оборона недостаточна, если Антанта займет Батум и двинется на Запад (так в тексте. — Прим. ред.), мы должны перейти в наступление, занять Тифлис и взорвать туннель у Сурамского перевала, т.е. должны принять активную оборону; в противном случае потеряем Елизаветполь, где сядет буржуазное мусульманское правительство, и можем лишиться Баку»³.

О ходе и результатах «совещания» в Баку можно судить по радиограмме Леграна, посланной из Баку 6 ноября в советскую миссию в Ереване, и из записки, переданной Леграном по прямому проводу Народному комиссару иностранных дел Чичерину 7 ноября⁴.

6 ноября 1920 г. Легран радиограммой сообщил, что «[на] совещании [в] Баку [с] участием Сталина выяснилось отрицательное отношение [к] нашему договору. Во-первых, из опасения осложнения [с] турками по поводу отвода их войск к границе [19]14 года, во-вторых, из-за спорных областей, обладание которыми считают весьма важными для воздействия [на] ход событий в Персии. Вместе с тем считают, что фактически мы ничего не можем предпринять по поводу наступления турок, хотя наше отношение [к]этому по-прежнему резко отрицательное. Формально Турция не связана договором с нами, и мы не можем предъявлять ей требований. Кроме того, полагают, что турки [в] случае заключения мира [с] Арменией без труда могли бы сами добиться транзита, передача же Армении взамен транзита спорных областей является дорогой ценой»⁵.

_____________
¹ Док. № 868.
² Док. № 872. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Там же.
⁴ Док. № 874, 881.
⁵ Док. № 874. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 375]

В записке, переданной Чичерину по прямому проводу, Легран повторил существо высказанных возражений против заключения договора с Арменией, уточнив лишь, что возражения по вопросу о передаче Армении спорных областей касаются Зангезура и Нахичевана¹.

Привлекает также внимание то обстоятельство, что в сообщении, посланном в Ереван, говорится не о возражениях, а об «отрицательном отношении» к договору. В нем есть еще и интересная подробность: участники совещания считают, что советская Россия не в состоянии остановить турецкую агрессию. Утверждая, будто «фактически мы ничего не можем предпринять по поводу наступления турок, хотя наше отношение [к] этому по-прежнему резко отрицательное», бакинские деятели прикрывали свой курс на поощрение турецкой экспансии в Армению.

Несмотря на «отрицательное» на словах отношение участников совещания — Сталина, Орджоникидзе, Нариманова и других к турецкому наступлению, они именно с ним связывали достижение основной в то время цели советской политики на Востоке — установления прямой территориальной связи большевистской России с Кемалистской Турцией для борьбы против держав Антанты. «...Полагают, — сообщал Легран, — что турки [в] случае заключения мира [с] Арменией без труда могли бы сами добиться транзита, передача же Армении взамен транзита спорных областей является дорогой ценой»².

В этом последнем тезисе явственно просматривается, что Сталин и Орджоникидзе шли на поводу азербайджанских национал-коммунистов, которые добивались передачи им всех спорных территорий — не только Карабаха, но Зангезура и Нахичевана, и в то же время потворствовали захвату турками остальной части Восточной Армении.

Участники бакинского совещания не учли лишь вероятность того, что, одержав своими силами военную победу над армянами и исполнив все свои основные цели, кемалисты смогут переметнуться в лагерь Антанты.

В обоих сообщениях Леграна отмечается, что на совещании было решено для получения информации о намерениях кемалистов командировать к ним Мдивани вместе с Шахтахтинским и Коркмасовым, вопрос советской политики в армяно-турецком конфликте передать в ЦК РКП(б), а Леграну выехать для доклада в Москву.

В связи с мнением Чичерина, что в столь критический момент необходимо присутствие Леграна в Ереване, тот решительно возразил: «Мое присутствие [в] Армении было бы необходимо [в] том лишь случае, если бы у меня были точные директивы относительно подписания мира и нашей политики [в] отношении турецкого наступления. Прибыть [в] Армению без прямого ответа на эти вопросы считаю совершенно невозможным»³.

Легран, в отличие от своего Наркома, не поддался «авторитету» Сталина и настаивал на решении, предусмотренном договором: «Положение создалось чрезвычайно тяжелое, единственным приемлемым [с] точки зрения нашей политики выходом по-прежнему считаю заключение мирного договора и наше посредничест-

_____________
¹ Док. № 881.
² Док. № 874.
³ Док. № 881.

[стр. 376]

во [с] целью прекращения турками военных действий и очищение территории до границ [19]14 года.

Однако опасаюсь, что мы опоздали [с] нашим выступлением и можем быть поставлены перед необходимостью тяжелых и неожиданных решений»¹.

Легран ждет поддержки от Чичерина, но тот все колеблется. Не давая конкретных указаний Леграну относительно дальнейших переговоров с армянским правительством по выработанному договору, Чичерин 7 ноября повторяет общие указания, касающиеся поведения турок, выполнение которых не зависит от Леграна. «Для выдачи дальнейшего оружия туркам два условия: первое — перемирие [с] Арменией, если Армения примет наше посредничество на условиях, второе — турки должны обязаться выбить Антанту из Батума, если она зайдет в Батум... Не надо говорить пока об отступлении за границу четырнадцатого года, а только о приостановке наступления и перемирии»².

