ГЕНОЦИД АРМЯН. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, том 2, часть 2

Барсегов Ю.Г.

Комментарий к Сборнику документов профессора Ю.Г. Барсегова

20. Две оценки сложившейся ситуации и две реакции на пантюркистскую угрозу
21. Соперничество между турецкими националистами и российскими большевиками за право на «советизацию» Армении
22. Советизация Армении российскими большевиками
23. Причины «недоверия» турок к армянским коммунистам
24. Ложный «принцип пролетарской солидарности» как фактор в отношениях РСФСР и советской Армении
25. Почему вопрос об ответственности за геноцид армян был исключен из советско-турецких договоренностей
26. Когда и как был «решен» вопрос о «турецкой» Армении
27. Вопрос о содержании и формате Московской конференции

[стр. 388]

20. Две оценки сложившейся ситуации и две реакции на пантюркистскую угрозу

Сталин и члены его «кавказской группы» — Орджоникидзе, Мдивани и другие спровоцировали войну турок против Армении с целью или под предлогом получения возможности беспрепятственного транзита оружия в Турцию.

С поражением Армении в войне и захватом турками территорий за пределами «условленной линии» разграничения стало четко проявляться расхождение интересов советской России и Кемалистской Турции. Если советизация Армении нужна была для обеспечения вооружения турок против держав Антанты, то теперь, после выявления территориальных амбиций турецких националистов, после заключения ими Александропольского договора с дашнакским правительством Армении и их закрепления на путях, ведущих к Баку, возник вопрос: против кого будет использовано советское оружие, будет ли оно использовано против держав Антанты на Западном фронте, или же будет использовано для пантюркистской экспансии на Кавказе по сценарию 1918 г.

«Опасность большой войны», которую использовали Сталин и Орджоникидзе для обоснования военной помощи и территориальных подачек Кемалистским союзникам, теперь ставила новый вопрос: с кем будут турецкие националисты в этой войне? Нужна была политическая оценка развития событий и соответствующая реакция.

Для Наркоминдела, всегда обращавшего внимание на пантюркистскую угрозу и возможность развития событий по сценарию 1918 г., но уже под эгидой Антанты, поведение турецких союзников не стало неожиданностью.

Иначе оценивал политическую ситуацию, создавшуюся вокруг Армении, подлинный творец «восточной», т.е. турецкой, политики большевистского правительства — Сталин. Кошмары, которыми его группа и турецкие агенты влияния в Баку запугивали правительство в Москве, если туркам не будут отданы территории Армении и им не будет оказана необходимая военная помощь, теперь стали сбываться именно потому, что благодаря Сталину и его группе и вопреки предупреждениям Наркоминдела турецкие территориальные амбиции удовлетворялись и военная помощь предоставлялась.

Признать свою вину Сталин, конечно, не мог. Творцу антигосударственной политики поддержки разрушительных сил, ориентированных на тюркский сепаратизм, было неудобно признавать ее неизбежные реалии. Верный врожденным навыкам интригана, Сталин обвинил Леграна и представителя России в Грузии Шейнмана в неумении «подметить основное в новой позиции турок»¹, хотя именно он, Сталин, не сумел или не захотел «подметить» старое и неизменное в позиции опекаемых им турецких националистов. Преуменьшая опасность возрождения пантюркистской экспансии и соответственно угрозу существованию советского режима в Баку, исходившей от опекаемых им Кемалистских союзников, Сталин стыдливо признавал лишь наличие «симптомов», говорящих о «некотором, пожалуй, сдвиге позиции кемалистов вправо»². Упор он делал не на турецкую экспансию, а на не существовавшую в то время

_____________
¹ Док. № 920 и 922.
² Сталин И. Соч. Т. 4. С. 411—412.

[стр. 389]

угрозу вторжения в Закавказье держав Антанты и прежде всего Англии. Англичане, покинувшие Закавказье в лучших для себя военно-политических условиях 1919 г., не собирались вновь втягиваться в вооруженных конфликт. Отпали и надежды на втягивание ими в борьбу с РСФСР США в качестве мандатария. Основную ставку в противодействии большевизму Антанта делала на пантюркистскую экспансию.

Тем не менее Сталин с подачи Орджоникидзе вовсю раскручивал угрозу «большой кавказской войны» против РСФСР с участием держав Антанты. Констатируя результаты своей же деятельности, Сталин 15 ноября сообщал Ленину, что «с Арменией уже опоздали, т.е. ее скушает Кемаль раньше, чем мы подоспеем»¹. Сообщая Ленину о заигрываниях кемалистов с мусаватистами Азербайджана, Сталин отмечает, что «назначенных подкреплений для возможных и вероятных операций в Закавказье» недостаточно, поскольку необходимо, по меньшей мере, пять дивизий «для того, чтобы обеспечить Баку от случайностей с Запада путем активной обороны».

Указания Ленина об укреплении подходов к Баку Сталин не одобрил на том основании, что «укрепления в безводном пространстве при неблагоприятных топографических условиях теряют смысл». Теперь Сталин уже не сомневался, что «противник при первом же наступлении займет Елизаветполь» и, восстановив буржуазно-национальное правительство Азербайджана, «по примеру восемнадцатого года» легко займет Баку.

Какие же меры противодействия предлагал Сталин? Несмотря на заверения представителя турецкого правительства в Тифлисе, что «между турецким [и] грузинским народом нет исторической вражды» и что «у турок нет агрессивных намерений» в отношении Грузии², Сталин предлагал ввести советские войска именно в Грузию: «Для предупреждения такого казуса существует один-единственный путь: занять Тифлис и занять Сурамский перевал и тем прочно обеспечить за собой Баку»³.

Сурамский перевал, отделяющий Западную Грузию от Восточной, никак не мог быть препятствием для продвижения турок на Баку из северной части Армении, а тем более — через Нахичеван. Поэтому в телеграмме Ленину от 16 ноября Сталин дает уже развернутую картину опасности, грозившей советской власти в Азербайджане, и соответственно рекомендует меры противодействия. Теперь он указывает, что «опасность может угрожать Баку с трех сторон». На первом месте в его перечне — это «опасность с юга со стороны Англии». На втором месте — «опасность со стороны Турции. Если Турция утвердится в Армении и получит общую границу с Азербайджаном». Для предотвращения этой опасности, говорит он, «нужно вклиниться армянским советским клином между Турцией и Азербайджаном». Говоря о третьей опасности — «со стороны Грузии, т.е. со стороны Антанты», он повторяет доводы предыдущего послания. По его утверждению, «пока буржуазная Грузия существует, эта опасность, самая серьезная из всех опасностей, будет существовать»⁴.

_____________
¹ Док. № 901.
²Док. № 905, 914.
³ Док. № 901.
⁴ Док. № 904.

[стр. 390]

Сталин, слепо веривший кемалистам, теперь предлагает Чичерину послать Орджоникидзе указания «не верить кемалистам на слово» и рекомендует: «...не ограничивайтесь пересказом заявлений Карабекира и других кемалистов»¹.

Хотя расхождения между Наркоминделом и группой Сталина в оценке сложившейся ситуации и в выборе практических средств выхода из политического тупика, в который завело потворствование турецкой агрессивности, уменьшились, они тем не менее сохранились.

Из оценки ситуации Наркоминделом следовало, что прежде всего нужно было остановить дальнейшее продвижение турок по Армении в сторону Баку. Сообщая в упомянутом уже письме Леграну от 3 ноября об опасности возобновления завоевательной политики турок на Кавказе, Чичерин уже тогда отмечал, что это «заставляет нас быть сугубо осмотрительными», «особенно осторожно взвешивать каждый свой шаг в этом направлении»². В этой связи Чичерин прямо отмечает, что опасность перемены политики кемалистов и возобновления завоевательной политики «заставляет нас серьезно считаться с возможной ролью Армении и Грузии, как партнера против возобновления наступательной политики турок»³.

В условиях, когда наступление Кемалистских войск вышло за пределы договоренностей и возникла угроза продолжения их наступления на Баку, особую остроту приобрел вопрос о передаче им вооружений. Наркоминдел предложил использовать имевшееся средство воздействия — приостановить снабжение турок оружием и золотом. 7 ноября Чичерин формулирует требование о прекращении поддержки турок: «Надо приостановить передачу им оружия, пока не заключат перемирия»⁴.

В связи с предполагавшейся встречей Министра иностранных дел ангорского правительства Бекира Сами со Сталиным Чичерин 19 ноября информировал его об «условиях выдачи» туркам советского оружия — «это употребление его на Западном фронте, но в случае занятия Батума Антантой — отмена этого первого условия и обязательство участвовать в борьбе против занявших Батум антантовцев, во всяком случае обязательство передать армяно-турецкое разграничение, также и в турецкой Армении, будущей смешанной комиссии с нашим участием, а в настоящий момент — приостановление наступления в Армении»⁵. В тот же день Сталин ответил, что «выдачу оружия туркам приостановил до выяснения позиции последних»⁶.

Факт временного приостановления поставок советского оружия туркам в ноябре 1920 г. апологеты политики советского правительства России приводят как доказательство его заботы об армянском народе. Ссылаются, в частности, на директиву, в которой дальнейшая помощь туркам ставилась в зависимость от «приостановки их наступления на Армению» и заключение «перемирия с Арменией». Утверждают, что вооружение турок возобновилось только тогда, когда Армении «уже ничто не угрожало».

_____________
¹ Док. № 910.
² Док. № 866.
³ Там же.
⁴ Док. № 885.
⁵ Док. № 908.
⁶ Док. № 909.

[стр. 391]

В действительности же временная приостановка поставок оружия была связана с возрождением пантюркистских амбиций турок, создавших угрозу советской власти в Баку, а возобновились они, когда еще предстояли переговоры о судьбе поверженной Армении и ее границах с Турцией на Московской советско-Кемалистской конференции. 5 декабря, когда непосредственная опасность продвижения турок на Баку через Армению была устранена, Чичерин писал Орджоникидзе: «В Ваших руках дальнейшая выдача оружия туркам. Она была временно приостановлена в связи с неприемлемым поведением турок по отношению к нам и их непонятным наступлением. Если турки будут считаться с нашими настояниями и отступят за Арпачай, смягчат условия мира, будут вести дружественную политику по отношению к Советской Армении и не будут двигаться в глубь Грузии, за исключением двух вышеозначенных уездов, то мы будем продолжать выдавать им оружие». Иначе говоря, если турки отступят за Арпачай и откажутся от продвижения к Баку, то в этом случае можно будет тут же «возобновить выдачу им оружия». Что касается полутора миллиона рублей золотом, которые Бекир Сами вез с собою и которые «ввиду новых событий» также были «временно» задержаны, то и это золото будет постепенно им выдаваться, если «турки будут исполнять наши настояния»¹.

Помимо оружия и золота Наркоминдел всегда имел в виду и возможность использования Армении в качестве барьера, которым можно было бы преградить дальнейшую территориальную экспансию турок. Поэтому в этом же письме Чичерин писал о недопущении занятия Кемалистскими войсками новых областей в Армении². Наркоминдел, который и раньше сдержанно относился к вольному распоряжению армянскими территориями со стороны Сталина и его группы, продолжал ставить вопрос о праве армян на часть своих территорий не только в Восточной, но и в Западной Армении³. В телеграмме Сталину 13 ноября 1920 г. Чичерин утверждал, что «перемирие турок с армянами совершенно изменило ситуацию. Нет более необходимости спасать физическое существование угрожаемого резней армянского народа, зато встает вплотную вопрос об условиях мира между Турцией и Арменией»⁴.

Исход войны, по словам Чичерина, усилил территориальные вожделения турок: «Считаем несомненным, что турки откажутся эвакуировать сейчас Карсскую область, нам неясно, как удастся примирить Турцию и Армению». В этих условиях задачи внешней политики большевистской России, по мнению Чичерина, изложенному Сталину, сводились к двум основным пунктам: первый — в целях противопоставления революционного Востока империалистическому Западу «полный», «совершенно свободный» транзит через Армению «товаров, оружия и даже войск». Второй пункт — «окончательное определение границ между Турцией и Арменией, как в бывшей Русской, так и Турецкой Армении посредством смешанной комиссии при нашем участии. Все вопросы окончательного разграничения пусть будут отсрочены до этой смешанной комиссии. С ее созывом не следует спешить»⁵.

_____________
¹ Док. № 983.
² Там же.
³ См. Раздел V (26) Комментария.
⁴ Док. № 899. Выделено нами. — Ю.Б.
⁵ Док. № 899. См. также док. № 892.

[стр. 392]

В связи с перспективой заключения «окончательного мира» между правительством ВНСТ и Республикой Арменией Наркоминдел России по-прежнему волновали два вопроса — транзит через территорию Армении и территориальное разграничение Армении и Турции. Об этом, в частности, сообщается в телеграмме Чичерина Сталину 14 ноября 1920 г.: «Когда мы получили известие о заключении мира, я сообщил Вам, что в результате мы должны влиять уже на заключение окончательного мира между Турцией и Арменией и что мы должны настаивать на транзите для нас через Армению и на предоставлении установления окончательной турецко-армянской границы смешанной комиссии с нашим участием». Наркоминдел проявлял заинтересованность РСФСР в прекращении военных действий между Арменией и Турцией на «упоминавшихся ранее условиях»¹.

По-другому реагировали на сложившуюся ситуацию Сталин и исполнители его политики из «кавказской группы». В условиях, когда четко обозначилась возможность перехода турецких националистов в лагерь Антанты и опасность рецидива их пантюркистских амбиций, Сталин и проводники его «восточной политики» оказались в сложном положении.

В ответ на выдвигавшуюся Наркоминделом концепцию противодействия пантюркистским вожделениям турок и азербайджанцев сталинисты выдвинули свою концепцию. Сталин даже 15 ноября — в день подписания турками перемирия с Республикой Арменией все еще сообщал Чичерину о том, что им была дана директива Мдивани: «не ссориться с турками из-за дашнаков» (т.е. из-за территориальных прав армян), «не ставить прямо вопрос об отводе турецких частей к старой границе», «расколоть дашнаков и повести за собой левую часть в деле образования ревкома»².

