ГЕНОЦИД АРМЯН. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, т. 1

Барсегов Ю.Г.

Раздел IV. Мнения экспертов по международному праву и геноциду, заключения юридических органов, судебные решения, относящиеся к ответственности за геноцид армян

---

        

---

№ 585. Бельгийский юрист-международник М. Ролен-Жекмен о международно-правовой основе Армянского вопроса в 1887 г.
№ 586. Российский юрист-международник профессор граф Л. Камаровский об ответственности за периодические избиения армян (1896 г.)
№ 587. Андре Мандельштам, профессор международного права Петроградского университета, ассоциированный член Института международного права
№ 588. Чарльз Эванс Хьюз, член Верховного суда США в 1910-1916 гг., Государственный секретарь в 1921-1926 гг., судья Постоянной палаты международного правосудия в 1928-1930 гг., председатель Верховного суда США в 1930-1941 гг. (декабрь 1918 г.)
№ 589. Доклад Комиссии об ответственности за развязывание войны и о реализации наказаний
№ 590. Информация о судебном процессе над лидерами младотурок в 1919г.
№ 591. Приговоры турецких трибуналов по судебным процессам над виновниками депортации и резни армян в вилайетах Трапезунда (22 мая 1919 г.) и Харберд (13 января 1920 г.)

---

№ 585

БЕЛЬГИЙСКИЙ ЮРИСТ-МЕЖДУНАРОДНИК
М. РОЛЕН-ЖЕКМЕН
О МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ ОСНОВЕ
АРМЯНСКОГО ВОПРОСА В 1887 г.*

§ 1. Введение

Предпринимая ряд исследований о современной международной политике в ее отношениях к праву, я считаю полезным заняться не только теми кризисами, которые уже обнаружились¹, но отметить также причины предстоящих волнений и беспорядков. Мне кажется, что эти волнения могли бы быть или устранены, или же значительно ослаблены, если бы господствующие державы руководствовались в своей внешней политике правилами международной справедливости и разумным применением трактатов.

С этой именно точки зрения я желал бы обратить внимание на ненормальное положение, в котором находится одно из интереснейших и наиболее замечательных населений, подчиненных турецкому господству.

В настоящую минуту, правда, не стоит на очереди жгучий армянский вопрос. Напротив, все заставляет думать, что европейские министерства иностранных дел мало стараются о том, чтобы присоединить эти осложнения и затруднения к теме, которые обременяют их в данный момент. Но недавние примеры показали, что на Востоке не министерские канцелярии делают историю и что не от них зависит направлять события по своему усмотрению или останавливать их течение, делая вид, что они их вовсе не замечают. Как мы увидим, армянский вопрос вступил благодаря § 61 Берлинского трактата в область положительного международного права и вступил в нее не по капризу дипломатии, а в виде логического следствия предшествующих факторов и актов. Та же самая логика требует теперь, чтобы § 61 был приведен в исполнение. Если это требование не будет исполнено, если этот очень способный народ, у которого есть национальное сознание и права которого были торжественно признаны, будет по-прежнему безнаказанно угнетаем, если турецкое правительство не захочет или не сможет выполнить своих обещаний, а Европа забудет напомнить ему об этих обещаниях, то с армянским вопросом при первом удобном случае может произойти то же самое, что было с румынским, сербским, болгарским и румелийским вопросами: это будет один их тех сюрпризов, которые приготавливаются обыкновенно непредусмотрительностью как в дипломатии, так и в медицине. Они напоминают одну из тех злокачественных бурных лихорадок, которые при небрежном отношении вначале вдруг разражаются с пожирающей и смертельной быстротой.

Без сомнения, на поверхности земного шара существуют и другие народы, может быть более заброшенные, более угнетенные и более несчастные, чем армянский народ, и если цивилизация налагает обязанности, то, по справедливости, все же нельзя было заставить цивилизованные государства считать себя защитниками всех обиженных.

Но по многим соображениям, помимо побуждений идеальной справедливости или чистого чувства сострадания Армения вызывает к себе внимание и деятельную, непосредственную симпатию со стороны Великих Держав, как равно и внимание Оттоманской империи. Соображения эти принадлежат к области топографии, этнографии, истории и статистики.

Достаточно бросить взгляд на современную карту Оттоманской империи, чтобы убедиться, какое громадное значение представляет для ее будущих судеб обладание Малой Азией. Это значение будет возрастать по мере того, как вокруг Босфора будет все более суживаться европейская граница турецкого владычества. Будем ли стоять на точке зрения поддержания этого последнего или его скорого исчезновения, все же не может быть сомнения в том, что в Малой Азии должна разрешиться окончательная участь самого Константинополя. Не мене ясно также, что для спокойного обладания этим обширным полуостровом и поддержания сношений как с Месопотамской долиной, так и с Персией и Верхней Азией, не следует иметь врагов в гористой местности, которая, соединяя Кавказ с Таврией, содержит в себе источники Тигра, Евфрата, Аракса, Куры, Чорока и первоклассные стратегические пункты которой защищают необыкновенно плодотворные долины.

Эта страна — Армения.

И то, что было бы верно даже в этом случае, если б Армения была населена отсталыми, неспособными племенами, делается еще более верным в силу того факта, что господствующее население этой страны не уступает ни с точки зрения национального духа, ни с точки зрения умственных способностей, образования и практического смысла ни одной расе Востока. Это — единогласное заключение всех, кто имел возможность видеть армян или у них дома, или в многочисленных учреждениях, основанных их коммерческим гением не только в Турции, но и в разных странах Европы, в Индии и Китае. Здесь, рядом с материальным обладанием территорией, лежит элемент силы для тех правительств, которые заслужат благодарность армянского народа и воспользуются его деятельными силами, точно так же, как и элемент слабости для тех правительств, которые дадут ему повод к справедливым жалобам. Это еще одно основание для того, чтобы рассказ о тяжелом положении такого народа вызвал сострадание и негодование цивилизованного мира.<...>

§ 2. Армения и турецкие армяне по Парижскому трактату 1856 г.

<...> армяне, как и другое христианское население империи, считали себя вправе с 1856 г. рассматривать обещанные султаном реформы как такие реформы, которые были бы, по меньшей мере, молчаливо гарантированы Европою, и что эта последняя тем самым, что спасла Турецкую империю от разрушения или распада, приобрела не только право, но и связала себя обязательством обеспечить как армянам, так и грекам и болгарам исполнение этих обещаний. Таким образом, Парижский трактат отражал в себе в зародыше то самое положение вещей, которое должно было позднее продиктовать охранительные постановления Берлинского трактата и которое в этот промежуток времени вызвало и послужило оправданием многочисленных случаев вмешательства европейских держав во внутренние дела Турции.

Таково было положение дел на основании права. Многочисленные документы, исходящие от самих держав, содержат в себе сначала скромное, а потом все более и более ясное выражение этого положения, начиная от бледного меморандума от 5 октября 1859 г.² и кончая Лондонским протоколом от 31 марта 1877 г.³<...>

§ 3. Юридическое положение турецкой Армении
по С.-Стефанскому и Берлинскому трактатам
и по Англо-турецкой конвенции

4 июня 1878 г.

§ 16 Сан-Стефанского трактата представлен в следующей редакции:

«Так как выход русских войск из местностей, которые они занимают в Армении и которые должны быть возвращены Турции, может послужить поводом к столкновению и осложнениям, могущим испортить хорошие отношения между обоими государствами, то Высокая Порта обязывается осуществить без дальнейшего замедления те улучшения и реформы, которые требуются местными нуждами провинций, населенных армянами, и обеспечить их безопасность против курдов и черкесов».<...>

Не давая собственно армянам все то, чего они могли бы желать, Сан-Стефанский трактат принимает за точку отправления свидетельство двух фактов: 1) местные нужды требовали улучшения и реформ; 2) безопасности армянского населения угрожали курды и черкесы. Этому двойному факту соответствовало двойное международное обязательство Турции по отношению к России: 1) осуществить необходимые реформы и улучшения; 2) обеспечить безопасность армян. Это двойное обязательство должно было быть выполнено «без дальнейшего замедления». Но § 16 не указывал способы контроля со стороны России над исполнением этого обязательства. Этот пробел должен был восполнить Берлинский конгресс.

Задачей этого конгресса было, говоря вообще, заменить mutates mutandis турецко-русский Сан-Стефанский трактат, положивший конец войне, трактатом турецко-европейским, имеющим целью укрепить мир и защитить интересы и права христианских населений Турции, поставить их под коллективную гарантию Великих Держав. В этом отношении в Берлинском трактате, как мы видели раньше из исторического обзора, не создавалось нового права, так как право коллективного вмешательства Европы для защиты интересов христиан существовало давно. Но Берлинский трактат имеет важное преимущество перед Парижским трактатом 1856 г., а именно: он ставит слова в соответствии с действительностью и определяет международные обязательства Турции. Тут нет места недоразумениям. Дело здесь идет уже не о том, чтобы прикрыть постоянное вмешательство, коллективную опеку под обманчивыми уверениями в уважении к независимости и целости Турецкой империи и к верховным правам султана. Государства, которые стояли издавна в вассальном отношении к Турции и которые фактически освободились от них, теперь объявлены независимыми.

Часть Болгарии перестает составлять одно целое с империей и преобразуется в вассальное государство. Другая часть, под именем Восточной Румелии, получает полную административную автономию. Босния и Герцеговина занимаются и управляются Австро-Венгрией. Все другие провинции Европейской Турции должны получить учреждения, аналогичные учреждениям острова Крита. Неужели же Берлинский трактат обойдет молчанием провинции, населенные армянами, когда о них уже упоминалось и в Сан-Стефанском трактате? Это было бы немыслимо с точки зрения как права, так и политики.

С точки зрения права все, с самого начала переговоров, соглашаются, что полный текст Сан-Стефанского трактата, названный предварительным мирным трактатом с Портой, будет сообщен Великим Державам и что «каждый параграф его будет доведен до сведения конгресса не с целью безусловного соглашения и принятия его, а с целью исследования, какие параграфы могут быть приняты и каким оказано содействие разными державами, и каким нет»⁴. Князь Бисмарк, открывая конгресс, высказался в том же смысле: «Мы собрались здесь для того, чтобы подвергнуть Сан-Стефанский трактат свободному обсуждению кабинетов, подписавших трактаты 1856 и 1871 гг.». Отсюда следует, что параграфы Сан-Стефанского трактата, которые не были прямо отменены или видоизменены общим согласием всех собравшихся в Берлине держав, оставались в полной силе, и это действительно имеет место относительно некоторых параграфов⁵. Такое же было бы положение и параграфа 16, касающегося армян, если бы дипломаты, собравшиеся в Берлине, обошли его просто-напросто молчанием. Этот параграф тогда бы остался в полной силе, т.е. Россия одна была бы вправе иметь действительный протекторат над турецкими провинциями, населенными армянами.

Этот вывод был несовместим с той целью, которую имел в виду Берлинский конгресс. Невозможно России предоставить такое привилегированное положение. Англия почувствовала это первая и, прежде чем собирается конгресс, она принимает меры предосторожности, насколько они касаются ее в отношению как России, так и Порты.