Легран, подписавший по полномочию правительства РСФСР Заключительный протокол с обязательством подписать приложенный к нему договор с Арменией, оказывается в глупом положении. Поэтому 7 ноября он вновь обращается к Наркому иностранных дел с просьбой разъяснить позицию правительства РСФСР относительно разработанного договора. «В Вашей записке нет определенных директив для меня, — говорилось в телеграмме. — Ваше указание относительно устарелости договора, наряду с замечаниями, что от армян надо требовать транзита, отказа от Севрского договора и Антанты, мне не понятны. Эти требования осуществлены нашим соглашением [с] армянским правительством. Прошу дать определенно и точно задания, в противном случае нам не остается ничего делать. Имейте в виду, что требуется определенный ответ — продолжаем мы переговоры [с] армянским правительством и на каких условиях. Только при этом условии я могу вступить в сношения с армянским правительством... Прошу дать исчерпывающий ответ»³.

Не внес ясности и состоявшийся в тот же день разговор по прямому проводу. Он настолько показателен, что необходимо его воспроизвести. На просьбу Леграна ответить за записку Чичерин ссылается на то, что шифровка Сталина не расшифрована. Легран настаивает: «Товарищ Чичерин, я прошу ответа на мою записку, а не на шифровку Сталина». Чичерин снова повторяет, что шифровка Сталина еще не расшифрована... И добавляет: «Шифровки 158, 159, 160 искажены и не дают полного проекта. Ваш проект договора с Арменией устарел. События опередили, остается только посредничество, чтобы остановить наступление турок. Когда турки остановятся, остальное будем обсуждать исподволь. Надо моментально послать делегатов к туркам... У турок надо апеллировать к нашей дружбе, которая им еще пригодится. Настаиваем на приостановке наступления. Условия армянам мною затронуты подробнее в шифровке, которую еще не успели Вам передать. Вопрос о Зангезуре и Нахичевани должен оставаться открытым... Нашу будущую помощь туркам ставим в зависимость от приостановки их наступления».

Легран снова повторяет: «Товарищ Чичерин, в Вашей записке не усматривается определенных директив». Москва пережидает. Затем следует ответ: «Изви-

_____________
¹ Док. № 881. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 878.
³ Док. № 877.

[стр. 377]

няюсь. Шифровки повторим». Легран просит Чичерина остаться у аппарата. Москва отвечает: «А он уже ушел»¹.

Разговор возобновляется в том же духе в тот же день.

«Москва: Вам записка тов. Леграну. Указания о том, какие требования ставить Армении, заключаются в шифровке на имя тов. Сталина 463 до 472. Прежний Ваш проект уже потерял силу, актуальность ввиду новых событий. Указанная шифровка заключает ответ на Вашу записку». Получив ответ, что шифровка только что снята с аппарата, Чичерин добавляет: «Далее даю — моя первая записка к Вам заключала указания на две возможности требований к Армении: минимальную и максимальную стоп. Недомолвки должны быть понятны тов. Сталину как участнику заседания ЦК. Не понимаю, как Вы спрашиваете, нужны ли переговоры с Арменией, когда я именно говорил требования, которые мы должны предъявить Армении. Мы требуем от турок приостановки военных действий только в случае, если Армения принимает наши усилия посредничества согласно вышеупомянутой шифровки... В таком случае мы требуем от турок, чтобы они остановились, и это требование им повезут Мдивани, Коркмасов, Шахтахтинский. Мы продолжаем давать туркам оружие только в случае, если они, ПЕРВОЕ: прекратят наступления, но это в случае, если Армения со своей стороны приняла наши условия посредничества, и ВТОРОЕ: обязуется выгонять Антанту из Батума, если она его захватит, таковы два условия для продолжения передачи туркам оружия стоп... Итак, с Арменией надо установить условия посредничества, о чем в вышеупомянутой шифровке сообщено тов. Сталину».

Опять информация о «комиссии Мдивани»: «Турки выпустили воззвание, что они освобождают Армению от дашнаков, итак, они намереваются захватить всю Армению. Чтобы этому помешать, комиссия Мдивани должна ехать к туркам немедленно и по дороге получить от Армении согласие на наши условия... Жду от Вас сообщения о том, расшифрована ли моя шифровка 463—472 и что скажет тов. Сталин. Когда и каким путем пошла шифровка тов. Сталина с изложением Вашего договора, мы ее не имеем. В 164/с ее нет, а в н[оме]р[е] 160 лишь краткие указания. Идти ли на максимальные требования зависит от того, какое положение ввиду эвентуальности завтрашнего дня»².

Неопределенность поведения Чичерина была связана не только с тем, что на совещании в Баку было решено передать решение всех вопросов, связанных с договором РСФСР с Арменией, на усмотрение ЦК РКП(б), но и с тем, что он постепенно сдавал позиции Сталину. Это видно, в частности, из их переписки.