В это же время (не позднее 15 ноября) за подписью «Коба, Серго» была направлена для Мдивани директива: «Ссориться с Кемалем не нужно, не нужно требовать немедленного отвода турецких войск к старой границе, пока можно ограничиться созданием смешанной комиссии с нашим большинством по вопросу об отводе турецких войск». Сталин и Орджоникидзе просят Мдивани дать ответ на ряд вопросов: «Нужно ли давать оружие туркам? Можно ли рассчитывать на советизацию Армении? Можно ли рассчитывать на раскол дашнаков? Нужно ли двинуть наши войска и когда? Не согласятся ли турки отвести войска при условии советизации Армении?»³

Сталин явно рассчитывал, что на поставленные им вопросы его ставленник при Кемалистском правительстве не только ответит так, как было нужно его покровителю, но и будет способствовать проведению его линии. Сталин, Орджоникидзе и другие его сторонники из группы «кавказских деятелей» сразу же поставили вопрос об ускорении оккупации Армении. В письме Ленину 8 ноября Сталин писал: «Одно несомненно: нужно немедля двинуть воинские части к границам Армении и при необходимости войти с ними в Эривань, подготовительная работа в этом духе ведется Орджоникидзе как членом Реввоенсовет-фронта»⁴.

_____________
¹ Док. № 900.
² Док. № 902.
³ Док. № 903.
⁴ Док. № 890.

[стр. 393]

Орджоникидзе предлагает Сталину «больше не ждать и сейчас же врезаться клином», т.е. отделить Кемалистскую Турцию от советского Азербайджана путем советизации Армении¹. Сталин тут же связывается со Стариком — Лениным и передает ему полученную информацию и свои оценки: «Первое... у армян войск не стало; турки при желании могут занять всю Армению без труда, представитель Кемаля в Тифлисе Кязим-бей держит себя более чем подозрительно, причем Мдивани думает, что оккупация Армении происходит не без некоторого соглашения между кемалистами и Грузией, с ведома и, может быть, согласия Антанты. Второе. По сообщению Орджоникидзе, турки уже теперь стараются завести связи с недовольными элементами Азербайджана, принимают петиции последних и стремятся иметь общую границу с Азербайджаном, что особенно опасно теперь. Третье. Переданная Вам вчера нота турецкого правительства в ответ на нашу ноту о посредничестве говорит о наличии более чем уклончивой позиции турок. Четвертое. По сообщению того же Орджоникидзе, в Персии сосредоточиваются ... несколько тысяч английских сипаев, и идет вообще большая подготовительная работа в направлении упрочения англичан в Персии... Пятое. Обобщая эти данные, Орджоникидзе думает, что мы стоим перед новой большой войной на юге Кавказа, организуемой Антантой при посредстве Грузии и, быть может, при нейтрализации Турции, в лучшем случае, а в худшем — при союзе с Турцией против нас и, прежде всего, против большевистского Азербайджана. В этом я вполне согласен с Орджоникидзе»².

Какие «практические шаги» предложил Сталин Ленину?

Выполнение предложения Орджоникидзе Сталин считал «рискованным» ввиду отсутствия достаточной военной силы и необходимых коммуникаций. Он опасался, что продвижение Красной армии в сторону Еревана в Грузии может быть расценено как казус-белли. Подчеркнув, что «с переброской частей мы опоздали до безобразия» и что «события бегут и угроза со стороны турок Азербайджану растет изо дня в день»³. Сталин тем не менее предложил Ленину «отложить операцию с Арменией до подхода новых подкреплений». Ленин, в свою очередь, дал указание Троцкому «тотчас усилить и ускорить переброску» войск, а сам Сталин выехал из Баку в Москву для обсуждения вопроса в Политбюро.

В Сборнике опубликован протокол заседания Политбюро ЦК РКП(б), состоявшегося 27 ноября 1920 г. По докладу Сталина «о кавказских делах» было принято постановление, обязывавшее Сталина «сговориться с т. Чичериным о дополнительных мерах к обеспечению более правильной внешней политики в пограничных с Кавказом государствах с использованием для этого т. Орджоникидзе», который должен был оставаться в Баку, осуществляя общее политическое руководство Азревкомом и Советом пропаганды и действия.

Политбюро предписало также принять по отношению к Грузии, Армении, Турции и Персии «максимально примирительную политику, т.е. направленную больше всего к тому, чтобы избежать войны». Очевидно, имелась в виду не агрессивная война Кемалистских союзников России против Армении, которая завер-

_____________
¹ Док. № 920.
² Док. № 920 и 922.
³ Там же. Подчеркнуто Лениным. — Ю.Б.

[стр. 394]

шилась падением армянского государства, а война с участием Кемалистской Турции на стороне Антанты. Как часть этой установки предписывалось «не ставить своей задачей похода ни на Грузию, ни на Армению, ни на Персию»¹.

Не имея протокола выступлений членов Политбюро, трудно определить, чью линию поддержало Политбюро — Сталина или Чичерина, тем более что Сталин, как было показано, изменил, по крайней мере на словах, свою линию на немедленную советизацию Армении и Грузии. Предписывая «максимально примирительную политику» в отношении Турции и в то же время отменяя задачу «похода» на Грузию и Армению, т.е. задачу их советизации, Политбюро вместе с тем оставило все на усмотрение Орджоникидзе.

Сталин и его группа знали, что эти меры были продиктованы отнюдь не желанием уважать права Армении. Сталин по-прежнему делал ставку на сговор с турками за счет территориальных прав армянского народа, на взаимодействие с ними в насильственной советизации Армении.

Поддаваясь слухам о поддержке англичанами территориальных амбиций турецких националистов на Востоке («компенсации на Кавказе взамен жертв на Западе»), распространявшимся самими турками и их агентами влияния — Наримановым и другими азербайджанскими национал-коммунистами с целью подтолкнуть к территориальным уступкам советское правительство России, Сталин превратил внешнюю политику страны в восточный базар.

Рассчитывая удержать турецких националистов от перехода в лагерь держав Антанты щедрыми подачками все новых армянских территорий туркам и азербайджанцам, он не понимал или делал вид, что не понимает, что именно это отвечало политическим интересам самой Антанты, создавая предпосылки для перехода кемалистов на ее сторону.

В этот период, предвидя возможность перехода кемалистов в лагерь Антанты и краха всей восточной политики Сталина, его приспешники стали отрабатывать и «пессимистический» вариант развития событий. Для обоснования своего курса на всемерную военно-политическую поддержку кемалистов в условиях возрождения пантюркистскои опасности они начали пропагандировать слегка прикрытую коммунистической фразеологией откровенно пантюркистскую идею разрушения России. Утверждали, что если кемалисты перейдут в лагерь Антанты, то на стороне советской России все равно останется... «Восточная Анатолия», т.е. та территория Западной (турецкой) Армении, которая в новой географической номенклатуре турок получила название Восточной Анатолии.

Азербайджанский национал-коммунист Шахтахтинский в докладе, представленном Ленину, утверждал, что с кемалистами не надо «играть в дипломатию», т.е. не нужно считаться с соображениями Наркоминдела, а нужно им непременно уступать даже при перспективе их перехода на сторону Антанты: «...становясь даже на точку зрения пессимистов и предположив, что Турция уже вошла в соглашение с Антантой или же войдет в соглашение в недалеком будущем, то и тогда мы должны предложить самые выгодные условия. И тогда при самой неблагоприятной конъюнктуре все же Восточная Анатолия и лучшие элементы Анатолийского фронта останутся с нами»².

_____________
¹ Док. № 929. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 1080.

[стр. 395]

Идею, что в случае «отпадения» ангорского правительства Восточная Анатолия «останется с нами», пропагандировали также работник сталинского Наркомата по делам национальностей и деятель бакинского Совета пропаганды и действия сталинист Скачко и другие подпевалы протурецкой политики Сталина. Если, утверждали они, в результате этой политики погибнет и сама РСФСР, зато останутся созданные советским правительством тюркские республики. В этой, судя по всему оркестрированной самим Сталиным и его последователями, концепции политического развития четко просматривается допущение возможности реализации пантюркистской программы откола от России населенных тюркоязычным населением территорий.

21. Соперничество между турецкими националистами и российскими большевиками за право на «советизацию» Армении

Кроме варианта установления прямой «договоренности» с Арменией без участия России, кемалисты имели и другой, «запасной», вариант оттеснения своих советских покровителей от армянских дел. Убедившись, что с ситуацией, создавшейся Александропольским договором, РСФСР не согласится, кемалисты поддержали советизацию Армении в качестве альтернативы Александропольскому соглашению с правительством республики.

Не собираясь вечно следовать в орбите российских коммунистов, кемалисты опасались, что при таком повороте в политическом развитии Турции большевистские правители России используют создаваемое ими в Армении марионеточное правительство армянских коммунистов для ограничения пантюркистской экспансии. Опыт советского Азербайджана и самой Кемалистской Турции подтверждал возможность проявления советской Россией «пролетарской солидарности» и с советской Арменией в виде поддержки ее территориальных прав по политическим мотивам.

Кемалисты попытались перестраховаться. Ссылаясь на общность провозглашавшихся целей и пользуясь условиями, созданными сталинской политикой потворствования турецкой экспансии, а именно — разрушением армянской государственности, оккупацией ее территории за пределами «условленной линии» и результатами подрывной идеологической обработки армян, равно как и ограниченностью военных и политических возможностей самой РСФСР, турецкие оккупанты, опираясь на свою креатуру — членов созданного ими в Александрополе «ревкома Армении», приступили к реализации плана внедрения в государственное управление в части Армении, предназначавшейся по условиям раздела для советизации под эгидой РСФСР

Выступая под демагогическим лозунгом совместной с РСФСР борьбы против держав Антанты и «освобождения» армянского народа от власти дашнаков, турецкие власти стали расширять зону оккупации в северо-восточном направлении — в сторону Тбилиси и Баку, формируя там свою структуру советской власти — «военно-революционные комитеты».

Рядясь в тогу сторонников российских большевиков, турецкие националисты на самом деле не разделяли коммунистических убеждений своих российских союзников. В своей стране они физически уничтожили руководителей ориенти-

[стр. 396]

рованной на РСФСР Коммунистической партии и создали свою — «официальную коммунистическую партию» Турции. То же самое они осуществляли на оккупированных территориях Армении.

Оккупировав Александрополь и другие территории северной Армении под видом союзников России в борьбе против дашнаков, турецкие националисты перестали скрывать свои намерения установить свою власть во всей Армении.

Деятельность Кемалистских союзников в Армении не могла не вызвать в Москве серьезных опасений. Советское руководство не без оснований усмотрело в этом попытку турецких союзников распространить свою власть и на ту часть российской Армении, которая должна была перейти под контроль Москвы в качестве Армянской ССР.

Столкнувшись с реальностью прогнозировавшейся Наркоминделом перспективы повторения событий 1918 г., Сталин и его приспешники, продолжая строить планы советизации Армении при помощи турецкой армии, начали сомневаться в благонадежности своих союзников.

В письме Ленину 8 ноября 1920 г. Сталин, высказываясь за «комбинацию о максимальных требованиях», т.е. за советизацию Армении, подчеркивает необходимость военного обеспечения этой операции: «Одно несомненно: нужно немедля двинуть воинские части к границам Армении и при необходимости войти с ними в Эривань, подготовительная работа в этом духе ведется Орджоникидзе как членом Реввоенсоветфронта»¹.

7 ноября Сталин, комментируя в телеграмме Ленину и Чичерину сообщение о том, что турки заняли Карс, займут Александрополь и «будто бы не пойдут дальше линии, известной Москве», признает, что «сведения эти запоздалые, ибо турки уже перешли линию». Он признает и то, что «турки хитрят и преследуют свои собственные цели», но все еще пытается убедить Ленина и Чичерина, что «хитрость» турок направлена против Антанты, а не против советской России. Они, говорит Сталин, «видимо, хотят заставить Армению отказаться от Севрского договора и поставить Антанту перед фактом в связи с предполагаемыми переговорами кемалистов в Константинополе»².

Сталин продолжает убеждать Ленина и Чичерина, что захват турками Александрополя полезен для большевистского правительства России. «...Если армяне потеряют Александрополь», утверждает он, «не исключена возможность передачи власти дашнаками нам»³.

Для осуществления затеи с советизацией Армении при содействии турок Сталину нужно было иметь при турках доверенное лицо. В условиях резкого расхождения позиций Наркоминдела и группы Сталина особое значение приобретала кандидатура представителя России при турецком правительстве. По инициативе и под давлением Сталина полномочия «вести переговоры и заключить соглашение с представителями Турецкого национального правительства по вопросу о приостановлении военных действий между Турцией и Арменией» были даны 7 ноября от имени Наркоминдела РСФСР Мдивани, Коркмасову и Шахтахтинскому⁴.

_____________
¹ Док. № 890.
² Док. № 884.
³ Там же.
⁴ Док. № 883. См. также док. № 885.

[стр. 397]

29 ноября Орджоникидзе получил от Мдивани радиограмму о том, что «в Александрополе имеется Ревком Советской Армении, поддерживаемый турками». Скрывая свои истинные намерения, «турки настаивают на вводе советских войск в Армению для утверждения советской власти», и обещают в случае такого обеспечения своего тыла перебросить войска на Запад против Антанты. Орджоникидзе одобряет созданную им же ситуацию для советизации Армении при помощи турок: «Положение становится совершенно ясным, не рискованным»¹.

Сталин и его группа выдают желаемое за действительное. На самом деле турки не собирались перебрасывать войска на Запад до решения вопроса с Арменией. На Западном фронте под давлением Антанты военные действия были приостановлены. Между союзниками в борьбе с «мировым империализмом» — турецкими националистами и российскими большевиками развернулось острое соперничество за «право» на установление в Армении советской власти. В этой подковерной борьбе кемалисты использовали реальный факт оккупации большей части территории, которая отводилась под будущую советскую Армению. Также им была выгодна и массированная пропаганда большевиков, представлявшая кемалистов как борцов против империализма и поборников новых отношений турок к Армении.