30 мая 1878 г. меморандум, подписанный в Лондоне маркизом Салисбюри и графом Шуваловым, точно определяет пункты, по которым составляется соглашение между английским и русским правительствами относительно вопросов, поднятых Сан-Стефанским трактатом⁶. Пункт 7 этого меморандума говорит: «Обещания, выговоренные для Армении предварительным Сан-Стефанским трактатом, не должны быть исключительно предоставлены России, но также и Англии».

С другой стороны, конвенция 4 июня 1878 г. между Англией и Турцией постановляет, что взамен обязательства, принятого первою из этих держав, — защищать азиатскую территорию султана, — этот последний не только соглашается на то, чтобы Англия заняла и управляла бы островом Кипр, но и «обещает ей к тому же ввести необходимые реформы (они будут впоследствии точнее определены обеими державами) по отношению к лучшей администрации и защите христианских и других подданных Высокой Порты, находящихся на территориях, о которых идет речь»⁷.

Таким образом, армяне, к которым относится это условие, имеют с этого времени двух покровителей. К несчастью, эти оба покровителя — соперники, которые могут со дня на день сделаться врагами к ущербу их протеже. Для Берлинского конгресса это еще одно основание, чтобы взяться за разрешение этого вопроса. И главная заинтересованная сторона с жаром настаивает на этом. Армянская депутация отправляется в Берлин. Она состоит из архиепископа Мктрича Хримиана, бывшего Константинопольского патриарха, архиепископа Хорена Папазьяна, гражданского делегата и секретаря Минаса Чираса. Делегация представляет президенту конгресса письмо от армянского патриарха Нерсеса, докладную записку, составленную делегатами, проект органического регламента, к которому я вернусь позже, и статистические сведения, о которых упоминалось выше.

Это было к концу заседания 4 июня 1878 г., когда лорд Салисбюри предложил заняться § 16 Сан-Стефанского трактата. Второй английский уполномоченный правительства выразил готовность принять три последние строки параграфа, который имеет в виду введение необходимых улучшений и реформ в Армении, если только конгресс согласится устранить первые три строки, которыми выход русских войск из Турции ставился как бы в зависимость от поведения этих реформ Высокою Портой. В противном случае лорд Салисбюри предлагает впоследствии внести новый специальный параграф для армян.

Граф Шувалов, не настаивая на обсуждении вопроса, к которому он не был подготовлен в этот момент, выражает опасения, что выход русских войск, если это случится раньше введения обещанных улучшений, не сделался бы сигналом для серьезных волнений⁸.

6 июля вновь возвращаются к обсуждению этого вопроса. Лорд Салисбюри предлагает следующую редакцию:

«Высокая Порта обязуется ввести без дальнейшего замедления улучшения и реформы, требуемые местными нуждами в провинциях, населенных армянами, и обеспечить их безопасность против курдов и черкесов. Она войдет впоследствии в соглашение с шестью другими державами, подписавшими трактат, относительно силы этого обязательства и необходимых мер для привидения его в исполнение».

Первая фраза дословно взята из § 16 Сан-Стефанского трактата. Фраза, напечатанная курсивом, редактирована лордом Салисбюри.

Протокол № ХIV резюмирует спор, поднявшийся по этому вопросу, следующим образом:

«Лорд Салисбюри говорит, что интересы армян должны быть взяты под защиту и что цель предложения заключается в том, чтобы подать им надежду на немедленные улучшения и в то же время на дальнейшее развитие их в будущем.

Каратеодори паша допускает, что во время последней войны непокоренные племена произвели беспорядки, но как скоро Порта была уведомлена о них, она тотчас приняла меры, чтобы положить им конец.

Предложение лорда Салисбюри имело как бы отношение к дальнейшим мерам, которые должны быть приняты Портою. Каратеодори паша хотел бы, чтобы конгресс имел в виду меры, уже принятые Портою, и чтобы к параграфу были бы присоединены следующие слова: «Порта будет сообщать шести державам о результатах мер, принятых ею в этом направлении по этому предмету». Это прибавление, удовлетворяя оттоманское правительство, в то же время дополнит смысл редакции, представленной английским уполномоченным.

Граф Шувалов предпочитает редакцию лорда Салисбюри. Если Порта взялась за меры, которые не были приведены в исполнение, то не стоит о них и упоминать.

Президент замечает, что проведение репрессивных мер между независимыми племенами может представить трудности, а высказывает сомнение относительно практической силы параграфа, предложенного лордом Салисбюри.

Так как Каратеодори паша настаивает на дополнении, им указанном, то лорд Салисбюри просит отсрочить прения, чтобы иметь время внести какое-нибудь изменение в первоначальную редакцию.

Вопрос откладывается до ближайшего заседания».

Что же происходит между этим заседанием и следующим? Настояла ли армянская депутация, знавшая обо всем происходившем, на том, чтобы «последующие соглашение» о силе обязательств, принимаемых на себя Турцией, и род satisfecit, испрашиваемый Каратеодори пашой для «мер уже принятых», были бы заменены чем-нибудь более настоятельным и менее неопределенным? Или, может быть, более действительная формула была внушена князем Бисмарком, который выразил несколько ироническое сомнение о «практической силе» редакции Салисбюри? Протокол конгресса ничего нам не говорит об этом, но мы знаем, что на заседании 9 июля лорд Салисбюри прочел без комментариев следующую редакцию, по соглашение между уполномоченными Великобритании и Турции:

«Высокая Порта обязуется ввести без дальнейшего замедления улучшения и реформы, требуемые местными нуждами в провинциях, населенных армянами, и обеспечить их безопасность против курдов и черкесов. Она будет периодически сообщать о мерах, принятых ею в этом направлении, державам, которые будут следить за их исполнением⁹».

Эта редакция, принятая без возражений и лишь слегка измененная со стороны формы, перешла прямо в § 61 Берлинского трактата, вторая часть которого гласит:

«Она будет периодически сообщать о мерах, принятых ею в этом направлении, державам, которые будут следить за их исполнением».

Нетрудно понять, что эта окончательная формула прибавляет к § 16 Сан-Стефанского трактата и даже к первой редакции лорда Салисбюри. Прежде всего тут есть обязательство для Турции сообщать не один лишь раз, а периодически о мерах, ею принимаемых. Если поставить в связь это обязательство с обязательством осуществить без замедления все необходимые улучшения и реформы, отсюда получится право держав осуждать и критиковать эти меры, если они не соответствуют указанной выше цели. Более того, тут есть право и обязанность держав следить за исполнением принятых мер.

К этому специальному распоряжению об армянах нужно присоединить еще в действующем праве следующие пункты 62 статьи Берлинского трактата, — пункты, на которые армяне могут ссылаться наравне со всеми другими турецкими подданными:

«Так как Высокая Порта выразила желание поддерживать религиозную свободу в самых широких размерах, то она уведомляет державы, подписавшие трактат, об этом добровольном решении.

Ни в одной части Оттоманской империи различие религий не должно служить никому препятствием к пользованию гражданскими и политическими правами, к занятию различными профессиями и промыслами.

Все будут допускаемы, без различия религии, к свидетельству перед судами.

Всем равно обеспечиваются свобода и внешнее отправление всех культов и не может быть никаких препятствий, как при иерархической организации разных вероисповеданий, так и при их сношениях со своими духовными главами».

Ясно, что если бы Порта принялась без замедления за исполнение своих обязательств и провидение мер согласно статье 61 Берлинского трактата, то первым делом она должна была бы обеспечить армянам не на бумаге, а в действительности использование этих прав. Вообще можно сказать, что материальная обеспеченность и нормальные условия политического существования, так же как и гражданская и религиозная свобода турецких армян поставлены теперь под положительную защиту международного договорного права и под контроль Великих Держав. Естественные обязательства турецкого правительства по отношению ко всем его подданным сделались, насколько они касаются армян, положительным обязательством перед всеми государствами, принимавшими участие в трактате; что же касается вообще всех христиан Азии, подданных Турции, то положительным обязательством перед Англией. Но этим обязательствам не соответствуют только права Великих Держав. В свою очередь они должны исполнять свои обязанности. Присоединяясь к делу управления Турцией, державы тем самым принимают на себя ответственность, и они не выполнили бы своей задачи, если бы позволили этому договору остаться мертвою буквой. На самом деле, лучше было бы ничего не выговаривать в пользу этого народа, чем прибавлять к ее несчастиям еще горечь неосуществленных надежд.

Произнесенная патриархом Нерсесом речь дает нам представление о том, каковы были эти надежды. Признавая, что § 61 не дает армянам немедленного удовлетворения, он спешит в то же время ободрить тех, которые впали в уныние от мысли, что они ничего не выиграли. Надеясь на будущее, он воодушевляет своих соотечественников и единоверцев настойчиво работать на пользу отечества. «Пойдемте в Армению, пошлемте туда все способное, образованное и преданное нации духовенство; пусть массами направятся туда наши учителя, эта полная воодушевления молодежь, наши ремесленники, купцы; пусть вернутся все те несчастные, которых несчастия и преследования оторвали от семейного очага; в Армении теперь должны прекратиться преследования, голод и чума; не будет более насилия над имуществом, жизнью и честью; конец игу! С этого времени у Армении будут свои дороги, свои каналы; количество фабрик будет все более увеличиваться; английские капиталы найдут себе там применение, пусть наши капиталисты отправятся туда, пусть теперь же они начнут соединятся в товарищества. Соединимся же и мы, чтобы сообща открывать школы в каждом городе, каждой деревне, — соединимся, чтобы расширить нашу торговлю, развить промышленность! Пусть все армяне Индии, Армении, Англии, Турции, России, Австрии и Персии протянут друг другу руки и объединятся для этого дела прогресса»¹⁰*.

Так говорил более девяти лет назад (писано в 1887 г.) патриарх Нерсес. Соответствовали последующие события восторженным желанием почтенного прелата? В большей ли безопасности находится теперь жизнь, честь и имущество армянского населения, чем до 1878 г.? Менее ли теперь обезоруженные крестьяне предоставлены грабежам окружающих их диких орд? Лучше ли теперь правосудие исполняет свои обязанности и менее ли жестока администрация? Более ли образованы и менее ли развращены чиновники? Одним словом, что сделала Турция, что сделали Великие Державы, что, наконец, должны были они предпринять, чтобы исполнить международные обязательства, возлагаемые на них статьей 61 Берлинского трактата?

§ 4. Фактическое положение Армении и армян
по трактатам 1878 г.

Предварительные замечания.

Читатели могли заметить из первой части настоящего исследования, напечатанного уже два года тому назад, каково было фактическое и юридическое положение армянских провинций азиатской Турции под действием принципа коллективного вмешательства, который хотя и выступает в Парижском трактате 1856 г., но выражен там неясно. Из нашего изложения следует, что, несмотря на плачевное положение Армении, Европа до 1878 г. ровно ничего для нее так и не сделала. Между тем она была бы вправе вступиться за нее так же, как она вступилась за Грецию, Крит, Ливан, Боснию, Герцеговину и Болгарию, в силу того принципа, что раз Турция была обязана своим существованием Великим Державам, то этим последним принадлежит право следить за исполнением их постановлений и регулировать их действия. Но оказалось, восстания в то время были единственным средством привлечь внимание европейской дипломатии, а так как армяне — народ миролюбивый, который страдает, но не восстает, то европейская дипломатия осталась равнодушной к их страданиям. Эта точка зрения, якобы только консервативная, но в действительности безнравственная, неосторожная и благоприятствовавшая волнениям в 1878 г., была, по видимому, оставлена. По крайней мере в это время параграф 61 Берлинского трактата торжественно освещает постановлением положительного международного законодательства право армян Азиатской Турции на жизнь и неприкосновенность их личности и имущества.