Уже 6 ноября, сообщая со ссылкой на Троцкого, что «в военном отношении мы на Кавказе усилились» и что у него нет возражений против «посылки войск [в] Армению для советизации», Чичерин предоставляет «политическое» решение этого вопроса самому Сталину: «...мы считаем, что Вам надо решить вопрос на месте».

Сталину предоставляется выбор между «максимальным» вариантом решения и «минимальным», уже воплощенным в разработанном договоре: «Есть две возможности: максимальная — спасти Армению ценой ее советизации, хотя тут

_____________
¹ Док. № 880.
² Док. № 879. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 378]

встает вопрос, не будет ли ... (не разобрано)... и армянские коммунисты начнут настаивать, пойдут восстания, мы должны будем оживать штыками¹. Другая возможность: минимально требовать за наше посредничество транзита и отказа Армении от Антанты, аннулирование ее договора. Обе возможности базируются на принятых эвентуально постановлениях, полагаем, что Вам надо принять решение немедленно».

Необходимость силового подкрепления («оживать штыками») Чичерин связывает не только с советизацией и ее последствиями в виде решения территориальных вопросов, но и с отношением турок, поддерживаемых Антантой: «Посредничество, значит послать войска, ибо если не будет войска, будут посылать любезные ответы, но делать по-своему, а если будет хоть один красноармеец, турки его не тронут, надо быстрей действовать, пока Антанта не влезла»².

Такой же новый подход Чичерин проявляет в послании Сталину, переданном через Леграна 7 ноября: «Передайте Сталину, что ввиду улучшения нашего положения на других фронтах, нашего усиления на Кавказе, военные больше не возражают против большей активности на Кавказе.

Обращение к нам армянского правительства заставляет нас вмешаться, поставив условия или минимальные, или максимальные. Это вопрос политический, который надо решить при близком знании местного положения. Решение комитета открывает возможность того и другого, надо действовать быстро. Надо считаться не только с сегодняшним днем, но и с трудностями, которые возникнут завтра.

Минимум мы считаем транзит, откол от Антанты, отказ от Севрского договора»³.

Хотя под минимальными требованиями к Армении Чичерин понимал условия, которые были воплощены в разработанном договоре, теперь они уже не ставились в связь с решением территориальных вопросов с Турцией и Азербайджаном.

В беседе с Леграном по прямому проводу 8 ноября Чичерин признает, что свою политическую оценку российско-армянского договора как «устарелого» он основывает на мнении Сталина и Орджоникидзе и что его содержание «расходится с нынешними предложениями»⁴.

Наркома вынудили отказаться от договора с Арменией, который отвечал на все поставленные вопросы. Позиция, занятая правительством РСФСР под воздействием Сталина, свидетельствует не просто о беспомощности, но и о коварстве большевистской внешней политики. Отказываясь от решительного использования имевшихся мер воздействия (вспомним: несколько дней назад Сталин и его группа повторяли вслед за кемалистами, что их дни сочтены, если не будет оказана необходимая помощь), партийно-государственное руководство России добивалось сохранения антизападного альянса с турками подачками за счет армян.

Ряд документов подтверждает, что РСФСР, несмотря на подписанное ею соглашение о мире, продолжала совместно с турецкими войсками и азербайджанскими бандами участвовать в агрессивной войне против Республики Армении.

Смысл поведения советского правительства России однозначно раскрывается и рядом других документов, подтверждающих, что за «известной линией» разде-

_____________
¹ Док. № 875. Так в архивном документе.
² Там же.
³ Док. № 882. Выделено нами. — Ю.Б.
⁴ Док. № 887.

[стр. 379]

ла Армении между Кемалистской Турцией и большевистской Россией советскую власть в этой части Армении устанавливали штыками турок и «местных татар».

Вот как выглядит взаимодействие вооруженных сил Красной армии, азербайджанских вооруженных формирований и кемалистско-турецкой армии в донесении полномочного представителя РСФСР в Армении Леграна Чичерину 28 ноября 1920 г.: «В Зангезур были брошены татарские части, необдуманно были направлены также отряды турецких пленных, учинявшие разгромы деревень. [В]результате поголовное восстание населения, с коим оказалось весьма трудно справляться. Справка оперативного отдела Кавфронта — простая отписка. В Нахичевани наш отряд действовал долгое время совместно с турками также против зангезурцев в районе Ордубата. В настоящее время по настойчивым сведениям, опять совместно с турками, участвует в наступлении против Армении в районе станции Шахтахты, и это проделывается в то самое время, когда мы выступаем в роли посредников.

Беда в том, что командование наше поддается националистическому настроению кругов Азербайджана <...>.

Изображать всякую войну против Армении, наступление войск Карабекира как акт революционный, заслуживающий всемерной поддержки со стороны Советской власти и Коммунистической партии — стало хорошим тоном»¹.

Легран в телеграмме 30 ноября 1920 г. категорически потребовал под угрозой сложения с себя «всякой ответственности» за ход событий приостановить продвижение Красной Армии в Армению, так как «в противном случае наше вторжение примет характер враждебных действий против Армении совместно с турками»².

