Барсегов Ю.Г.
Раздел I. Общая международно-правовая основа ответственности за геноцид
№ 21. Институт гуманитарной интервенции в международном
праве в курсе Л. Оппенгейма
№ 22. С. Крылов о праве государств-участников Конвенции
о предупреждении и наказании геноцида заявлять оговорки
№ 23. Я. Броунли о международной уголовной ответственности
за геноцид
№ 24. Курс международного права Московского института
международных отношений МИД РФ
№ 25. Курс международного права Дипломатической академии
МИД РФ
ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ
В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ
в курсе Л. Оппенгейма*
§134. Понятие и характер интервенции. Интервенция есть принудительное диктаторское (dictatorial) вмешательство одного государства в дела другого государства в целях сохранения или изменения фактического положения вещей. Такая интервенция может иметь место в силу права или без права, но она всегда касается внешней независимости данного государства или его территориального либо личного верховенства; поэтому этот вопрос имеет большое значение для международного положения государств. Нет сомнения, что интервенция, как правило, запрещена международным правом, охраняющим международную личность государств. С другой стороны, нет сомнения в том, что это правило имеет исключения, ибо бывают интервенции, которые производятся по праву, и бывают интервенции, которые хотя и имеют место не по праву, но тем не менее допускаются международным правом и считаются извинительными, несмотря на то, что таким образом осуществляется посягательство на личность государств, подпадающих интервенции.
Интервенция может иметь место в области как внешних, так и внутренних дел государства. В первом случае она касается внешней независимости, во втором — территориального либо личного верховенства. Но следует подчеркнуть, что интервенция в собственном смысле всегда является диктаторским вмешательством, а не просто вмешательством.
§135. Интервенция при наличии правовых оснований. Интервенции, которые совершаются в силу права, должны быть несомненно отличаемы от других. Там, где нет права на интервенцию, она нарушает либо внешнюю независимость, либо территориальное или личное верховенство. Но если интервенция совершается по праву, она никогда не может быть таким нарушением, потому что право на интервенцию всегда базируется на юридическом ограничении независимости или территориального либо личного верховенства соответствующего государства и потому что последнее по долгу обязано подчиниться интервенции<...>
§137. Интервенция во имя гуманных целей. Общепризнанным является положение, гласящее, что государство, в силу присущего ему личного и территориального верховенства, имеет право обращаться со своими гражданами по собственному усмотрению. Однако широко распространено мнение, нашедшее отражение также и в практике, что применение такого усмотрения на деле имеет свои границы и что если какое-либо государство само является виновником жестокостей над своими гражданами или преследует последних в таких формах, что это нарушает их основные человеческие права и возмущает сознание всего человечества, то интервенция в интересах гуманности является законно допустимой. Великобритания, Франция и Россия вмешались в 1827 г. в борьбу между революционной Грецией и Турцией потому, что общественное мнение пришло в ужас от жестокостей, допускавшихся во время этой борьбы. Нередко к интервенции прибегали для того, чтобы положить конец преследованию христианского населения Турции. <...>
__________________________
*Печатается по: Оппенгейм Л. Международное право. Т. I. Мир. Полутом
1/Перевод с 6-го англ. изд., доп. Г. Лаутерпахтом. М.: Иностранная
литература, 1948.
__________________________
С. КРЫЛОВ1 О ПРАВЕ ГОСУДАРСТВ—УЧАСТНИКОВ
КОНВЕНЦИИ О ПРЕДУПРЕЖДЕНИИ И НАКАЗАНИИ
ГЕНОЦИДА ЗАЯВЛЯТЬ ОГОВОРКИ*
<...> Конвенция, принятая единогласно Генеральной Ассамблеей в 1948 г., предусматривает предупреждение и наказание геноцида, т.е. истребления национальных, этнических, расовых и религиозных групп.
При подписании и ратификации Конвенции и присоединении к ней рядом государств были сделаны оговорки.
СССР сделал при подписании две оговорки или, точнее, одну оговорку и одну декларацию:
1) К ст. 9 Конвенции, предусматривающей обязательную юрисдикцию Международного Суда по спорам о толковании и применении Конвенции, заявив, что СССР признает лишь факультативную юрисдикцию.
2) К ст. 12 Конвенции, указывающей, что Конвенция применяется лишь к метрополиям, а не к колониям; в этом случае СССР заявил, что, по его мнению, Конвенция должна применяться и к последним.
Таким образом, второй «оговоркой» СССР стремился расширить, а не ограничить действие Конвенции. Эта оговорка по существу является декларацией, которая исходит из принципа равноправия всех наций и отвергает так называемую «колониальную статью», т. е. статью, изымающую из-под действия Конвенции о геноциде колониальные владения.
К точке зрения СССР присоединились БССР, УССР и Чехословакия. Польша сделала те же оговорки при присоединении к Конвенции. Так же поступили при присоединении к Конвенции Болгария и Румыния2.
Эти оговорки вызвали возражения некоторых стран — участниц договора, как ратифицировавших Конвенцию (Австралия), так и не ратифицировавших и даже не подписавших ее (Великобритания). Австралия и Великобритания утверждали, что оговорки СССР требуют согласия на них всех участников договора.
Ряд латино-американских стран, Эквадор и Гватемала, признавая суверенное право государства делать оговорки, выразили несогласие с оговорками СССР после неоднократных к ним обращений Генерального Секретариата ООН (см. ниже).
Обсуждение Конвенции в Юридическом комитете Пятой сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Вопрос о допустимости оговорок к многосторонним конвенциям был поднят на пятой сессии Генеральной Ассамблеи ООН по инициативе Генерального Секретариата, являющегося депозитарием многосторонних договоров, в том числе и Конвенции о предупреждении и наказании геноцида. Нельзя не отметить, что, хотя такие оговорки заявлялись и ранее (например, США), Секретариат не ставил перед Ассамблеей вопроса о их допустимости. В данном случае он поставил под сомнение допустимость оговорок со стороны СССР, стремясь доказать, что СССР «неохотно присоединяется к этой гуманитарной Конвенции».
Обсуждение в шестом (юридическом) комитете Генеральной Ассамблеи и на самой Ассамблее происходило в октябре — ноябре 1950 г.
В прениях в Комитете были выражены различные мнения, отражавшие различные позиции тех или иных государств, а также мнение Секретариата ООН, в котором допускались оговорки лишь с согласия (хотя бы молчаливого) всех участников договора, т.е. воспроизводилась точка зрения Секретариата Лиги Наций.
Делегации СССР, УССР, БССР, Польши и Чехословакии считали, что каждое государство имеет право заявлять оговорки к договору, исходя из своей суверенной оценки его.
Делегации Великобритании и Австралии поддерживали точку зрения Генерального Секретариата и признавали право возражать против оговорок не только за государствами, ратифицировавшими Конвенцию или присоединившимися к ней, но и за государствами, только подписавшими Конвенцию или даже лишь участвовавшими в ее обсуждении.
Делегации Уругвая и Гватемалы защищали возможность оговорок и утверждали, что возражение против оговорки препятствует установлению договорных отношений лишь между государством, выдвинувшим возражение, и государством, сделавшим оговорку, но не устраняет участия заявившего оговорку государства в многостороннем договоре.
Вопросы, поставленные на рассмотрение Международного Суда3. Генеральная Ассамблея ООН 16 ноября 1950 г., учитывая это расхождение мнений и в соответствии с предложением Юридического комитета, направила на консультативное заключение Международного Суда три вопроса, связанных с юридическими последствиями оговорок к многосторонней Конвенции о предупреждении и наказании геноцида4.
«1. Если государство депонировало ратификационную грамоту или декларацию о присоединении, включающие оговорку, формулированную в момент либо ратификации, либо присоединения, либо подписания, можно ли рассматривать его как участника Конвенции, хотя один или несколько участников Конвенции возражают против этой оговорки, тогда как другие участники не выдвигают возражений.
2. В случае утвердительного ответа на первый вопрос, каково юридическое действие этой оговорки во взаимоотношениях между государством, формулировавшим оговорку, и:
а) сторонами, выдвинувшими возражения против оговорки, и
б) теми сторонами, которые согласились с оговоркой.
3. В связи с ответом на первый вопрос, каково юридическое действие возражения против оговорки, если это возражение делается государством:
а) подписавшим конвенцию, но еще ее не ратифицировавшим;
б) имеющим право подписать Конвенцию или к ней присоединиться, но еще этого не сделавшим».
Одновременно Генеральная Ассамблея дала поручение Комиссии международного права рассмотреть для последующего доклада Ассамблее вопрос о праве участников многосторонних договоров делать оговорки к этим договорам, безотносительно к какому-либо отдельному договору. Комиссия выполнила это поручение, высказавшись в пользу точки зрения, защищаемой Генеральным Секретариатом ООН. Вместе с тем Комиссия рекомендовала включать впредь в многосторонние Конвенции постановления о допустимости или недопустимости оговорок и о вытекающих отсюда последствиях.
Председатель Суда в связи с получением просьбы о консультативном заключении предложил всем членам ООН дать к 20 января 1951 г. отзыв по существу поставленных перед Судом вопросов.
Отзывы и выступления государств. Всего поступило 13 отзывов государств, отзыв Генерального секретаря ООН и отзывы секретарей Панамериканского союза и Международного бюро труда.
По содержанию все отзывы можно в основном разделить на четыре группы.
1. Отзывы СССР, УССР, БССР, Польши, Чехословакии, а также Румынии и Болгарии (которые были приглашены дать отзыв) исходят из утверждения, что право заявлять оговорки есть право суверенного государства и что вследствие заявления оговорок договор действует между заявившим оговорку государством и всеми другими участниками договора, за исключением той части, к которой заявлена оговорка.