29 ноября 1920 г. представитель РСФСР в Армении Легран запрашивал представителя РСФСР в Ангоре Мдивани: «Кто входит в состав образованного турками Ревкома, местные армяне-коммунисты или он составлен иначе. Надо иметь в виду, что наши товарищи не могут быть посланы [в] тот Ревком, вообще выдумка турок с ревкомом не заслуживает ни малейшего доверия, доколе они продолжают вести совершенно самостоятельную политику [в] Армении и не желают признавать нашего посредничества. Это надо [в] той или иной форме [п]оставить им на вид»². Обеспокоенный сообщением, что член Ревкома Армении Авис Нуриджанян ведет какие-то переговоры с «армяно-турецкой делегацией», Орджоникидзе поручает командующему советскими войсками в регионе Великанову выяснить и сообщить ему, «что за армяно-турецкая [делегация] и о чем они [неразборчиво] разговаривают»³.

Создание в Александрополе турецкого «Ревкома» Армении, обозначившееся стремление турок под видом «совместной борьбы против империализма и Антанты», занять всю северную Армению за пределами «условленной линии» и четко проглядывавшееся за этим стремление осуществить неудавшуюся в 1918 г. идею захвата Азербайджана, побудили самого Сталина выступить с призывом «спасти Армению любой ценой»⁴. Сталин, Орджоникидзе и другие организаторы переворота принимают контрмеры по форсированию советизации Армении — вторжению 11-й армии и ввоза туда своих ставленников из Баку.

Вопросы эти обсуждались в Москве. ЦК РКП(б) приняло решение о советизации Армении⁵. Хотя советизация Армении была предрешена общей политической линией РКП (б) и советского государства, выбор момента был связан с развитием политической ситуации. В сложившихся условиях советизация, ор-

_____________
¹ Док. № 941.
² Док. № 940. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 953.
⁴ Док. № 938.
⁵ См. док. № 953.

[стр. 398]

ганизованная Сталиным и Орджоникидзе, была альтернативой ее советизации турками.

Зная, что армянский народ даже в той сложной ситуации, в которую он был поставлен милостью российских большевиков, не был готов к принятию большевистского режима, Сталин и другие организаторы «советизации» Армении уже до этого занимались вопросом военного обеспечения операции. Жалуясь на упущенное время, Сталин добивался переброски дополнительной военной силы.

29 ноября, в день, когда «Армянский ревком» из Баку перешел границу со стороны Азербайджанской ССР, в переговорах Орджоникидзе с членом РВС 11-й Красной армии Трифоновым обсуждался вопрос о военной поддержке, чтобы довести дело «до логического конца» в случае «если в Армении заварится каша». Чтобы избежать нареканий Наркоминдела, было принято решение «частного характера о помощи армянскому Ревкому, не оформляя ее пока официально», т.е. представляя решение о советизации Армении как постановление Реввоенсовета Кавказского фронта¹.

Орджоникидзе прежде всего интересовала военная сторона обеспечения переворота. «...Когда выступил[а] кавбригада на Дилижан и откуда, в каком количестве сабель и штыков? Считаете ли вы их достаточным [и], чтобы завладеть Дилижаном, приняли ли во внимание вы приказ Назарбекова оказать сопротивление и отбросить от границы?» — спрашивает он военачальника Великанова. Получив сообщение, что «в овладении Караван-сараем должны участвовать три кавалерийских полка и два пехотных общей численностью до полутора тысяч», Орджоникидзе требует, чтобы не забыли «выдвинуться в сторону Караклиса и занять его, если, конечно, он турками не занимается»².

22. Советизация Армении российскими большевиками

Выполнение задачи по принуждению Армении к сдаче власти большевикам с помощью турок взяли на себя Сталин и его приверженцы — Орджоникидзе, Мдивани и другие члены «кавказской группы товарищей». Сталин осуществлял общее руководство. Орджоникидзе руководил практическим осуществлением операции. Мдивани обеспечивал совместные акции с турками. Наркоминделу же отводились побочные (технические) функции по обеспечению внешней, «дипломатической» благопристойности.

О том, как осуществлялась советизация Армении российскими большевиками, имеются признания самих организаторов переворота. В этом отношении представляют интерес переговоры Орджоникидзе с взращенными в Баку безгласными армянскими марионетками. Авис Нуриджанян, например, докладывал Орджоникидзе о том, что «все берется на учет, за все платится, денег не жалею». Заявления Ревкома предварительно согласовывались с Орджоникидзе. «Вы можете совместно с Сашей Довлатовым изменить как угодно, — говорит Авис Орджоникидзе. — Вокруг нашего ревкома надо создать благоприятную международную обстановку, политическую ситуацию, надо трубить в газетах и

_____________
¹ Док. № 941.
² Док. № 953.

[стр. 399]

по радио и всюду, чем угодно, копии всех этих радио надо передать сюда в напечатанном виде, в виде летучек, чтобы распространить среди населения»¹.

29 ноября при вступлении в Армению из советского Азербайджана Ревком обнародовал в Казахе Декларацию о провозглашении советской власти в Армении: «Мы верим в то, что освобождающаяся от империалистического ига трудовая Турция, нашедшая в нас сочувствие в своей борьбе против Севрского договора, ныне протянет нам братскую руку, после того, как [мы] свергли общего нашего врага и совместно с ней боремся против хищников Антанты. Мы уверены также, что не мечом победителя будет продиктован мир между Советской Арменией и трудовой Турцией, а братским соглашением свободных народов Советской Армении и революционной Турции»².

В этот же день — 29 ноября, давая указания по организации переворота в Армении, Орджоникидзе предписывает проявлять особую заботу в отношении к турецким партнерам по советизации Армении: «Встречу наших войск с турками обставьте торжественно»³.

Отнюдь не случайно и то, что в день, когда привезенный в обозе Красной армии Ревком провозгласил установление в Армении советской власти, на имя Чичерина поступает «запоздавший» ответ Кемаля на послание Наркоминдела от 2 июля 1920 г. Вождь турецких националистов «с величайшим удовольствием» сообщает о «чувстве восхищения» по отношению к русскому народу, «который, не удовлетворившись тем, что разбил свои собственные цепи, ведет уже более двух лет беспримерную борьбу за освобождение всего мира и с энтузиазмом переносит неслыханные страдания ради того, чтобы навсегда исчезло угнетение с лица земли»⁴. Выражение им уверенности в том, что «трудящиеся Запада, с одной стороны, и порабощенные народы Азии и Африки — с другой» одержат победу над международным капиталом, служило идеологическим прикрытием экспансии кемалистов и в эту часть Армении под видом участия в ее советизации.

Интенсивный обмен посланиями, имевший место 30 ноября, показывает различия подходов Наркоминдела и противостоящей ему группы Сталина. Стремясь придать советизации Армении легальную форму и избежать обвинений в совместной насильственной акции Красной армии и турецких интервентов, представитель РСФСР в Армении Легран направляет телеграмму Реввоенсовету Кавказского фронта, Ревкому Армении и самому Орджоникидзе, а также Чичерину с требованием немедленного приостановления «дальнейшего продвижения Красной армии» на несколько дней с тем, чтобы при помощи генерала Дро «провести все необходимые мероприятия тому, чтобы наши войска имели возможность вступить Армению без сопротивления стороны правительства и отдельных частей армии. Надо подчиниться этой необходимости, не форсировать без нужды события, противном случае наше вторжение примет характер враждебных действий против Армении совместно турками, каковом случае я категорически слагаю всякую ответственность [за] ход событий. Прошу немедленно дать соответствующие указания Ревкому и местному командованию и устранить возможность их

_____________
¹ Док. № 953.
² Док. 942. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Док. № 953.
⁴ Док. № 943.

[стр. 400]

столкновений, несогласованных действий. Получение настоящей радиограммы и принятых мерах немедленно известите»¹.

В тот же день, 30 ноября, в разговоре с Орджоникидзе по прямому проводу Легран вновь поднимает вопрос о недопустимости враждебных действий турок против Армении со стороны Нахичевана: «Ввиду присутствия турок в Нахичевани необходимо принять все меры, чтобы сделать невозможным какое-либо нападение турок со стороны Нахичевани, которая по договору находится под охраной красных войск. Это очень важно, прошу на это обратить особое внимание XI армии»².

Имея в виду постоянные ссылки Орджоникидзе на присутствие в Нахичеване турецких частей и мусульманских банд, Легран говорит: «Ваши опасения мне непонятны. Если турки мешают, им надо предложить удалиться из Нахичеванского уезда». В ходе беседы Легран особо подчеркивает, что «в настоящий момент» главное состоит в том, что «теперь важнее держать в руках турецкие отряды в Нахичеване».

В ответ на жалобу Орджоникидзе, что «Москва дает нагоняй за якобы невыполнение 5-го пункта договора», и его просьбу до «сношений» с Москвой относительно Шахтахты предварительно «сговариваться» с Баку во избежание «неприятной истории», Легран отвечает, что если нагоняй адресован Реввоенсовету XI армии, то «они его вполне заслужили»³.

Сам Чичерин пытается еще проводить линию Наркоминдела через Политбюро. В связи с получением от турок предложения о заключении формального договора Чичерин в письме в Политбюро изложил позицию Наркоминдела по содержанию временных директив представителю РСФСР в Ангоре Мдивани. «...Удерживать турок от таких действий, которые могли бы сыграть провокационную роль, и главное, удерживать их от занятия Батума и вообще от вторжения в Грузию, так как это могло бы вызвать антантовский десант, а также удерживать их от завоевания оставшейся еще незанятой части Армении, причем для того, чтобы турки не усмотрели в этом результата якобы состоявшегося у нас соглашения с Англией, в чем они могли бы нас подозревать, надо придать этим требованиям условную форму»⁴.

Что означала эта «условная форма», поясняет сам автор: «...Требовать, чтобы турки не брали Батума и вообще не шли дальше без соглашения с нами и до заключения договора с нами. Эта условная форма необходима и потому, что в случае антантовского десанта не исключена возможность того, что совместные действия с турками окажутся необходимыми»⁵.

В то время как Легран в качестве представителя Наркоминдела стремился избежать оценки ситуации как совместной военной акции Красной армии и Кемалистской армии против Армении, Сталин и его группа были заняты согласованием своих действий с турками. В директиве, направленной 30 ноября по поручению Политбюро представителю РСФСР в Ангоре Мдивани, Сталин указывает, что

_____________
¹ Док. № 945, 946, 948. Выделено нами. - Ю.Б.
² Док. № 947.
³ Там же. Выделено нами. — Ю.Б.
⁴ Док. № 951.
⁵ Док. № 951. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 401]

«драться с кемалистами из-за Карса не следует», но нужно «выговорить у кемалистов Александрополь для Армении, которая становится советской»¹.

Вспомним, что незадолго до этого ставленник Сталина Мдивани сам же толкал турок к захвату армянской территории за Арпачаем. Отметим также, что «освобождения» Александрополя Сталин добивался не для Армении, а для сохранения Баку в связи с наметившейся угрозой возобновления пантюркистской экспансии.

Из-за отклонения посредничества и возможности участия РСФСР в мирных переговорах непосредственно между Турцией и Республикой Арменией Сталин предписывает «напомнить как туркам, так и армянам, что в таком случае вопрос о Зангезуре и Нахичеванском уезде не может быть предметом обсуждения армяно-турецкой конференции, так как обе эти области являются спорными между Арменией и Азербайджаном, в союзе с которым состоит Россия»².

Разыгрывая друг перед другом спектакль с проявлениями взаимной лояльности и доверия, турки говорили о готовности направить свои войска на Западный фронт, а Сталин — о готовности провести советизацию Армении без ввода советских войск. Сталин через Мдивани передает туркам, что, «если внутренняя советизация Армении не требует присутствия русских войск в Армении, мы не возражаем против советизации». Понятно, что это не могло не восприниматься как приглашение к советизации Армении турками.

Сталин, проявлявший до этого полное безразличие к реакции западных держав, теперь проявляет чрезмерную предупредительность. Он просит Мдивани проверить заявление Карабекира о вводе в Армению советских войск и об отправке турецких на Западный фронт: «Очень важно проверить две точки: не думает ли Карабекир своим предложением о вводе войск в Армению втянуть нас в преждевременный конфликт с Антантой и тем развязать руки Антанте для высадки в Батум. Можно ли считать, что кемалисты пока еще не отошли от нас к Антанте, считаете ли своевременным заговорить с кемалистами о военном союзе с Россией, если да, сообщите основания»³. В то же время Сталин требует «разоблачать двуличие кемалистов» и добиваться, чтобы турецкие коммунисты открыли «широкую кампанию за союз Турции с Россией против Антанты»⁴.

Хотя в условиях тройственной агрессии Наркоминдел согласился с советизацией Армении, в вопросе о передаче власти позиции расходились. В отличие от Леграна, проводившего линию Наркоминдела на обеспечение при советизации Армении видимости легальности, руководитель этой военной операции Орджоникидзе осуществлял жесткую силовую политику. Членам «Ревкома Армении» он предписывал: «Эривани не слушаться и не торговаться с ней, а предложить сдачу на условиях, если будет добровольная, и [власть] передана без всяких криков внутри и в Европе, гарантировать им безопасность и вхождение в Ревком и на словах, а, в первое время, может быть, и на деле»⁵.

_____________
¹ Док. № 949.
² Док. № 949. Разрядка документа. — Ю.Б.
³ Док. № 949.
⁴ Там же.
⁵ Док. № 953.

[стр. 402]

2 декабря 1920 г. полномочный представитель РСФСР Б. Легран, действовавший от имени правительства РСФСР, подписал с действовавшими от имени правительства Армянской республики Дро и Тертерьяном соглашение об условиях сдачи власти Военно-революционному комитету в составе пяти членов от коммунистической партии и двух от «левых» дашнаков по согласованию с коммунистической партией¹.