Представляя реальную картину, полномочный представитель РСФСР в Армении не назвал, а вернее не мог назвать творцов создавшейся ситуации. «У нас нет ничего похожего на определенную линию в армяно-турецком вопросе, и мы плетемся в хвосте событий», — оценивал он существовавшее положение в донесении Чичерину³.

На самом же деле создавшаяся ситуация была результатом целенаправленной деятельности Сталина и его группы и была противопоставлена линии Наркоминдела.

Единственное, чего опасался Нарком Чичерин, — но не Сталин, который реально осуществлял политику, — так это вмешательство держав Антанты. Еще 5 октября Чичерин направил Орджоникидзе директивное указание, в котором предлагал «убедить кемалистов воздержаться от военных операций, простирающихся далее предусмотренных ранее». Нарком поясняет, что «несвоевременность и опасность военных операций» кемалистов против Армении связаны с тем, что «при нынешнем положении» военное вмешательство в Армении «могло бы спровоцировать правительства Антанты».

Апологеты большевизма представляют этот оппортунизм как заступничество за Армению. На самом же деле не заботой об армянском народе мотивировалось это указание, а политическими последствиями продолжения наступле-

_____________
¹ Док. № 933. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 946. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 933.

[стр. 380]

ния турок за «условленной линией» и опасением спровоцировать вмешательство Антанты или Лиги Наций.

19. Александропольский бумеранг

Зная, что собственной военной силы для советизации Армении будет недостаточно, Сталин и его приспешники связывали свои расчеты с наступлением турецкой армии и поражением Армении в неравной войне. Не считаясь с тем, что использование турецких войск неизбежно повлечет резню армян, Сталин и Орджоникидзе исходили из того, что это обстоятельство позволит советской России выступить в роли «спасителей» армян как в самой Армении, так и в глазах мировой общественности, пристально следившей за развитием драматических событий в Армении и вокруг нее.

«Полагаю, что продвижение турок льет воду на нашу мельницу», — цинично писал Сталин Ленину¹. В записке Ленину и Чичерину 8 ноября 1920 г. Сталин прямо признавал, что связывает советизацию Армении с ее поражением в войне против турок: «Если Александрополь будет взят, наиболее вероятной считаю комбинацию о максимальных требованиях... Все зависит от того, какую позицию займут турки в связи с переговорами с Антантой...»²

Под давлением Сталина и его «кавказской группы» Москва, как было отмечено, сама дала туркам возможность занять линию Сарыкамыш—Шахтахты. Теперь, в критические дни противодействия турецкой агрессии, посланец Сталина — Мдивани, явно выполняя его волю, побуждал турок занять и город Александрополь. О провокационном предложении Мдивани не ограничиваться границей по р. Аракс сообщает в своих воспоминаниях сам генерал Карабекир: «Когда мы вели переговоры о мире с дашнаками в Александрополе, Посол России в Анкаре товарищ Мдивани сказал мне: "Почему вы предлагаете только реку Аракс (Арпачай) как будущую границу". Поняв его предложение, я ответил: "С точки зрения истории, справедливости, расы, экономики, короче, во всех отношениях мы проводим наши границы таким образом, что претендуем только на те территории, которые принадлежат нам. Мы не собираемся захватывать [чужие] земли»³.

По расчетам Сталина, поражение Армении в войне с турками и ее территориальное ограбление должно было принудить армян к принятию советской власти⁴. Однако турки перехитрили Сталина. Заняв Александрополь под предлогом достижения общей цели — установления в Армении советской власти, они пошли дальше и стали, как и в 1918 г., расчищать путь на Баку. В этой связи Чичерин говорит о «неприемлемом поведении турок по отношению к нам [т.е. советской власти] и их непонятном наступлении».

_____________
¹ Тарасов С. Чечевишников А. Одиссея младотурка // Век. М., 1999. № 12, 26 марта — 1 апреля. Цит. по: Казанджян Р. Советско-Кемалистские отношения в 1920 г. и вопрос Армении в свете секретных документов Московских архивов. Ереван, 2002. С. 105.
² Док. № 890. Под «максимальными требованиями» к Армении в правящих кругах РСФСР понимали ее советизацию. — Ю.Б.
³ Док. № 966.
⁴ Док. № 952,974.

[стр. 381]

Ленин, следовавший настойчивым советам «знатока Востока», принимал рекомендации Сталина и его группы. По расчетам этого большевистского «стратега», разбив Армению с помощью турок, можно было бы приступить к полюбовному разделу ее территории, с аннексией небольшой части российской Армении в форме ее советизации, что способствовало бы дальнейшему усилению борьбы с Антантой и осуществлению всех других целей революции на Востоке.

Из высказываний Сталина, а также Орджоникидзе и других его сторонников явствует, что, поддерживая агрессивную войну Кемалистской Турции против Армении, строя свои планы советизации Армении при помощи Кемалистской армии, большевистское правительство России не имело реального представления ни о целях политики турок, ни о последствиях союза с ними. Сталин и его приверженцы не были уверены в том, что турки останутся верны советской России.