Следует отметить, что такая позиция получила признание в практике подписания и ратификации крупнейших по своему значению международных актов, например, Гаагских конвенций 1899 и 1907 г., а также Женевских конвенций 1949 года.
2. Отзывы США и Панамериканского союза исходят из различения договоров так называемого организационного типа (например, Устав ООН), оговорки к которым не должны допускаться, и договоров «законодательного» типа, к которым относится Конвенция о геноциде. К этим последним оговорки допускаются. Далее, эти отзывы оговаривают право не согласного с оговоркой государства заявить о своем возражении и о том, что оно не считает себя связанным с государством, заявившим оговорку. Таким образом, государство, заявившее оговорку, является участником договора, но оно связано им лишь с теми государствами, которые не возражали против оговорки, и не связано с теми государствами, которые выдвинули возражение против оговорки.
3. Хотя, как сказано выше, Великобритания и не подписала Конвенции, она направила в Суд отзыв, поддерживающий прежнюю практику Секретариата Лиги Наций и практику Секретариата ООН. В отзыве Великобритании (как и в отзыве Генерального секретаря ООН) поддерживается «теория», что заявившее оговорку государство отстраняется от участия в договоре или должно отказаться от оговорки, если против нее заявлено возражение хотя бы одним государством — участником многостороннего договора. Эта «теория», укоренившаяся в практике Лиги Наций в связи с нежеланием Англии и Франции считаться с оговорками других стран, оказалась воспринятой Генеральным Секретарем ООН.
4. В отзыве Филиппин и в частично совпадающих с ним отзывах Польши и Румынии Суду предлагается не отвечать на запрос Генеральной Ассамблеи и выждать обращения к нему заинтересованных государств, т.е. сделавших оговорку или возражающих против нее.
Суд принял к рассмотрению поставленные перед ним Ассамблеей вопросы.
Перед Судом выступили 10—14 апреля 1951 г. с устными заявлениями представитель Генерального секретаря ООН и представители трех государств:
Великобритании (генеральный атторней Шоукросс и юридический советник Форейн оффис Фицморис), Франции (профессор Руссо) и Израиля (юридический советник Министерства иностранных дел Розен).
Консультативное заключение Суда. Суд подчеркнул прежде всего в своем заключении 28 мая 1951 г., что он дает его лишь в отношении Конвенции о геноциде.
Он констатировал далее, отвечая на первый вопрос, что самая формулировка его показывает отсутствие сомнений в праве государства делать оговорки и речь идет лишь о последствиях сделанных оговорок.
Суд высказался в принципе за «целостность» (integrite) любой многосторонней конвенции, т.е. принципиальную недопустимость оговорок, но в применении к Конвенции о геноциде правильно отмечает желательность охвата ею наибольшего числа государств и на этом основании считает неизбежным допущение оговорок. Допустимость оговорок к Конвенции о геноциде вытекает также, по мнению Суда, из заявлений многих государств уже при выработке Конвенции о том, что они могут принять Конвенцию лишь при условии той или иной оговорки.
Суд специально остановился в своем заключении на характере допустимых оговорок и возражений против них.
Само собой разумеется, оговорки не могут противоречить предмету и цели Конвенции, формулирующей принципы, признанные государствами в качестве всеобщих и направленные к предупреждению и осуждению международно-правового преступления против человечества — геноцида.
В применении к данной Конвенции Суд отверг как допустимость внесения любой оговорки, так и теорию «целостности» Конвенции, якобы не допускающей никакой оговорки к ней без прямого или подразумеваемого (молчаливого) согласия других участников.
Суд пришел к важному выводу, что «концепция абсолютной целостности» Конвенции не является нормой международного права. Случаи же возражений против оговорок чересчур редки в международно-правовой практике, чтобы создать такую норму.
Суд отказался признать также правообразующее значение за докладом юристов, одобренным Советом Лиги Наций 17 июня 1927 г. и положенным в основу той административной практики, которой следовал Секретариат Лиги Наций и которую воспринял Секретариат ООН. Эта практика, по мнению Суда, не может определить тех прав и обязанностей, которые имеют и которые возлагают на себя участвующие в Конвенции государства.
В ответе на второй вопрос Суд вновь подтвердил свою точку зрения в том смысле, что каждое государство может как делать оговорки к Конвенции, так и выдвигать возражения против оговорок и что выдвижение возражения может устранять правовую связь между: а) государством, сделавшим оговорку, и б) государством, возражающим против нее, если оно считает, что оговорка противоречит предмету и цели Конвенции. Однако государство может также согласиться и после выдвижения возражений с тем, чтобы Конвенция действовала в отношениях между ним и государством, сделавшим оговорку (за исключением, разумеется, тех постановлений, к которым относится оговорка).
Из сказанного Суд делает вывод, что роль Генерального Секретариата ООН должна быть пассивной: его дело — лишь получать сообщения об оговорках или возражениях и нотифицировать о них.
Таким образом, попытки Секретариата играть политическую роль не встретили поддержки у Суда.
На третий вопрос Суд дал правильный ответ, указав, что государство, которое не подписало Конвенции о геноциде (до 1 января 1950 г.) или не присоединилось к ней после этого срока, не имеет права выдвигать возражение против оговорки, заявленной любым государством при подписании или ратификации им Конвенции, или присоединения к ней. Возражение против оговорки государства, подписавшего Конвенцию, но еще не ратифицировавшего ее, по мнению Суда, есть только предупреждение о той позиции, которую оно займет после ратификации. До ратификации же возражение имеет лишь провизорный, не окончательный характер, и если ратификации не последует, оно теряет сбою силу.
В итоге Суд дал следующие три ответа, принятые большинством 7 голосов против 55. На первый вопрос Суд ответил, что «государство, которое сделало и сохраняет оговорку, против которой один или несколько участников Конвенции возражают, тогда как другие участники не возражают, может быть рассматриваемо как участник Конвенции, если указанная оговорка совместима с предметом и целью Конвенции; в противном случае оно не может быть рассматриваемо как участник конвенции».
Отвечая на второй вопрос, Суд указал, что:
«а) если участник Конвенции возражает против оговорки, считая, что она не совместима с предметом и целью Конвенции, то он может фактически рассматривать государство, которое формулировало эту оговорку, как не являющееся участником Конвенции;
б) если, напротив, участник принимает оговорку, считая ее совместимой с предметом и целью Конвенции, то он может фактически рассматривать государство, которое формулировало эту оговорку, как участника Конвенции».
В ответе на третий вопрос Суд признал, что:
«а) возражение против оговорки, сделанное государством, которое подписало, но еще не ратифицировало Конвенцию, не может иметь юридического действия, указанного в ответе на первый вопрос, до момента ратификации. До этого момента оно служит лишь уведомлением для других государств о возможной позиции государства, подписавшего Конвенцию;
б) возражение против оговорки, сделанное государством, которое имеет право подписать Конвенцию или присоединиться к ней, но которое еще этого не сделало, не имеет никаких юридических последствий».
Таким образом, Международный Суд подтвердил (хотя лишь в применении к данной Конвенции) суверенное право государства заявлять оговорки к многосторонним договорам. Он справедливо отверг создавшуюся на базе административной практики Секретариата Лиги Наций и ООН тенденцию считать, что возражение того или иного государства против оговорки может повлечь за собой исключение государства, сделавшего оговорку, из состава участников данного договора.
Особые мнения 5 судей. Пять судей подали особые мнения; из них четыре - вице-председатель Герреро и судьи Мак Нэр, Рид и Шю Мо — свое общее мнение.
Они дали отрицательный ответ на первый вопрос, исходя из чего заявили, что ответа на второй вопрос от них не требуется. Они считали, что для действительности оговорки необходимо согласие всех остальных участников договора и что, таким образом, возражение хотя бы одного участника устраняет возможность сделать оговорку. В практике Лиги Наций и ООН они усматривали создание новой нормы международного права относительно допустимости оговорок.
В ответе на третий вопрос они воздержались от полемики с большинством и заявили, что «ввиду той важности, которую они придают ответу на первый вопрос, они не хотят добавлять мотивов своих разногласий с большинством судей по третьему вопросу».
Судья Альварес также не согласился с заключением Суда и подал свое особое мнение.
Он дал отрицательный ответ на первый вопрос, не ответил, исходя из этого, на второй и заявил в ответ на третий вопрос, что возражения к оговоркам государств, находящихся в условиях, предусмотренных в пп. «а» и «б», имеют юридическое действие.
Эти «особые мнения» не поколебали, однако, изложенной выше аргументации большинства Суда.
Обсуждение вопроса в Юридическом комитете и резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей на Шестой сессии. После новых обсуждений в Юридическом комитете Шестой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в ноябре — декабре 1951 г. Комитет 4 января 1952 г., а затем Генеральная Ассамблея 12 января 1952 г. рекомендовали:
1) всем государствам руководствоваться в отношении данной Конвенции консультативным заключением Международного Суда от 28 мая 1951 г.;
2) органам ООН, специализированным учреждениям и государствам при составлении многосторонних конвенций иметь в виду включение в таковые положений о допустимости или недопустимости оговорок и вытекающих отсюда последствиях.
Таким образом, Ассамблея учла частично также и доклад Комиссии международного права, поскольку упомянула Конвенции, которые будут вырабатываться впредь.