Я указал в этой же 1-й части моего труда на происхождение и точное значение § 61. Это — тот же параграф 16 Сан-Стефанского трактата, только более распространенный и точнее определенный. Тогда как по Сан-Стефанскому трактату Турция обязывалась только перед Россией, по Берлинскому она связывала себя обязательством перед всеми великими державами — привести в исполнение без дальнейшего замедления все улучшения и реформы, требуемые местными нуждами провинций, населенных армянами, и обеспечить их безопасность против курдов и черкесов. Кроме того, особой и характерной статьей, которая не попала в Сан-Стефанский трактат и была включена в Берлинский по предложению лорда Салисбюри, признавалось, что «Турция будет периодически извещать о мерах, принимаемых ею в этом направлении, державы, наблюдающие за их исполнением». Таким образом, армянский вопрос перестает быть вопросом внутренним, касающимся одной Оттоманской империи, а делается международным, за разрешение которого ответственны уже все державы, подписавшие Берлинский трактат.

Наконец, устанавливается, что наряду с этой общей ответственностью стоит еще особая и более ограниченная ответственность Англии, вытекающая из трактата 4 июня 1878 г., относительно острова Кипра. В этом трактате Англия является как бы настоящей союзницей Турции для внешней защиты азиатских владений султана, делаясь в то же время ее сотрудницей в деле введения необходимых реформ («которые должны быть решены позже обеими державами», сказано в трактате). Невозможно себе представить, чтобы Англия приняла на себя тягость первого условия, не имея в виду серьезно воспользоваться выгодами второго. Считаться поборником бесчеловечного и продажного правительства, не требуя его исправления, это значит — делаться его пособником.

Таковы существенные выводы, к которым приводит нас первая часть этого труда.<...>

Таким образом, исследование фактического положения, в котором находится Армения с 1878 г., принадлежит, по существу, к области международного права. Вопрос весь в том, делает ли турецкое правительство в настоящее время, сравнительно со временем действий прежних трактатов, что-либо, чтобы обеспечить армянам право жить, собирать со своих полей хлеб, посеянный ими, не оставлять их без оружия и защиты на произвол насилия и грабежа варварских орд, не подвергать более тирании со стороны их беев и ага, не заставлять их платить более дани жадности администраторам-лихоимцам и взяточникам-чиновникам, дать им, наконец, право свидетельствовать в судах наравне с мусульманами. Нужно еще узнать, были ли приняты меры против чрезмерной централизации, которая парализует все жизненные силы провинции, исчерпывает их средства и имеет главным образом тот результат, что благонамеренные чиновники теряют энергию, а недостойные получают вознаграждение.

Вот те вопросы, к исследованию которых я приступаю, стараясь основываться только на наиболее достоверных источниках.<...>

__________________________
*Печатается по: Ролен-Жекмен М. Армения, армяне и трактаты: Пер. с франц. 1887. С. 1—3, 15, 37, 39—47.

¹Писано в 1887 г.
²Представители договаривающихся держав высказывают здесь «сожаление, что Турция не помогает самой себе, что она не приступает к постепенному и неуклонному приложению реформ, что с ее стороны не видно достаточных усилий достигнуть означенной фирманом 1856 г. цели» (Engelhardt. Т. I. С. 161).
³Я написал в третьем из моих очерков по Восточному вопросу (Revue de droit international et Legislation comparйe. 1878. Т. Х. С. 13) критику этого протокола, побужденный к тому иллюзиями, которые европейская дипломатия еще казалось сохраняла в этот решительный момент относительно настоящих намерений Порты. Но эти иллюзии еще более упрочивают утверждение о праве вмешательства держав.
⁴«H. M’s government must distinctly understand, before they enter into Congress, that every article in the treaty between Russia and Turkey would be placed before the Congress, not necessarily for acceptance but in order that it might be considered what articles reguire acceptance or concurrence by the several Powers, and what dit not». Циркуляр лорда Салисбюри, 1 апреля 1878 г. — Martens N.R.G. Продолжение, вторая серия. Т. III. С. 256 и дал.; Т. V. С. 262 и след. Ответ князя Горчакова циркуляром 9 апреля 1878 г.
⁵ M.E. Holland (The European concert on the Eastern question. P. 222, зам. 2).
⁶ Martens N.R.G. Продолжение Сатвера и Гофа. 2-я серия. Т. III. С. 269.
⁷ См. § 1 и 2 Конвенции. Там же. С. 273.
⁸ Берлинский конгресс. Протокол № 12 in fine.
⁹ Протокол № ХV.
¹⁰Речь 21 июля/2 августа 1878 г.
__________________________

 

№ 586

РОССИЙСКИЙ ЮРИСТ-МЕЖДУНАРОДНИК
ПРОФЕССОР ГРАФ Л. КАМАРОВСКИЙ
об ответственности за периодические избиения армян

(1896 год.)*

Армянский вопрос, как все вообще подобные вопросы об участии христиан в Турции, периодически возвращается на сцену и будет волновать общественное мнение и совесть Европы до тех пор, пока она, к стыду своему, будет терпеть бесконтрольно турецкий над ними режим, этот символ насилия и лжи всякого рода. На этот счет согласны все серьезные и беспристрастные люди. «Сколько раз, говорит один спокойный французский наблюдатель, перед лицом Европы совершающихся ныне событий в Турции, Порта обязывалась исправить старые злоупотребления, провести в своем управлении реформы и обращаться справедливее со своими христианскими подданными. Сколько раз, с другой стороны, Европа брала на себя обязательство перед человечеством наблюдать за выполнением этих обещаний. Но что же вышло из всего этого? Столь неоднократно обещанные улучшения существовали лишь на бумаге, а в действительности никакой не произошло перемены в положении христиан в Турции, и они все еще становятся жертвами тех притеснений, которые так справедливо вызывают к ним сочувствие всего цивилизованного мира. Винить ли в этом исключительно одну Порту и считать ее правительство абсолютно неспособным к миссии, которую она на себя берет? Такой упрек нам кажется пристрастным и поспешным, ибо ответственность за все это падает в значительной степени на долю и Европы. Великие державы, всегда готовые требовать от султана самые формальные обещания, позаботились ли когда-нибудь устроить надзор за их применением и, чтобы привести хоть один пример, правительства, подписавшие Берлинский договор, требовали ли после того от султана периодических сообщений о предположенных им в Армении реформах, как это категорически выражено в статье 61 этого договора? Само положение вещей решительно требует непрерывного контроля Великих Держав над армянскими делами. Мало пользы от того, если, в известные критические моменты они вступятся, потом снова отдадут это несчастное население на произвол их притеснителей. Необходимо, чтобы комиссия постоянная и довольно многочисленная (для собирания всех нужных сведений) беспрерывно наблюдала за выполнением договоров, касающихся этой страны. Турция, конечно, тому воспротивится и сошлется на принцип независимости, но таковой не освобождает ни одно государство от необходимости держать свое слово. Во избежание же потворства чьим-либо односторонним, эгоистическим стремлениям необходимо, чтобы все великие державы приняли равное участие в этом деле человеколюбия»¹). Такова самая скромная форма решения этого вопроса, все-таки до известной степени способная предотвратить в будущем новые и худшие перевороты и насилия.

<...> В Армении не повторилось ли недавно то же, что мы ранее, на всем протяжении нашего столетия видели по отношению к грекам, христианам в Ливане, болгарам и т.д. и т.д.? Горько и стыдно, но приходится сознавать, что, быть может, защита Европы, как она доселе практиковалась, оказалась для христиан Турции не добром, а злом в тех отношениях, что усилила ожесточение против них мусульман и открыла последним глаза на частую, к сожалению, призрачность протеста Европы против всех их гнусностей. Мы не дипломаты; но часто нам приходит на мысль, что факт существования Турции — сплошной позор дли христианских народов, и если б они решились, как следует, сговориться между собою, став на почву нравственности, права и человеколюбия, смогли бы быстро, без особых потрясений положить конец этой державе, являющей из себя среди них один анахронизм и вопиющую общественную неправду.

Наше отечество всегда оказывало покровительство угнетенным христианам на Востоке. Владея главным религиозным центром армян и соприкасаясь своими землями с турецкой частью Армении, оно силою вещей не может оставаться равнодушным зрителем совершающихся там событий. Оно и сказало недавно свое мощное слово в пользу притесняемых там христиан совместно с Англией и Францией. Но это не конец, как думают некоторые, армянского вопроса, а лишь первый шаг к некоторому его упорядочению. Статья 61 Берлинского договора должна получить полное на практике осуществление, и мы только желаем, чтобы политические счеты, которые имеет Россия с Англией, не помешали ее светлой освободительной миссии на Востоке, одному из великих заветов ее истории.

__________________________
*Печатается по: Предисловие профессора графа Л.А. Камаровского. Положение армян в Турции до вмешательства держав в 1895 г. 2-е изд. М.: Рассвет, 1896. С. VIII—X.

¹Chronique des faits internationaux: affaires armйniennes//Revue generale de droit international public. 1895. № 2. P. 256—266. Ср.: Engelhardt: La question armйnienne et les reformes projetйes en exйcution de l’article 61 du traitй de Berlin de 1878. Ib. № 3. P. 296—306.
__________________________

 

№ 587

АНДРЕ МАНДЕЛЬШТАМ,
профессор международного права Петроградского университета,
ассоциированный член Института международного права*

<...> Правительство младотурок решило уничтожить армянскую расу в Оттоманской империи. <...> Депортация была вежливой формой резни. Провинциальные власти, которые подчинялись правительству и были осведомлены о его намерениях, абсолютно не скрывали этот факт <...> Такова страшная правда. Именно само младотурецкое правительство определило цели и хладнокровно осуществило уничтожение армянского народа.

__________________________
*Печатается по: Mandelstam A. Le Sort de l’Empire Ottoman. Lausanne/Paris: Payot, 1917. P. 227.
__________________________

 

№ 588

ЧАРЛЬЗ ЭВАНС ХЬЮЗ,
член Верховного суда США в 1910—1916 гг., Государственный секретарь
в 1921—1926 гг., судья Постоянной палаты международного правосудия
в 1928—1930 гг., председатель Верховного Суда США в 1930—1941 гг.

(Декабрь 1918 г.)*

<...> Мы всегда были друзьями армян, восхищались их трудоспособностью, их интеллектуальными способностями, их любознательностью, трезвостью их суждений, их тягой к образованию и их делами; и нас возмущает мысль о том, что такой народ находится под ярмом у турок. Теперь, мы радуемся тому, что настал час освобождения. Тщетная амбиция жестокой силы зарвалась и привела к освобождению угнетенных и притесняемых столетиями.