Утверждая, будто турецкое наступление на Армению «льет воду на нашу [т.е. большевистскую] мельницу», Сталин либо заблуждался, либо сознательно дезориентировал Ленина.

На самом деле турецкое наступление на Армению отвечало желаниям британских спецслужб, их колониального и военного ведомств, стремившихся направить турецкую экспансию на Восток, возродить их пантюркистские вожделения, «выгнать» с их помощью большевиков из Баку. Сложившаяся политическая ситуация была очень похожа на воплощение формулы полковника Лоуренса: «маленькая Армения, которая поневоле сговорится с Турцией»¹.

Угроза перехода кемалистов на сторону держав Антанты и возрождения их пантюркистских амбиций стала реально вырисовываться, когда турки, одержав благодаря военно-политической поддержке советского правительства России победу над Арменией, начали проявлять свои подлинные намерения.

Теперь, когда Республика Армения была разрушена и главная цель турецких националистов достигнута, Россия им уже не была нужна. Более того, от нее исходила опасность советизации самой Турции. Турецкие националисты могли надеяться, что, принудив правительство Армении отказаться от Севрского мирного договора, удастся урегулировать отношения с Антантой и освободиться от опасной опеки большевистской России. Если бы Запад согласился санкционировать ситуацию, созданную турками при помощи большевистской России, Кемаль готов был переметнуться к Антанте и при ее поддержке реализовать отложенную на время программу пантюркизма.

У турецких националистов появилась надежда на осуществление при поддержке Антанты старых планов пантюркистской экспансии в сторону Азербайджана и дальше. Вопреки расчетам Сталина и его сторонников — Орджоникидзе, Мдивани и др., надеявшихся с помощью турецкой армии разрушить армянскую государственность и экспортировать советскую власть в предназначенную для РСФСР часть Армении, турецкие националисты, под воздействием держав Антанты, решили заключить с дашнакским правительством Республики Армении неравноправный мирный договор, который создал бы предпосылки для реализации пантюркистской программы территориальной экспансии по сценарию 1918 г., но уже под эгидой не Германии, а держав Антанты.

_____________
¹ О заигрываниях англичан и в целом держав Антанты с кемалистами см. соответствующие документы и Комментарий к Разделам III (12), V (33, 34).

[стр. 382]

В эти дни Чичерин, встревоженный опасным развитием событий, продолжает настойчиво обращать внимание на двусмысленное поведение Кемалистских союзников, возрождавших экспансионистскую политику младотурецкого правительства под видом совместной борьбы за советизацию Армении.

«Турки, — по словам Чичерина, — заявляют, что хотят-де освободить Армению от дашнаков. Это жульничество»¹.

В записке Чичерина, переданной через Леграна Сталину 8 ноября, дается оценка действий кемалистов: «В Армении турки явно играют двойную игру. В обращении Карабекира к нашему командованию и в его воззвании говорится, что турки хотят освободить весь армянский народ от дашнаков, и предлагается сотрудничество с нами в этом деле, а в заявлении турецкого представителя в Тифлисе сказано, что турки не пойдут дальше условленной линии, хотя они уже перешли за нее»².

В письме Сталину 9 ноября Чичерин предупреждал: «Если турецкое наступление есть возобновление политики 1918 года, то оно, в конце концов, будет направлено против нас и против Советского Баку, оно будет иметь дальнейшим объектом соединиться с мусаватистами и с дагестанскими и чеченскими мусульманскими реакционерами...»³

В созданной Сталиным ситуации с необходимостью оккупации Армении Красной армией и ее советизации для предотвращения дальнейшей экспансии турок стал соглашаться и сам Наркоминдел. В письме Сталину 9 ноября Чичерин писал: «Занятие Эривани или даже всей Армении может, конечно, оказаться необходимым, и эта возможность предусматривалась, когда принималось решение о возможности советизации Армении в случае необходимости. Также и для предотвращения поголовной резни оно может оказаться необходимым. Действовать придется, может быть, быстро... В данный момент главное — иметь наготове некоторые силы у границ Армении, чтобы моментально их двинуть, если понадобится...»⁴

Различие в подходах Наркоминдела и Сталина с его группой состояло в том, что для Наркоминдела форсированная советизация была необходимостью, обусловленной создавшейся ситуацией, а для группы Сталина это было самоцелью, реализация которой должна была устранить опасные последствия политики Сталина — угрозу для советского Баку. Наркоминдел намеревался использовать противодействие армянского народа турецкой агрессии и возражал против ничем не ограниченной передачи территорий Армении туркам. Сталин и его группа, напротив, намеревались задобрить турок новыми подачками, преградив путь туркам узкой полосой армянской территории, оккупированной Красной армией.

Поддержав турецкую агрессию против Армении, выражая готовность подарить турецким националистам почти всю армянскую территорию, поощряя турок и азербайджанцев на занятие других армянских территорий с целью советизации оставшейся небольшой части страны, прибегая к турецкой же помощи для

_____________
¹ Док. № 885. См. также № 886 и др.
² Док. № 891. Подчеркнуто в документе. — Ю.Б.
³ Док. № 892.
⁴ Док. № 893.