Что касается прав и практики Генерального Секретариата ООН в данном вопросе, то Генеральная Ассамблея предложила Генеральному секретарю:
1) в отношении оговорок к Конвенции о геноциде сообразовать свою практику с консультативным заключением Суда;
2) в отношении конвенций, которые будут в будущем заключены по инициативе ООН и для которых Секретариат будет выполнять функции депозитария:
а) принимать на хранение документы, содержащие оговорки и возражения, не решая вопроса о правовом значении этих документов, и
б) сообщать всем заинтересованным государствам текст указанных документов, относящихся к оговоркам или возражениям, предоставляя каждому государству делать из этого сообщения выводы юридического характера.
Таким образом, Секретариату была указана его истинная роль — роль депозитария, и ему было запрещено продолжать в этой области практику Лиги Наций.
Изложенная резолюция, поддержанная СССР, была принята 32 голосами (в том числе СССР, УССР, БССР, Польша и Чехословакия) против 17 при 5 воздержавшихся.
Выводы. По мнению автора, следовало бы стать на ту точку зрения, что каждое государство, исходя из начала суверенитета, имеет неотъемлемое право заявить оговорку к любому договору. Такое заявление влечет за собой то юридическое последствие, что договор действует между государством, сделавшим оговорку, и всеми другими участниками договора, за изъятием той его части, к которой относится оговорка.
Если заявленная оговорка не противоречит основным положениям многостороннего договора, она не должна, как правило, встретить возражений со стороны других государств — участников договора, заинтересованных в наибольшем охвате им государств.
Однако другие участники договора не обязаны одобрять всякую оговорку, сделанную одним из участников, в частности не совместимую с целью заключаемого договора. Так, СССР, например, выдвинул возражения против оговорки Британского правительства к пакту Келлога. Такие обстоятельства, при которых СССР сочтет необходимым выдвинуть возражение против той или иной оговорки, заявленной другим участником договора, безусловно, могут сложиться и в будущем. Право выдвигать возражение против оговорки вытекает, как и право заявлять оговорку, из начала суверенитета: нельзя обязать суверенное государство согласиться с заявленной другим государством оговоркой.
Юридическим последствием оговорки может, таким образом, явиться то, что договор не будет действовать во взаимоотношениях государства, заявившего оговорку, и государства, возражающего против нее. Однако заявившее оговорку государство останется во всяком случае участником договора, так как он по-прежнему будет связывать это государство со всеми другими, не выдвигающими возражений против оговорки.
__________________________
*Печатается по: Крылов C.Б. Международный суд. М., 1958. С. 136—146.
1Доктор юридических наук профессор Сергей Борисович
Крылов, участник ряда международных конференций (в Думбартон-Оксе
в 1944 г., в Сан-Франциско в 1945 г. и др.), член Международного
Суда ООН (с 1946 по 1952 г.), член Комиссии международного права
ООН (с 1953 по 1956 г.), член Постоянной Палаты третейского суда
(с 1955 г.).
2Филиппинская Республика сделала оговорки при ратификации
Конвенции к ст. 4 (распространяющей ответственность за геноцид также
на правящих лиц, глав государства), 6 и 9 (говорящим об ответственности
перед Международным Судом ООН и Международным уголовным судом, если
последний будет создан) и ст. 7 (о выдаче виновных в преступлении
геноцида).
3Recueil des arrets,.. etc., 1951. P. 15—69; Memoires,
Reserves a la convention pour la prevention et la repression du
crime de genocide. Fitzmaurice. — «The International and Comparative
Law Quarterly». 1953. № 1.
4Конвенция о геноциде вошла в силу после двадцати ратификаций
и присоединений 12 января 1951 г., в 1949 г. ее ратифицировали Австралия,
Эквадор, Эфиопия, Исландия, Норвегия; в 1950 г. — Сальвадор, Франция,
Гватемала, Гаити, Израиль, Панама, Югославия, Коста-Рика, Саудовская
Аравия, Турция и др.
На 1 июня 1951 г. к моменту вынесения заключения Суда, кроме указанных
стран, Конвенцию ратифицировали и к ней присоединились еще восемь
стран.
5Один из судей (бразилец Асеведо) умер, двое других не
присутствовали по болезни.
__________________________
Я. БРОУНЛИ О МЕЖДУНАРОДНОЙ УГОЛОВНОЙ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ГЕНОЦИД*
6. Индивид и международная уголовная ответственность
Со второй половины XIX в. считается общепризнанным, что есть такие преступные действия или такое преступное бездействие, за которые международное право возлагает на виновных лиц уголовную ответственность; при этом наказание может быть назначено либо международными судебными учреждениями, соответствующим образом на то уполномоченными, либо судами и военными трибуналами того или иного государства. Все эти судебные учреждения осуществляют международную юрисдикцию в силу применяемого права и в силу состава суда, а когда дело касается внутренних судов — в силу применяемого права и характера отправления правосудия (которое обосновывается международным правом). В ст. 6 Устава Международного Военного Трибунала, приложенного к Соглашению о преследовании и наказании главных военных преступников европейских держав оси, подписанному 8 августа 1945 г., говорится, в частности, следующее:
«Следующие действия, или любые из них, являются преступлениями, подлежащими юрисдикции Трибунала и влекущими за собой индивидуальную ответственность:
а) Преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий.
b) Военные преступления, а именно: нарушения законов или обычаев войны...
с) Преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подпадающим под юрисдикцию Трибунала независимо от того, являлись ли они нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет».
В приговоре Международного Военного Трибунала по вопросу о личной ответственности сказано следующее:
«Утверждалось, что международное право рассматривает лишь действие суверенных государств, не устанавливая наказания для отдельных лиц, и далее утверждалось, что там, где рассматриваемое действие являлось действием, совершенным государством, то лица, которые практически осуществили это, не несут личной ответственности, а стоят под защитой доктрины о суверенности государства.
По мнению Трибунала, оба эти утверждения должны быть отвергнуты. Давно уже было признано, что международное право налагает долг и обязанности на отдельных лиц так же, как и на государства... самая сущность Устава заключается в том, что отдельные лица имеют международные обязательства, которые превышают национальный долг повиновения, наложенный отдельным государством. Тот, кто нарушает законы ведения войны, не может остаться безнаказанным на основании того, что он действует в соответствии с распоряжениями государства, если государство, давая свою санкцию на подобные действия, выходит за пределы своей компетенции, предоставляемой ему согласно международному праву».
В 1945 г. категория военных преступлений, безусловно, относилась к общепризнанному праву, а преступления против человечности в значительной мере расценивались как крупные военные преступления. Хотя трибунал отказался считать подпадающими под его юрисдикцию акты, совершенные до 1939 г., убийство немецких евреев, а также евреев и лиц иной национальности из стран, воевавших на стороне Германии, было включено в категорию преступлений против человечности. Кроме того, в Нюрнберге впервые была дана четкая формулировка преступлений против мира, а виновные в них впервые были привлечены к уголовной ответственности. Но каково бы ни было состояние права в 1945 г., положения ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала впоследствии стали составной частью общего международного права. Соглашение, к которому был приложен данный Устав, подписали Соединенные Штаты, Великобритания, Франция и СССР. Впоследствии к нему присоединились еще 19 государств. В резолюции, единогласно принятой 11 декабря 1946 г., Генеральная Ассамблея подтвердила «принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении Трибунала».
В связи с концепцией преступлений против человечности Генеральная Ассамблея приняла Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. В ст. I Конвенции договаривающиеся стороны «подтверждают» (знаменательна, пожалуй, даже сама редакция формулировки), что геноцид (его определение дается в ст. II) «является преступлением, которое нарушает нормы международного права и против которого они обязуются принимать меры предупреждения и карать за его совершение». На основании положений о проведении Конвенции в жизнь, а также судя по тому значению, которое придается в настоящее время государственным судам в деле борьбы с международной преступностью, можно сделать вывод о том, что многие проблемы международной уголовной юрисдикции остаются пока нерешенными.
Ст. VI Конвенции гласит:
«Лица, обвиняемые в совершении геноцида или других перечисленных в ст. III деяний, должны быть судимы компетентным судом того государства, на территории которого было совершено это деяние, или таким международным уголовным судом, который может иметь юрисдикцию в отношении сторон настоящей Конвенции, признавших юрисдикцию такого суда».
Во всех этих случаях индивид несет в соответствии с международным правом ответственность, которая устанавливается в рамках юрисдикций, основывающих свою компетенцию на международном праве.
__________________________
*Печатается по: Brownlie Jan. Principles of Public International
Law. 2 ed, Oxford: Clarendon press, 1973. Рус изд: Броунли Я. Международное
право. Книга вторая. М.: Прогресс, 1977. С. 253—256.
__________________________
КУРС МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
МОСКОВСКОГО ИНСТИТУТА МЕЖДУНАРОДНЫХ
ОТНОШЕНИЙ МИД РФ*
1. Понятие института международно-правовой ответственности и его источники
Международно-правовая ответственность — это юридическая обязанность субъекта международного права ликвидировать вред, причиненный им другому субъекту или субъектам международного права в результате нарушения международно-правовой нормы, или обязанность возместить материальный ущерб, причиненный в результате действий, не составляющих нарушения международно-правовой нормы, если такое возмещение предусматривается специальным международным договором.
Международно-правовая ответственность — один из старейших институтов международного права, сложившихся на базе обычно-правовых норм.
Комиссия международного права по поручению Генеральной Ассамблеи ООН занимается кодификацией норм этого института с 1956 г., но до сих пор не завершила свою работу. <...>
2. Виды международно-правовой ответственности
Видами международно-правовой ответственности являются политическая ответственность и материальная ответственность.