__________________________
*Печатается по: The Armenian Committee Opposed to the Lausanne Treaty. The Lausanne Treaty: Turkey and Armenia. New York, 1926. P. 152.
__________________________

 

№ 589

ДОКЛАД КОМИССИИ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
ЗА РАЗВЯЗЫВАНИЕ ВОЙНЫ И О РЕАЛИЗАЦИИ НАКАЗАНИЙ*

Доклад внесен на рассмотрение Прелиминарной Мирной конференции,

29 марта 1919 г.

Прелиминарная Мирная конференция на своем пленарном заседании 25 января 1919 г. (Протокол 2) решила с целью расследования ответственности, связанной с войной, создать комиссию в составе 15 членов — каждая Великая Держава (США, Британская Империя, Франция, Италия и Япония) предлагает по два члена и пять избираются из числа особо заинтересованных Держав.

Комиссии было поручено провести расследование и доложить по следующим пунктам:

1. Ответственность за развязывание войны.

2. Факты, касающиеся нарушений законов и обычаев войны, совершенных вооруженными силами Германской Империи и ее союзниками на суше, на море и в воздухе в течение нынешней войны.

3. Степень ответственности за эти преступления применительно к конкретным членам вражеских сил, в том числе сотрудников Генеральных штабов и других лиц, какой бы высокий пост они ни занимали.

4. Структура и процедура деятельности трибунала, подходящего для судебного разбирательства этих преступлений.

5. Любые другие вопросы, сходные или подобные вышеуказанным, которые могут возникнуть в ходе расследования и которые Комиссия сочтет полезным и подходящим для рассмотрения.

На заседании особо заинтересованных Держав, состоявшемся 27 января 1919 г., Бельгия, Греция, Польша, Румыния и Сербия были избраны как Державы, которые должны назвать своих представителей (Протокол 2. Приложение VI).

После того как государства назвали своих соответствующих представителей, Комиссия была образована в следующем составе:

США: почтенный Роберт Лансинг, майор Джеймс Браун Скотт.

Британская Империя: достопочтенный сэр Гордон Хиуорт, член парламента, или сэр Эрнст Поллок, член парламента, достопочтенный В. Ф. Мэссей.

Франция: г-н Андре Тардье (з а м е н я ю щ и й : к а п и т а н Р . М а с с о н ), г-н Ф. Ларнод.

Италия: г-н Шалойа (заменяющий: г-н Рикки Буссатти, г-н Дж. Тости), г-н Раймондо. Позже г-н Брамбилла (с 3 февраля), г-н М. Д‘Амелио (с 16 февраля).

Япония: г-н Адаци, г-н Нагаока. Позже г-н С. Таци (с 15 февраля),

Бельгия: г-н Ролен-Жекмен.

Греция: г-н Н. Политис.

Польша: г-н К. Скирмунт. Позже г-н Н. Лубиенски (с 14 февраля).

Румыния: г-н С. Розенталь.

Сербия: проф. Слободан Йованович (заменяющие: г-н Кумануди, г-н Новакович).

Г-н Лансинг был избран Председателем Комиссии, а вице-председателями — сэр Гордон Ниуорт, или сэр Эрнст Поллок и г-н Шалойа. Г-н А. де Лапрадель (Франция) был назначен генеральным секретарем, а секретарями Комиссии были:

г-н Керк, США; подполковник О. М. Биггар, Британская империя; г-н Г. Тости, Италия; г-н Кирияма, Япония; лейтенант барон Ж. Гильом, Бельгия; г-н Спиридон Марчетти, Греция; г-н Казимир Рыбински, Польша.

Г-н Дж. Г. Кэмерлинк, профессор Университета Франции, выступал в качестве переводчика Комиссии.

<...>

Третьей Подкомиссии по вопросу об ответственности за нарушение законов и обычаев войны было поручено изучить, могло ли быть оправдано судебное преследование на основе фактов, выявленных Подкомиссией по преступным действиям в отношении поведения, имевшего место в ходе военных действий, и, если будет решено, что можно начать судебное преследование, подготовить доклад с указанием лица или лиц, которые, по ее мнению, виновны, и суда, который должен вести судебное разбирательство.

Эта Подкомиссия избрала своим Председателем г-на Лансинга.

Когда были рассмотрены доклады Подкомиссии, был образован комитет в составе г-на М. Ролен-Жакмена, сэра Эрнста Поллока и г-на М. Д‘Амелио для подготовки доклада Комиссии. Этому комитету оказывали помощь г-н А. де Лапрадель и подполковник О. М. Биггар.

Комиссия имеет честь внести доклад на рассмотрение Прелиминарной Мирной конференции. Этот доклад был единогласно одобрен за исключением некоторых оговорок, высказанных США, и некоторых других оговорок Японии. Делегация США изложила свои оговорки и мотивы, которыми она руководствовалась, в прилагаемом меморандуме (Приложение II); так же поступила и Японская делегация (Приложение III).

Глава I. Ответственность за развязывание войны

<...>

Выводы

1. Война была развязана Центральными Державами совместно с их союзниками, Турцией и Болгарией, и явилась результатом действий, сознательно предпринятых для того, чтобы сделать войну неизбежной.

2. Германия в согласии с Австро-Венгрией сознательно отвергали все примирительные предложения Держав Антанты и их многократные усилия, ставящие целью избежать войны.

<...>

Глава II. Нарушение законов и обычаев войны

По второму пункту, предложенному Конференцией, касающемуся нарушения законов и обычаев войны, которые были совершены вооруженными силами Германской империи и ее союзниками на суше, на море и в воздухе в период нынешней войны, Комиссия рассмотрела огромное количество документов. Доклад Британской комиссии, составленный лордом Брайсом, материалы Французской комиссии, возглавляемой г-ном Пайелем, многочисленные публикации Бельгийского правительства, меморандум, представленный Бельгийской делегацией, меморандум Греческой делегации, документы, собранные Итальянским правительством, официальное осуждение греками на Конференции преступлений, совершенных против греческого населения болгарами, турками и греками, меморандум Сербской делегации, доклад Межсоюзнической комиссии о нарушениях Гаагских конвенций и международного права вообще, совершенных болгарами в оккупированной Сербии в период между 1915 и 1918 г., документ Польской делегации вместе с Румынским и Армянским меморандумами, представили в изобилии свидетельства тяжких правонарушений самого различного характера, совершенных на суше, на море и в воздухе в нарушение законов и обычаев войны и законов человечности.

Несмотря на четкие правила, установленные обычаи, ясные требования человечности, Германия и ее союзники совершали одно правонарушение за другим. И это происходило ежедневно и постоянно. В порядке иллюстрации определенное число таких примеров приводится в Приложении I. Невозможно представить себе список преступных деяний, столь разных по характеру и столь тяжелых. Нарушения прав военнослужащих, прав гражданских лиц и прав тех и других множатся в этом списке самых жестоких действий, которые примитивные варвары, пользующиеся всеми ресурсами современной науки, могли придумать для осуществления системы террора, тщательно спланированного и доведенного до совершенства. Воюющие стороны, которые сознательно стремились вселить страх в сердце каждого с целью подавления любого сопротивления, не щадили ни военнопленных, ни раненых, ни женщин, ни детей. Убийства и резня, пытки, живые щиты из людей, коллективные наказания, аресты и казни заложников, насильственное использование людей для выполнения работ военного характера, деспотическое разрушение общественной и личной собственности, воздушные бомбардировки открытых городов, которые не подвергались обычной осаде, уничтожение торговых судов без предварительного осмотра и без принятия каких-либо мер по спасению пассажиров и команды, убийство заключенных, нападение на госпитальные суда, отравление родников и колодцев, возмутительные и оскверняющие действия без уважения религиозных верований либо чести отдельных лиц, печатание фальшивых денег, о чем сообщило Польское правительство, методическое и сознательное уничтожение промышленности без какой-либо цели, кроме стремления обеспечить экономическое превосходство Германии после войны, составляют самый поразительный список преступлений, который когда-либо существовал, к вечному стыду тех, кто совершил их. Факты установлены. Их множество, и они настолько достоверны, что не вызывают никакого сомнения и громко взывают к справедливости. Под впечатлением этих многочисленных и тяжких преступлений Комиссия пришла к выводу, что существует солидная основа для образования специальной комиссии, чтобы собрать и классифицировать всю имеющуюся информацию с целью подготовки полного списка обвинений по следующим рубрикам (ниже следует составленный перечень):

(1) Убийства и резня; систематический терроризм.

(2) Убийство заложников.

(3) Пытка гражданских лиц.

(4) Сознательная организация голода среди гражданского населения.

(5) <...>

(6) Похищение девушек и женщин с целью заставить их заняться проституцией.

(7) Депортация гражданского населения.

(8) Содержание гражданских лиц в нечеловеческих условиях.

<...>

(15) Конфискация собственности.

(16) <...>

(17) Осуществление коллективного наказания.

(18) Бессмысленное разорение и уничтожение собственности.

(19) <...>

(20) Бессмысленное уничтожение религиозных, благотворительных, просветительских и исторических зданий и памятников.

(21)—(32) <...>

Комиссия желает привлечь внимание к тому факту, что перечисленные преступления и конкретные примеры, приведенные в Приложении I, не считаются полными и исчерпывающими. К ним по мере необходимости могут время от времени вноситься дополнения.

Выводы

1. Центральные державы вместе со своими союзниками, Турцией и Болгарией, вели войну варварскими или противозаконными методами в нарушение существующих законов и обычаев войны и элементарных законов человечности.

2. Должна быть создана комиссия с целью систематического сбора и классификации всей информации, уже имеющейся или поступающей, чтобы подготовить по возможности полный список фактов, касающихся нарушений законов и обычаев войны, совершенных вооруженными силами Германской Империи и ее союзниками на суше, на море и в воздухе в нынешней войне.

Глава III. Личная ответственность

В третьем пункте, предложенном Конференцией, говорится:

Степень ответственности за преступления применительно к конкретным членам вражеских сил, в том числе сотрудников Генеральных штабов и других лиц, какой бы высокий пост они ни занимали.

Для выполнения этого пункта необходимо дождаться доказательства, вменяющего вину конкретным лицам. Из информации, которой сейчас располагает Комиссия, отчетливо явствует, что суд должен предъявить ряду лиц серьезные обвинения и расследовать их.

При этих обстоятельствах Комиссия желает особо подчеркнуть, что в отношении иерархии лиц во властных структурах ранг, каким бы высоким он ни был, ни при каких обстоятельствах не должен защитить его обладателя от ответственности, когда эта ответственность установлена надлежащим образом сформированным трибуналом. Это распространяется даже на случаи с главами государств. Высказывались контрдоводы, основанные на мнимом иммунитете, и в частности на якобы неприкосновенности главы государства. Но эта привилегия, там где это признается, является одной из практических целесообразностей в местном праве и не является основополагающей. Однако даже если в некоторых странах глава государства не подсуден национальному суду своей собственной страны, его положение с точки зрения международного плана совершенно иное.

В нашем докладе мы позже предложили создать высший трибунал в составе судей, привлеченных из многих стран, и предусмотрели возможность суда в этом трибунале над бывшими главами государств при согласии самого этого государства, что предусмотрено статьями Мирного договора. Если иммунитет главы государства хотят вывести за изложенные выше пределы, то это означало бы установление принципа, по которому величайшие нарушения законов и обычаев войны и законов человечности, если они доказаны, ни при каких обстоятельствах не могли бы подвергнуться наказанию. Совесть цивилизованного человечества была бы потрясена таким выводом.