[стр. 383]

советизации своей части Армении, Сталин и шедшее у него на поводу советское руководство запустили в Армению бумеранг и чуть не стали жертвой собственного коварства.

Оказавшись перед реальной перспективой дебелляции — силового подавления и физического истребления армянского населения и в этой части страны, правительство Армении вынуждено было пойти на перемирие с наступавшей турецкой армией. 7 ноября соглашение было достигнуто. Выполняя условия перемирия, армянские войска были отведены от Арпачая. Турки заняли Александрополь, но уже 9 ноября они выдвинули новые условия: армянские войска должны были отойти к востоку от линии станции Алагяз—Кирмизли—Кулиджан — станция Налбанд — Воронцовка. 11 ноября парламент Армении отверг эти требования и принял решение обратиться к РСФСР с просьбой о посредничестве.

Военные действия возобновились, но исход войны был предопределен раскладом сил — единоборством обескровленного геноцидом народа против тройственной агрессии Кемалистской Турции, большевистской России и действовавшей заодно с ними Азербайджанской ССР. Хотя основная «заслуга» победоносной войны принадлежала России, предоставившей туркам вооружение и финансовую помощь для закупки оружия в Европе, отвлекшей значительные силы армян на восточный (азербайджанский) фронт и организовавшей идеологическую диверсию с помощью армянских большевиков, победителем предстали их союзники — турецкие националисты.

15 ноября правительство Армении приняло продиктованные турецким командованием условия перемирия, но с оговоркой, что часть условий не будет выполнена по техническим причинам, а 18 ноября акт перемирия был подписан: военные действия прекращались временно — до 5 декабря 1920 г.¹

Представляет интерес оценка этого события полномочным представителем РСФСР в Армении Леграном, прибывшим в Ереван в день вступления перемирия в силу. В радиограмме, направленной Чичерину в Москву и Сталину в Баку, он сообщает, что армяне приняли предложенные турками условия перемирия «под влиянием опасений дальнейшего отступления и оставления Караклиса»².

Одержав победу над Арменией благодаря большевистской России, правительство турецких националистов, не без подсказки Антанты, решило по-своему распорядиться успехом. Опасаясь социал-империализма большевиков, не скрывавших своего намерения советизировать и «союзную» Турцию, а еще больше опасаясь возрождения России и ее гуманистической позиции в Армянском вопросе, кемалисты решили добиться своей цели — аннулировать Севрский договор без участия России и соответственно без связанных с этим политических издержек — распространения власти советского режима на часть Армении в условленных пределах и, конечно, усиления его политического давления на саму Турцию.

Воспользовавшись военно-политическими условиями, созданными Сталиным и его группой, тайно поощрявшими Кемалистскую экспансию для свержения «буржуазного» правительства Армении, ангорское правительство, в соответ-

_____________
¹ Док. № 907, 913. Об условиях перемирия см. док. № 925.
² Док. № 913.

[стр. 384]

ствии с предложениями Кемаля Ленину, попыталось взять в свои руки и «мирное урегулирование» с армянами.

Вопреки своим прежним официальным заявлениям ангорское правительство отказалось от посредничества правительства РСФСР¹ и не согласилось на участие советского представителя в переговорах между турецкой и дашнакской делегациями. Прибывшему 25 ноября в Александрополь полномочному представителю советского правительства Мдивани командующий турецкими войсками Карабекир заявил, что посредничество России турки считают «излишним, так как армяне приняли все условия турок», и что он получил из Ангоры предписание «вести переговоры непосредственно с армянами».

Обосновывая отстранение России от переговоров с Арменией, Карабекир сослался на невыполнение Москвой обещания о совместной военной акции против Армении. «Турецкому командованию — сказал он — было обещано Москвой одновременное выступление советвойск со стороны Азербайджана, но, к сожалению, не было исполнено». Карабекир разъяснял посланцу Сталина — Мдивани, что отстранение России от переговоров с армянами «отнюдь не исключает» возможности вести переговоры между представителями РСФСР и турками как «друзьями, стремящимися к одной цели»².

Как отреагировал Мдивани на отказ турок от посредничества России? О его поведении в духе обычного враждебного отношения группы Сталина к армянам Легран 21 ноября сообщил Чичерину, Сталину и Орджоникидзе: «...ввиду отказа турок [от] посредничества он [Мдивани] вообще не считает нужным постановку туркам каких-либо условий относительно Армении»³.

Что могло дать Армении посредничество советского правительства, если этот посланец Сталина, настаивая на посредничестве России, в то же время подталкивал турок к дополнительным захватам армянской территории и за «условленной линией» разграничения? Вероломство Сталина полностью дискредитировало политику советской России. В свете такого рода фактов становятся понятными сообщения Леграна о том, что само армянское правительство (дашнаки) «опасалось» советского вмешательства и стремилось добиться «самостоятельного соглашения [с] турками»⁴.

Инсценированная в Александрополе «мирная конференция» делегаций правительств ВНСТ и Республики Армении проходила 25 ноября —3 декабря 1920 г. под председательством командующего турецкой армией генерала Карабекира.