Политическая ответственность субъекта международного права возникает в результате нарушения им какой-либо международно-правовой обязанности — принципа международного права, договорной нормы. Этот вид ответственности возникает из самого факта нарушения нормы, охраняющей интересы другого государства (например, в результате нарушения неприкосновенности дипломатического представительства). Политическая ответственность возникает даже в том случае, если правонарушение не повлекло имущественного ущерба или иных видимых негативных последствий. Считается, что всякое правонарушение наносит вред другому субъекту или субъектам хотя бы в форме морального вреда, подрывая тем самым международный авторитет пострадавшего субъекта и устойчивость самого международного правопорядка.
Действие (или бездействие), выразившееся в несоблюдении нормы права, считается международным деликтом, а соответствующий субъект — делинквентом<...>
Особо опасные деликты, подрывающие существенные основы международного права (например, незаконное применение силы), именуются международными преступлениями.
Деликт является основанием для постановки вопроса непосредственно затронутым государством (государствами) о международной ответственности. Международное преступление является основанием для постановки такого вопроса любым членом международного сообщества (так, политика геноцида, проводимая каким-либо государством, дает право государству, чьи граждане от этого не страдают, поставить, тем не менее, вопрос о международной ответственности государства-делинквента). <...>
5. Ответственность за международные преступления
Международные преступления — это тягчайшие международно-противоправные деяния, которые нарушают основополагающие нормы международного права, имеющие жизненно важное значение для всего международного сообщества, и угрожают международному миру и безопасности. В проекте статей об ответственности государств, подготовленных Комиссией международного права, подчеркивается, что «международно-противоправное деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь основополагающего для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества, что его нарушение рассматривается как преступление перед международным сообществом в целом, составляет международное преступление. <...>
7. Проект статей Комиссии международного права об ответственности
государств
Даже если проект статей Комиссии международного права и не стал пока международной конвенцией, он может рассматриваться как вспомогательный источник международного права. В статьях сформулированы нормы обычного права в области реализации международной ответственности<...>
По проекту в порядке реализации ответственности потерпевшее государство имеет право потребовать от делинквента прекратить деяние, принять меры по исправлению положения, восстановить прежнее положение (реституция в натуре), дать гарантии неповторения (сатисфакция), выплатить сумму, необходимую для восстановления положения (репарация). Потерпевшее государство имеет право в порядке взаимности приостановить выполнение своих обязательств (с учетом принципа соразмерности). Это право возникает после исчерпания международных процедур урегулирования.
Если деяние составляет международное преступление, третьи государства не должны признавать ситуацию, возникшую в результате деяния, и не оказывать поддержку делинквенту. Агрессия влечет последствия, предусмотренные Уставом ООН.
Имплементация (реализация) международной ответственности включает уведомление делинквента и предъявление ему требований. Если в ответ получено возражение, то стороны прибегают к мирному урегулированию спора.
__________________________
*Печатается по: Международное право. Московский государственный
институт международных отношений (Университет) МИД РФ М.: Международные
отношения, 2000. С. 288—298.
__________________________
КУРС МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ
АКАДЕМИИ МИД РФ*
Международно-правовая ответственность
1. Понятие международно-правовой (международной) ответственности
<...> Субъекты международного права, как и всякие другие субъекты права, имеют права и несут обязанности, установленные нормами международного права. Санкции этих норм определяют пределы ответственности в случае их нарушения и предназначены для реализации ответственности. Важность точного формулирования санкции правовой нормы состоит в том, что применение на практике санкции и есть реализация ответственности за нарушение нормы. В своем внутреннем праве государства в лице своих законодателей в процессе подготовки правовых актов стремятся к тому, чтобы нормы этих актов были обеспечены индивидуальными санкциями. Особенно это заметно в уголовном праве, где каждая правовая норма уголовного закона обеспечена индивидуальной санкцией.
В международном праве в абсолютном большинстве случаев в правовых нормах не формулируются конкретные индивидуальные санкции. Отсутствие традиции фиксировать в нормах международного права индивидуальные санкции норм вовсе не означает их «несанкционированность», отсутствие санкций международно-правовых норм. Просто такова специфика и одновременно проблема международного права. К специфике можно отнести и то, что многие санкции относятся, например, к ответственности государств за международные преступления, могут определяться, устанавливаться и изменяться в процессе самой реализации ответственности (например, формы и размеры репараций).
С глубокой древности и до наших дней имеющаяся некоторая неопределенность в вопросах пределов ответственности за нарушение норм международного права ставила и продолжает еще и сейчас ставить в затруднительное положение третейских судей и международные органы, разрешающие споры между государствами. Для решения конкретного спора им нередко приходится из-за неясности санкций правовых норм прибегать к различным аналогиям, искать основания решения по делу за пределами международного права в таких сферах, как справедливость, доктрина, общие принципы права и т.д.
Вопросы квалификации международного правонарушения, объема и форм ответственности за вред или ущерб, возникший в результате его совершения, нередко становятся предметом официальных международных дискуссий. Примером такой осложняющей международные отношения дискуссии может служить дискуссия по вопросу о правильной юридической оценке военной акции НАТО, предпринятой в отношении Союзной Республики Югославии в 1999 г., и тех негативных последствий, которые она повлекла.
Реализация ответственности за менее серьезные международные правонарушения чаще всего по политическим и иным соображениям в практическую плоскость не переводится. Эти правонарушения замечают, о них не забывают, но они остаются как бы незамеченными, хотя такая практика не свидетельствует ни о том, что эти правонарушения не существуют, ни о том, что международный правопорядок функционирует должным образом.
Тем не менее отчасти договорным путем, но, главным образом, обычно-правовым путем, созданы и функционируют многие принципы и нормы международного права об ответственности субъектов международного права. Приведенные в определенную систему, они представляют собой отдельный институт международного права.
Начиная с 1956 г. Комиссия международного права ООН работает над кодификацией принципов и норм о международно-правовой ответственности субъектов международного права. Труды Комиссии могут привести к заключению универсальных международных договоров о международно-правовой ответственности, что, несомненно, способно улучшить качество функционирования международного права.
Правонарушением в международном праве принято считать нарушение субъектом международного права своего обязательства, принятого на основании норм международного права. Противоправным поведением субъекта международного права является его нарушающее международное обязательство действие или бездействие (деяние). Факт правонарушения, предусмотренный нормой международного права об ответственности, является юридическим фактом, влекущим неблагоприятные для правонарушителя последствия, предусмотренные нормами международного права об ответственности. Если нарушение международного обязательства не относится к числу тяжких, затрагивающих права и защищаемые интересы всего международного сообщества, его принято именовать международным деликтом. Для констатации деликта необходимо и достаточно наличия деяния и возникновения вреда, возникшего именно в результате данного деяния, для выяснения чего требуется установление причинной связи между деянием и наступившим вредом.
Наиболее тяжкие международные правонарушения называются международными преступлениями государств или других субъектов международного права, таких как международные межправительственные организации. Нарушителя международного права именуют делинквентом независимо от вида и тяжести правонарушения.
Государство, совершившее международное преступление, как и иные делинквенты по международному праву, несет ответственность на основании норм о международно-правовой ответственности, к нему характерный для физических лиц термин «преступник» не применяется, субъекты международного права неподсудны никакому уголовному суду. Термин «международное преступление государства» предназначен для обозначения наиболее опасных для международного сообщества деликтов.<...>
2. Деяния субъектов международного права как основание их
международной ответственности
Деяния государств. Деятельность государства во внешнеполитической сфере проявляется только посредством деятельности его органов и должностных лиц (агентов), официально выступающих от имени государства. Любое поведение государства, будь оно правомерным или противоправным, в чем бы и где бы оно ни проявлялось, внешне выражается в действиях или бездействии определенных государственных органов и официальных лиц. Эти органы и эти официальные лица государства не являются субъектами международного права и не способны самостоятельно, от своего собственного имени нести ответственность по международному праву. За их противоправную деятельность (деяния) несет международную ответственность государство. Система государственных органов составляет в своей совокупности единую государственную власть. Единству государственной власти не противоречит распределение функций и полномочий государства между отдельными его органами, закрепляемое в нормах его внутреннего права. Это не разделение государственной власти, а ее организация. По внутреннему праву органы государства являются субъектами этого внутреннего права, но в сфере международной, в отличие от внутренней, государство обязано выступать как единое целое, а его органы — только как его представители.
В проекте статей об ответственности государств, подготовленном Комиссией международного права ООН, говорится, что поведение любого органа государства, если он действовал в своем официальном качестве, рассматривается согласно международному праву как деяние самого государства. Следовательно, государства несут ответственность за деяния законодательных, исполнительных, судебных и всех иных своих органов. Интересная и в основном верная мысль была выражена на этот счет в решении смешанной американо-мексиканской комиссии по делу Мозеса (1871), признавшей ответственность Мексики за действия должностного лица и отметившей, что должностное или уполномоченное лицо представляет свое правительство, которое с точки зрения международного права является совокупностью всех должностных и уполномоченных лиц государства. В этой конструкции международной ответственности, основанной на неразрывном единстве государства, его органов и его должностных и уполномоченных лиц (агентов) проявляется несовпадение субъекта правонарушения (физическое лицо, официально представляющее государственный орган) и субъекта ответственности (государство, как единое целое), что и составляет особенность международного права и специфику международной ответственности.