Не имея необходимой внутренней поддержки, организаторы большевистского переворота прибегли к тактике, которая потом стала излюбленным методом захвата власти ставленниками Москвы в независимых государствах как при образовании СССР, так и перед Второй мировой войной (прибалтийские государства), и в дальнейшем (Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Болгария, Албания).

Используя безвыходное положение Армении и возникший в этот критический период жизни страны раскол в правящей партии, Орджоникидзе добился образования правительства с участием «левых» дашнаков в лице генерала Дро и Тертерьяна. Тем самым создавалась видимость «передачи» власти образованному решением ЦК РКП(б) Ревкому с абсолютным коммунистическим большинством².

Армения провозглашалась «независимой Советской Социалистической Республикой». Правительство Армянской Республики отстранялось от власти. До созыва съезда Советов Армении вся полнота власти переходила к временному Военно-революционному комитету. До «прихода Ревкома из Азербайджана» власть временно переходила к военному министру генералу Дро.

Советское правительство России признавало «бесспорным» только состав территории советской Армении, совпадавшей в основном с территорией, предусмотренной в Александропольском договоре. Оно обязывалось также предпринять меры «для немедленной концентрации военных сил для защиты Социалистической Советской Республики Армении»³.

Создавалось впечатление, что Наркоминделу в лице Леграна удалось, не дожидаясь «подхода новых подкреплений», решить задачу — вклинить советскую Армению между Азербайджаном и Турцией и тем самым предотвратить реализацию реанимированной пантюркистской программы.

Предоставление генералу Дро должности командующего вооруженными силами «независимой Советской Социалистической Республики» имело не только внутреннее назначение (нейтрализация, переходный период для создания чисто большевистского правительства), но и внешнее — для демонстрации решимости препятствовать дальнейшему наступлению турецких националистов в северовосточную часть Армении, в сторону Баку.

Отстаивавшаяся Наркоминделом видимость «легитимности» власти и «спасения» Армении предназначалась для международного общественного мнения и Лиги Наций, где в это время шло обсуждение вопроса о пресечении турецкой и советской агрессии против Армении⁴.

Турки, как и следовало ожидать, стали протестовать против включения Дро в состав советского правительства ССР Армении. Прибыв 4 декабря 1920 г. в Ере-

_____________
¹ См. док. № 964, 965.
² Там же.
³ Там же.
⁴ См. Раздел V (37) Комментария.

[стр. 403]

ван, Ревком Армении также не согласился с условием соглашения относительно включения в состав Военного революционного комитета представителей партии «Дашнакцутюн».

Добившись соглашения с «левыми» дашнаками об условиях передачи власти в Армении коммунистическому «правительству», Орджоникидзе, следуя пожеланиям турок и поддержанный членами марионеточного Ревкома, тут же, буквально через несколько дней, потребовал «отдать под суд» членов правительства Республики Армении, от которого коммунисты якобы мирным путем получили государственную власть, а генерала Дро, которому он гарантировал вхождение в Ревком и полную безопасность, отстранить от власти, заменив его Гаем¹.

Обосновывая это нарушение соглашения, Орджоникидзе в записке Касьяну в декабре 1920 г. писал: «Как ни полезно иметь Дро в своих рядах, но все-таки считаю политически недопустимым держать его во главе армии. Бряцать оружием против турок или демонстрировать против них присутствие Дро считаю политической близорукостью. Душа старого пр[авительства] становится душою нового. Турки и теперь говорят о том, что советская власть пока только на словах. Я думаю, в интересах не только советской власти, но и просто в интересах разрешения территориальных вопросов Дро держать на второстепенных ролях»².

Обратим внимание на откровенно циничное признание Орджоникидзе о том, что советизация Армении совершалась «просто в интересах разрешения территориальных вопросов»³. Само собой разумеется, в пользу турок, с помощью которых советская власть и была установлена там.

Сталинисту Серго и в голову не приходило, что, расправляясь с правительством, от которого большевики получили власть, и нарушая условия соглашения, они аннулируют само соглашение о «передаче» власти. Этот политический маневр, ставший затем обычным в советской практике, не может рассматриваться как добровольная передача власти и должен оцениваться как противозаконный захват, как завоевание и порабощение со всеми международно-правовыми последствиями.

23. Причины «недоверия» турок к армянским коммунистам

Орджоникидзе выполнил все турецкие требования — организовал политические репрессии против дашнаков, отстранил генерала Дро, заменил армянские вооруженные силы частями Красной армии, но турки, даже после образования стопроцентного коммунистического ревкома, продолжали выражать недоверие к армянским коммунистам, утверждая, что дашнаки примажутся к советской власти.

_____________
¹ Гай (Бжишкян) — деятель армянского национально-освободительного движения, видный советский военачальник.
² Док. № 1024.
³ Там же.

[стр. 404]

Турок особенно беспокоила перспектива изменения отношений правительства РСФСР к Армении, ставшей новой «братской» республикой. Именно этим объяснялось то обстоятельство, что армянским коммунистам, привезенным из Азербайджана в обозе 11-й Красной армии, турки стали выражать полное недоверие.

Стремясь обойти РСФСР и взять под свой контроль советизацию Армении, кемалисты выражали недоверие армянским коммунистам, поставленным у власти российскими большевиками.

Хотя насильственная советизация Армении отвечала целям азербайджанских и турецких экспансионистов и имела целью разрушить армянскую государственность и снять вопрос об ответственности Турции и турок за совершенное преступление, тем не менее вопрос о доверии турок к армянским коммунистам вышел на первый план. Турок не удовлетворяло даже то, что раболепствующие перед ними армянские коммунисты по приказу Москвы заявляли, что они, как и турки, отвергают Севрский мирный договор.

В телеграмме Орджоникидзе Чичерину 8 декабря 1920 г. вновь отмечалось, что «турки очень мало доверяют армянским коммунистам». Вначале они выражали недовольство участием в правительстве переходной фигуры генерала Дро, использованного организаторами переворота для обмана мирового общественного мнения, но сам Орджоникидзе отмечал, что «турки все равно будут говорить о недоверии, если даже мы снимем Дро»¹.

На самом деле кемалисты опасались не армянских коммунистов, которые покорно (не в пример азербайджанским) следовали указаниям Москвы, а именно самой Москвы и прежде всего Наркоминдела, который считал, что положение коренным образом изменилось.

Какое-то время после советизации Армении Чичерин продолжал придерживаться умеренной «проармянской» позиции, выступая за смягчение турецких условий с учетом «советизации».

В первые дни после советизации Армении Чичерин, будучи связан с условиями раздела, тем не менее пытался несколько смягчить условия армяно-турецкого территориального урегулирования, ссылаясь на советизацию Армении. Об этом свидетельствуют переданные через Леграна его инструкции для Мдивани: «Советизация Армении заставляет [в] значительной мере изменить позицию. Укажите туркам, что угроза дашнакского империализма исчезла, устранены мотивы их наступления. Наоборот, желательно в их же интересах оказать поддержку Советской власти в Армении соблюдением умеренной и дружественной политической линии и по отношению к ней. Надо поэтому настаивать, чтобы турки не только не продвигались далее по территории Армении, но даже отодвинули войска до Арпачая, отделяющего Карсскую область от остальной Армении. Не возражаем против пребывания турок в Карсской области временно, впредь до разрешения территориальных вопросов с Арменией. Надо настаивать на смягчении условий мира, в частности, на отказе турок от контрибуции. Продолжаем настаивать на передаче турецко-армянского разграничения будущей смешанной комиссии с нашим участием»².

_____________
¹ Док. № 996.
² Док. № 982.

[стр. 405]

Чичерин даже связывал, как уже было отмечено, дальнейшее предоставление военной и финансовой помощи кемалистам с «исполнением турками вышеозначенных условий»¹.

Турки едва ли были озабочены тем, что армянские коммунисты по примеру азербайджанских национал-коммунистов и созданной кемалистами же турецкой компартии, также проявят стремление отстаивать национальные интересы. Зная, как армянские коммунисты слепо следуют указаниям московских большевиков, турки скорее опасались изменения политической линии самого правительства РСФСР. Поэтому они настаивали на передаче власти в советской части Армении «реввоенсовету», созданному турецким командованием.

Так, в ноте Народного комиссара ангорского правительства Турции Ахмеда Мухтара, направленной 21 декабря 1920 г. Чичерину, говорилось: «Мы не верим в искренность обращения армян к коммунизму, мы думаем, что это комедия, чтобы заручиться поддержкой России после того, как они лишились поддержки Англии. Расширение при таких условиях Армении с приближением ее к Англии, находящейся в Месопотамии, может дать правительству Москвы и Ангоры неприятные сюрпризы. С другой стороны, мы не можем допустить, чтобы обращение, хотя бы и искреннее, одного народа к коммунизму вознаграждалось дарованием этому народу турецких территорий...»

Под расширением «Армении с приближением ее к Англии, находящейся в Месопотамии» Ахмед Мухтар имел в виду идею Наркоминдела о выделении для западных армян — жертв массовых истреблений территории Вана, Муша и Битлиса. Кемалисты действительно были озабочены такой перспективой, понимая, конечно, что позиция Наркоминдела в отношении части территории турецкой Армении связана не только и не столько с желанием добиться справедливости для армянского народа, сколько с желанием создать противовес пантюркистской экспансии в будущем. Стремление кемалистов «отуречить» процесс советизации Армении — как альтернативы Александропольскому соглашению с Республикой Арменией — и их нежелание вывести свои войска из Александрополя даже после подписания Московского договора заставляло Наркоминдел возвращаться к судьбе территорий Западной Армении.

Поведение турок объяснялось именно опасением пересмотра советским правительством России протурецкой капитулянтской позиции Сталина в пользу Армянской ССР. Ссылаясь на свое недоверие к армянским коммунистам, правительство ВНСТ до самой Московской конференции настаивало на сохранении никем не ратифицированного Александропольского договора в качестве основы будущих отношений с Армянской ССР и в то же время указывало на свою особую роль в советизации Армении.

Объясняя причину этого «недоверия», Орджоникидзе с самого начала отметил, что «истинное намерение турок, по-моему, поделить с нами Армению»². Речь шла о дележе той небольшой части Армении, которая должна была отойти к РСФСР под видом советизации.

_____________
¹ Док. № 982.
² Док. № 996.

[стр. 406]

24. Ложный «принцип пролетарской солидарности» как фактор в отношениях РСФСР и советской Армении

Проявленная после советизации Армении объективность в виде добровольного отказа Азербайджанской ССР от спорных территорий затем была аннулирована сначала в отношении Нахичевана путем заключения договора РСФСР и Турции, а потом и в отношении Нагорного Карабаха решением неправомочного на то Кавказского бюро ЦК РКП(б).

Когда в результате победы Кемалистской армии и угрозы возрождения пантюркистской экспансии обозначилось геополитическое значение предназначенной для советизации части Армении, естественно должен был возникнуть и вопрос об изменении, хотя бы частичном, отношения большевистского правительства России к Армении как разменной монеты для вознаграждения турецкого союзника. С установлением советского режима Армения из классового врага — «пособника» Антанты и белого движения превращалась в «братскую» советскую республику. Соответственно вопрос о «пролетарской солидарности» с Арменией переходил в практическую плоскость. «Если, например, Армения примет советизацию, на нас будет лежать ответственность и обязательство, которое мы должны будем исполнить», — писал Наркоминдел Г. Чичерин советскому представителю в Армении Б. Леграну 5 ноября 1920 г.¹

В это время советская дипломатия поощряла советизацию Армении надеждами на поддержку территориальных прав будущей советской республики. Когда же вопрос встал в практической плоскости, советская дипломатия оказалась на распутье.

РСФСР добивалась роли посредника не только как противовеса позиции США, выступавших в качестве арбитра в территориальном разграничении Армении и Турции, но и для отстаивания собственных политических интересов. Это ставило перед ней сложные задачи. «...Еще более трудная задача стоит перед нами в Армении после того, как под влиянием падения Карса она обратилась к нашему посредничеству, — писал Чичерин Леграну 5 ноября 1920 г. — В момент, когда я пишу это письмо, основные, связанные с этим вопросы еще не решены. Не решено, как далеко идти в наших требованиях, если мы возьмем на себя посредничество, и как далеко идти в ответственности, которую мы можем на себя взять. Тут примешиваются и общеполитические, и специальные военные соображения. Надо выяснить, насколько мы сильны, и надо выяснить, насколько наша общая политика и роль в ней турецких националистов может осложниться решительным выступлением против последних в случае принятия Арменией наших требований. Если, например, Армения примет советизацию, на нас будет лежать ответственность и обязательство, которое мы должны будем исполнить».

Реализация «обязательств» в отношении советизированной Армении противоречила курсу на всемерную поддержку турецких националистов, особенно в осложнившихся политических условиях. В практическом плане советская дипломатия стояла перед необходимостью выбора между защитой реальных интересов российского государства и идеологической установкой коммунистичес-

_____________
¹ Док. № 871.

[стр. 407]

кой партии на использование «потенциала Востока» для победы коммунизма «в мировом масштабе»: «Именно теперь, когда происходит, очевидно, глубокий поворот в политике Антанты относительно Турции, и в политике турецких националистов относительно Антанты, приходится особенно осторожно взвешивать каждый свой шаг в этом направлении. В данный момент, — признавался Чичерин, — нам еще не ясно, наступают ли турки на почве советской ориентации с целью приближения к нам, или же они наступают на почве перемены своей политики и закулисного соглашения с Антантой, для того, чтобы начать завоевательную политику на Кавказе по образцу 1918 г. в качестве компенсации за потери на Западе. Эта неясность заставляет нас быть сугубо осмотрительными. В то же время эта опасность заставляет нас серьезно считаться с возможною ролью Армении и Грузии, как партнера против возобновления наступательной политики турок»¹.