<...>

Вывод

Все лица, принадлежащие вражеским странам, какое бы высокое положение они ни занимали, без различия ранга, в том числе главы государств, которые виновны в преступлениях против законов и обычаев войны или законов человечности, подлежат уголовному преследованию.

Глава IV. Структура и процедура деятельности
соответствующего трибунала

В четвертом пункте, предложенном Комиссией, говорится следующее:

Структура и процедура деятельности трибунала, подходящего для судебного разбирательства этих преступлений (преступлений, относящихся к войне).

По этому вопросу Комиссия придерживается мнения, что применительно к многочисленным преступлениям, совершенным теми державами, которые некоторое время назад в двух случаях выражали в Гааге свое уважение к праву и к принципам человечности, общественное сознание настаивает на санкциях, которые четко покажут, что непозволительно цинично и открыто проявлять презрение к самым святым законам и самым общепризнанным обязательствам.

Двумя заслуживающими наказания актами являются:

(а) акты, которые спровоцировали мировую войну и сопровождали ее начало;

(b) нарушение законов и обычаев войны и законов человечности;

(а) Акты, которые спровоцировали мировую войну и сопровождали ее начало.

<...>

(b) Нарушение законов и обычаев войны и законов человечности.

Каждая воюющая страна обладает, в соответствии с международным правом, правомочием и властью судить физические лица, обвиняемые в совершении преступлений, перечисленных в Гл. II о нарушениях законов и обычаев войны, если эти лица будут взяты в плен или иным путем окажутся в их власти. Каждая воюющая страна имеет или обладает властью создать в соответствии со своим законодательством надлежащий военный или гражданский трибунал для осуществления правосудия по таким делам. Эти суды будут иметь возможность судить обвиняемых лиц в соответствии со своими правилами процедуры...

Остается, однако, ряд других обвинений: ...

Для суда по таким правонарушениям, подпадающим под эти четыре категории, Комиссия считает необходимым создание высшего трибунала в соответствии с изложенным ниже планом:

(1)—(2) <...>

(3) Правом, которое должно применяться трибуналом, будут «принципы международного права в виде обычаев, установленных в отношениях между цивилизованными народами, законов человечности и требований общественного сознания».

(4)—(7) <...>

(8) Никто не может быть судим национальным судом за правонарушения, в отношении которых предъявлены обвинения в трибунале, но судебный процесс или приговор, вынесенный судом вражеского государств не может служить препятствием для предания суду или вынесению приговора трибуналом или национальным судом одного из Союзных или Объединившихся Государств.

Выводы

Комиссия, на основании вышеизложенного, рекомендует:

1. Создать высший трибунал, как установлено выше.

2. Мирным договором должно быть установлено, что:

(а) правительства вражеских государств должны независимо от установления мира признать юрисдикцию национальных трибуналов и высшего трибунала, и все вражеские лица, обвиняемые в правонарушениях в отношении законов и обычаев войны и законов человечности, не будут подпадать под действие каких-либо амнистий, которые будут установлены по соглашению между воюющими странами и правительствами государств, чьими гражданами являются эти лица, предпримут необходимые действия для их выдачи и предания суду.

3. Каждое Союзное и Объединившееся государство примет законы, необходимые для поддержания юрисдикции межгосударственного суда и для обеспечения исполнения его приговоров.

4. Пять государств, представленных в Комиссии по преследованию, совместно обратятся к нейтральным государствам для обеспечения выдачи ими для судебного преследования лиц, находящихся на их территориях, против которых этими государствами выдвинуты обвинения в нарушениях законов и обычаев ведения войны и законов человечности.

Глава V. Дополнительные вопросы

Комиссию просили рассмотреть другие вопросы, относящиеся к вышеизложенному, которые могли бы возникнуть в ходе расследования и которые, по мнению Комиссии, следовало бы принять во внимание.

Следуя этому поручению, Комиссия сочла целесообразным изложить ряд положений для включения в прелиминарные тексты мирных договоров для практического обеспечения в соответствии с рекомендациями, изложенными в последней главе, создания, признания и деятельности высшего трибунала и национальных трибуналов, которые будут призваны судить за нарушения законов и обычаев ведения войны и законов человечности.

Текст этих положений изложен в Приложении IV.

29 марта 1919 г.

Соединенные Штаты Америки:
С оговорками, изложенными в прилагаемом
Меморандуме (Приложение II)
Роберт Лансинг Джеймс Браун Скотт

Британская Империя:
Эрнст М. Поллок В.Ф. Массей

Франция:
А. Тардье Ф. Ларнод

Италия:
В.Шалойа М.Д‘Амелио

Япония:
С оговорками, изложенными в прилагаемом
Меморандуме (Приложение III)
М. Адаци С. Таци

Бельгия:
М.Г. Ролен-Жекмен

Греция:
Н. Политис

Польша:
Н. Лубиенски

Румыния:
С. Розенталь

Сербия:
Проф. Слободан Йовнович

__________________________
*Печатается по: Official English text, reprinted from Pamphlet No. 32, Division of International Law, Carnegie Endowment for International Peace, Washington, D. C., in which the report and all appendices are published in full, with an introductory note by James Brown Scott, Technical Delegate of the United States to the Peace Conference and one of the American members of the Commission.
[Extracts from American Journal of International Law. Vol. 13 Supplement (1919)].
__________________________

 

№ 590

ИНФОРМАЦИЯ О СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ
НАД ЛИДЕРАМИ МЛАДОТУРОК В 1919 г.*

Перевод с французского

После некоторых колебаний этот процесс наконец начался вчера после полудня [5 февраля 1919 г.]. Тесная толпа хлынула в маленький зал военного трибунала. Турецкие женщины, высокопоставленные чиновники поспешили сюда, чтобы присутствовать на этом процессе, который турецкая пресса называет историческим. В самом деле, он будет историческим, но в каком смысле? Это еще неизвестно.

На скамье подсудимых — бывший Великий Визирь Саид Халим паша, председатель сената Халил бей, Ахмет Нессими бей, Зия Гёкальп, Мидхат Шюкри, Ахмет Шюкри, Джевад Кемаль Ибрагим, Юсуф Риза и Атиф. Они чувствуют себя немного стесненными под устремленными взглядами.

Председатель устанавливает их личности, затем зачитывается обвинительный акт; после этого слово берет генеральный прокуpop и требует, чтобы трибунал судил обвиняемых на основе этих явных обвинений. Он добавляет, что такова воля также его величества султана, который намерен наказать убийц без различия расы и религии и таким образом содействовать установлению согласия между различными элементами Империи.

Защитник бывшего Великого Визиря Саида Халим паши поднимает вопрос о компетентности военного трибунала, которому, говорит он, не дано право судить высших сановников. Он заявляет, что этот процесс вне компетенции Верховного суда. Его коллеги, числом не меньше 18, поддерживают его требование. Генеральный прокурор заявляет, что подсудимые обвиняются в обыкновенных преступлениях и что везде такими процессами занимаются военные трибуналы. Заседание трибунала, на котором будет вынесено решение относительно компетентности суда, назначается в четверг.

ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ АКТ

Мы приняли к сведению заключение генерального прокурора военного суда, а также документы и судебные дела, возбужденные на основании следствия, в отношении Саида Халим паши, председателя комитета «Единение и прогресс», объявившего себя распущенным, а также членов Генерального совета, а именно: Талаата, Энвера, Джемаля, Ибрагима Шюкри, Халила и Ахмета Нессими, генерального секретаря Мидхата Шюкри и членов Центрального правления: Кемаля, делегата от Константинополя, Зия Гёкальпа, д-ра Разухи, Кючюк-Талаата и членов центрального аппарата при «Тешкилати махсуссе» («Специальной организации»): д-ра Бехаэтдина Шакира, д-ра Назыма, Атифа, Риза и членов администрации Комитета: Азиза, бывшего начальника общей охраны, и Джевада, бывшего коменданта города.

Эти документы свидетельствуют о том, что комитет «Единение и прогресс» состоял одновременно из двух специальных организаций, одна из которых была гласной и выступала официально, другая же являлась секретной, действовала на основе секретных инструкций, будучи комитетом секретного характера.

Имеются доказательства, свидетельствующие о том, что юридическое лицо — Комитет — обвиняется в ряде избиений, грабежей и беззаконий. Таким образом, ответственность вышеуказанных влиятельных руководителей этого Комитета установлена. Преступления, в которых они обвиняются, подтверждаются приведенными ниже фактами.

В июле 1330 г. [1914 г.] непосредственно после мобилизации, объявленной вслед за совещанием, созванным главарями Комитета, влиятельные члены — Энвер, Джемаль и Талаат, которые уже отстранены от военной службы, пользуясь тем, что умы в Европе заняты мировой войной, пытались решить при помощи грубой силы нерешенные вопросы, которые следовало решать мягко, не торопясь и в соответствии с логической необходимостью. Поступая таким образом, они налагали на народ тяжелое бремя и своей деятельностью, оказавшейся роковой, создавали бесконечные смуты.

Внешне они делали вид, что служат национальным интересам, в то время как в действительности хотели заглушить голос нации заботами, вызванными войной, и использовать это обстоятельство, чтобы мучить народ и достичь личного благополучия. Для этого они втянули Империю в мировую войну, с помощью определенных ухищрений поставив ее перед совершившимся фактом. Чтобы осуществить свои секретные планы, они сразу же после военных приготовлений оживили тайную деятельность секретных комитетов. Они создали «Тешкилати махсуссе» («Специальную организацию»), состоящую из выпущенных из тюрем преступников, которые образовали ядро банд, действующих по особым инструкциям и приказам. Штаб этой организации управлялся Азиз беем, начальником общей охраны, Атиф беем и д-ром Назым беем, военный же губернатор Константинополя Джевад бей утверждал его постановления и приводил их в исполнение. Были розданы большие суммы агентам и личному составу, находящемуся в распоряжении указанных лиц, а также переведены деньги в районы их деятельности.

Д-р Бехаэтдин Шакир передал главарям унионистов [младотурок] ключи к шифрам, предоставил в их распоряжение много денег, автомобилей и средства разрушения и, таким образом, тайно содействовал целям главарей комитета «Единение и прогресс».

Некоторые члены, посланные в провинцию этим Комитетом, по указанию своих предводителей так же, как и делегаты комитета «Единение и прогресс» из других мест и отдельные чиновники, подчиненные Комитету, либо соблазненные возможностью нажиться, либо из страха, при помощи некоторых лиц приступили к грабежам, резне, поджогам домов, кражам и пыткам жителей без различия расы и религии.

В наибольшей степени пострадали армяне, но было также много пострадавших и среди турок.

Главное, что вытекает из начатого следствия, состоит в том, что преступления, совершенные с момента высылки армян в разные места и в разные периоды, не являются изолированными или локальными действиями. Они были заранее обдуманы и осуществлены по распоряжению центрального органа, состоявшего из вышеуказанных лиц, либо согласно секретным приказам, либо устным инструкциям.