<...>Конструкция международно-правовой ответственности государств, основанная на совпадении субъекта правонарушения и субъекта ответственности, позволяет в случае совершения государством международного преступления привлечь его к ответственности на основании норм о международно-правовой ответственности (должностные лица к такой ответственности не привлекаются из-за отсутствия у них международной правосубъектности), а кроме того, позволяет привлечь персонально должностных лиц государства и его агентов к уголовной ответственности на основании норм международного уголовного права, признающего международную уголовную правосубъектность должностных лиц государств, ответственных за международные преступления.<...>
Проблема международной ответственности государства за действия и бездействие государственных должностных лиц и служащих центральных и местных административных органов исполнительной власти занимает основное место и в доктрине, и в судебной практике. Это объясняется тем, что в систему исполнительной власти государств входят самые разнообразные органы и должностные лица, начиная от членов правительства и кончая рядовым полицейским, обеспечившим надлежащую неприкосновенность иностранного посольства. Самыми тяжкими международными деликтами государства обязаны именно высшим органам исполнительной власти, о чем будет сказано выше.<...>
Решение вопроса о том, является ли деянием государства противоправное поведение частных лиц и их групп, зависит от того, находятся ли такие лица и такие группы в фактической реальной связи с органом государства и действуют ли они если не юридически, то фактически от имени государства.<...>
4. Понятие международного преступления
Наиболее опасные международные правонарушения относятся к числу международных преступлений государств и международных организаций. От обычных деликтов они отличаются особой тяжестью, которая выражается в том, что эти деликты нарушают обязательства, вытекающие из основополагающих, включая императивные, принципов и норм международного права, имеющих жизненно важное значение для всего международного сообщества. Пострадавшей от международного преступления стороной является не отдельный, как при совершении международного деликта, субъект международного права, а все международное сообщество в целом. Международные преступления являются тяжким нарушением того, что императивно, без всяких исключений, запрещено международным правом — все виды противоправных действий субъектов международного права, нарушающих мир и безопасность человечества, международную безопасность и международный правопорядок. К ним относятся такие преступления, как агрессия, военные преступления, преступления против человечности (геноцид, биоцид, апартеид, рабство и работорговля), терроризм, наемничество и др.
Представляющий собой угрозу международному сообществу особо опасный (тяжкий) характер нарушения международного обязательства является квалифицирующим признаком международного преступления. Менее тяжкие международные деликты характеризуются такими терминами, как существенные или серьезные правонарушения, не составляющие международного преступления. Для характеристики тяжести правонарушения применительно к нарушениям международного гуманитарного права в целом и военным преступлениям в частности сравнительно недавно получили распространение термины «серьезные нарушения международного гуманитарного права» и «исключительно серьезные военные преступления», из чего можно сделать вывод о том, что отдельные такие преступления, не относящиеся к серьезным и исключительно серьезным, не составляют деликта или преступления по международному праву и влекут ответственность для лиц, их совершивших, а не для государств. Само собой разумеется, что изложенное здесь касается массового характера деяний и относится к политической и правовой областям количественных и качественных оценок и квалификаций в компетентных международных инстанциях и на международных форумах.
<...>По смыслу норм международного права к тяжким относятся те деяния, которые представляют собой особо опасную угрозу для международного сообщества, именно поэтому они квалифицируются как «международные преступления государств» в одном случае, «международные уголовные преступления физических лиц» — в другом.
Совершение субъектом международного права международного преступления влечет помимо его собственной ответственности по нормам общего международного права об ответственности международную уголовную ответственность физических лиц, выступающих от его имени или являющихся его агентами и конкретно совершивших эти деяния, квалифицируемые как уголовные согласно нормам международного уголовного права. Уголовное преследование таких лиц не освобождает государство-делинквент от ответственности по международному праву. Так, в проекте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества (ст. 5) говорится: «Судебное преследование какого-либо лица за преступления против мира и безопасности человечества не освобождает государство от ответственности по международному праву за действие или бездействие, вменяемое этому государству».
Физические лица, совершившие международные уголовные преступления, имеют право на защиту на основании норм международного уголовного права, т.е. являются непосредственными носителями прав и обязанностей, установленных для них нормами этой отрасли общего международного права, и нет ничего особенного в том, что эти лица, и только они являются субъектами международного уголовного права. Государства и любые иные субъекты международного права не являются субъектами международного уголовного права. <...>
Понятие международного преступления содержится в проекте статей Комиссии международного права ООН об ответственности государств и определяется как «международно-противоправное деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь основополагающего для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества, что его нарушение рассматривается как преступление перед международным сообществом в целом, составляет международное преступление». Некоторые признаки международного преступления государств, изложенные в этом определении, применимы и к международным организациям. Квалификация отдельных видов международных преступлений государств содержится в многочисленных международных документах локального и универсального характера, перечислить которые здесь нет никакой возможности. Можно лишь выделить две основные группы международных преступлений, относительно отличающихся объектом преступного посягательства.
К первой группе можно отнести преступления против человечности, представляющие собой исключительно серьезные и опасные массовые нарушения прав человека в мирное и военное время, к которым относятся: геноцид (Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г.), расизм и расовая дискриминация (Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г.), апартеид (Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 г.), колониализм (Декларация ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г.), разнообразные по формам серьезные нарушения международного гуманитарного права в отношении лиц, находящихся под покровительством Женевских конвенций 1949 г. и Дополнительных протоколов к ним 1977 г. (раненых, больных, потерпевших кораблекрушение из состава вооруженных сил на море, военнопленных и гражданских лиц), массовое нарушение обязательств, запрещающих следующие действия: посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность (убийства, увечья, жестокое обращение, пытки, истязания, надругательство над человеческим достоинством, взятие заложников, коллективные наказания, проведение медицинских или научных экспериментов), лишение права на нормальное судопроизводство и другие массовые нарушения норм, условно называемых «правом Женевы». К ним традиционно относят нормы следующих Женевских конвенций 1949 г.: «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях», «Об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море», «Об обращении с военнопленными», «О защите гражданского населения во время войны», Дополнительные протоколы I и II 1977 г. к ним.
Впервые термин «преступление против человечности» был использован в Декларации 1915 г. правительств Англии, России и Франции для обозначения резни армян в Турции, что, по сегодняшним критериям, подпадает под понятие геноцида. В дальнейшем понятие преступления против человечности стало частично совпадать с понятием военного преступления и вообще связывалось с наличием вооруженного конфликта. Современная трактовка преступления против человечности весьма широка, включает в себя широкий круг массовых злодеяний против личности и достоинства человека независимо от того, в мирное или военное время такие злодеяния совершены.
К преступлениям против человечности можно отнести применение ядерного оружия, несмотря на отсутствие международно-правовых норм, запрещающих такое применение и тем самым формулирующих отдельный состав международного преступления, поскольку нельзя считать запрещающей нормой международного права Декларацию Генеральной Ассамблеи ООН 1974 г. о запрещении применения ядерного оружия для целей войны. По своим поражающим характеристикам ядерное оружие подпадает под запреты, установленные в международном гуманитарном праве, в силу которых применение ядерного оружия бесспорно является и международным преступлением против человечности, и одновременно исключительно серьезным военным преступлением. Этот вывод основывается на норме преамбулы IV Гаагской Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., установившей: «Впредь до того времени, когда представится возможность издать более полный свод законов войны... население и воюющие остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания» (оговорка Мартенса).
Ко второй группе можно отнести международные преступления против мира и безопасности человечества. По терминологии, принятой в проекте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, подготовленного Комиссией международного права ООН в 1997 г., сюда относятся: агрессия, угроза агрессией, вмешательство во внутренние дела государства, исключительно серьезные военные преступления, вербовка, использование, финансирование и обучение наемников, преднамеренный и серьезный ущерб окружающей среде и др.<...>
5. Международно-правовые формы и средства реализации
международной ответственности
Формы и средства реализации международной ответственности за деликты и за международные преступления. Под формами реализации международной ответственности, представляющими собой выражение вида и объема международной ответственности, понимаются все признаваемые в нормах международного права (договорных и обычных) как правомерные виды неблагоприятных последствий, наступающих для делинквента или иного причинителя вреда или ущерба, которые тот обязан претерпеть в порядке компенсации причиненного им вреда или ущерба.
Потерпевшие от причинения вреда субъекты международного права имеют основания требовать от причинителей вреда или ущерба соответствующего возмещения ущерба или/и предоставления иного удовлетворения. Если нормы международного права об ответственности за тяжкие нарушения международных обязательств предусматривают правомерную репрессию (наказание) для государств-делинквентов, то такие государства обязаны претерпеть соответствующую международно-правовую репрессию и понести наказание в пределах санкций норм о международной ответственности, например претерпеть послевоенную оккупацию своей территории. Если нормы международного уголовного права за те же деяния предусматривают международно-правовую уголовную репрессию для определенной категории физических лиц, то такие лица обязаны претерпеть соответствующую уголовную репрессию и понести наказание в пределах санкций норм международного уголовного права или национального уголовного права, например претерпеть лишение свободы в течение назначенного срока.
Под средствами реализации международной ответственности понимаются признаваемые международным правом как правомерные способы (механизмы и инструменты) воздействия на причинителей вреда с целью получения удовлетворения за вред или ущерб, а также с целью прекращения правонарушения и наказания за международные преступления.<...>
7. Ответственность физических лиц по международному уголовному праву
Понятие международного уголовного преступления. Физические лица не являются субъектами международного права, поэтому они не несут ответственности по нормам о международной ответственности. Однако, как никогда ранее, в XX в. стало общим понимание того, что именно деяниями людей, руководящих государствами, совершаются международные деликты и международные преступления, что государство просто используется ими как орудие посягательства на ценности, охраняемые международным правом, и как инструмент причинения вреда другим государствам, его юридическим и физическим лицам. Причем стараниями этой категории людей внутреннее законодательство государств-делинквентов может оказаться устроенным таким образом, что их преступные по международному праву действия, по крайней мере это относится к руководителям государств, являются правомерными по их внутреннему праву. Привлечение к уголовной ответственности руководителей государств-делинквентов и других официальных лиц — пособников и исполнителей преступных приказов этих руководителей было и во многом еще остается исключительно трудным делом по политическим соображениям из-за отсутствия отлаженных механизмов международного правосудия, а также из-за злоупотребления государствами своим правом на невыдачу преступников.