Турецкие националисты, пользовавшиеся поддержкой Сталина, выступили в качестве принципиальных противников учета фактора «пролетарской солидарности» в случае с Арменией. Сталин исходил из того, что для удержания турок от перехода во вражеский лагерь держав Антанты нужны подачки туркам в виде новых территориальных уступок за счет Армении.

В результате победы установки Сталина и его группы на продолжение поддержки турецких националистов установление в Армении советской власти никаких положительных изменений в политике советского правительства России не повлекло. Советская Россия не только не поддержала Армянскую ССР, но и пошла на прямое предательство законных прав и жизненных интересов армянского народа. Беспомощность советизированной Армении стали использовать для новых территориальных подачек туркам в интересах, чуждых и России, и Армении.

25. Почему вопрос об ответственности за геноцид армян был исключен из советско-турецких договоренностей

Международное сообщество связывало необходимость освобождения Армении от турецкой государственной власти с совершенным ею преступлением — с геноцидом армянского населения страны. Весь цивилизованный мир, требуя наказания организаторов и исполнителей геноцида армян, исходил из того, что это преступление лишило Турцию права на Западную Армению, которая должна была быть воссоединена с Армянской республикой, созданной в довоенных границах Российской империи.

Советское правительство, распоряжаясь этой, не принадлежавшей ему территорией, неизбежно должно было выразить свое отношение к преступлению геноцида армян. Этого требовала не только традиционная позиция России, но и позиция, выраженная самим правительством РСФСР в Декрете о независимости турецкой Армении, и ранее принятые им же обязательства по этому вопросу.

Однако, выбрав своим стратегическим союзником правительство турецких националистов, основной целью которых было довершение геноцида армян и

_____________
¹ Док. № 871. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 408]

закрепление «плодов» этого преступления — удержание территории народа, ставшего его жертвой, большевистское правительство РСФСР сняло вопрос об ответственности турок и Турции в своих отношениях с ними.

Большевиков, с их иезуитским принципом «цель оправдывает средства», никогда не волновали судьбы народа — ни русского, ни тем более армянского. Большевистские правители России знали о геноцидном прошлом своих Кемалистских союзников, советское правительство было осведомлено о том, что кемалисты довершают истребление армянского населения. Новый союзник турок — советская Россия (так же как и старый — Германия) имела полный доступ во внутренние области страны и получала соответствующую информацию от своих представителей. Один из ответственных советских работников того времени — Е.Ф. Лудшувейт лично говорил автору этих строк, что он сообщал в Москву о резне армян в Киликии. Возможность продолжения Кемалистскими союзниками геноцида армян беспокоила только Наркоминдел и только в плане международной реакции. Сталина и поддерживавших его «бакинских товарищей» в лице земляков Coco и азербайджанских национал-коммунистов это и вовсе не тревожило.

Более того, они, как было уже отмечено, стремились использовать турецкую экспансию и возможность перенесения политики геноцида армян и в небольшую часть Северной Армении, предназначенную для советизации. Договариваясь с турками о разделе Армении и даже поощряя их вторжение за пределы «условленной линии» в расчете на турецкую помощь в советизации Армении, Сталин и другие большевистские правители России не задумывались о неизбежности резни армян и на этой территории. Напротив, они рассчитывали, что это даст им возможность реализовать свои планы советизации, выступив в роли «спасителей».

Иллюстрацией того, как реагировало большевистское правительство на резню армян в оккупированной турками части Армении за линией раздела, может служить показательный в этом отношении документ из Сборника — телеграмма Народного комиссара иностранных дел Г. Чичерина, посланная Орджоникидзе 2 февраля 1921 г. «Нас крайне волнуют известия из Армении о продолжающихся эксцессах турок и катастрофическом положении страны, — говорилось в этом документе. — Сообщите немедленно, говорили ли Вы об этом Турецкой миссии и имели ли об этом известия от Мдивани. Говорил ли последний с Ангорским правительством о необходимости радикально изменить тактику турок относительно Советской Армении, не губить последнюю и не наносить этим тяжелого удара делу советского строя. Относимся к этому в высшей степени серьезно, ибо гибельная политика турок [в] Советской Армении есть яркий международный акт контрреволюционного антисоветского характера»¹.

Нетрудно заметить, что в телеграмме нет международно-правовой оценки действий турецкого союзника, высказывается только опасение за репутацию «советского строя». Судя по всему, эту озабоченность Наркома не разделяли ни Ленин, ни Сталин. Советское правительство и пальцем не шевельнуло, чтобы остановить палачей целого народа: не было ни одного протеста или хотя бы официального представления. Ни одного слова осуждения не произнес и «самый гу-

_____________
¹ Док. № 1059.

[стр. 409]

манный человек» — Ленин.

Когда в конце декабря 1920 г. делегация армянских коммунистов посетила Москву, чтобы выяснить, «в каком состоянии находятся турецкие переговоры», и довести до советского руководства «ужасное положение армянского народа», Ленин ответил им, что «Россия в настоящий момент не хочет и не может воевать, особенно из-за Карса». Он сказал: «Мы временно вынуждены пожертвовать интересами армянских трудящихся ради интересов мировой революции... Но запомните, товарищи, мы не собираемся воевать из-за Армении с кем бы то ни было, особенно с Кемалем»¹.

В действительности же Россия была способна настоять хотя бы на частичной реализации ответственности турок и Турции за геноцид армян. Для этого ей надо было только отказаться от сумасбродных планов «разжигания пожара мировой революции». На это большевистские фанатики не пошли.

Настояв на передаче Турции территории жертвы ее преступления, Сталин, взявший в свои руки руководство переговорами на Московской конференции, по существу, одобрил это преступление от имени советского правительства.

Более того, Сталин не только прямо и однозначно одобрил преступления, уже совершенные турками в прошлом, но и санкционировал те, которые они собирались осуществить в будущем. Об этом сообщают сами турки, участвовавшие в переговорах. В воспоминаниях члена делегации правительства ВНСТ, первого посла Кемалистской Турции в Москве генерала Али Фуад Джебесоя в специальном разделе «Сталин и армянский вопрос» излагается беседа турецкой делегации со Сталиным в ночь на 23 февраля 1921 г. На вопрос, будет ли армянская проблема обсуждаться на советско-турецкой конференции, Сталин ответил: «Вы все сами полностью решили проблему Армении. Если все еще остается какая-то проблема, действуйте и решайте ее, но абсолютно необходимо, чтобы вы информировали нас, когда это произойдет». Турки, конечно, оценили это, по их словам, как «однозначное удовлетворение, которое Сталин вселил в нас»².

Этот факт подтверждается и турецким историком Тевфиком Быйыклыоглу, который ссылается на руководителя турецкой делегации на Московской конференции Юсуфа Кемаля, заявившего: «22 февраля 1921 г., во время нашей первой встречи со Сталиным, он нам предложил оружие, деньги и помощь живой силой... "Армянский же вопрос вы уже сами разрешили", — сказал он»³.

Обращаясь к кемалистам с провокационным призывом довести до конца «решение» Армянского вопроса, Сталин, как и все советское руководство, был, конечно, осведомлен, что именно это входило в намерение турок. Так, в корреспонденции из Стамбула газета «Гардиан» в эти самые дни сообщала, что армян, оставшихся после резни и депортаций в Анатолии, находящейся под контролем кемалистов, собирались уничтожить. По сообщению побывавшего там иностранца, кемалисты «рассматривают находящихся там армян как угрозу, но они не позволяют армянам эмигрировать, ибо если они уйдут в Армению, они усилят армянскую армию, если они уйдут в Европу или Америку, они будут вести толь-

_____________
¹ Док.№ 1023.
² Док. № 1110.

³ Быйыклыоглу Т. Ататюрк в Анатолии. 1919—1921. (на тур. яз.). Стамбул, 1959. С. 21.

[стр. 410]

ко антитурецкую пропаганду. Отсюда намерение кемалистов удержать находящихся в их власти армян и уничтожить их»¹.

Вступив в союз с кемалистами, тесно сотрудничая с ними, оказывая им политическую, военную и иную помощь, разрушая послевоенное мирное урегулирование, помогая организаторам геноцида армян избежать ответственности за совершенное преступление и призывая их к продолжению геноцида армян, большевистские руководители России не только солидаризировались с этим тяжким преступлением против человечности, но и сами стали его пособниками и соучастниками. Последние акты массового физического уничтожения армян в Киликии и Смирне в 1921 — 1922 гг. были совершены Кемалистской армией, вооруженной советским оружием и имевшей советских военных советников.

Таким образом, становится понятно, почему в Московском договоре о дружбе и братстве советской России и Кемалистской Турции не нашлось места ни для одного из постановлений Севрского договора, в которых воплощался бы принцип ответственности турок и Турции за геноцид армян. Московский договор, по существу, одобрил это тяжкое преступление по международному праву.

Так была заложена преступная сталинская практика геноцидных деяний, включавшая массовые убийства отдельных групп населения и депортации целых народов СССР.

26. Когда и как был «решен» вопрос о «турецкой» Армении

По международно-правовому статусу территорий, затронутых проблемой армяно-турецкого разграничения при послевоенном устройстве мира, Парижская мирная конференция различала территорию турецкой (Западной) Армении, т.е. армянские вилайеты Оттоманской империи, и территорию российской (Восточной) Армении по довоенной границе 1914 г. Российская часть Армении состояла из территорий Восточной Армении, которые в разное время перешли от Персидской империи (Ирана) под власть Российской империи, а также из армянских территорий Карсской области, перешедших под территориальное верховенство Российской империи по Берлинскому трактату 1878 г.

В 1876—1914 гг., когда геноциду подвергалась лишь часть армянского населения турецкой Армении, международно-правовое сообщество в лице «концерта» великих держав пыталось пресечь резню армян осуществлением международной коллективной интервенции и введением в семи вилайетах Оттоманской империи реформ управления под международным контролем, сохраняя при этом территориальную целостность империи².

После того, как правительство Оттоманской империи, воспользовавшись обстановкой Первой мировой войны, приступило к полному (повсеместному и поголовному) геноциду армян, международное сообщество в согласии с общественным мнением всех стран мира поставило одной из целей войны привлечение к ответственности турок (как физических лиц) и Турции (как государства).

_____________
¹ The Literary Digest, March 19, 1921. P. 23.
² Об этом см. документы и Комментарий к Разделу II (10).

[стр. 411]

Исходя из этого, государства, представленные на Парижской мирной конференции, постановили лишить турецкое государство права осуществлять территориальное верховенство в отношении части территории исторической Армении, определенной арбитражным решением Президента США¹.

Часть территории Российской империи — Карсская область, армянское население которой в ходе турецкого нашествия 1918 г. также подверглось геноциду, продолжала рассматриваться Союзными державами победившей в Первой мировой войне коалиции как территория России, перешедшая на основании правопреемства к возникшему в 1918 г. армянскому государству. Владение этой территорией де-юре Россией и ее правопреемницей Арменией не нуждалось в дополнительном международно-правовом основании в виде решения об изъятии этой территории из-под верховенства Турецкой империи. Для этого достаточно было признание ничтожными договоров, навязанных России и Армении Германией и ее союзницей — Оттоманской империей в 1918 г. При международном признании Армении речь шла о воссоединении Армении, т.е. ее русской и турецкой частей в границах единого армянского государства.

Россия, после того как власть в стране была захвачена большевиками, стала придерживаться иного подхода к армяно-турецкому разграничению, определявшегося политикой социал-империализма и тотальной войны против всего «буржуазного» мира.

В первый, «романтический», период советской власти в России политика правительства в Армянском вопросе в значительной мере формировалась под воздействием провозглашавшихся до переворота широковещательных заявлений Ленина о «самоопределении всей Армении» и с учетом гуманистических традиций России в Армянском вопросе, а также политики Временного правительства и мирового общественного мнения. «Продуктом» этого периода развития армянской политики России был Декрет СНК «О независимости Турецкой Армении». По признанию Сталина, советское правительство, принимая этот декрет, рассчитывало на сопротивление армян турецкому нашествию.

Большевистское правительство России, стремясь удержать власть, пошло на заключение Брест-Литовского договора, уступив Германии и ее союзникам обширные пространства бывшей Российской империи — русские, украинские, прибалтийские, армянские земли. Турецкий союзник Германии — Оттоманская империя не только вернула потерянные в результате ее агрессивной войны территории турецкой Армении, но и захватила Карсскую область, хотя и под условием проведения там референдума населения.

Потерпев поражение в Первой мировой войне, Оттоманская империя вынуждена была признать юридически ничтожными Брестский договор и навязанный ею Армении Батумский договор.

Вопрос о судьбе территории турецкой Армении был решен Союзными державами победившей коалиции на Парижской мирной конференции как часть вопроса об ответственности турецкого государства за совершенное им преступление против человечности — убийство целого народа.

С этого времени отношение советского правительства к Армянскому вопросу в целом стало формироваться главным образом на основе его враждебного

_____________
¹ См. документы и Комментарий к Разделу III (17).

[стр. 412]

отношения к бывшим союзникам России в Первой мировой войне — державам Антанты. Избрав в качестве новых «союзников» в этой борьбе против западного мира турецких националистов, имевших основной целью довершение геноцида армян и удержание последствий этого преступления, большевистское правительство России пошло на то, чтобы вознаградить «союзника» за счет армянских территорий.

Определяя свое отношение к проблеме статуса турецкой Армении, Наркоминдел должен был в какой-то мере считаться не только с международными обязательствами самого советского правительства, но и с международной реакцией. Однако основным фактором, определявшим курс советской внешней политики, были интересы советского правительства РСФСР и правившей коммунистической партии. В этом плане вопрос о преданности турецких националистов делу «мировой революции» всегда был предметом сомнений и обеспокоенности советского руководства.

Определяя армянскую политику Наркоминдела, Чичерин учитывал также международно-правовую и морально-политическую уязвимость навязывавшейся Сталиным линии поддержки турок и азербайджанцев против армян. Учитывая признанные международным сообществом права армян—жертв турецкого преступления, Чичерин стремился защитить РСФСР от угрозы пантюркизма, которая стала особенно наглядной после вторжения турецких националистов в Армению, заключения Александропольского договора и последовавшего отстранения от власти правительства Республики Армении. Этим объясняется его более умеренная и взвешенная позиция по территориальным вопросам в переговорах с делегацией ВНСТ, возглавлявшейся Бекиром Сами.