Установлено, что тайная сеть, организованная главарями «Единения и прогресса» под названием «Тешкилати махсуссе» («Специальная организация») под явным предлогом принять участие в войне, как видно из обвинительного акта, управлялась д-ром Назымом, Бехаэтдином Шакиром, Атиф беем и Риза беем от центрального управления и Азиз беем, бывшим начальником общей охраны. Бехаэтдин Шакир отправился в Эрзерум, чтобы оттуда управлять силами восточных вилайетов; Риза бей объезжал районы Трапезунда, в то время как Азиз бей, Атиф бей и Назым бей действовали в Константинополе, причем на коменданта города Джевад бея было возложено выполнение решений последних. В одном из секретных распоряжений под № 150, адресованном Бехаэтдину Шакир бею, говорится: «Необходимо, чтобы Комитет наказал Галатали Халила. Уведомить, что денежный перевод должен быть взят из почты и, в случае надобности, роздан населению». Этот документ подписан Азизом, Атифом, Назымом и внизу написано: «Верно. Джевад». В конце имеются следующие слова: «Мотив — коварство, собирать деньги». В приложении к этому постановлению (карарнамэ) указано, что об этом деле было сообщено шифрованной телеграммой в Артвин с указанием: «Подлежит расшифровке Бехаэтдином Шакир Беем лично». Подпись: А. Джевад.

Тезкере № 59 за подписью Халила, Назыма, Атифа, Азиза, адресованный Мидхату Шукри бею, является доказательством того, что дядя Энвера (бывший паша, в бегстве), в то время, когда он был комендантом города Константинополя, и Халил (паша) принимали также участие в «Тешкилати махсуссе» («Специальной организации»), и вместе с тем показывает, что эта организация имела связь с комитетом «Единение и прогресс». Телеграмма № 67, адресованная указанным Халил беем губернатору Измида, подтверждает, что были назначены главари банд и что было сделано распоряжение об освобождении преступников из тюрем.

Тезкере № 68, датированный 16 ноября 1330 г. [1914], направленный упомянутым Халил беем в военное ведомство, указывает на то, что оборудование для разрушений было передано «Тешкилати махсуссе» («Специальной организации»). Установлено существование такого же рода документов среди прочих бумаг этой организации. Однако из произведенного расследования вытекает, что значительная часть документов, принадлежавших «специальной организации», и все документы и дела Центрального правления комитета были похищены. Содержание тезкере Министерства внутренних дел (серия 31) и свидетельские показания, достойные доверия, подтверждают также, что досье с важными сведениями и перепиской, которые были изъяты из организации бывшим начальником общей охраны Азиз беем перед увольнением Талаата (бывший паша, в бегстве), не были возвращены им после того, как он оставил свой пост.

Доказано сообщением, датированным 17 августом 1330 [1914], за подписью генерального секретаря Комитета Мидхата Шукри бея, и адресованным через посредство генерал-губернатора Эрзерума Бехаэтдину Шакиру, что предполагалось предпринять военные операции задолго до объявления войны и что это было целью и желанием Комитета.

Тот факт, что резня и зверства в Диарбекире совершались по подстрекательству Талаата (паша), подтверждается шифрованной телеграммой, адресованной губернатором Зора Али Суад беем упомянутому Талаату. Эта телеграмма говорит о необходимости наказать смертной казнью вали, его адъютанта и уполномоченного Мемдуха. Телеграмма эта была аннулирована с пометкой о ее сохранении. Начальник особой канцелярии Министерства внутренних дел Ихсан бей утверждает, что в то время когда он был каймакамом Килиса, Абдуллахад Нури бей, командированный из Константинополя в Алеппо, заявил, что целью депортации является уничтожение [армян], и добавил при этом, что он был связан с Талаат беем и лично получил от него приказ об истреблении; и что он [Талаат] пытался убедить его также, что в этом спасение страны.

Муфид бей, губернатор Болу, отправил 11 сентября 1331 г. [1915 г.] шифрованную телеграмму в Министерство внутренних дел, в которой сообщал о том, что доктор Мидхат бей, ответственный секретарь Комитета в Бруссе, в бытность свою ответственным секретарем в Болу, отправил телеграмму из Гангры в Болу, чтобы сообщить, что число людей, подлежащих высылке из вилайета Ангоры, достигает 61 000 и что высылка эта будет полезна для обеспечения благополучия Болу в будущем. Это свидетельствует о том, что высылка из Болу, местности, не входящей в зону военных действии, являлась не полицейской мерой, а лишь осуществлением желания Комитета и была внушена Мидхат бею высшей властью. Очевидно, что это лицо, находившееся недавно в Гангры, не могло понимать издали настроение населения вилайета Ангора. Проще и естественнее считать, что он был в курсе настроения населения вилайета Кастамону, от которого он зависел. Приводим текст шифрованной телеграммы генерал-губернатора вилайета Эрзерум от 15 июля 1331 г., в которой сообщается об агрессивных действиях «Тешкилати махсуссе» и некоторых жандармов, состоявших в этой организации, против армян в округах указанного вилайета.

Генерал-губернатор вилайета Харберд сообщает со своей стороны, что все дороги усеяны трупами женщин и детей и что их не удается похоронить (серия № 8, документ 8). Эта телеграмма находилась в деле, касающемся бежавшего Талаата, и хранится в пятом отделе парламента. Упомянутая выше шифрованная телеграмма губернатора Зора, предназначенная к аннулированию, подтверждается вышеуказанной телеграммой.

Текст шифрованной телеграммы был адресован Бехаэтдином Шакир беем, председателем «Тешкилати махсуссе» Эрзрума, генерал-губернатору вилайета Харберд Салих бею для передачи Назым бею. Эта телеграмма, фотокопия которой имеется в серии 9, следующего содержания: «Убрали ли армян, отправленных оттуда? Уничтожены ли или высланы только вредные лица, подлежащие высылке? Брат мой, сообщите мне об этом точно». Этот документ подтверждает наличие связи упомянутого Назым бея из Ресне (ныне в бегстве), находящегося тогда в качестве инспектора комитета «Единение и прогресс» в Харберде, с другими членами Комитета; кроме того, этот документ свидетельствует о том, что целью «Тешкилати махсуссе» было истребление армян.

Вот еще одна телеграмма, адресованная Рушди, ответственным секретарем в Самсуне, в центральный аппарат Комитета и сообщенная 16 декабря 1330 Мидхат Шукри беем доктору Назыму, ведавшему «Тешкилати махсуссе». В этой телеграмме сообщается об отправке на моторном судне 5-й банды, состоящей из 55 человек под командой Туфана аги, и говорится о деятельности «Тешкилати махсуссе» и Комитета, которым было поручено организовать банды.

Письмо, отправленное 20 ноября 1330 г. инспектором «Единения и прогресса» в Балыкесире Мусой на имя Мидхат Шукри бея и сообщенное д-ру Назыму, указывает, что Ведомство внутренних дел и Комитет занимались вопросом этих банд.

В телеграмме, отправленной 20 ноября 1330 г. делегатом иттихадистов в Бруссе в центральный аппарат Комитета, сообщается, что преступники и бандиты являются кадрами «Тешкилати махсуссе». Установлено, что в начале мобилизации был пущен слух, будто эти банды должны принять участие в военных действиях, и в этом старались убедить легковерных людей. Однако имеются доказательства и соответствующие документы, из которых видно, что эти банды были предназначены для осуществления резни и истребления эшелонов высланных.

Что убийства были совершены по приказанию и с ведома Талаат бея, Джемаля и Энвер бея, видно из шифрованной телеграммы, адресованной мутесаррифам Диарбекира, Харберда, Урфы и Зора с приказанием зарыть оставленные на дорогах трупы, а не бросать их в овраги и реки, а также сжигать вещи, брошенные ими [высланными] в пути. В другой телеграмме с отметкой «спешно» и «лично», отправленной 1 июля 1331 г. командиром 4-го армейского корпуса Джемаль беем (паша) на имя вали Диарбекира, говорится о том, что трупы, которые Евфрат нес к югу, вероятно, являются телами армян, упавших в реку во время восстания (!), при этом указывается на необходимость закопать их на месте, не оставляя ни одного трупа непогребенным. В шифрованной телеграмме от 3 июля 1331 г. с отметкой «лично», посланной в ответ Джемаль бею, говорится: «Евфрат мало связан с нашим вилайетом. Трупы прибывают, вероятно, со стороны вилайетов Эрзерум и Харберд. Те, которые падают здесь мертвыми, бросаются или в глубокие, заброшенные пещеры, или, как это делается чаще всего, сжигаются. Они редко закапываются. Бывший губернатор Зора Али Суад бей дает сведения о судьбе армян, отправленных в этот округ, и сообщает, что он слышал от Агиах бея, бывшего сотрудника «Тасфири эфкяр» и бывшего редактора телеграфного агентства в Алеппо, что на вопрос последнего, адресованный губернатору Зора Салиху Зеки бею: «Про тебя говорят, что ты истребил десять тысяч армян», тот ответил: «Я имел честь. Я не удовлетворился десятью тысячами, бери выше. Вот как!».

В приказе генерал-губернатора Харберда, адресованном шифрованной телеграммой губернатору Малатии, говорится: «Несмотря на повторение приказания, сообщают, что на дорогах имеется большое количество трупов. Нет надобности объяснять неприятности, которые могут возникнуть из-за этого. Министерство внутренних дел дало знать, что чиновники, пренебрегающие этим, будут строго наказаны и что все трупы, находящиеся в ваших пределах, должны быть тщательно закопаны. Необходимо поручить это дело достаточному числу жандармов и чиновников, направив их немедленно по всем направлениям».

Шифрованная телеграмма от 15 сентября 1331 г., направленная Решидом в Министерство внутренних дел, извещающая о том, что число высланных из Диарбекира армян достигло ста двадцати тысяч, сама по себе достаточна для того, чтобы показать важность и размах событий.

Телеграмма, подписанная командиром 3-го армейского корпуса Махмудом Кямилем, предупреждала, что всякий мусульманин, который попытается защитить хоть одного армянина, будет повешен перед своим жилищем, а дом его будет сожжен. Этим объясняется, почему мусульмане этих мест не смогли помешать совершаемым зверствам.

Имеется показание бывшего депутата Трапезунда Хафиза Мехмед бея, касающееся деталей потопления в Черном море армян, посаженных на суда, где говорится, что когда весть об этой трагедии дошла до Талаат бея, против генерал-губернатора Джемаля Азми не было принято никаких мер, что увеличивает степень виновности Талаат бея.

Письменное показание Джемаля Ассаф бея о том, каким образом часть высланных была убита бандой курда Ало, сформированной бывшим ответственным делегатом Комитета в Гангры и в настоящее время купцом Джемаль Огуз беем, содержит описание образа действий делегатов Комитета в связи с действиями центральной группы. В частности, обстоятельные сведения полковника Халила Реджеб бея заслуживают особого внимания. По этим сведениям, после высылки из Ангоры клуб «Единения и прогресса» этого города послал некоего Таиба эфенди к военному коменданту с предложением распустить по распоряжению военных властей армян, состоящих на санитарной службе. Согласно тем же показаниям, члены Центрального правления Комитета Мехмед Шевкет бей и его брат Рефет бей отправились в это время в Ангору и составили себе там состояние. Кроме того, эти сведения, содержащие детали высылки [армян] из Ангоры, указывают на степень виновности ответственного делегата Комитета Неджати бея, на деятельность бывшего начальника полиции этого вилайета Бехаэтдин бея из Монастыря, игравшего видную роль в этих делах.