Потребность в наказании главных руководителей государств за агрессию и за другие тяжкие нарушения международного гуманитарного права побудила приступить к формированию специфической отрасли общего международного права, получившей название «международное уголовное право», единственными субъектами которого являются руководители, должностные лица, служащие и другие агенты государства, отдававшие приказы, исполнявшие эти приказы или иным образом принимавшие участие в деяниях, признаваемых международными уголовными преступлениями.
Образованная Лигой Наций в 1919 г. международная комиссия в составе 15 авторитетных юристов-международников из разных стран, изучив вопросы международной ответственности физических лиц за развязывание и ведение войны, пришла к выводу, что все лица, принадлежащие вражеским государствам, какой бы высокий пост они ни занимали, без различия рангов, включая глав государств, виновные в нарушениях законов и обычаев войны или законов гуманности, подлежат уголовному преследованию.
Первым историческим примером договорной нормы об уголовном преследовании главы государства по международному уголовному праву была норма о наказании посредством предания международному суду германского императора Вильгельма II, обвиненного по ст. 227 Версальского договора (1919 г.) в «совершении тягчайшего преступления против международной нравственности и священной власти договоров». Если бы это обязательство было добросовестно выполнено, это послужило бы неплохим уроком для последующих потенциальных военных преступников. Но, поскольку Нидерланды, где нашел прибежище подозреваемый, отказались его выдать, международный процесс так и не состоялся, а Вильгельм умер в 1941 г., так и не понеся наказания. Статьи 228 и 229 Версальского договора, также предусматривавшие наказание военных преступников, были лишь частично претворены в жизнь в ходе Лейпцигского процесса. Из 896 высокопоставленных немецких официальных лиц, обвиненных союзниками в военных преступлениях (в нарушении законов и обычаев войны), лишь единицы реально понесли наказание, и то на основании Военного уголовного кодекса Германии и ее Имперского уголовного кодекса из-за отсутствия международных уголовных норм и международного судебного органа.
После Второй мировой войны СССР предложил правительствам США и Англии предать суду Международного Военного Трибунала японского императора Хирохито, подозреваемого в ведении бактериологической войны против китайского народа, однако это предложение не было принято. Выдвигались предложения о предании международному правосудию Саддама Хусейна, виновного в агрессии против Ирана и Кувейта, Пол Пота, виновного в геноциде в Камбодже, американских военнослужащих, виновных в серьезных нарушениях международного гуманитарного права в период войны во Вьетнаме, и т.д.
После Второй мировой войны реально были привлечены к суду руководители Германии и Японии. К суду Нюрнбергского трибунала были привлечены 24 главных немецких военных преступника. На процессе была доказана вина подсудимых в истреблении 15 миллионов гражданских лиц, убийствах и истязаниях военнопленных, депортации 7 миллионов человек из оккупированных территорий, умерщвлении 275 тысяч человек ядом, умышленном заражении массы заключенных инфекционными болезнями, производстве бесчеловечных опытов над живыми людьми и т.д.
К Токийскому военному трибуналу были привлечены 28 человек — бывшие высокопоставленные руководители Японии.
Круг субъектов преступлений по международному уголовному праву не ограничивается только руководителями государств-делинквентов. Просто нынешнее состояние международного уголовного права и международного уголовного правосудия таково, что реально возможно привлечение к международной уголовной ответственности в международных судебных органах главных лиц — организаторов и исполнителей международных преступлений, людей, наделенных властными политическими и военными полномочиями, пропагандистским и финансовым влиянием, иных влиятельных лиц. Рядовые исполнители преступных замыслов таких лиц, совершивших деяния, подпадающие под нормы международного уголовного права, несут, как правило, ответственность перед национальными уголовными судами при наличии соответствующего обязательства государств. Тем не менее отмечается тенденция к расширению международной уголовной юрисдикции в отношении рядовых исполнителей. Так, в Уставах Международных уголовных трибуналов по бывшей Югославии и по Руанде предусмотрена международная уголовная ответственность и конкретных исполнителей преступных деяний, и должностных лиц, отдававших соответствующие приказы такие деяния совершить, включая главу государства и главу правительства. Среди привлеченных к уголовной ответственности за акты геноцида и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права в Руанде, совершенные в период с 1 января по 31 декабря 1994 г., фигурирует бывший Премьер-министр временного правительства Руанды, другие высокопоставленные лица правительства, бургомистры, политические и военные деятели, журналисты, предприниматели.
Преступными деяниями физических лиц в международном праве признаются как те, что предусмотрены уставами международных трибуналов, так и те, что предусмотрены нормами общего международного права (например, деяние геноцида предусмотрено Конвенцией 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, вступившей в силу в 1951 г.).
Нормы современного международного уголовного права, включающего в себя международное уголовно-процессуальное право, относящиеся к деяниям физических лиц, основаны на отрицании объективного вменения, т.е. привлечения к уголовной ответственности за деяния, которые в момент их совершения не были зафиксированы в нормах международного права как преступные. Объективное вменение довольно широко применялось в Нюрнбергском и Токийском уголовных международных процессах, отразивших скорее торжество справедливого возмездия, нежели торжество и справедливость международного права.
Современное международное уголовное право основано на принципе «nullum crimen sine lege» (не может быть преступным деяние, не указанное в законе), впервые зафиксированном в историческом документе английского конституционного права, относящемся к 1215 г., — Великой Хартии вольностей. Международное право в своих санкциях, рассчитанных для применения в будущем, предусматривает международно-правовую уголовную ответственность физических лиц за вину, исчерпывающим образом описанную до совершения преступления в гипотезах и диспозициях норм международных договоров и других документов, подтверждающих действующее международное право.
В нормах международного уголовного права содержится описание четырех необходимых и достаточных для квалификации преступного деяния признаков (состав преступления), без которых преступное деяние не существует. В понятие состава международного уголовного преступления входят следующие признаки: 1) субъект преступления (физическое лицо) — должностное лицо или агент государства, нарушившее международно-правовые установления и признаваемое международным правом способным и обязанным нести за это ответственность по нормам международного уголовного права; 2) объект преступления — охраняемые международным правом общественные отношения, на которые посягают субъекты международного права, за что несут ответственность на основании норм о международной ответственности. Эти же отношения находятся под защитой от уголовных посягательств со стороны субъектов международного уголовного права, т.е. физических лиц, использующих государство или иной субъект международного права для совершения международного преступления; 3) объективная сторона преступления характеризует международное уголовное деяние физического лица вовне, т.е. раскрывает механизм, приведший субъект международного права к международному преступлению: в чем конкретно выражается связь лица с государством-делинквентом, способ деяния лица, повлекшего деяние государства (действие или бездействие), в чем состоит противоправность и преступный результат, если таковой требуется для квалификации конкретного уголовного преступления. Объективная сторона включает в себя причинную связь между действием или бездействием физического лица, повлекшим международное преступление государства, и наступившим преступным результатом; 4) субъективная сторона преступления отражает и психическое отношение физического лица к деянию государства, признаваемого преступным, и его отношение к преступному результату (желало ли, сознательно ли допускало данное лицо совершение государством деликта и причинения вреда). Психическое отношение лица к преступному деянию выражается в одной из двух форм вины: умысле или неосторожности, имеющих значение при назначении наказания.
Наряду с виной субъективную сторону характеризуют такие факультативные признаки, как мотив и цель физических лиц, использующих государство для совершения международного преступления.
Государство, как юридическая абстракция, представляет собой механизм (инструмент) организации общества, поэтому оно не обладает ни собственной волей, ни собственным психическим отношением к деянию, признаваемому международным правом преступным и по этой причине (отсутствие одного элемента состава преступления — субъективной стороны) не признается способным совершить международное уголовное преступление и нести ответственность по нормам международного уголовного права. Доктрины, призывающие подвергнуть государства международному уголовному суду, не имеют юридической перспективы.
Отличительной чертой международного уголовного преступления от прочих уголовных преступлений можно считать то, что объектом преступного посягательства со стороны физических лиц во всех случаях является охраняемый международным правом интерес всего международного сообщества.
Большинство международных уголовных преступлений физических лиц, за которые те понесли наказание перед международным правосудием, совершено в периоды вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера. Такие преступления некоторое время было принято называть военными преступлениями в широком общеупотребительном смысле, а самих преступников — военными преступниками, под которыми понимались не только лица, нарушившие законы и обычаи войны (совершившие военные преступления в собственном смысле), но и лица, совершившие преступления против мира и безопасности человечества, а также преступления против человечности. От военных преступлений по международному уголовному праву отличаются воинские преступления по внутреннему уголовному праву государств.
В ходе международных уголовных процессов, состоявшихся непосредственно после Второй мировой войны, было выработано широкое понятие преступления против человечества. В него входили три группы международных преступлений, совершаемых физическими лицами: преступления против международного мира, нарушения законов и обычаев войны и преступления против человечности. В отношении физических лиц, совершивших одно из перечисленных преступлений, действует принцип неприменения срока давности, закрепленный в Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г.