Как уже отмечалось, в ходе переговоров с Бекиром Сами Народный комиссар иностранных дел РСФСР Чичерин выдвинул в качестве принципа территориального урегулирования предложение, чтобы части турецкой Армении, в которых армянское население составляло большинство до начала повсеместного истребления армян, отошли бы Республике Армении.

В депеше С. Кирову от 4 сентября 1920 г., сообщая о переговорах с делегацией Бекира Сами, Чичерин писал: «Между тем мы считаем необходимым образование в соответствующих численности армян размерах самоопределяющейся Турецкой Армении, которая имела бы право присоединиться к Русской Армении. Резкая борьба Бекира против принципов самоопределения в данном случае подвергает опасности отношения Турции и России, ибо мы не можем поддерживать власть Турции над угнетенными национальностями»¹.

В отношении осведомленности Сталина, негласного руководителя всей восточной политики РСФСР, о позиции Наркоминдела по армяно-турецкому территориальному урегулированию особый интерес представляет адресованное ему письмо Чичерина от 9 ноября 1920 г.²

Указав, что постановка «интересующих нас» вопросов была основана на решениях ЦК, Чичерин излагает подходы к решению территориальных вопросов разграничения Армении, в том числе и с Турцией. Чичерин вновь подтверждает, что будущая принадлежность занятых турками областей должна быть решена по-

_____________
¹ Док. № 814.
² См. док. № 892.

[стр. 413]

зднее смешанной комиссией с участием РСФСР. Эта комиссия «вообще должна произвести разграничение между армянами и турками, равным образом, и в турецкой Армении».

Отметив, что вопрос о турецкой Армении «чрезвычайно сложен и требует очень внимательного изучения», Чичерин подробно останавливается на его решении. Он напоминает Сталину об официальной позиции, которую занимали Наркоминдел и, следовательно, правительство РСФСР: «...мы все время настаиваем принципиально на том, чтобы часть Турецкой Армении, соответствующая по своим размерам количеству турецких армян, выселенных оттуда и имеющих [намерение] вернуться на свои пепелища, была бы объявлена независимой Турецкой Арменией. Желательно было бы, чтобы она составляла продолжение бывшей Русской Армении, но затруднение заключается в том, что между Турецкой Арменией, лежащей близ озера Ван, и Русской Арменией находится Баязетская область, сплошь населенная мусульманами... Таким образом, близ озера Ван получилось бы маленькое государство с несколькими стами тысяч населения, которое по своей незначительности и слабости было бы бессильно защищаться против воинственных курдов и других мусульманских соседей.

Кто будет защищать эту несчастную маленькую Армянскую анклаву, вопрос неразрешимый. На эту неразрешимую трудность указывает мне всякий раз Бекир Сами, когда я обращаюсь к нему с требованием создания независимой Турецкой Армении. Вопрос о создании последней, таким образом, сложен и требует внимательного изучения реальных условий и элементов его разрешения. Это будет делом будущей смешанной комиссии, которая будет рассматривать как турецкие, так и армянские материалы по этому вопросу»¹.

Позиция Наркоминдела в отношении «турецкой Армении» была изложена также в телеграмме Чичерина Сталину от 11 ноября и в его письме в Политбюро от 30 ноября 1920 г. В связи с выработкой предложений для турок Чичерин в этом письме предлагал гарантировать в договоре с турками независимость Армении в границах, включающих и «необходимую часть Турецкой Армении»².

Сообщая Элиаве о проекте русско-турецкого договора, выработанного в переговорах с делегацией Бекира Сами, Чичерин отмечал: «...расхождение по двум пунктам: мы не принимаем определения турецких границ по Национальному пакту, который почти воспроизводит Брест-Литовские границы, и мы требуем принципиального признания независимости хотя бы некоторой части Турецкой Армении, достаточной для проживания армянского населения, происходящего из Турецкой Армении»³.

В письме в ЦК РКП(б) 6 декабря 1920 г. Чичерин писал, что границы между Арменией и Турцией должны быть определены смешанной комиссией при участии РСФСР «с принятием во внимание этнографических потребностей как армянского, так и мусульманского населения»⁴.

Хотя Нарком, ставя вопрос о передаче Армении части турецкой Армении, имел в виду международную реакцию, основным его мотивом было желание

_____________
¹ Док. № 892. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 951.
³ Док. № 985. Выделено нами. — Ю.Б.
⁴ Док. № 986.

[стр. 414]

обезопасить советскую Россию от угрозы возобновления политики пантюркизма, осуществляемой при содействии держав Антанты.

Если Чичерин по мере роста агрессивности Кемалистских союзников все больше утверждался во мнении, что турецкая экспансия в Армении сопряжена с пантюркистской угрозой для РСФСР, то сами кемалисты в переговорах с РСФСР ужесточали свои позиции, добиваясь все больших территориальных уступок в Армении. В период первой Московской конференции Бекир в вопросе о турецкой Армении занимал умеренно-оборонительную позицию, а после успехов, одержанных благодаря РСФСР в войне с Арменией, претензии турок еще больше возросли. Заявляя претензии на всю российскую часть Армении, они, естественно, ужесточили свои позиции и в вопросе о судьбе турецкой Армении.

Немаловажную роль в ужесточении турецкой позиции по турецкой Армении играла подстрекательская роль группы Сталина. 18 октября, в разгар войны, явно с целью подорвать миротворческие и посреднические усилия Наркоминдела, первый секретарь представительства РСФСР в Ангоре Н. Упмала присылает «донесение» о реакции кемалистов на предложения Чичерина относительно Вана, Битлиса и Муша: «Доношу: при возвращении [из] Москвы Юсуфа Кемаля [и] обсуждении договора [на] закрытом заседании Нацсобрания при оглашении нашего требования передать Ван, Битлис, Муш армянам поднялась буря протеста».

Оперируя лживыми турецкими данными о том, что «эти области действительно мусульманские», Упмала откровенно солидаризируется с турками и выступает против линии Чичерина. В своих телеграммах он запугивает советское руководство, утверждая, что «если Ангора на это согласится, то престиж правительства Кемаль-паши будет подорван», что он «слетит», а с новой властью «мы можем нажить себе нового врага и восстановить против себя весь мусульманский Восток». Упмала заверяет, что кемалисты готовы принять любые советские условия, кроме территориальных, подкрепляя свои оценки словами Кемаля: «все, что угодно, только не покушение на нашу территорию»¹.

25 октября в беседе с Упмала Народный комиссар иностранных дел правительства ВНСТ Юсуф Кемаль поднял вопрос о Ване, Муше и Битлисе. По словам Кемалистского комиссара, на первой Московской конференции туркам «неожиданно поставили условием для заключения договора территориальную уступку некоторых областей армянам». Он утверждал, что «полнейшее доверие и взаимная искренность» были «затуманены» этим «предложением территориальных уступок».

Заявив, что «турки являются творцами Эриванской республики, существование которой они признали из гуманитарных целей, чтобы дать убежище армянскому народу», Юсуф Кемаль изложил позицию своего правительства в отношении этих территорий. Он сказал, что «Ван, Муш и Битлис заселены преимущественно турками» и что «если из этих губерний будет образована Турецкая Армения, Баязетский уезд, населенный исключительно мусульманами, образует что-то вроде мусульманского коридора среди двух Армении, который [должен] будет рано или поздно исчезнуть ввиду стремления двух Армении

_____________
¹ Док. № 847.

[стр. 415]

слиться между собой». По словам турецкого комиссара, Мустафа Кемаль не мог признать независимость турецкой Армении, а если бы он и признал это, то «не смог бы выполнить, так как он является только выразителем общественного мнения страны, которая ни в каком случае не согласится на это».

Если эта «ошибка» не будет устранена «как можно скорее», заявил он, то это «разобьет веру турецкого народа в искренность советского правительства и в верность его возглашенным принципам. Союз Турции с Россией необходим для обоих государств, которые только вместе могут добиться общих им целей». Турецкий народ, «отбивавшийся в течение 6 веков от империализма Европы» и «пользующийся большим авторитетом в мире ислама», является для России «желательным и сильным союзником», но «турки не хотят дружбы, основанной на территориальных уступках»: «Для России имеется два пути: или отказаться от мысли об образовании (в местности, населенной мусульманами) Турецкой Армении, или отказаться от союза с Турцией. Нынешнее правительство никогда не согласится на эти условия и будет само продолжать борьбу до победы или смерти».

Если правительство Кемаля пойдет на компромисс, оно падет, и это будет означать «подпадение всей Турции под власть падишаха и английского влияния. В этом случае к фронтам Польши и Врангеля прибавится новый английский фронт юга. Турки надеются, что важность вопроса будет оценена в Москве, и советское правительство откажется от ошибочных притязаний»¹.

Во втором варианте отчета Упмала от 25 октября 1920 г. постановка вопроса о Ване, Муше и Битлисе на первой Московской конференции изложена в следующем виде: «После переговоров в Москве со всеми членами Совправительства был составлен "братский договор". Этим договором турки чрезвычайно довольны. В разговоре с ним Чичерин открыто заявил ему, что для реализации договора турки должны, как непременное условие, отдать Муш, Ван и Битлис армянам. Ю[суф] К[емаль] указал на то, что большинство составляют турки, и тов. Чичерин как будто заявил: "Уберите оттуда турецкое население, и мы поместим туда армян". Турки предполагают влияние Карахана, Аванесова. Турделегаты отказались подписать договор и послали Ю[суфа] К[емаля] в Ангору, где Мус[тафа] Кемаль огласил ход переговоров в Парламенте, что произвело тяжелое впечатление. Турки понимают это как начало новой империалистической политики советской России. В Парламенте раздавались крики: "Такой помощи нам не надо". Мус[тафа] Кемаль, опасаясь, что постановка вопроса на голосование вызовет немедленный разрыв, закрыл заседание и взялся уладить дело»².

В этом варианте документа аргументы Юсуфа Кемаля изложены как позиция самого Мустафы Кемаля, который «взялся уладить дело», будучи уверен, что «только объединением двух крупнейших элементов в Азии — России и Турции, подкрепленной привязанностью к ней всех турок, живущих в Азии, может быть достигнута цель: уничтожение европейского империализма. Он первый предложил и умолял заключить союз и считает непонятным и нелогичным³, как, наряду с вопросом мировой важности, т.е. объединения двух сильнейших революци-

_____________
¹ Док. № 855.
² Док. № 856.
³ Там же. Подчеркнуто в тексте. — Ю.Б.

[стр. 416]

онных сил и несомненной победы их над империализмом, советское правительство не может играть с судьбой революции, пытаясь заставить Нар[одное] правительство отдать армянам несомненно турец[кую] территорию. Чтобы спасти революцию, он согласился бы на это, но это технически невозможно. Если Рус[ское] прав[ительство] хочет сбросить его и Нар[одное] прав[ительство] и если он будет убежден, что есть сила, какая заменит его — он готов уйти. Но ясно, что промежуточной силы нет, или Народное правительство, или Падишахское правительство. Сам он — убежденный коммунист и считает, что единственное спасение Турции и Востока лежит в перестройке на коммунист[ических] началах. У него нет капитала, нет собственного дома, ему хочется устроить для каждого сносную жизнь. Не имея сам ничего, он сможет сделать это, только отняв у богачей их имущество. Он хотел бы сделать революцию снизу, но считает это невозможным, придется вести народ по пути к коммунизму. Есть много фанатиков в Турции и России, но они не страшны, если союз заключен и Нар[одное] правительство считается сильным. Если, несмотря на все его усилия, союз рухнет, он будет принужден вести самостоятельную политику, не выгодную, м[ожет] б[ыть], для русской революции. Находящиеся в России Халиль, Джемаль, Энвер все просят креденции из Турции для успешной работы на Востоке, но пока он не ответил им и пошлет только по подписании договора.

Союз необходим обеим странам ввиду единства идей и целей. Поодиночке они будут раздавлены. М[устафа] К[емаль] просит верить в его искренность и в невозможность подписать договор. Наша обязанность сделать все, чтобы отозвать невозможное предложение и спасти судьбу революции на Востоке.

Лично для него и для настоящего правительства подписать такой договор — значит исчезнуть, уничтожить самих себя, что в отсутствие другой реальной силы в конечном результате отдает Турцию англичанам и делает ее враждебной Рев[олюционной] России. Трудно понять, как Сов[етское] правительство может ставить наряду с вопросом об объединении революционных России и Турции, вопросом жизненным для мировой революции, — мелочный, третьестепенный вопрос о Тур[ецкой] Армении. Пусть только отзовут это предложение, и он согласится на все другие условия. Он сможет заставить Турцию даже войти в конфедерацию с советской Россией»¹.

После того как 21 ноября 1920 г. по настоянию Сталина первым полномочным представителем РСФСР при правительстве ВНСТ был назначен Мдивани, вопросы территориального разграничения стали напрямую решаться между Сталиным и турками через верного посредника.

Вопрос о территориях турецкой Армении, утраченных по Севрскому договору, был поднят уже в Карсе, по пути Мдивани к месту назначения, в ходе встречи с командующим турецкими войсками в войне против Армении генералом Карабекиром. Вот как описывал это событие турецкий официальный историк С. Сониель:

«Мдивани заявил Карабекиру в Карсе, что Ленин и Сталин готовы подписать политический и военный договор с националистской Турцией и хотят услышать условия националистов. На вопрос о требовании России относительно уступки турецкой территории армянам Мдивани заметил, что все это дело было неправильно понято. Позже он заверил Карабекира и членов делегации националис-

_____________
¹Док. № 856. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 417]

тов, которые направлялись в Москву, что настроение в советской столице полностью изменилось и что в этот раз турецко-российскими отношениями будут заниматься не только Комиссариат иностранных дел, но также и товарищ Сталин»¹.