В показаниях полковника Халила Реджеб бея приводятся также фамилии свидетелей, которые в состоянии дать соответствующие показания. Бывший начальник полиции Ангоры Бехаэтдин бей, о котором упоминалось выше, был вызван в военный суд этого района для привлечения к судебной ответственности в то время, когда он был отозван в Константинополь, причем дела со следственными документами не были присланы по требованию Министерства внутренних дел. Впоследствии дело было изучено военным министерством, и упомянутый Бехаэтдин бей освобожден от данного судебного разбирательства.

Как видно из следствия, такие активные члены, как Бехаэтдин Шакир бей, пользовались большой протекцией. Талаат бей, бывший министр внутренних дел, особо рекомендовал последнего Вехиб паше, командующему группой армий на востоке и послал его к нему. Некоторое время Бехаэтдин Шакир бей сотрудничал при военном суде в Самсуне, после чего отправился по неизвестному назначению. (Заявление, записанное в личном деле Вехиб паши.)

Решид паша, генерал-губернатор вилайета Кастамону, заявил (серия 2, стр. 13), что он получил шифрованную телеграмму от Бехаэтдина Шакир бея о необходимости депортации и о преступлениях и злодеяниях Хасана Фехми эфенди, ответственного секретаря комитета «Единение и прогресс» в данной провинции. На собрании этой партии он подал председателю Талаат бею такрир, в котором сообщал о зверствах, совершенных в отношении армян, и требовал расследования относительно действий всех ответственных секретарей Комитета, а также д-ра Решида, Джемаля Азми, Сабита, Моаммера Атифа и Ибрагим бея, начальника общей тюрьмы.

Талаат бей велел отложить этот такрир в сторону с отметкой «к делу» и заявил в Спортинг-клубе в Смирне: «Я бы подверг здешних той же судьбе, как и прочих». Ихсан Онниг эфенди, депутат Смирны, со своей стороны заявил, что д-р Назым и его сообщники являются инициаторами этих зверств (серия 3) и, как свидетельствует Вехиб паша (серия 7, стр. 3), истребление и резня армян, грабежи и захват их имущества совершались на основании решения центрального аппарата комитета «Единение и прогресс», и Бехаэтдин Шакир бей в зоне 3-й армии нанимал и направлял на эту работу мясников. Руководители подчинялись приказам и инструкциям д-ра Бехаэтдина Шакир бея. Все несчастья, все интриги и происки были инспирированы последним. Одни подготовляли кровожадных жандармов, другие же выступали их помощниками... Эти заявления составляют обвинительный акт против членов Общего совета и центрального аппарата Комитета.

На стр. 7 следствия, касающегося Сулеймана Назиф бея, говорится, что он, отправляясь из Багдада к Диарбекиру, вынужден был зажать себе нос из-за зловония, исходящего от разложившихся трупов. На стр. 7 следственных документов, касающихся Джемаль бея, бывшего генерал-губернатора вилайета Кония, говорится, что Джемаль паша, командующий армией, из Алеппо запросил Талаат бея, чтобы узнать о его точке зрения по армянскому вопросу. На это последний ответил, что все происходит вследствие несогласованности между его точкой зрения и точкой зрения Центрального правительства. Хотя упомянутый генерал-губернатор защищал армян Конии, депутат Али Риза эфенди был послан д-ром Назымом, чтобы порекомендовать ему не настаивать в этом вопросе, заранее основательно решенном в центральном аппарате.

Когда Джемаль бей заявил в Константинополе Талаату и Назыму о неуместности депортации, то они ответили, что убеждены в ее необходимости и пользе. Д-р Назым бей дошел до того, что заявил, что это мероприятие решит восточный вопрос. Что касается Хайри эфенди, то он заявил, что несмотря на свои усилия, он не смог оказать противодействие. Заявления Гамид бея, бывшего председателя следственной комиссии по делу Мазхан бея, бывшего генерал-губернатора Ангоры (дело следствия, с. 17), который был смещен, потому что не выполнил приказа о высылке и истреблении, и по делу двух помощников губернатора, которых генерал-губернатор Диарбекира велел убить, потому что они не согласились на зверские расправы с арабами и на высылки, и заявления Лютфи бея, генерального директора по доходам Министерства финансов, относительно зверств в Трапезунде и об их инициаторах, а также о Наил-бее, ответственном секретаре в этой провинции, находятся в деле следствия (с. 34, 38, 43).

Бехаэтдин Шакир-беи послал из Эрзерума губернатору Адалин шифрованную телеграмму, в которой он спрашивал о том, «что тот делал в своей области в то время, когда все армяне из окрестностей Эрзерума, Вана, Битлиса, Диарбекира, Себастии, Трапезунда были высланы в Мосул и Зор?» Сабур Сами бей, бывший губернатор Адалии, заявляет, что он послал копию этой телеграммы Талаат бею, от которого, однако, ответа не последовало (дело следствия, с. 41). Все эти заявления, так же как сведения, полученные от Ради бея по вопросу о высылках в Ангоре и от Неджати бея, ответственного секретаря в этой провинции, содержат убедительные доказательства, достаточные для обоснования этих обвинений.

На обратной стороне ответа № 69 на шифрованную телеграмму Бехаэтдина Шакир бея, направленную в центр через посредство Талаат бея, министра внутренних дел, которая была расшифрована и включена в дело «Тешкнлати махсуссе», написано следующее:

«Так как Вам больше нечего там делать, то немедленно отправляйтесь в Трапезунд, чтобы выполнить более важное, чем вопрос Артвина. Якуб Джемиль бей, который отправляется отсюда, даст Вам нужные объяснения и указания».

Это также выявляет связь, которая существовала между этими лицами.

Во время следствия обвиняемые — бывшие министры — возбудили вопрос о компетентности и заявили, что право следствия по их делу принадлежит не военному суду, а Верховному суду, в соответствии с Конституционной хартией. Однако излишне объяснять, что ст. 92, на которую они ссылаются, касается только преступлений политического характера, совершенных при исполнении своих обязанностей в качестве министров или членов Совета министров, и, согласно оговорке статьи 33 этой же самой Конституционной хартии, министры не пользуются никакой законной привилегией в отношении обыкновенных преступлений, которые ими совершены или соучастниками которых они являются. Такие преступления находятся в компетенции только обыкновенных трибуналов. В местностях, где объявлено осадное положение, гражданские законы и суды отменяются и заменяются военными судами. С другой стороны, рассмотрение таких дел, как высылки и захваты, в соответствии с последними карарнамэ, связанными с созданием и функциями военного суда, входит в компетенцию этого суда, ввиду чего решено отклонить поднятый вопрос о некомпетентности и, принимая во внимание собранные и указанные выше доказательства и свидетельства об участии в резне обвиняемых: доктора Бехаэтдина Шакира, доктора Назыма, Атиф Риза бея, Джевад бея, Азиз бея, Энвер бея [паши], Джемаль бея [паши], Талаат бея (паши) постановлено передать дело в военный суд в Константинополе по обвинению в преступлениях, применяя к ним параграф I статьи 45, а также статью 170 Уголовного кодекса. Мидхат Шукри, доктор Руссуки, Кючюк Талаат, Зия Гёкальн, Кемаль бей, Саид-Халим паша, Ахмед Нессими бей, Шукри бей, Ибрагим бей и Халил бей, которые хотя непосредственно не участвовали, но все же сознательно содействовали преступлениям и являются соучастниками преступлений, предусмотренных в параграфе 2 статьи 45 того же кодекса, также являются виновниками преступлений, и их дела направляются императорскому прокурору военного суда с целью предания их суду.

10 Реджеб 1337 [12 апреля 1919 г.]

__________________________
*Печатается по: ЦГИА Арм. ССР. Ф. 200. Оп. 1. Д. 237. Л. 51—64. См. также: Геноцид армян в Османской империи. Сб. документов и материалов/Под ред. М.Г. Нерсисяна. Второе, дополн. издание. Ереван: Айастан, 1983. № 255. С. 557—568.
__________________________

 

№ 591

ПРИГОВОРЫ ТУРЕЦКИХ ТРИБУНАЛОВ
по судебным процессам над виновниками депортации и резни армян
в вилайетах Трапезунда (22 мая 1919 г.) и Харберда

(13 января 1920 г.)*

Перевод с французского

1) Процесс в Трапезунде (1919)

Председатель военного трибунала: Ферик Мустафа Назым паша

Члены суда:

бригадный генерал Зеки паша
бригадный генерал Мустафа паша
бригадный генерал Али Назым паша
полковник Реджеб Ферди бей

Обвиняемые, присутствующие на суде:
Мехмед Али бей, директор налоговой службы в Трапезунде
Нури бей, начальник полиции Трапезунда
Мустафа эфенди, содержатель гостиницы в Трапезунде
Али Саиб бей, директор службы здоровья в Трапезунде

Обвиняемые, судимые заочно:
Джемаль Азми бей, губернатор (вали) Трапезунда

ПРИГОВОР

Обвиняемый Джемаль Азми бей, вали Трапезунда, давал секретные директивы, а Наил бей, ответственный за трапезундский вилайет комитета «Единение и прогресс», сотрудничал с ним, соглашаясь с этими секретными инструкциями. Воодушевленный поощрением, выказанным Наил беем при исполнении его директив, Джемаль Азми бей принял необходимые меры для резни и уничтожения армян в соответствии с этими секретными директивами. Более того, он совершил эти акты, претендуя на то, что претворяет в жизнь законы о депортациях.

Так, назначая в качестве сопровождающих караван депортированных развращенных и преступных людей, к которым присоединялось несколько жандармов, расположенных сотрудничать с подобными лицами, он лишил депортированных армян защиты. Как только караван удалился на достаточное расстояние от города, в необитаемые места, мужчин отделили от женщин. Затем группы бандитов, составленные из лиц такой же категории, напали на них, грабя, отнимая их личные вещи, истязая, убивая. Женщин они повели в другое место и там, отняв драгоценности, деньги и одежду, изнасиловали их.

Затем они заставили караван шагать в течение месяцев таким маршем, что сосланные были полностью и окончательно истощены. И, таким образом, большое число их умерло от голода, жажды и истощения; тем не менее виновные объявили, что караван появился за Эрзинджаном.

Часть женщин и детей оставили в Трапезунде, разместив в больницах и домах дервишей (Вава evleri) с так называемым намерением защитить их: во многих местах женщин и даже девочек, собранных в группы, посадили на баржи под предлогом отправки морем в другое место. Но как только баржи исчезли из виду, эти женщины и дети были сброшены в море и утоплены.

Однако во время процесса стало очевидным, и трибунал убедился в том, что совершение всех этих преступлений — грабежей и убийств — было предусмотрено не в Трапезунде, а за пределами города.

Упомянутый выше обвиняемый Мехмед Али эфенди, директор налоговой службы в Трапезунде, являясь старым знакомым губернатора Джемаль Азми бея, был инструментом алчности названного губернатора путем нелегального использования им многочисленных прерогатив в качестве члена различных комитетов, занимающихся вопросами оставленного имущества и сокровищ, чрезвычайных податей военного времени, военных сооружений и военного производства, военного бюро телефонов и совета управления госпиталем «Красный полумесяц».