Согласно ст. 6 Устава Международного Военного Трибунала для судебного преследования и наказания главных военных преступников европейских стран «оси» (Нюрнбергский трибунал) в состав преступления против международного мира входили следующие деяния физических лиц, которые, действуя в интересах стран «оси» индивидуально или в качестве членов организации, совершили любое из следующих преступлений: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений и заверений или участие лица в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий. Перечисленные деяния влекли уголовную ответственность физических лиц за агрессию.
К военным преступлениям были отнесены: нарушения законов и обычаев войны, а именно: убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории, убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море, убийства заложников, ограбление общественной или частной собственности, бессмысленное разрушение городов и деревень, разорение, не оправданное необходимостью, и другие преступления.
Преступления против человечности составляли следующие действия: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Международного трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет. Как видим, некоторые деяния (например, убийства гражданских лиц) могли быть квалифицированы и как военные преступления, и как преступления против человечности. Стоит обратить внимание на термин «убийства» (а не «убийство»).
В конце 1945 г. Союзным Контрольным Советом в Германии был принят Закон № 10, переквалифицировавший в ст. II преступления против человечности на нижеследующие: «злодеяния и преступления, в том числе убийства, истребление, порабощение, депортация, лишение свободы, пытки, изнасилование, а также другие бесчеловечные действия по отношению к гражданскому населению, или преследование по политическим, расовым или религиозным соображениям, вне зависимости от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет, и другие преступления».
В 1947 г. Генеральная Ассамблея ООН поручила Комиссии международного права сформулировать принципы международного права, нашедшие отражение в Уставе Нюрнбергского трибунала и подготовить Кодекс преступлений против мира и безопасности человечества. В 1996 г. Комиссия приняла проект Кодекса, в котором содержится наиболее современное определение преступлений физических лиц против человечности: «Преступлением против человечности является одно из следующих действий, совершаемых систематически или широкомасштабно и по подстрекательству или под руководством государства, организации или группы лиц: а) убийства, b) истребление, с) пытки, d) порабощение, е) преследование на основании политических взглядов, расовой, религиозной или национальной принадлежности, f) институциированная дискриминация на основании расовой, религиозной или национальной принадлежности, включающая нарушение основных прав и свобод человека, что ставит в крайне невыгодное положение часть населения, g) произвольная депортация или насильственное перемещение населения, h) произвольное лишение свободы, i) принудительное исчезновение людей, j) изнасилование, принуждение к проституции и другие формы сексуального посягательства, k) другие бесчеловечные действия, наносящие значительный ущерб физическому и психическому состоянию человека, его здоровью или достоинству, например нанесение увечий и тяжких телесных повреждений».
Устав Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии квалифицирует в качестве преступлений против человечности деяния, совершенные в ходе вооруженного конфликта. Те же деяния, совершенные не в ходе вооруженного конфликта, не относились к преступлениям против человечности, а лица, их совершившие, не подпадали под юрисдикцию Трибунала в Гааге. В противоположность этому, Устав международного трибунала по Руанде не связывает перечисленные деяния с вооруженным конфликтом. Своим решением по ходатайству защиты о промежуточной апелляции по юрисдикции (дело Тадича) Апелляционная камера констатировала, что требование Устава Трибунала по бывшей Югославии о предоставлении доказательств наличия вооруженного конфликта необоснованно сужает принятое в обычном международном праве понятие преступлений против человечности. Таким извилистым путем получил подтверждение как действующий международно-правовой принцип Устава Нюрнбергского трибунала, согласно которому преступления против человечности могут быть совершены как в военное время (в ходе международных и немеждународных вооруженных конфликтов), так и в мирное время в результате нападения вооруженных групп на гражданское население.
В дальнейшем квалификацию преступлений против человечности получили такие деяния, как расизм и расовая дискриминация, апартеид, колониализм и геноцид.
Преступление геноцида определено в ст. 2 Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. Уставы Международных уголовных трибуналов по бывшей Югославии и по Руанде воспроизводят формулировку геноцида буквально: «...под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов такой группы, b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы, с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее, d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы, е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую. Наказываются следующие действия: геноцид, заговор с целью совершения геноцида, прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида, покушение на совершение геноцида, соучастие в геноциде.»
Из квалификации геноцида следует, что акты геноцида могут быть направлены только против опознаваемых национальных, этнических, расовых и религиозных групп. Следовательно, уничтожение, например, политической или социальной группы не является геноцидом. В ходе практического применения указанных критериев возникают проблемы отыскания признаков обособленной человеческой группы. Так, применительно к трагедии в Руанде возникают трудности в процессе идентификации в качестве опознаваемой человеческой группы, отличной от других, племени тутси, как группы, подвергшейся актам геноцида со стороны племени хуту. Проблема в том, что хуту и тутси говорят на одном языке, исповедуют одну религию, а смешанные браки между этим двумя группами на протяжении многих поколений сделали какое-либо биологическое или культурное различие между ними фактически невозможным.
Международное правосудие в отношении физических лиц. В период после Второй мировой войны союзными державами создавались оккупационные трибуналы и национальные уголовные суды для наказания лиц, совершивших различные преступления в годы Второй мировой войны в разных странах.
Наибольшую известность в послевоенный период получили четыре специализированных международных трибунала ad hoc: два — созданные государствами-союзниками по антигитлеровской коалиции вскоре после войны и два — созданные в 1993—1994 гг. международным сообществом в лице ООН. Трибуналы ad hoc отличаются от постоянных судебных инстанций тем, что прекращают свое существование после выполнения ими своих временных миссий. Постоянно действующий международный уголовный судебный орган в действие пока не введен.
После окончания Второй мировой войны для справедливого и быстрого суда над главными военными преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом, было создано два международных военных трибунала — один для суда и наказания главных военных преступников европейских стран «оси» и другой — для суда и наказания главных японских военных преступников.
8 августа 1945 г. четыре союзные державы: СССР, США, Англия и Франция подписали Лондонское соглашение, к которому был приложен в качестве неотъемлемой составной его части «Устав Международного Военного Трибунала для судебного преследования и наказания главных военных преступников европейских стран оси», на основании которого был учрежден одноименный международный судебный орган со штаб-квартирой в Нюрнберге (Нюрнбергский военный трибунал).
Международные уголовные процессуальные нормы Устава Нюрнбергского трибунала отличаются исключительным своеобразием: в нем впервые в истории удалось органически соединить, уравновесить и воплотить в нормах международного уголовного права англосаксонские и европейские континентальные правовые представления об уголовном процессе, которые существенно отличаются друг от друга (в таких, например, вопросах, как роль судьи в процессе, право на заочное вынесение уголовного приговора, право на анонимное свидетельское показание, право на приостановление судебного разбирательства в связи с болезнью подсудимого, порядок обжалования и исполнения судебного приговора, передача и содержание в международном пенитенциарном учреждении и т.д.).
Вскоре после подписания Лондонского устава правительства четырех держав подписали в Берлине соглашение об уточнении текста Устава и устранении расхождений, обнаруженных в имеющих одинаковую силу русском, английском и французском текстах Устава. Трибунал в Нюрнберге не был правомочен вести дела иных лиц, кроме тех, кто был причислен союзными державами к главным военным преступникам и привлечен к его юрисдикции. Задача судебного преследования и наказания остальных военных преступников ложилась на каждую из оккупационных держав. Так, в британской зоне оккупации Германии обычные немецкие уголовные суды, включая суды первой инстанции, были наделены международной уголовной юрисдикцией в отношении преступлений против человечности, совершенных гражданами Германии против граждан Германии и против лиц без гражданства.
Пробелы (лакуны) международного уголовного материального и процессуального права восполнял своими законами высший законодательный и судебный орган — Союзный контрольный совет для Германии. Правовая природа и принадлежность к какой-либо правовой системе законов Контрольного Совета (ЗКС) по сию пору остаются загадкой. Рассматривались в науке три варианта: а) ЗКС являются источниками международного права, б) ЗКС являются источниками внутреннего права Германии, в) ЗКС являются источниками единого (смешанного) международного законодательства. Пределы познания науки международного права по этому вопросу обозначил профессор С. Бассони: «Противоречие здесь очевидно, так как этот закон (ЗКС), задуманный как национальный, применение которого было территориально ограничено, проистекал из международного права и его формулирование и принятие осуществлялось победоносными союзниками, действовавшими в соответствии с их верховной властью над Германией в силу ее безоговорочной капитуляции».
В соответствии с Уставом Нюрнбергского трибунала подлежали привлечению к суду и наказанию руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении или в осуществлении общего плана или заговора, направленного к совершению любого из вышеупомянутых преступлений, несли ответственность за все действия, совершенные любыми лицами с целью осуществления такого плана. Должностное положение подсудимых, как и тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или по приказу начальника, не освобождает от ответственности (в нормах современного международного уголовного права ответственность физических лиц за исполнение так называемого преступного приказа существенно смягчена, но сохранена идея наказуемости за исполнение такого приказа).
«Право Нюрнберга» различало формальные и материальные преступления, явно отдавая предпочтение первому типу преступлений. При доказательстве совершения формальных преступлений не требуется выявления преступного результата, возникшего в связи с преступным деянием лица: само его деяние, например, участие в организации, объявленной преступной позднее самого участия, или какое-либо участие в составлении преступного плана образует законченное преступление.
Согласно Уставу Нюрнбергский трибунал был наделен правом признания преступной группы или организации, членом которой являлся подсудимый, причем такое признание имело преюдициальное значение для национальных военных и оккупационных трибуналов.