Назначенный послом в Москву и руководителем делегации правительства ВНСТ Али Фуад Джебесой сообщает, что при встречах в Карсе с командующим Восточным фронтом Карабекиром, а потом с ним — Али Фуадом и д-ром Риза Нури Бейлери, «[т]оварищ Мдивани дал нам понять, что в Москве существует новая атмосфера, совершенно отличная от той, с которой первоначально столкнулась там наша делегация. Сейчас стало ясно, что решение проблем не будет оставлено только на усмотрение Комиссара иностранных дел [Чичерина], но что товарищ Сталин, Комиссар по делам национальностей, вмешается в дела, касающиеся дружественных связей с Турцией, поскольку отныне значительно большее значение придается интересам новой Турции»².

Сомневаясь, что Мдивани, действуя в качестве представителя Наркоминдела, мог бы столь явно дезавуировать самого Наркома, турки потребовали, чтобы он оформил это свое заявление в письменной форме. В письме Мдивани на имя Али Фуада, датированном 14 января 1921 г., говорилось: «Я считаю необходимым сообщить Вам о том, что для того, чтобы подтвердить и вновь подчеркнуть суть моих бесед с Вами и Вашими уважаемыми коллегами, которые должны будут участвовать в работе Московской конференции, относительно передачи Вана и Муша Армении, я направил Орджоникидзе телеграфом текст с изложением моей точки зрения. Он является представителем советского правительства на Кавказе и только что вернулся из Москвы. Товарищ Орджоникидзе объяснил мне, что в Москве он обсудил с товарищем Чичериным все вопросы, в том числе вопросы, поднятые заместителем турецкого Министра иностранных дел Ахмед Мухтаром в его последней дипломатической ноте...

Чичерин заявил Орджоникидзе, что его прежние беседы с Бекир Сами относились к более раннему периоду и что эти беседы носили неофициальный характер. На самом деле, заявил он, они ставили целью успокоить европейский пролетариат, который они рассматривают как своих естественных союзников... Более того, товарищ Орджоникидзе дал мне [Мдивани] понять, что советское правительство полностью придерживается той точки зрения, которую я изложил вам касательно русско-турецких отношений. Он также сказал мне, что сам товарищ Сталин будет активно участвовать в предстоящих заседаниях Московской конференции».

В дополнение к этой части письма, которое сам Мдивани, судя по всему, рассматривал как официальное заявление, он «в качестве личного момента» добавил: «ни в инструкциях, полученных мною при отъезде в Турцию, ни в беседах, которые я имел с товарищем Сталиным, ни слова не было сказано об передаче Армении какой-либо части турецкой территории».

В заключение Мдивани выразил надежду, что данное им «разъяснение, которое является официальным, но также весьма секретным», рассеет все подозрения турок «относительно действительных намерений советского правительства»³.

_____________
¹ Sonyel S.R. Turkish diplomacy 1918—1923. Mustafa Kemal and the Turkish National Movement. Volume 3. SAGE Publications London. 1975.
² Док. № 1051. Выделено нами. — Ю.Б.
³ Там же. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 418]

Этот факт подтвердил и Наркоминдел правительства ВНСТ Ахмед Мухтар в ноте 27 декабря 1920 г. Он заявил, что в ходе переговоров с командующим Восточной армией турок Кязимом Карабекиром Мдивани заявил, что «не может быть и речи о подобной уступке»¹.

Представление о том, как объясняли поведение Мдивани он сам и его покровители — Орджоникидзе и Сталин, можно получить из подписанного грузинскими буквами письма, направленного Мдивани Орджоникидзе 20 января 1921 г. Оправдываясь от выдвинутого Чичериным обвинения в «уступчивости» туркам, Мдивани писал, что, не имея полномочий «ни уступить, ни не уступить», он якобы только сообщал о «нерасчетливом шаге» — требовании Вана и Муша. В свое оправдание Мдивани утверждал, что «[т]урки ... не будут уходить из Александрополя, чтобы иметь предмет торговли на конференции в ответ на Ван и Муш, и кто разумно хочет ухода турок из Алек[сандро]поля, тот [нрзб] не должен был заикаться о Ване и Муше. Верно, мы должны заботиться о Советской Армении, но для меня верно, что за турками приходится ухаживать, и в данный момент эта сторона дела важнее.

Ужаснее всего то, что в Москве одни говорят одно, другие — другое. Можешь себе представить, что за сумбур получился — Коба² и Ильич говорят мне в официальной телеграмме, что с турками нельзя ссориться из-за Карса, а Чичерин, оказывается, потребовал Ван и Муш, и я об этом узнаю только из ответной ноты Ахмеда Мухтара. С такой политикой мы далеко не пойдем.

Прав Чичерин, что нужно быть твердым, но, думается мне, что твердость надо проявлять только по тем вопросам, которые безоговорочно следует разрешить в желательном для нас духе, а не по вопросам, которых не следует даже подымать, вопрос о Ване и Муше при теперешнем положении именно таков»³.

Явно по подсказке Мдивани первый секретарь представительства РСФСР при правительстве ВНСТ Упмала в своем докладе 16 декабря 1920 г. критиковал «прямолинейную тактику» наркома Чичерина в связи с его «неуступчивостью об оставлении Турцией районов Вана, Битлиса и Муша»⁴. Упмала разыгрывает сценарий переориентировки Кемаля на Антанту. По его словам, в результате требования Чичерина «союз с СовРоссией так и повиснет в воздухе, а Анатолия, предоставленна[я] сама себе, рискует потерпеть поражение».

Поощряемые «бакинской группой» Сталина, турецкие националисты заняли непримиримую позицию в отношении линии Наркоминдела. В ноте, адресованной Чичерину 27 декабря 1920 г., «народный комиссар» ВНСТ Ахмед Мухтар с запозданием в несколько месяцев выразил «недоумение» турецких руководителей по поводу поставленного Наркоминделом Чичериным в переговорах с Бекиром Сами летом 1920 г. вопроса о территории Вана, Муша и Битлиса.

Утверждая, что заявление Мдивани об отказе советских руководителей от территории турецкой Армении «послужило основанием для всей нашей [кемалистов] политической ориентации», Ахмед Мухтар «ввиду серьезности момента» выражает «настоятельную просьбу» своего правительства «устранить в возможно

_____________
¹ Док. № 1031.
² Псевдоним, которым пользовался Джугашвили до того, как он стал Сталиным. Коба — имя абрека, героя повести И. Чавчавадзе, который героически расправлялся с русскими.
³ Док. № 1050.
⁴Док. № 1015.

[стр. 419]

краткий срок это явное противоречие между заявлениями двух ответственных представителей советского правительства»¹. Речь шла, конечно, о позициях Чичерина и Сталина.

Раскрывая смысл своего шантажа, новый Кемалистский «Наркоминдел» заявляет, что «если этот вопрос не будет возможно скорее разъяснен, то ясно, что все наши проекты о совместной работе оказались бесцельными. Сама бакинская конференция делалась бы бесполезной»²: Кемалистское правительство падет, а Турция перейдет в лагерь Антанты.

Надуманные аргументы о «катастрофических последствиях» позиции Чичерина для освобождения «всех народов Востока, угнетенных и эксплуатируемых западным империализмом», были предназначены для поддержки позиции самого Сталина. Именно поэтому представитель РСФСР в Ангоре Мдивани направил текст этой турецкой ноты не только адресату — Чичерину, но также Сталину, Орджоникидзе и Элиаве³.

В связи с тем, что группа Сталина, в частности Орджоникидзе, Мдивани и другие, постоянно и целенаправленно искажала позицию Наркоминдела в решении вопроса о судьбе Западной (турецкой) Армении и подвергшегося резне и изгнанию ее армянского населения, Чичерин неоднократно был вынужден вносить ясность в свое видение Армянского вопроса, указывая на необходимость возвращения армянских беженцев в Западную Армению, выделения им в Ване, Муше и Битлисе сплошной территории и соединения ее с Республикой Арменией.

Сообщив в письме члену Кавказского бюро ЦК РКП (б) Орджоникидзе 19 января 1921 г., что ему стало известно о том, что «туркам передана неправильная информация» о постановке им «вопроса о Турецкой Армении», Чичерин изложил суть своей позиции: «Выселенные из Турецкой Армении армянские беженцы подлежат репатриации, и с их возвращением туда целесообразно путем взаимного переселения отвести им сплошную территорию. Пока образовавшаяся таким путем сплошная территория не соединится политически с Арменией, армяно-турецкая распря не разрешится, и так ради этого целесообразно изменение границы с взаимными уступками»⁴.

Чичерин отметил, что все турки, с которыми ему приходилось говорить на эту тему, в том числе и делегация Бекир Сами, «относились очень сочувственно к мысли о взаимном переселении с целью создания сплошных национальных территорий». Чичерин мотивировал такую «ректификацию» границы тем, что это в интересах турок, «ибо рассеянные широко национальные меньшинства их разлагают». По словам Наркома, «это одобряли весной и летом [1920 г.] все турки, и даже Бекир Сами принимал формулу исправления границы». Чичерин, однако, не пояснил, почему «теперь турки подняли нос и пользуются этим, чтобы настраивать массы против нас», хотя подоплека такого поведения была очевидна: политика попустительства турецкой экспансии, проводившаяся Сталиным, Орджоникидзе, Мдивани и другими.

_____________
¹ Док. № 1030, 1031.
² Турки долгое время настаивали, чтобы переговоры велись и договор между правительствами РСФСР и ВНСТ был заключен не в Москве, а в Баку.
³ Док. № 1030 и 1031.
⁴ Док. № 1049. Выделено нами. — Ю.Б.

[стр. 420]

Чичерин объяснил, почему не был подписан договор по результатам переговоров с делегацией Бекира Сами на первой Московской конференции: «...без разрешения вопроса о территории мы не могли подписать договор с Турцией». При этом он подчеркнул, что никогда не обусловливал предоставление оружия туркам разрешением территориального вопроса: «...оружие мы давали и даем фактически и без договора, и без разрешения вопроса о границе».

Под давлением Сталина Чичерин начал проявлять готовность к отступлению от занятой позиции: «Все вопросы разрешатся в Москве, и мы готовы на всякую торговлю, но пусть не мутят против нас, надо выяснить недоразумение»¹.

30 января 1921 г. Народный комиссар иностранных дел правительства ВНСТ Ахмед Мухтар направил Чичерину ноту, в которой выражалось «полное удовлетворение» по поводу согласия советского правительства снять вопрос о территориальных правах Армении: «Мы одновременно получили две Ваши депеши от 13 текущего января за № 710 и 796, а равным образом, содержание письма, адресованного тов. Мдивани Али Фуад паше. Спешу поставить Вас в известность, что заявления, содержащиеся в этом письме, коим Ваш представитель при нашем правительстве официально подтверждает от имени РСФСР, что не может быть речи о территориальных уступках Армении со стороны Турции, вполне нас удовлетворяют»².

В этой же ноте Ахмед Мухтар в качестве обоснования отказа РСФСР от защиты права армян на территории турецкой Армении сослался на «уважение к праву народов на самоопределение», проявленное в письме Ленина Мустафе Кемалю и в телеграмме самого Чичерина от 13 января 1921 г.

Турецкий Народный комиссар иностранных дел представил признание права народов на самоопределение как подтверждение отказа признавать право армян на турецкую Армению. «Я глубоко верю, что и в будущем равным образом удастся при встрече всякого нового затруднения найти почву для соглашения, руководствуясь двумя принципами, которые, по нашему мнению, должны лечь в основу нашего союза, а именно: строго проводимый принцип о самоопределении народов, а второй, заключающийся в том, чтоб направлять нашу деятельность к тому, чтобы самым решительным образом бороться с западным империализмом, являющимся основой и поддержкой капиталистического строя»³.

Вопрос о действии права народов на самоопределение применительно к особым условиям турецкой Армении имеет свою историю и требует особого рассмотрения. Здесь отметим лишь, что, принудив Наркоминдел РСФСР отказаться от постановки вопроса о турецкой Армении, который Ленин и Сталин сами обосновывали этим правом, кемалисты навязали ему и «обоснование» — то же самое право на самоопределение в прямо противоположной трактовке — как исключительное право турок распоряжаться территорией вырезанного ими коренного армянского населения.

Опираясь на подготовительную «работу» своих ставленников при ангорском правительстве, Орджоникидзе и Сталин небезуспешно добивались поддержки своей линии Лениным.

_____________
¹ Док. № 1049. Выделено нами. — Ю.Б.
² Док. № 1056.
³ Там же.

[стр. 421]

Между 9—12 февраля 1921 г. Орджоникидзе посылает шифрованное письмо Ленину. В нем утверждалось, что «требования Чичерина Муша—Вана—Битлиса сразу усилило сторонников Антанты, и Мустафа Кемаль стал искать пути сближения с Константинополем — Антантой». И еще: «Вне всякого сомнения, требование Муша, Вана и Битлиса будут использовать для демонстрации нашего отношения с турками. Все подобного характера требования должны быть сняты, и должен быть заключен договор, который имел бы чисто агитационный характер, чтобы наши противники сразу были лишены возможности провоцировать».

Орджоникидзе утверждал, что даже если Кемалистское правительство перейдет на сторону Антанты, то и в этом случае надо уступать туркам, так как «население Восточной Анатолии» якобы будет с Россией. «...Если Ангора перекинется на сторону Антанты, восточная Анатолия останется с нами, а это для нас весьма важно. Армянский вопрос — это вопрос восточной Анатолии. Из-за того, что Антанта требовала передачи Муша—Вана—Битлиса и др. Армении, население восточной Анатолии ненавидит Антанту»¹.