Повторяя попытку младотурецкого правительства, кемалисты попытались навязать Армении договор, которым она официально «добровольно» отказалась бы от Севрского мирного договора. Поэтому на первом же заседании Карабекир в качестве ультимативного условия для начала мирных переговоров потребовал, чтобы правительство Армянской республики в письменной форме отказалось от Севрского договора. Армянская делегация попыталась уклониться от обсуждения этой темы до решения территориального вопроса, но турки, под угрозой

_____________
¹ См. док. № 924.
²Там же.
³Считая это «ошибкой», Легран просит Чичерина, Сталина и Орджоникидзе скорректировать действия советского представителя, «дать немедленно указания Мдивани относительно приемлемых условий мира с Арменией» (док. № 917).
⁴ Док. № 933.

[стр. 385]

прекращения переговоров и возобновления военных действий, настояли на своем условии. Поэтому на втором заседании — 27 ноября армянская делегация представила в письменной форме отказ от Севрского договора. В то же время делегация ВСНТ отклонила предложение армян о приглашении РСФСР в качестве посредника.

28 ноября армянская делегация представила свой проект договора, по которому территория Армении включала, помимо Восточной Армении, Ван и Муш, а также порт Ризе на Черном море общей площадью 100 тыс. кв. верст. В приложенной к карте объяснительной записке говорилось, что Армения должна принять около 800 тыс. репатриантов.

29 ноября Карабекир заявил об отказе турок обсуждать предложенные армянами условия территориального разграничения, подкрепив свой отказ заявлением, что Армения покинута всеми и не может рассчитывать на чью-либо помощь.

По турецкому проекту граница проходила по рекам Арпачай (Ахурян) и Аракс. Шарур и Нахичеван под видом автономии ставились под покровительство Турции. Число репатриантов ограничивалось 20 тыс. Армения должна была порвать все связи с Союзными державами.

На третьем заседании 1 декабря Карабекир потребовал под угрозой возобновления военных действий незамедлительно принять турецкий проект, по которому никем не признанное правительство ВНСТ признавало независимость Республики Армении и заявляло о готовности дать «реальные гарантии преуспеянию и экономическому развитию Армении». Предусматривалось, что к Турции должны были отойти Карсская область и Сурмалинский уезд (свыше 20,7 тыс. кв. км). Районы Нахичевана, Шарура и Шахтахты должны были «временно находиться под защитой Турции». Предполагалось, что в этих районах «впоследствии посредством плебисцита будет установлена особая администрация», причем «Армения обязуется не вмешиваться в порядок этой администрации независимо от того, в какую форму выльется эта администрация».

Районы Карсской области и Сурмалинского уезда, «уступленные» Турции договором, объявлялись «имеющими неоспоримую историческую, этнографическую и юридическую связь с Турцией», но признавалось «право производства плебисцита в случае, если Республика Армения пожелает производства такового».

Сверх жандармерии «при легком оружии и в количестве, достаточном для охранения порядка и безопасности страны», Армения могла содержать только отряд в 1500 штыков, при 8 горных или полевых орудиях и 20 пулеметах». Она лишалась права вводить обязательную воинскую повинность и содержать армию.

Правительство Армении соглашалось разрешать политическим представителям Турции производить инспекцию по выполнению этих условий, а Турция обязывалась предоставлять по просьбе Армении вооруженную помощь, «когда того потребует внешняя или внутренняя опасность». Предусматривалось, что правительство ВНСТ, не нарушая прав, предоставлявшихся договором Армении, будет иметь право принимать военные меры на ее территории.

Предусматривалось также «возвращение на свои места в пределах бывшей границы всех беженцев, за исключением тех, которые «в рядах противника дрались против своего правительства», и тех, которые «принимали участие в погромах». Стороны обязывались обеспечить возвратившимся на родину беженцам «права, предоставляемые меньшинству в странах наиболее цивилизованных».

[стр. 386]

Правительство ВНСТ заверяло «в искреннем своем стремлении оказать помощь и поддержку правительству Армении в развитии и укреплении его авторитета», а правительство Армении соглашалось «признать и объявить Севрский договор, который категорически отвергнут Правительством ВНСТ, аннулированным». Правительство Армении признавало аннулированными все договоры, которые могли быть заключенными и имели отношение к Турции, точно так же, как и все договоры, заключенные во вред интересам Турции. Оно принимало обязательство отозвать из Европы и Америки свои делегации, «которые политический центр империалистических правительств Антанты сделал орудием своих происков». В качестве «доказательства искренности своего желания жить в мире и своего уважения к соседским правам Турции» правительство Армении принимало обязательство «устранить от государственного управления всех лиц, провоцировавших и преследовавших империалистические задачи с целью нарушить мир между обеими странами».

Стороны принимали обязательство предоставить право свободного передвижения лиц и товаров из одной страны в другую, как по железным, так и по другим дорогам обеих стран, и отказались от транзитных прав на товары, идущие как с моря, так и из других каких-либо стран. В частности, правительство Армении обязывалось отказаться от всяких прав на транзитные пошлины в отношении товаров, повозок, вагонов, идущих транзитом из Турции в Азербайджан, Персию, Грузию и обратно, а правительство ВНСТ обязывалось предоставить Армении свободный транзит в Персию и Маку через Шарур—Нахичеван—Шахтахты и Джульфу.