Он разрешил, таким образом, чтобы эта больница, созданная в гуманных целях, была использована вместе с домами дервишей для того, чтобы собрать там армянских женщин и молодых девушек под предлогом патриотической обязанности их охраны и затем разделить их между всеми, кто пожелал бы взять их к себе в качестве домашней прислуги или жен. Итак, он ответственен за похищение этих женщин и молодых девушек, равно как и за невзгоды и нищету, на которые они были обречены. Свидетельства подтвердили факты, согласно которым те из них, что были размещены, были спешно отправлены обратно; в то же время другие были изнасилованы и лишены невинности в госпиталях.

Мехмед Али эфенди полностью пренебрег письменными и устными предупреждениями своего вышестоящего лица — инспектора по налогам, который напоминал ему о том, что вмешательство в неправые и находящиеся вне его компетенции дела может иметь очень серьезные последствия. Он участвовал, с полным знанием дела, почти во всех мучительных и печальных актах, совершенных в городе по приказаниям Джемаль Азми бея.

С другой стороны, Нури эфенди, начальнику полиции, было поручено вместе с другими служащими собрать, описать и хранить оставленное имущество. Однако он не принял никаких эффективных мер для охраны имущества, оставленного в домах, покинутых сосланными армянами. Он не выполнил свою обязанность, допустив, во-первых, чтобы имущество было перевезено из этих домов в склады без составления описи, во-вторых, что перевозка имущества сосланных не была осуществлена лицами, пользующимися доверием. Поэтому он виновен за нанесенный ущерб и потерю имущества. Хотя он предал военному суду некоторых полицейских, обвиняемых в краже части упомянутого имущества, он не сделал никакой попытки, ни официальной, ни неофициальной, чтобы помешать вали Джемаль Азми бею, равно как и полицейским и жандармам, находящимся в его подчинении, расхитить оставленное имущество, воспользовавшись комендантским часом; он также не помешал этим самым полицейским и жандармам увезти женщин и детей на кораблях с целью их утопления.

По его же свидетельству, он был глубоко смущен некоторыми достойными сожаления событиями, очевидцем которых он был. И хотя он заперся в своей комнате, охваченный грустью в такой степени, что не мог выйти в город, он закрыл глаза на действия вали и не проявил своего доброго намерения отказаться от своей должности в пользу другого лица, способного воспрепятствовать этим преступлениям...

Итак, обвиняемые: вали Джемаль Азми бей, Наил и Мехмед Али эфенди признаны виновными согласно статье 45 Уголовного кодекса, в то время как начальник полиции Нури эфенди и полицейский Мустафа бей единогласно признаны виновными в злоупотреблении властью.

В результате совещания по определению меры наказания Трибунал заключил:

Обвиняемые Джемаль Азми бей и Наил признаны соучастниками и, следовательно, каждый из них признан автором преступления согласно тексту параграфа 1 вышеупомянутой статьи 45, который гласит:

«Если несколько лиц совершают по взаимному согласию преступление, или если каждый из этих лиц совершает один или множество актов, которые составляют преступление, или совершение преступления, в этом случае таковые лица рассматриваются как соучастники и каждый из них и все вместе наказываются как единственные авторы преступления».

Упомянутые Джемаль Азми бей и Наил приговорены к смерти, а конфискованное у них имущество будет распределено согласно закону. Что касается Мехмеда Али, он приговорен к 10 годам тюрьмы, согласно положениям 2-го параграфа вышеупомянутой статьи 45... Полицейский Мустафа эфенди и Нури эфенди приговорены к одному году тюремного заключения каждый и к 2 годам отстранения от своих функций в соответствии с 1-м дополнением к статье 172 Гражданского уголовного кодекса...

Приговоры, касающиеся Джемаля Азми и Наила, были вынесены единогласно, заочно, в присутствии всех остальных.

22 мая 1919 г.

Реджеб Ферди
Али Назим
Мустафа
Зеки
Назим

Секретарь военного трибунала
Абидин Давер

2. Процесс об избиениях в вилайете Харберд

(1919—1920 гг.)

П р е д с е д а т е л ь: бригадный генерал Эссад паша

Ч л е н ы: бригадный генерал Ихсан паша
бригадный генерал Мустафа Керими паша
бригадный генерал Исмаил Хакки паша
полковник Сулейман Шакир бей

О б в и н я е м ы е, судимые заочно:
Д-р Бехаэтдин Шакир бей,
член ЦК комитета «Единение и прогресс»,
председатель Специальной организации (Techkilбti—Mahsousse)
Реснели Назим бей,
ответственный за отделение комитета «Единение и прогресс»
Хар-берда

О б в и н я е м ы е, присутствующие на суде:
Хаджи Балюс-задэ Мехмед Нури, бывший депутат Дерсима
Ферид бей, заведующий делом просвещения в Хар-берде

ПРИГОВОР

Доктор Бехаэтдин Шакир, один из обвиняемых, член ЦК Комитета «Единение и прогресс», отправился из Дерсаадета с целью посещения Трапезунда, Эрзерума и других вилайетов в качестве председателя Специальной организации (Techkilбti Mahsousse), состоящей из чете (нерегулярных войск) и преступников, освобожденных из тюрем. Взяв на себя руководство этими отрядами, он явился автором трагических актов коллективных убийств и хищений, совершенных в разное время и в разных местах со времени депортации армян. Он осуществил свои гнусные проекты, послав в местности, где происходили эти трагические события, людей, которые присоединялись к вышеупомянутой организации по своему легковерию или неведению либо движимые ненавистью и выгодой. Он действовал сознательно и ободрял тех, кому давал поручения либо устно, либо посредством шифрованной корреспонденции, используя членов этого отделения Специальной организации для уничтожения армян.

В шифрованной телеграмме, датированной 4 мая 1915 г., которую Бехаэтдин Шакир отправил из Эрзерума через вали Харберда секретарю, ответственному за отделение Харберда комитета «Единение и прогресс» Реснели Назим бею (в настоящее время в бегстве), он спрашивал: «Нельзя ли удалить депортированных армян? Вы мне дали знать, что их мучили; но вредные люди уничтожены или просто сосланы дальше? Информируйте нас четко».

Среди документов, составляющих досье членов ЦК комитета «Единение и прогресс», находится шифрованная телеграмма Мюнир бея, вали Эрзерума, в которой последний отмечал: «Караван, состоящий из богатых лиц, произвольным образом высланных из Эрзерума, был подвергнут нападению чете Бехаэтдина Шакир бея, а также отрядов из Дерсима и таким путем уничтожен, а имущество разграблено. Решид паша, бывший губернатор Кастамуни, заявил, что он получил шифрованную телеграмму уже упомянутого Бехаэтдина Шакир бея, касающуюся депортации. А Вехиб паша заявил, что резня и истребление армян, так же как и грабеж и захват их имущества, были заранее обдуманным намерением комитета «Единение и прогресс»; и что лицом, который использовал, подготавливал и руководил живодерами в человеческом обличье в районе расположения 3-й армии, является именно сам Бехаэтдин Шакир.

В добавление к предшествующему, Сабюр Сами бей, бывший мютессариф Антальи, заявил, что Бехаэтдин Шакир бей направил ему из Эрзерума шифрованную телеграмму, в которой он спрашивал: «Учитывая, что армяне из районов Эрзерума, Вана, Битлиса, Диарбекира, Сиваса и Трапезунда направлены в районы Мосула и Дейр-эл-Зора, что они делают в Анталье?»

Показания других свидетелей, зарегистрированные в протоколах трибунала, дали дополнительные убедительные доказательства виновности Бехаэтдина Шакира и его сообщников в упомянутых выше трагических актах. Что касается другого обвиняемого, Реснели Назим бея, находящегося в бегстве, трое из судей, членов трибунала, нашли его виновным в соучастии в указанных трагических событиях. Они убеждены в его виновности, исходя из того факта, что Реснели Назим бей находился в контакте с Бехаэтдином Шакир беем в течение депортации, как это вытекает из содержания телеграммы от 4 мая 1915 г., а также из показаний свидетелей — Сабит бея, вали Харберда, равно как и показаний Мидхата Шюкрю бея, Генерального секретаря Центрального комитета, и, наконец, из того факта, что Назим бей скрылся, когда было начато расследование по его делу, и что по настоящее время он находится в бегстве. Кроме того, как вытекает из других документов, представленных на определение суда, его участие в совершении упомянутых преступлений установлено. В то же время должны быть учтены факты, вытекающие из указанных выше контактов с Бехаэтдином Шакиром, а также из показаний свидетелей, согласно которым Назим бей оказывал поддержку обвиняемым в их действиях, подготовивших и облегчивших совершение главных преступлений. В подобных случаях закон требует, чтобы решения принимались большинством. Следовательно, Назим бей признан виновным в качестве соучастника большинством голосов.

В заключение обсуждения на предмет установления меры наказания, применимой к этим преступлениям, Бехаэтдин Шакир приговорен к смерти в соответствии со статьей 170 Гражданского уголовного кодекса, в уточнение статьи 181 этого же Кодекса, а Реснели Назим бей приговорен к 15 годам каторжных работ (кuгек) согласно упомянутым статьям и в уточнение параграфа 2 статьи 45 Гражданского уголовного кодекса.

Имущество, конфискованное у обоих, будет распределено согласно закону. Было решено также, что Назим будет лишен своих гражданских прав...

Мехмед Нури бей признан невиновным в обвинениях в убийстве и грабеже армян деревни Олевенк, близ его владений.

Его шурин Азим бей признан невиновным в обвинении, перевозке и сокрытии в своем доме расхищенной добычи.

Наконец, Ферид бей признан невиновным в обвинении в совершении актов, упомянутых выше. Эти обвиняемые оправданы и должны быть освобождены, если они не находятся под арестом по другим мотивам.

Решения были приняты единогласно: в отношении обвиняемых Бехаэтдина Шакира и Реснели Назима заочно, в отношении Мехмеда Нури бея и Ферид бея — в их присутствии.

13 января 1920 г.

Подписано:

Мустафа Керими Ихсан

Хотя мы и вынесли вышеупомянутый приговор, мы убеждены, что обвиняемый Реснели Назим должен быть признан виновным в такой же степени, что и Бехаэтдин Шакир.

Подписано:

Сулейман Шакир
Исмаил Хакки Эссад

__________________________
*Печатается по: Takvim-i Vakayi, Константинополь, I919—1920. Цит. по: Jean-Marie Carzou. Un gйnocide exemplaire. Armйnie, l9l5. Annexes. P. 236—246. См. также: Геноцид армян в Османской империи. Сб. документов и материалов под ред. М.Г. Нерсисяна. Второе, дополн. изд. Ереван: Айастан, 1983. № 256. С. 568—575.

---

Содержание   Обращение   Предисловие
[1-15] [16-19] [20] [21-25] [26-45] [46-82] [83-109] [110-149] [150-185] [186-213] [214-244] [245-277] [278-314] [315-358] [359-371] [372-406]
[407] [408-423] [424] [425-442] [443-460] [461-473] [474] [475-507]
[508-538] [539-564] [565-584] [585-591] [592] [593-606] [607-626]

Также по теме:

Барсегов Ю. — Геноцид армян — преступление против человечества (о правомерности термина и юридической квалификации)