С этой откровенной поддержкой турецкой экспансии солидаризировался ее вдохновитель — Сталин, сопроводивший письмо Орджоникидзе по разыгранному ими сценарию запиской на имя Ленина: «Т. Ленин. Я вчера только узнал, что Чичерин действительно послал когда-то туркам дурацкое (и провокационное) требование об очищении Вана, Муша и Битлиса (турецкие провинции с громадным преобладанием турок) в пользу Армении. Это армянско-империалистское требование не может быть нашим требованием. Нужно запретить Чичерину посылку нот туркам под диктовку националистически настроенных армян. 12/II»².

Сталин элементарно лгал, будто он только «вчера» узнал о «требованиях» относительно Вана, Муша и Битлиса. Приведенные в Сборнике документы свидетельствуют, что Чичерин неоднократно информировал Сталина о позиции Наркоминдела. В этой связи нельзя не напомнить и о том, что Сталин вместе с Лениным подписал известный Декрет Совнаркома РСФСР «О независимости Турецкой Армении»³.

Добиваясь пересмотра территориальных положений Севрского мирного договора в соответствии с условиями соглашения с большевистским правительством России о разделе Армении, Кемалистское правительство Турции ссылалось на то обстоятельство, что в результате физического истребления коренного населения исконно армянских территорий там осталось лишь турецкое население, принимавшее активное участие в геноциде. Ссылаясь в качестве правового основания на принцип самоопределения по-турецки, кемалисты отказывали армянам в праве на возвращение на родину и свободное волеизъявление в соответствии с принципами, закрепленными в Декрете СНК «О независимости Турецкой Армении».

В запросе Народного комиссара по иностранным делам правительства ВНСТ Ахмеда Мухтара накануне начала переговоров между большевистским правительством России и Кемалистским правительством Турции выражалось пожела-

_____________
¹ Док. № 1070.
² Там же. Подчеркнуто самим Сталиным.
³ См. док. № 314 и Комментарий к Разделу III (5).

[стр. 422]

ние «выяснить возможно скорее» вопросы, «от которых зависит инструкция нашей делегации, посылаемой в Баку»¹.

Основной вопрос, с которым кемалисты связывали свое участие в предстоявших переговорах, касался Армении: «Какой политики Москва желает придерживаться по отношению к Армении после установления в Эривани Советской власти? Мы считаем необходимым заметить по этому поводу, что турецко-армянский мир² не был миром насилия, но миром, основанным на праве самоопределения наций. Мы старались не аннексировать территории с турецким населением, несмотря на то, что этому населению угрожали известные Вам жестокости дашнаков».

Турецкий «Нарком» выражал обеспокоенность возможностью применения к советизированной Армении принципа «пролетарской» солидарности: «По дошедшим до нас слухам, Вы предполагаете вследствие изменений в Армянском правительстве, которое имеет, может быть, временный характер, пересмотреть наш договор и вернуть Армении территории, населенные турками. Это разрешение вопроса может привести к полному их уничтожению»³.

Обращаем внимание на слова: «...Вы предполагаете... пересмотреть наш договор и вернуть Армении территории...» Это еще одно подтверждение того, что территориальный вопрос, имевший жизненно важное значение для армянского народа, был решен еще до созыва Московской конференции без участия Армянской ССР и при полном пренебрежении к правам и интересам армянского народа.

27. Вопрос о содержании и формате Московской конференции

В первые дни декабря 1920 г. правительство советской России направило правительству ВНСТ приглашение на конференцию для «разрешения территориальных и других вопросов»⁴.

Понимая, что решение вопроса об армяно-турецкой границе без участия самой Армении было бы нарушением самых элементарных норм международного права, правительство РСФСР направило приглашение на конференцию и правительству (ревкому) Армении. Наркоминделу России участие Армянской ССР нужно было для противодействия не только Севрскому мирному договору, но и Александропольскому.

С позицией Наркоминдела России на словах согласился и Орджоникидзе. Отметив в телеграмме Чичерину, что «турки очень мало доверяют армянским коммунистам» и что турки намерены «поделить с нами Армению», Орджоникидзе тем не менее согласился с позицией Наркома: «На конференцию по Вашему предложению представит[ели] Советармении будут допущены как полноправная сторона в армянском вопросе...»⁵

Приглашение на конференцию было послано и Азербайджанской ССР. О приглашении Армянской и Азербайджанской ССР правительство РСФСР

_____________
¹ Турки настаивали, чтобы переговоры проходили не в Москве, а в Баку. Док. № 1017.
² Имеется в виду Александропольский договор.
³ Док. № 1017.
⁴ Документы внешней политики СССР. Т. III. С. 364—365, 371.
⁵ Док. № 996.

[стр. 423]

уведомило турок¹. Кемалистское правительство Турции сразу же заявило, что вопрос об Александропольском договоре может быть «предметом возможных толков в Москве» только при «минимальном участии армян»², а потом разъяснило, что требования о возвращении «турецких восточных провинций» «ни в коем случае не могут быть ни рассматриваемыми, ни принятыми ангорским национальным правительством» и что «всякие требования и притязания сверх определенных и установленных границ, указанных в этом [Александропольском] договоре, могут послужить только возобновлению прежних распрей»³.

Уполномоченные представители Кемалистского правительства прибыли в Москву 18 февраля 1921 г. для заключения договора о военно-политическом союзе с РСФСР.

Прибыв в Москву, турецкая делегация, ссылаясь на свое толкование целей конференции, выступила против участия делегации советской Армении в работе Московской конференции и против рассмотрения территориальных вопросов. Настаивание турецкой делегации только на своем понимании смысла Национального пакта и на признании силы за Александропольским договором в Москве не без основания восприняли как требование передать Турции «всю Армению, частью явно, частью прикрыто»⁴.

Немалый интерес представляют протоколы неофициальных «подготовительных переговоров» русской и турецкой делегаций 23 февраля 1921 г., на которых решались основные вопросы конференции и формат переговоров.

Лейтмотивом этих предварительных переговоров был вопрос о союзе между большевистской Россией и Кемалистской Турцией. Турки заявляли, что, если Москва хочет продолжения этого союза («реализации общей идеи»), она должна во всем уступать, оказывая турецким националистам военную и политическую помощь, и слепо доверять им. По словам турецкого представителя Юсуфа Кемаля, данное Наркомом Чичериным объяснение относительно «необходимости нашего объединения и о природе двух наших дел» полностью соответствовало точке зрения турецкой делегации. «Наше правительство, — сказал он, — всегда понимало необходимость работать в согласии с Коммунистической Россией — очагом одной из двух сил, борющихся против империализма. В течение целого года мы подтверждали нашу добрую волю, правительство Великого Национального Собрания всегда делало все от него зависевшее для обеспечения взаимопонимания и сотрудничества между Турцией и Россией. Оно всегда стремилось обеспечить и укрепить связи, объединяющие эти две силы»⁵.

Из протокольной записи видно, что Чичерин сдал позиции по территориальным вопросам Армении еще до начала официальных переговоров. Упрек Чичерина, высказанный в связи с отказом турок от посредничества советской России в территориальном разграничении Турции и Армении, Юсуф Кемаль парировал тем, что позиция России была известна заранее и неприемлема: «...отказ от при-

_____________
¹ См. Документы внешней политики СССР. Т. III. С. 372, 391.
² АВПР РФ, ф. 0148, оп. 4, д. 31, лл. 6—8; РГАСПИ, ф. 85, оп. 14. д. 50, л. 6; оп. 15, д. 25, лл. 2—6; Документы внешней политики СССР. Т. III. С. 378—398. Цит. по: Казанджян С. К вопросу об оценке Московского русско-турецкого договора 1921 г. Ереван. 2001. С. 110.
³ Аветисян Г.А. и др. История Армении. Ереван 1999. С. 217. Казанджян Р. Указ. соч.
⁴ РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2117; оп. 2, д. 315, л. 20.
⁵ Док. № 1084.

[стр. 424]

нятия посредничества во время заключения договора был оправдан со стороны нашего Правительства, так как в это время решение, которое вы приняли бы, было заранее известно, по крайней мере мы могли думать так, и таким образом, говоря юридически, арбитраж был невозможен. Тогда мы еще не знали то, что вы нам сказали на днях, и мы думали, что русское Правительство требует от нас цессии вилайетов, о которых идет речь».

Последовал совершенно чудовищный, сервильный ответ Наркоминдела Чичерина, который, очевидно, пытался оправдаться перед обвинениями Сталина: «Вы правы, когда говорите, что нужно позитивную сторону ставить на первое место. Не нужно продолжать взаимные упреки. Я должен сказать, что не могу принять данное вами объяснение о том, что наше решение было принято заранее, вы должны были понять, что наша точка зрения могла измениться и что наши идеи в ходе наших бесед были лишь общими соображениями, которые рассматривались бы будущей смешанной Комиссией. Последовавшие события изменили ситуацию, и наша точка зрения тоже могла измениться. Довод представляется мне совсем неудовлетворительным, но лучше ограничиться настоящим моментом. Противоречия являются делом прошлого. Нужно будет только, чтобы эти вопросы рассматривались во имя будущего и решались».

Циничным был ответ турок в связи с выраженным советской стороной недовольством продолжающейся турецкой оккупацией территории теперь уже советской Армении за пределами линии раздела. «Вы протестовали также против оккупации некоторых местностей. Это и есть все препятствия, которые имели место. Как показывает договор, Турция всегда готова эвакуировать, но при условии, что статьи договора будут реализованы. Например, эвакуации может помешать состояние транспорта: если коммуникации с Карсом—Эрзерумом находятся в плохом состоянии (на линии всего 4 локомотива), то естественно, что солдаты требуют обеспечить их продовольствием у тех, у кого оно имеется. Делегация не видит никакого противоречия в этом естественном положении»1. Этот откровенно разбойничий аргумент не встретил никакого отпора.

О готовности Москвы и дальше расплачиваться армянскими территориями для призрачной совместной борьбы против западного империализма говорит еще один пассаж из протоколов неофициальных переговоров. Не ограничиваясь уступками, сделанными самой Турции, советское руководство проявляло готовность идти навстречу пантюркистским вожделениям турецких националистов и в удовлетворении территориальных притязаний Азербайджана.

В связи с приглашением Азербайджанской ССР на конференцию в то время, как Армения была полностью отстранена от нее, Чичерин услужливо заявляет туркам: «...мы должны рассеять все недоразумения. Для этого мы предложили бы пригласить представителя Азербайджана, который, будучи мусульманской Республикой, должен внушать вам полное доверие. Азербайджан к тому же играет определенную роль на Кавказе. Я узнал, что уступка им Армении областей вызвала у вас некоторое беспокойство»².

В ответ на просьбу Чичерина дать разъяснения относительно характера параллельных политических переговоров, которые вел в Лондоне Кемалистский

_____________
¹ Док. № 1084. Выделено нами. — Ю.Б.
² Речь идет об отказе Азербайджана от спорных территорий Нахичевана, Зангезура и Карабаха в пользу советской Армении. — Ю.Б.

[стр. 425]

«Нарком иностранных дел» Бекир Сами, Юсуф Кемаль сказал, что турки имеют такое же право вести переговоры с англичанами, как и советская Россия, которая через Красина вела переговоры о заключении торгового договора.

Кемалисты, полностью зависевшие от военной помощи советской России, требовали от нее признания для Турции такой же свободы поведения, какой Россия добивалась для себя. Если Россия может общаться с Антантой (переговоры Красина о заключении торгового договора), так как это «ослабляет империалистов», то и турецкие националисты могут делать это: «Если мы пойдем на какой-то мир с правительствами государств Антанты, то это будет то же самое, что сделали вы сами».

Турки призывали большевиков «отбросить сомнения» и верить им. «...Наша турецкая история является доказательством того, что Турция всегда будет верна своему слову. Турция дала России свое слово.

Мы надеемся, что после этих объяснений вы убедитесь, что мы не хотели создавать препятствия между коммунистической силой и восточной силой. Нужно нам помочь как можно скорее и самым эффективным образом»¹.

Турецкий делегат не остановился перед прямым шантажом. Ссылаясь на переговоры в Лондоне, где Кемалистский «Наркоминдел» вовсю заигрывал с Антантой, Юсуф Кемаль потребовал от большевистской России новых политических уступок. «Мы хотим прежде всего иметь возможность послать телеграммы, свидетельствующие о реальных результатах в то время, когда наши делегаты находятся в Лондоне. Нам нужны определенные эффективные доказательства со стороны России. Позвольте мне настоять на этом, это абсолютно необходимая вещь для Великого Национального Собрания»².

В результате предварительных бесед представители правительств ВНСТ и РСФСР договорились о повестке дня двусторонних переговоров.

Советско-турецкая конференция открылась 26 февраля. Чичерин разъяснил, что ее целью является выработка договора о дружбе между Россией и Турцией, как это обозначено в проекте договора, выработанном на переговорах с турецкой делегацией в августе 1920 г. С этим согласились обе стороны.

Московские переговоры, затрагивавшие жизненные интересы и законные права Армении, велись без участия Армянской ССР и втайне от армянского народа. Представители Армянской ССР к переговорам не были допущены. По требованию Сталина из-за своего армянского происхождения от переговоров был отстранен даже ответственный сотрудник МИД РСФСР — заместитель народного комиссара Карахан. Он был заменен членом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Джелаладдином Коркмасовым, который вместе с Чичериным представлял правительство РСФСР.

_____________
¹ Док. № 1084.
²Там же.

Содержание Tитульный лист и т.д.

Документы: К четвертому разделу [1]
К пятому разделу: [2-4]
К шестому разделу: [5-10] | [11-17]

Комментарии: Предварительные
К первому разделу: [1-14] | [15-24] | [25-26]
Ко второму разделу: [1-10]
К третьему разделу: [1-9] [10-19]
К четвертому разделу: [1-9]
К пятому разделу: [1-13] | [14] | [15-19] | [20-27]
[28-38] | [39-43]
К шестому разделу: [1-15] | [16-29]
К седьмому разделу:[выводы и рекомендации]

Послесловие Содержание (как в книге)

Также по теме:

Барсегов Ю. — Геноцид армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества. Том 1

Барсегов Ю. — Геноцид армян — преступление против человечества (о правомерности термина и юридической квалификации)