Армения была поставлена перед необходимостью «выбора» между заключением грабительского мирного договора непосредственно с Турцией или капитуляцией перед требованием советского правительства России не только отказаться от Севрского мирного договора, но и согласиться с введением Красной армии в оставшуюся часть страны и передачей власти большевикам, как условия «защиты» от «дружественной» им Турции.

На запрос армянской делегации, подписывать этот договор или нет, правительство Республики, возглавлявшееся С. Врацяном, ответило, что большевистские войска уже вступили в Караван-сарай, что правительство подает в отставку и что создается коалиционное правительство большевиков с участием от дашнаков Дро (Д. Канаяна) и А. Тертерьяна. Тем не менее Врацян предложил подписать договор.

2 декабря глава делегации на Александропольской конференции А. Хатисян запросил указания у генерала Дро, который оставил вопрос о подписании договора на усмотрение самой делегации. Выбирая между советизацией с фактически полной потерей национальной государственности и сохранением государственности, хотя и с существенными ограничениями в отношении обороны, внешней политики и транспорта, и считая, что территориальный состав Республики при прямой договоренности с турками будет не хуже, чем границы, установленные при посредничестве РСФСР, делегация свергнутого правительства приняла решение подписать договор на турецких условиях.

3 декабря делегация Хатисяна была лишена полномочий, но еще до этого, в ночь со 2 на 3 декабря, был подписан, хотя и без перспективы на ратификацию, договор, официально именовавшийся Мирным договором между Турцией и Ар-

[стр. 387]

менией¹. Это был первый договор, подписанный «новой» Турцией, но по своей цели и содержанию он повторял Батумский договор, навязанный Армении младотурецким правительством.

Скрывая подлинную роль, которую большевистское правительство России сыграло в создании условий, вынудивших армян подписать Александропольский договор, советская историография обвиняла дашнакское правительство Армении, подписавшее этот кабальный договор, в «национальном предательстве». На самом деле политическую ответственность за навязанный Армении грабительский «договор» несло прежде всего советское правительство. «Только Ваши предательства заставили армянскую нацию идти в Александрополь», — писал Министр иностранных дел свергнутого правительства Армении А. Агаронян Народному комиссару иностранных дел РСФСР Чичерину².

Близорукая националистическая позиция Сталина в вопросах отношений между Арменией и Турцией, предательство интересов армянского народа поставили советскую Россию перед реальной возможностью катастрофы всей ее ближневосточной политики.

Используя стремление армянского правительства сохранить независимость хотя бы на клочке своей территории, Кемалистская Турция стремилась поставить своего союзника — советскую Россию — перед свершившимся фактом создания первого из буферных государств Кавказа, которыми турки хотели отгородиться от своих большевистских благодетелей. Хотя непосредственной жертвой была Армения, в большой политической игре Александропольский договор, отвечая политическим интересам держав Антанты, был направлен прежде всего против самой советской России. Превращение Армении в турецкий протекторат не только исключало возможность советизации Армении, но и открывало дорогу для десоветизации Азербайджана. Тем самым создавалась возможность реализации старых пантюркистских амбиций, подогревавшихся теперь Антантой, и прежде всего англичанами, в качестве средства борьбы против красной угрозы.

Заключение Кемалистским правительством ВНСТ Александропольского договора со свергнутым правительством Армении впервые четко обозначило брешь, существовавшую в отношениях между Россией и Турцией. Оно подтвердило эфемерность расчетов Сталина и обоснованность опасений Наркоминдела, предупреждавшего о реальной возможности перехода правительства турецких националистов в антисоветский лагерь.

Расширение территории турецкого государства и уничтожение армянской перемычки остро поставило вопрос практической политики: как будет использована прямая связь между Турцией и Азербайджаном? Так же остро был поставлен вопрос: кто такие турецкие националисты — друзья или враги?

Советское руководство было встревожено антисоветским характером навязанного Армении договора, который в Москве не без оснований расценили как попытку держав Антанты противопоставить турецких националистов советской России, вовлечь их в широкую коалицию, направленную против большевизма.

_____________
¹ См. док. № 967.
² Док. № 1325.

Содержание Tитульный лист и т.д.

Документы: К четвертому разделу [1]
К пятому разделу: [2-4]
К шестому разделу: [5-10] | [11-17]

Комментарии: Предварительные
К первому разделу: [1-14] | [15-24] | [25-26]
Ко второму разделу: [1-10]
К третьему разделу: [1-9] [10-19]
К четвертому разделу: [1-9]
К пятому разделу: [1-13] | [14] | [15-19] | [20-27]
[28-38] | [39-43]
К шестому разделу: [1-15] | [16-29]
К седьмому разделу:[выводы и рекомендации]

Послесловие Содержание (как в книге)

Также по теме:

Барсегов Ю. — Геноцид армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества. Том 1

Барсегов Ю. — Геноцид армян — преступление против человечества (о правомерности термина и юридической квалификации)