В отличие от формальных преступлений материальные преступления предусматривают возникновение преступного результата (например, увечье, смерть, уничтожение имущества и т.д.), и соответственно, установление причинной связи между деянием лица и преступным результатом.<...>
Историко-правовое значение Нюрнбергского процесса состоит в том, что он породил серию судебных прецедентов, подтвердивших в более или менее конкретной форме действующее международное право об уголовной ответственности физических лиц за международные преступления государств. В решении Нюрнбергского трибунала эта мысль выражена следующим образом: «Люди, а не абстрактные сущности совершают преступления, подлежащие наказанию путем применения санкций, предусматриваемых международным правом, и только путем их наказания можно укрепить положение международного права».
Устав Международного Военного Трибунала для Дальнего Востока был написан на основе Устава Нюрнбергского военного трибунала. Принципы международного права, выраженные в Уставе Нюрнбергского военного трибунала, были подтверждены на уровне международного сообщества в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1946 г.
Международный Военный Трибунал для Дальнего Востока был учрежден на основании соглашения между СССР, США, Англией, Китаем, Францией, Австралией, Канадой, Новой Зеландией и Нидерландами. Впоследствии к соглашению присоединились Индия и Филиппины. Согласно решению Московского совещания министров иностранных дел СССР, США и Англии (декабрь 1945 г.) практическая реализация этого соглашения была возложена на главнокомандующего союзных держав на Дальнем Востоке, который 19 января 1946 г. издал специальную прокламацию-приказ «Об организации Международного Военного Трибунала для Дальнего Востока» со штаб-квартирой в Токио. К приказу были приложены Устав Трибунала и Правила процедуры.<...>
Более современное международное уголовное судопроизводство происходит в наши дни в связи с трагическими событиями, имевшими место в бывшей Югославии и Руанде в начале 90-х гг., повлекшими военные преступления и преступления против человечности. Международное сообщество в лице ООН сочло необходимым подвергнуть уголовному преследованию и наказанию лиц, виновных в совершении этих преступлений, и с этой целью учредить органы международного правосудия (трибуналы).
Что касается порядка создания трибуналов, то здесь имелись две правовые возможности: 1) корректная с правовой точки зрения, но требующая много времени и малоэффективная процедура заключения универсального договора и 2) процедура принятия решения Совета Безопасности ООН — более эффективная, не требующая много времени, но вызывающая сомнения в юридической корректности. Устав ООН прямо не предоставляет Совету Безопасности полномочий по образованию органов международного правосудия и созданию некоторых международно-правовых процессуальных норм об уголовной ответственности физических лиц.
Был избран второй путь, и Международный трибунал по бывшей Югославии был учрежден на основании резолюций 808 и 827 Совета Безопасности ООН, принятых соответственно 22 февраля и 25 мая 1993 г. со штаб-квартирой в Гааге. Второй трибунал со штаб-квартирой в городе Аруше (Танзания) был создан для того, чтобы осуществить международное правосудие в отношении лиц, подозреваемых в преступлениях против человечности, совершенных в Руанде и в соседних с ней странах: основанием для его создания является резолюция Совета Безопасности ООН 955 от 8 ноября 1994 г. Правовой основой для принятия резолюций Совета Безопасности была избрана глава VII Устава ООН. Некоторые государства считают упомянутые международные трибуналы скорее политическими, нежели юридическими органами, и по этой причине рассматривают выдачу подозреваемых для осуществления правосудия по возбужденным этими трибуналами делам не как свое международное обязательство, а как свое право на невыдачу.
В отличие от Нюрнбергского и Токийского, обладавших ограниченной в отношении круга виновных лиц юрисдикцией, Гаагский и Арушский трибуналы таких ограничений не имеют. Они обладают параллельной с национальными уголовными судами юрисдикцией.
Обязательный характер сотрудничества государств по осуществлению международного правосудия, без которого последнее невозможно, оговаривается в ст. 29 Устава Международного трибунала по бывшей Югославии и в ст. 28 Устава Международного трибунала по Руанде. Являясь органами Совета Безопасности ООН, оба трибунала занимают приоритетное по отношению к органам национальной уголовной юрисдикции положение. Они вправе истребовать от национальных правоохранительных и юрисдикционных органов установления местонахождения подозреваемых, производства опознания, предоставления доказательств, направления документов, ареста лиц, в отношении которых Трибуналы возбудили уголовное дело. Более того, если такие лица уже предстали перед судом в какой-либо стране, их дела и они сами могут быть истребованы и переданы под юрисдикцию трибуналов на любой стадии судопроизводства.
Текст Устава Трибунала по бывшей Югославии является приложением к докладу Генерального секретаря ООН, утвержденному Советом Безопасности. Устав Трибунала по Руанде является приложением к резолюции Совета Безопасности.
У обоих трибуналов, хотя они независимы друг от друга, имеется один и тот же обвинитель со своим аппаратом для оказания помощи при судебном преследовании лиц, в Трибунале по Руанде предусмотрена должность заместителя обвинителя. Члены Апелляционной камеры Трибунала по бывшей Югославии являются также членами Апелляционной камеры Трибунала по Руанде.
Юрисдикции Международного уголовного трибунала по Югославии подлежат следующие преступления: 1) серьезные нарушения Женевских конвенций 1949 г., 2) нарушения законов и обычаев войны, 3) геноцид, 4) преступления против человечности. Юрисдикции Международного уголовного трибунала по Руанде подлежат: 1) геноцид, 2) преступления против человечности, 3) нарушения ст. 3, общей для Женевских конвенций 1949 г., и Дополнительного Протокола II 1977 г.
Нормы уголовного процесса обоих трибуналов почти полностью схожи: в них нашел отражение обвинительный характер, хорошо обеспечивающий равновесие между обвинением и защитой.<...>
17 июля 1998 г. дипломатическая конференция в Риме приняла Статут Международного уголовного суда, подготовленный Комиссией международного права ООН и открытый для подписания. Этот Статут является международным договором, вступающим в силу после ратификации его 60 государствами. Он является реализацией проекта создания постоянного органа международного уголовного правосудия, выдвинутого еще в 1947 г. Анри Доннедье де Вабром, французским судьей в Нюрнбергском Международном военном трибунале.
Согласно Статуту, Международному уголовному суду подведомственны 4 категории международных уголовных преступлений: геноцид, преступления против человечности, военные преступления и агрессия. Суд правомочен осуществлять судопроизводство в отношении лиц, являющихся гражданами государств — участников Статута, а также лиц, обвиняемых в совершении преступлений на территории государств-участников. Суд обладает так называемой автоматической уголовной юрисдикцией, под которой понимается, что государство, ратифицировавшее Статут, тем самым приняло юрисдикцию Суда в отношении перечисленных категорий преступлений. Дело в Суде может быть возбуждено любым государством — участником Статута, Советом Безопасности ООН и прокурором по собственной инициативе.
Считается, что геноцид, преступления против человечности, военные преступления и агрессия являются основными, наиболее тяжкими уголовными преступлениями в современных международных отношениях. Именно в связи с ними возникла практика международного уголовного судопроизводства в Нюрнберге, Токио, Гааге и Аруше. Также считается, что преследование и судопроизводство за эти преступления можно осуществлять на основе обычного права (судебные прецеденты) даже в отсутствие точных текстов, содержащих описание составов конкретных преступлений, входящих в одну из четырех названных категорий.
В Римском Статуте Международного уголовного суда нашел закрепление принцип дополнительного характера международного уголовного правосудия. Это значит, что Международный уголовный суд призван дополнять национальные системы уголовного правосудия в случаях, когда соответствующие судебные процедуры могут отсутствовать или могут оказаться неэффективными (имеются в виду случаи фиктивно организованного судопроизводства с целью освободить некоторых лиц от уголовной ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию Международного уголовного суда).
Принцип дополнительности согласуется с принципом независимости международного уголовного правосудия от внутреннего уголовного правосудия государств, закрепленным в ст. 2 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества: «Квалификация какого-либо действия или бездействия в качестве преступления против мира и безопасности человечества не зависит от внутригосударственного права. Тот факт, что какое-либо действие или бездействие наказуемо или ненаказуемо в соответствии с внутригосударственным правом, не затрагивает эту квалификацию».
В Статуте заметно отражение некой универсальной тенденции к дальнейшему сужению территориальной уголовной юрисдикции государств и расширению универсальной международной уголовной юрисдикции. Теоретически можно предположить, что в недалеком будущем часть преступлений международного характера, относящихся пока к территориальной уголовной юрисдикции государств, может оказаться под международной уголовной юрисдикцией, а физические лица, действующие в личном качестве вне всякой связи с государством, могут оказаться субъектами международной уголовной ответственности и предстать перед Международным уголовным судом.
__________________________
*Печатается по: Международное право. Дипломатическая академия МИД
РФ/Отв. ред. доктор юрид. наук, проф., заслуженный деятель науки
РФ В.И. Кузнецов. Москва: Юрист, 2001. С. 625—672.
Содержание
Обращение Предисловие
[1-15] [16-19]
[20] [21-25] [26-45]
[46-82] [83-109]
[110-149] [150-185]
[186-213] [214-244]
[245-277] [278-314]
[315-358] [359-371]
[372-406]
[407] [408-423]
[424] [425-442]
[443-460] [461-473]
[474] [475-507]
[508-538] [539-564]
[565-584] [585-591]
[592] [593-606]
[607-626]
Также по теме:
Барсегов Ю. — Геноцид армян — преступление против человечества (о правомерности термина и юридической квалификации)